Сильфиада 47. продолжение

СИЛЬФИАДА.
БИТВА ЗА СИЛЬФИДУ ВОД.
ПРЕДСКАЗАНИЕ ЗЕДА ЧЕРНОГО АЛМАЗА.

За Зедом Черным Алмазом Сильфы спустились по пяти ступеням в черное нечто. Связанные невидимой связью с Зедом, они легко прошли вслед за ним в Печальный Замок, ибо нашли они вход, который устроил хитроумный Злат.

Печальный Замок встретил их узким длинным коридором, словно бы огибающим что-то, какую-то комнату или зал; его скудно освещали чадящие жаровни с тлеющими углями, да из огромных, застекленных цветными стеклами окон-витражей лился строгий суровый свет.

И молчали огромные массивные двери, окованные темными древними металлами; молчали жуткие каменные горгульи на пьедесталах, охраняющие каждую дверь; на далеком темно потолке, искусно вырезанные в камне, молчали демоны и падшие Люберплятта...

Тишина; никого…

Сильфы взяли Посохи и обрели Силу; их свет не на много, но все же разогнал звенящий сумрак коридора.

Куда идти – указал им молчаливый призрак Лорда Терроза; словно гончая, рыскал он по следу, под его взглядом зажигавшемуся синим, и Сильфы ступали по вживленным в каменный пол роскошным сапфирам.

И они дошли до двери, внешне ничем не отличающейся от остальных; она была так же молчалива, огромна, массивна и искусно сделана; и так же, как и прочие, по обеим её сторонам сидели каменные уроды – думалось, Назир сам сотворил их из каких-нибудь дурных мерзавцев, попробовавших выклянчить для себя благо у Господина Повелителя Холодного Огня и познавших всю подлость его и всю изощренную и извращенную жестокость его забав. Позы их были неестественны, мышцы напряжены в нечеловеческом усилии вырваться из мертвой хватки Господина, лица уродливы не только предсмертной судорогой, но и качествами, присущими им живым; тупой жестокостью, алчностью, завистью, низменными страстями.

Здесь проводник их – лорд Терроз, - встал. Дверь была заперта; и впервые за все время они услышали голос призрака:

- Мне пора; час моей жизни истек. Я нашел логово врага вашего, и сполна расплатился за этот подаренный мне час. Благодарю тебя, друг мой Ашшан.
 
И призрак исчез, оставив их одних.

- Ах, жаль!- произнес с досадой Зед. – Я на него рассчитывал, думал – он поможет нам в драке, если что… но, спасибо, хоть до места доставил; а мог бы испариться прямо по дороге сюда, когда мы на корабле летели. Представляете, как бы мы удивились?

- Да мы бы вдребезги разбились! -  взвизгнула возмущенно Сильфида Огня. – Как ты мог так рисковать нами?!

- Да ладно, я пошутил. Я же говорил с Ветром. Он же нас подстраховывал. Ну-ну, не дуйся! Лучше дверь открывай.

- Как? У меня нет ключа! – фыркнула Терри.

- Да какой ключ?! – возмутился Зед. – Вот уж не думал, что придется вспоминать университетское драконье образование! Видишь этот знак? – на дверях ярко выделялся синий человечек. – Это «зи», «уклоняющийся сапфировый человек», личная печать Назира.

- Откуда знаешь?

- От верблюда! Приложи сюда свою Печать, и все.

- А как?

- Твою мать! Да трахни Посохом по двери – и все дела! Кто, в конце концов, Сильф – я или ты?

Сильфида Огня направила Посох на печать Назира, и «огненный человек» ор впечатался красным клеймом в дверь Назира. От удара вздрогнул Печальный Замок, и дверь с грохотом распахнулась, и брызнула каменная пыль со створок, вдребезги разлетелся уклоняющийся сапфировый человек…

Назир словно ждал их; с ухмылкой оправил он растрепанный от взрыва волосы и отряхнул с расцвеченной алмазами груди камешки пыль. Нади была рядом – он держал её спящее неестественным сном тело за руку, как ребенок держал бы большую для его роста куклу, а она, как и следует тряпичной кукле, безвольно полувисела, полулежала у его ног.

Да, он был абсолютной копией Зеда; та же стать, те же черты, того же цвета волосы, то же расположение серебра и драгоценных камней на одежде… только околдованная забывшая все Нади могла этого не видеть. Только она, глядя в его лицо, не вспоминала сидящего на скамейке Зеда со сборником «ДДТ»; только она не думала о том, что тогда, в переулке, они дрались… и только она, околдованная, не видела бы в них ничего общего, стань они рядом, одинаковые.

Назир ухмыляясь, полез в карман и, к величайшему удивлению Сильфов, вынул из кармана сотовый.

- Лед? – сказал он в трубку. – Они уже здесь. Серьезная компания. Не приходи.

- Через пять минут, – бесцветным голосом пообещал Лед.

- С ума сошел?! Я сказал – нет! – Назир даже изменился в лице. Лед не ответил, и Назир зло отшвырнул телефон.

- Не слушается? – посочувствовал Зед. – Белый тоже нифига меня не слушается. Лупает ясными глазенками, головенкой качает,  - да-да, ты прав, - а сам тихой сапой делает по-своему… Ну что, поговорим? Сколько раз встречались, и ни разу даже не поболтали толком. Куда намылился?

- Куда бы я ни намылился, - в тон Зеду, его же голосом, ответил Назир, - вы мне помешать не сможете.

- Ну да? Девку брось, - неназойливо попросил Зед, поднимая угрожающе меч. Когда он снова стал Зедом Черным Алмазом - никто не заметил.

- Нет уж, - возразил Назир. – Я заберу её себе. Лед убьет её.

- Да конечно! Девку оставь, - уже угрожающе велел Зед. Назир ухмыльнулся – задорно, так знакомо…

- А ты заставь меня, - медовым голосом пропел он. – Эй, держите их!

И тотчас  комната –  круглый аскетический зал, - наполнился треском и скрежетом. Из декоративных стенных ниш, с отполированных гранитных и мраморных резных пьедесталов стали спускаться мерзкие каменные уроды; даже те, что на широкой каменной кровати стояли столбами по углам, поддерживая балдахин, кинули свою ношу, с треском отодрали вмятые в тело каменные конечности, разодрали рухнувшие синие шторы и спустились на отполированный пол, клацая каменными зубищами и со щелканьем моргая злыми каменными глазами.

- Вы у меня на территории, - Назир упрямо наклонил голову. – Здесь я  - сильнее. Попробуй свои печати, Огонь – они тебе не помогут!

Терри тут же и испробовала; шлепнула цепью печатей вокруг Назира; он даже не двинулся. Целый хоровод огненных человечков загорелся на отполированном синем полу и потух, растворяясь в холодной, со светлыми слюдяными прожилками, глади…

- Видишь?  - участливо поинтересовался Назир, и, обмахнув плащом тухнущие последние крупинки, легко переступил через бывший Круг Удержания, волоча за собой Нади. – Убейте их!

Злобные уроды окружили сбившихся в кучку Сильфов; Назир, звонко цокая каблуками узорчатых (как и у Зеда) сапог неторопливо прошел к разбитой двери и Нади, бедная бесчувственная Нади покорно волочилась за ним.

- Руби их, ребята, - скомандовал Зед,  - они внутри пустые, как любое творение Назира… Ты, Анита, - он коварно ухмыльнулся, крепче сжав рукоять Айясы, - лучше выйди… не дари им жизни; кажется, Пророк тебе не велел больше использовать свою Силу против них?

- Да кто это?! – спросила Терри, слегка напуганная.

- Люберплятта, - ответил Зед. – Еще одна разновидность – и он рубанул смело ближайшую каменную скалящуюся рожу, которая разлетелась в осколки, как пустой глиняный горшок.

СПРАВКА. ЛЮБЕРПЛЯТТА НАЗИРА.

Как и прочие, они когда-то были людьми. Теми людьми, что пустили в свое сердце злость и зависть. Знаешь ли ты таких?

В грязной возне могущественных мерзавцев они были мелкими пешками. Мелкими и злобными. Сильные и крепкие, они мечтали о славе – но почему-то выбирали дурную; усердные, они жаждали достатка денег, - но почему-то работу делали грязную. Они убивали; они дрались; они, мелкие злые пешки, молодые и здоровые, были собаками на поводках; они хотели, чтобы их боялись и уважали – но боялись и уважали в результате не их, а тех, кто сжимал в руке своей поводки.

Они же, молодые, сильные, ценой своих усилий, своими действиями, всей своей жизнью зарабатывали себе лишь брезгливую репутацию «отморозка», тупого «быка», довольствовались стыдными жалкими крохами со стола того, кто держит поводки… и они, молодые и сильные, как и верные псы, боялись пинка этого, кто держит поводки, этой немощной развалины, и униженно приносили ему в жертву свою силу, свою молодость, свою злость, и делали все мерзости, что он велел им делать, даже не задумываясь и довольствуясь жалкими подачками, брезгливым страхом окружающих и своими несбыточными, призрачными мечтами.

Узнаешь ли ты их?

Сколько их таких, кто знает? Сколько погибло, стравленные ими, теми, у кого в руках поводки, сцепившиеся, как бойцовские псы? Всех их коснулся Назир; отморозки… это не случайное название. Отмечая в головах людей тайное копошение честолюбивых, жадных мыслишек, Назир ловил их и долбил безжалостно черепа их, калеча мысли, кромсая, чтобы потом никогда не смог человек возвратиться к нормальной жизни; увеча, Назир оставлял в совершенстве лишь пороки – посмотрите на увлеченных и азартных карточных игроков и мотов! Никчемные, бесполезные люди, они оживляются лишь увидев карты – о, тогда голова у них работает ясно! Вымороженные пустые головы… а ведь их могли бы венчать лавровые венки, и миллионы людей, прославляя их славой почетной, рукоплескали бы им стоя и гордились бы ими… их силой и молодостью…

Но они выбрали славу – дурную; они хотели – чтобы их боялись. Они были злы.

Они не умели быть искренними.

Ибо только любовь – искренняя; либо любишь, либо нет. Злоба не бывает искренней; за злобой всегда прячется что-то: слабость; трусость; комплексы… Злобу никогда уважать не будут; лишь бояться и ненавидеть.

Даже тех, кто держит в руках поводки…

                ********************************************