Фактор Фа. Доброе утро, озорники. Дискотека - 12

  ЧИСТЫЕ  НОГИ.

 Обход начался в точно назначенное время. Девочки четвёртого отряда уже все спали. На месте все.  Мальчики четвёртого отряда, тоже все на месте. Одна кровать свободная. У тех, кто не спал,  проверяли ноги.  Владимир подошёл к кровати, где лежал Фасолинн Юра, он ещё не спал.  Мальчик сразу поджал ноги.    
- Мыл? - признавайся, - и Владимир приподнял одеяло ещё выше, посмотрел на  чистые ноги, но так и не сумел увидеть, в трусах мальчик или нет.
Вожатому пришлось хитрить. Юра принял его игру.   
- Чистые ноги, спи. Выпрями ноги, я поправлю одеяло.
Мальчик вытянул ноги, лёг  на спину. Владимир полностью поднял одеяло.   Трусов на мальчике он не увидел. Юра держал руки внизу живота, прикрывшись. 
- Ложись нормально, и спи.    
- Я стесняюсь.    
- Спи, и не стесняйся.   
 
Когда Фа-Фа переворачивался на бок, он встретился взглядом с Олегом, который стоял  рядом. По притворно заспанной ехидной улыбочке, Олег определил, что всё идёт нормально, по плану.  Олег проверил ноги ещё у двоих, а сам, краем глаза, наблюдал за Владимиром. Тот повернулся, смотря на Светлану Александровну, сказал, - у всех чистые ноги, - и незаметно для всех кивнул. Этот кивок не ускользнул от  Олега. В ответ Светлана Александровна поджала губы и закрыла глаза.         
- Всё! Здесь порядок, пошли дальше. 
Олег вышел последний, погасив свет в палате.

                ГРЯЗНЫЕ  НОГИ.

В отличие от девочек четвёртого отряда, во втором отряде никто не спал, ни девочки, ни мальчики. Ноги у девочек проверяла Светлана Александровна и Анна Сергеевна. Владимир  и Костик стояли при входе, а Олег совсем не входил в спальню. В открытую дверь он увидел ту кровать, на которой  сидел прошлой ночью.  Девочки, сами показывайте ноги, не маленькие, - прозвучал требовательный голос зам начальника.      - Выше колена или ниже? 
Олег узнал голос Веры.   Девочки затеяли перебранку со Светланой Александровной на счёт дискотеки. Олега это устраивало.

Он незаметно (никто не видел) выскользнул из корпуса, и стремглав бросился к парням первого отряда.  Там был гвалт. Корнеев в углу перебирал струны гитары, Вихров с Волосковым (от них не было шума) играли в карманные шахматы. Дёмин и Марчук играли в карты, от них шума больше всего, они ругались, не стесняясь в выражениях. Кто-то бегал по палате, махая полотенцем, гонял комаров. У Стеблова на всю мощь пел транзистор.
- Ребята! - обращаясь ко всем, громко сказал Олег, - идёт обход, уже во втором отряде. 
- Сам чего не спишь? - ковыряя зубной щёткой в ухе, спросил  Дёмин.   
- Я в обходе, - Юра, - Олег подошёл к шахматистам.   
- Погоди, мне шах.  - Отвлекись на секунду.   
Вихров повернул голову, и ему в лицо полетели пионерские трусы лагерного трубача.   
- А… спасибо, а тут все жмоты собрались, говорят, что нет, а у каждого трусы и плавки.      Юра сел, спустил из-под одеяла ноги, просунул их в трусы.
- Эх, маловаты. Сойдут, как плавки будут. 
- Отдашь по первому требованию, тёзка  из-за тебя голышом спит.    
- Скоро, ты, там, тебе шах, - сказал недовольный Денис, - долго думаешь.   
- Олег, иди, не мешай, я из-за тебя коня зевнул. Голова опять не варит.
Олег побежал обратно в обход. Обход был уже у мальчиков второго отряда.  Отсутствие Олега никто не заметил. Он не заметно влился в работу обходной комиссии, стал проверять у мальчиков ноги, от двери по правой стороне. По левой стороне - Владимир. Костик по центру. Женщины стояли у двери. Второй отряд самый малочисленный, мальчиков 14 человек. Олегу  досталось четверо: Валерка, который танцевал лучше всех, Сергей и ещё двое, которых вообще видел впервые. Самый чистый Голубкин, самый грязный незнакомый парнишка.  Костик выявил троих немытых и Владимир четверых. У двух негритят трудно разобрать, мыли они ноги или нет. Светлана Александровна, так посмотрела на Костика, что всем стало понятно - втык Костику обеспечен.   
- Вот, вам и результат,  - сказала она вожатому второго отряда, - девять не мыли ноги, зато один чистый из душа. Успевать  нужно за всеми.      
Началась неразбериха. Беготня туда - сюда. То мыла нет, то три полотенца для ног, на всех не хватает, то ещё что-то.
«Убойная комиссия» пошла дальше  без Костика.

                МИТИНГ.

 Комиссия зашла к мальчикам первого отряда. Большого беспорядка уже не было. Все лежали в постелях, кто-то  читал, один разобрал свои  наручные часы на тумбочке. Все занимались, кто, чем хотел. О сне никто и не помышлял. 
- В чём дело? Почему до сих пор свет? - с порога заявила о себе начальница в белом халате, - у вас  забастовка? Пожалуйста, бастуйте, я посмотрю. Только, не сидя, как  итальянцы, а лёжа и свет погасите.   
- Отбоя не было, - пробасил Буратино.
- Ещё нет одиннадцати, - поддержал Перов,  а сам скорее лёг, и накрылся с головой.   - Чего по радио одно обещали, потом прибегаете, и дискотеку закрываете, спать гоните раньше срока?   
- Дёмин, прекрати свой зековский жаргон, здесь пионерский лагерь, а не … сам понимаешь какой.  Здесь не срок, а время.      
- Ну, раньше времени…   
- Помолчи! Нарушаете распорядок дня….   
   
Со всех сторон  сыпались претензии. Молчали, только двое:  новенький стриженый и Вихров.  Молчал и вожатый Владимир. Спорить сейчас, только масло в огонь подливать.   
- Даю на всё пять минут, приду и погашу свет, - безапелляционно, заявила Светлана Александровна.    
- Как дискотеку закрыли, так и свет гасите. Свободу душите! - осмелев, как на демонстрации, крикнул Дмитрий Серов.   
- А,а,а,а!!! Вольнодумец! Кто ещё?! Может, это ты принёс Высоцкого? Я выясню.         
- Что с пластинкой будет, ответите.  Я отцу скажу, он вам скандальчик устроит. Высоцкий классный артист, он правду поёт. Вся пластинка с его концерта…       
Вся палата загудела. Дима осмелел до такой степени, что встал на кровати,
выбросил вперёд руку и артистично закричал, - на пластинке ни одной  запрещенной песни. Я её сам купил не с рук, не на барахолке, а в магазине на Кузнецком мосту.   
- Теперь, я знаю, чья это пластинка. Твоя самодеятельность?  Кто тебе разрешил Высоцкого принести?   
- На это разрешения не требуется, - продолжал стоять в позе Наполеона, Серов Дима.   
- У себя дома можешь слушать хоть Би-би-си.  А здесь плановое мероприятии.    Хватит! Я сказала.   
- Я Костику давал слушать, ему все песни понравились…      
- У вас вкусы… у вас бунтарские вкусы! Всё! Прекратить балаган. У кого грязные ноги, лучше сейчас идите, и мойте. Пять минут, и гашу свет... проверяйте, раз никто не сознаётся, - сказала Светлана Александровна Владимиру и Олегу.
    
  Столицын не знал, как ему поступить. Если парни откажутся показывать ноги, вся палата была настроена против зама, значит и против  Владимира и его. Он решил  проверять выборочно, у самых тихих. Проверил у новенького стриженого. Поднял одеяло у Вихрова. Юра под одеялом показал Олегу кулак. Олег не понял, что это могло обозначать. Он подошёл к Арамчику.
  Перед ним лежал самый здоровый в лагере парень. Арамчик высунул одну ногу, и что-то сказал по-грузински.   
- Что ты сказал? - переспросил  Олег, глядя на Юрия.   
- Я ноги мою каждый день, - с акцентом сказал грузин по-русски. 
К остальным Олег подходить не пришлось. Как ни странно, у всех были чистые ноги. Оставался последний в углу - Буратино. Тот ряд проверял Владимир.   
- Вова, я тебе покажу одну ногу, сейчас посмотрю, какая чище.  Во! Правая, смотри.     Из-под одеяла показалась чистая нога.
- Я всегда мою, только одну ногу, а сегодня забыл какую. Память не та. Отшибли,  мне её в ментуре, -  без намёка на иронию, заявил  Буратино.      
Олег пошёл к дверям, за ним последовал Владимир. Шум постепенно прекратился. Владимир остановился. 
- Ребята, через две минуты Светлана Александровна гасит свет. Арам, Пётр, Игорь, Иннокентий, и ты Антон … 
- А их куда?  В гестапо, на расстрел?  У них чистые ноги, - из угла полетел вопрос  от Буратино.
-  … одевайтесь, и на веранду, в комсомольский патруль. 
-  Из них хотите полицаев сделать? Столицына уже завербовали, - не унимался  Бура.      
Ребята стали одеваться.    
- Парни, одумайтесь. Вашими руками они душат свободу, и вас расстреляют.  Весь народ не передушишь, - уже  не криком, а спокойным голосом сказал Серов Димка.   
- А я не комсомолец. Потом, опять ноги мыть, я спать хочу, - заявил Антон и стал  раздеваться.    
- Хорошо, спи. А ты, Онуфрий, тоже спать хочешь? - спросил вожатый у главного лагерного хулигана.    
- Ради вашего комсомола задрипанного, я готов не спать всю ночь.   
- Всю ночь не придётся, полчаса и можешь продолжать спать.   
 
 Пятеро парней оделись и вышли на веранду.  Олег, ещё раз мельком посмотрел на Вихрова. Друг не сводил с него глаз. Олег кивнул и большим пальцем почесал ухо. (Всё о, кей!)  Юра, тоже сделал небольшой кивок и посмотрел на часы.  На веранде все смотрели на Светлану Александровну, ждали, что она скажет.   
- Никак митинг закончился? - увидев Буратино, Светлана Александровна удивилась,  - ты?!      
Владимир шепнул ей, - Антон Белоснежный отказался.   
- Раз подняли его, теперь плёткой не загнать его в постель, на твою ответственность, - также тихо ответила она вожатому, а вслух, - Онуфрий, через две минуты гаси свет и догоняй нас, мы к синему домику.   
- Слушаюсь, товарищ начальник лагеря, я своими руками буду гасить свет и душить свободу. Ждите меня в комендатуре, я сейчас, только  придушу этого вольнодумца и горлопана Серова…      
- Брось паясничать, не иди на поводу у Дмитрия, ты же умнее его.   
- Хорошо, кого вместо него? Можно я придавлю вашего любимчика Стеблова Геночку? … 
Олег шёл последним с Ермаковым и Гогидзе.  Впереди Светлана Александровна распекала Костика и его отряд за грязные ноги.   
- Олег, что случилось, - тихо проронил слово Петя.
- Боевая тревога? - смеясь, спросил Арамчик. 
- Почти.   
- Говори, не тяни, мы пойдём, - пытался разузнать  внезапность комсомольского патруля, Гогидзе. - Она, вам всё скажет.
          
 Они дошли по главной аллее до второго столба со светильником, как в Москве на проспекте Мира, как услышали топот - их догонял Буратино.  Трое идущих позади ребят, остановились. Буратино хотел с разбегу преодолеть трёхметровую, цветочную клумбу. Но в последний момент приземления, зацепился сандалетой за низкую трубу - ограждения, выставив вперёд руки, растянулся на песке. Сразу послышался мат.  Владимир громко сказал, - без фокусов не можешь?   

 Остановилась и начальница, - не заставляй себя сейчас быть дисциплинированным, имеешь желание вернуться, возражать не станем.      
К Онуфрию наклонился Арамчик, - живой? У нас на Кавказе говорят - виноват не конь, виноват джигит. Тебе коня надо. Коня нет, сам два раза виноват. Поднимайся, дорогой.   
К девочкам первого отряда комиссия так и не заходила.