Страх, как понятие относительное

------------
Насписано от балды, совершенно не думая.
------------


Жара. Техас. Полуденное солнце разогревало воздух так, что дышать становилось невозможно. Горячий воздух обжигал нос, рот, легкие. Приходилось закрывать половину лица мокрым платком, хотя бы это спасало от пыли и жары.
Старый «Линкольн» двигался по направлению на восток, к воде, к влаге и сырости. Корпус нагрелся до того, что можно было уже готовить себе обед.
- Ну что ребята, взяли яйца? Сейчас забабахаем яишенку, как в молодости, да Чев?- обратился к одному из пассажиров, в достаточно преклонном возрасте, водитель.
- Ахаха, ты, старая задница, до сих пор не утратил умор, как тебя на этом свете ещё бог держит, Джек? – ответил ему сидящий рядом старик.
- Да, эх…жил как жил, да и живу, конечно же немного мне осталось, недели две, да и может и одна вовсе, рак. Шутка такая, не очень хорошая.
- Да ты что?! Я бы не поверил! Мы все тут больны и нам мало осталось, - мягко, но достаточно с чувством раздражительности произнёс пассажир сзади.
Да. Это была та самая Америка, США 70-ых годов, когда рак только набирал свои «серьезные» обороты.
В машине на минуту все замолкли, так как впереди показался одинокий силуэт, в рваной рубашке без рукавов и курткой через плечо. Человек прикрыл лицо шляпой, чтобы оно не обгорело от полуденного солнца, и шёл, смотря только на свою тень.
«Линкольн» плавно приостановился рядом, в окошке появилась недовольная физиономия старика.
- Эй, парень?! Как ты тут ещё не сжарился, может подвести?
- Да вы юморист, видно что отжигали в своё время…- ответил незнакомец Чеву.
- Ахахах, а ты наш парень! Тебе куда, ковбой?
- Западное побережье, ближе к границе.
- Запрыгивай, нас трое, одного для идиллии не хватает, - сказал Чев, не обращая на недовольные скорченные лица друзей какого-либо внимания.
- Зачем?- спросил его шофёр.
- Что?
Солнце уже зашло за горизонт, но в машине, даже какого-то душка разговора не чувствовалось. Всё молчали, не желая раззивать рот рядом с чужаком. Водитель напряженно держался за руль обеими руками, смотря в одну, далёкую точку, словно преследуя своё будущее, ехал за ней, пытался догнать.
- А чего вы боитесь больше всего? – неожиданно для всех начал заводить разговор незнакомец.
Всё старое поколение «Линкольна» дернулось от испуга, даже машина немного вильнула, придя сразу же под опытными руками в исходное положение. Но никто и не хотел отвечать, словно слова прошли мимо ушей. В итоге, Джек не выдержал.
- Ну, вообще, я скажу как учёный тебе, страх – понятие относительное, просто чувство человека, но он способен его преодолеть всё равно.
- А я в жизни ничего не боялся, когда ты рядом с Богом, ты под его началом, тебе нечего бояться, я и сейчас не боюсь, всем управляет Господь, - заговорил Лэн.
- Ой, да прекрати ты, Лэн! Святоша хенов! У самого поджилки трясутся, помрём все скоро, уже настроились, ясное дело - помрём, а пожить-то хочется, страшно уходить, - заворчал Джек на священника.
- Ну вот, а мне чего прикажешь говорить, я даже не знаю, я боялся, что не будет у меня семьи, что я буду один в этом мире и не почувствую заботы и тра-та-та. А вот ты, ты чего боишься? Ты ещё молод, есть же страхи?- обратился Чев к незнакомцу.
- Я боюсь старости,- кротко, но я ясно выразился попутчик. – Я не представляю себя в старости, не представляю ослабевшим, больным, беспомощным, но у меня нет детей, родных, дома и машины, я и так счастлив.
- Эх…молодое поколение. Что с вас взять…
На горизонте еле видно появилась синеватая полоска – Карибское море. Его было совсем не видно, только Луна, как путеводная звезда, кое-как освещала берег.
- Парни! Приехали доживать свои последние деньки! Лучше здесь, чем в какой-то пыльной медицинской палате, - с радостью заявил водитель.
- Ну что! Если я умру сегодня, закапайте меня около берега, хахах,- предъявил тяжелым басом Чев и рассмеялся.
- Слушай, парень, проведи с нами до утра ночь, а то ещё помрём, а «Линкольн» испортится от нас…, - смотря в глаза, уговаривал остаться парня Чев и засмеялся.
- Хорошо.
Машина остановилась, шофёр быстро выбежал к багажнику и достал оттуда ящик виски.
- Ну что же, мои дорогие лопухи, последние дни, не будем же купаться и разлёживаться на песочке!
Все уснули только к утру. Солнце медленно, нехотя поднялось из спячки, ласкало лицо, влажность была до того высокая, что пот никак не мог высохнуть, одежда прилипала к телу. Но после ночной попойки это не чувствовалось, даже наоборот, было чем-то легче спать.
К полудню машина нагрелась до такой степени, что находиться в ней было невозможно. Попутчик проснулся, его мучила головная болт, кружащие кругом мухи и запах, какой-то непонятный запах.
Но он не понимал или просто не хотел этого делать, он вышел, промямлил что-то вроде утреннего приветствия и поплёлся к воде, дабы умыть заспанную физиономию.
Вернувшись, он до него дошло, откуда такой запах. Старички не выдержали ночного напора. Они лежали, обнявшись, как дружная кампания, хранившая узы дружбы с самого детского сада.
Он закрыл глаза ладонью, посмотрел на всю картину через пальцы и пошёл к багажнику, взял лопату и начал капать рядом с машиной. Его голову посещали разнообразные мысли. О счастье и о горе, детях и правнуках, жизни и смерти…

А всё-таки Джек был прав…страх понятие относительное, если ты об этом всегда думаешь, то он, как не беги, всегда тебя настигнет…