Cказка про Останкинскую телебашню

Останкинская башня уныло торчала по левому краю Цветного Бульвара.
Она лениво поколыхивалась из стороны в сторону, как будто хотела обратить на себя внимание.
Не слишком-то получалось.

В час дня обитателями Цветного были исключительно бомжи, смачно покуривающие на лавочках.
Бомжи были вечными; погода была мерзкой.
Бомжи наверняка давным-давно попримерзали к лавочкам, но стеснялись им в этом признаться. Лавочки щекотно хохотали.

Облака прилипли к небу, будучи не в состоянии даже ползти. Они высунули длинные белые языки и прикинулись утопленниками.

Голубь, похожий на облезлого попугая, лениво оставил белый след на щеке статуи, призванной изображать братство трех колхозниц (лесбиянок на выгуле?).
Статуя была счастлива – хоть какие-то изменения во внешности. Статуя решила, что отныне она - эмо.
Осталось найти неосторожного маляра, который, споткнувшись, брызнет на нее ядовито-розовой краской.
Две оставшиеся непомеченными колхозницы сговорились и попытались спихнуть сестру по разуму с постамента.

Из-за куста выглянул симпатичный молодой человек лет тридцати по комплекции и лет пятнадцати по выражению лица. Одетый в клетчатые штаны, ярко-зеленую рубашку и галстук-бабочку, он крайне разбавлял среднестатистический ноябрь. Посмотрев по сторонам, он убедился, что бомжи, попугай и лесбиянки не обращают на него никакого внимания; разбежался, подпрыгнул и ухватился за самую макушку Останкинской башни.

Башня была польщена. В кои-то веки симпатичный молодой человек обратил на нее внимание. С детства ее называли дылдой да шваброй; мальчики, комплексуя, обходили стороной железобетонное сооружение выше их ростом раз в сто двадцать пять.

Мальчик! Может быть, он хочет познакомиться? Стоит оставить ему номер телефона. Или нет? А может, пригласить в ресторан «седьмое небо»? Приличные девушки, конечно, молодых людей в ресторан первыми не приглашают, но… Ах!

Башня внезапно перестала фонтанировать и решила прикинуться возмущенной, как и положено приличной девушке. К тому же юноша, кажется, не собирался знакомиться, нет. Он ухватился покрепче и начал раскачиваться на гибкой останкинской макушке. Старательно уложенная лет тридцать назад прическа враз растрепалась; а юноша все раскачивался.

Что он делает??? Он испортил мне прическу! Мне больно! И это называется «первый раз»?? Мама-бетономешалка, папа-фонарный столб, родите меня обратно!!!

Молодой человек, как оказалось, был весьма силен. Несчастная башня прогибалась уже чуть не до земли. Когда же это кончится? Ааааа….

Бабах, - клетчатоштанный юноша, оттолкнувшись, спрыгнул с башни, секундочку подумал и исчез.
Башня продолжала раскачиваться – она нашла это даже приятным. Однако, без чутких юношеских рук это было уже не то…

Останкинская все уменьшала амплитуду, заставляя звенеть пространство вокруг себя.

Мир сгибался, перевертывался и растекался по лестничным клеткам. Изменился состав воздуха, его цвет, вкус и запах.

Голубь на бульваре неожиданно обнаружил свою попугайную сущность, взлетел на голову одной из колхозниц и заговорил о тщете и суете всего сущего. Он был заправский философ, этот попугай.

Колхозницы внезапно догадались, что их связывает не просто сестринская любовь. Утерев со щеки голубиную слезу, несостоявшаяся эмо принялась доказывать товаркам по несчастью, что быть третьей лишней она ну никак не может.
(на следующий день можно было заметить отсутствие на постаменте одной из строительниц коммунизма. Оставшиеся две выглядели крррайне удовлетворенными)

Бомжи обнаружили собственную примерзлость к лавочкам и принялись оттаиваться путем распития крепких алкогольных напитков.

Лавочки развязно хохотали.

Из-за куста выглянула пяти-семилетняя девочка, одетая в платьице не по сезону.
Убедилась, что всем снова не до нее, разбежалась и ухватилась за макушку Останкинской башни.
Башня возмущенно заворчала – верните, мол, юношу, я еще не сменила ориентацию.
Девочка немножко подумала и растворилась.

Мир заколыхался и ожил. Облака зашептали «спасибо», получив обещанную возможность плыть - абсолютно куда угодно.
Славная вышла шалость ;)