Паркер Пиночета

(Мерзкий, детский голосок, с плохо завуалированной издёвкой):
- Не надо искать ложку! Сначала нужно осознать главное: ложки - никакой нет, всё дело в тебе...

Отрывок из неопубликованной режиссёрской версии «Шматрицы»
 

Дело было так. Застава наша стояла на берегу Уссури, а специфика несения пограничной службы такова, что каждой весной приходили два катера типа «Аист», с экипажами из морских частей ПВ. Из Казакевичево, это возле Хабаровска, там дислоцировалась бригада ПСКР. Надо сказать, что приходили «свои», то есть менялись только те, кто увольнялся, а так и экипажи, и номера катеров можно сказать были «родными». Досконально знали участок, наперечёт как самих заставских, так и местных: деревня Видное – населения человек примерно 90-100.
Всем видом и поведением морячки напоминали некую анархическую группу, эдак со снисходительностью «морских волков» относились к заставским порядкам, передвигались как бы нехотя, вразвалочку, в ботинках с загнутыми вверх носами, (от воздействия соляры в моторном отсеке катера).

В их задачи входила доставка нарядов на стыки, усиление заслонов, если «сработка» была на левом фланге, неупреждаемом. Бывали отдельные дозоры по речке, шугали «хунов» (китайцев), браконьерские сетки у них тырили потихоньку, а экспроприированный у китайских браконьеров улов со спокойной совестью вкушали по всякому на причале. Всё по заветам дедушки Ленина, хоть тот и придумал, явно с какого-то попару наименованьице ЗАМКОМПОМОРДЕ – заместитель комиссара по морским делам. Недолго правда сия от сухопутной мазуты помойная должность просуществовала – явно кто-то из знающих людей настойчиво подсказал.
На приказ вставали они в робах навыпуск, с пулеметом РПК и АКСом наперевес. Только гранат и опоясанья пулемётными, (от ПК), лентами и не хватало для батальной скульптурной группы «Революционные матросы». Посмотришь на таких «альбатросов-буревестников» и сразу отчего-то сами собой всплывают в памяти строчки из чеканных стихов Маяковского:

«Эй, синеблузые, рейте за океаны! Или
У броненосцев, на рейде, ступлены острые кили?...»

Постоянно пытались ночевать в катерах, не приходя на заставу, но справедливости ради следует отметить, что начальник заставы Марченко, (фамилия изменена), ломал морячков хорошо и подчинялись они ему беспрекословно. Это так, предисловие, чтобы было понятно где собака порылась.

Да, необходимо набросать скупыми, мастерскими штрихами портрет самого старшего лейтенанта Марченко. Для пользы и посильной помощи повествованию, ясен перец.
Итак, поехали, рисуйте мысленно и себе тоже: мущ-щ-щ-ина 26 лет от роду, с гусарскими усами и бакенбардами; худощавый, «жгучий» брунет, самого что ни на есть «брутального» облика; среднего роста, чуть сутулится, картавит. Гламурный такой, как с голливудской картинки: фуражка – умопомрачительных размеров, на посрамление, чернейшую и неизбывную зависть какому-нить генералу армии. Погоны – вечно торчат, какие-то они у него длинные были что ли... Курил почти постоянно. Нередко летом ходил в кубинской форме. Это у него папа служил каким-то пограничным генералом, поговаривали, что на Кавказе где-то служит. (Фамилия не знакома ли кому?) А форма та, экзотическая – папин подарок. К дню рождения вроде, точно утверждать не берусь.

Какая она с виду, форма эта? О, это трудно описывать словами, это надо ВИДЕТЬ!
«Рас-с-скинулось море шир0ко-о-о, Карибское...» Если вокально изображать. Причём иные из совсем свежих на нашей заставе и/или слабо психологически устойчивых, даже обалдело щипали себя за ладонь или куда ещё самопроизвольно придётся, настолько кубинский военный прикид смотрелся дико посреди уссурийской тайги.

Судите сами: цвет морской волны, не камуфляж, однотонная, накладные карманы на груди и накладные карманы на брюках сбоку, (почти как на «варшавке»), карманы с клапанами на двух пуговицах. Карманы по размеру больше примерно в 1,3 раза по сравнению с «варшавкой». Погоны – матерчатые, ворот разглажен. Стерлось в памяти, по-моему рукав короткий, а может быть он их подворачивал? Нет, не помню! Но видок был тот ещё – крайне смахивал на Пиночета. Особенно когда, видимо для пущего форсу, тёмные, солнцезащитные очки в золочёной оправе водружал. В общем, уже сама форма придавала Марченко некий непередаваемо устойчивый, национально-территориально-латиноамериканский колорит, а тут ещё черные усы, бакенбарды, ФУРА - МЕГА-АЭРОДРОМ... Поэтому и неудивительно нигде ни разу что «молодые», неожиданно да из-за угла выбежав на нашего начальника заставы, (когда копия Пиночета по-наполеонски обозревал «владенья свои»), застывали как вкопанные, да ещё и словно без предупреждения ошарашенные сзади пыльным мешком по головному убору!

Теперь о КНИГЕ СЛУЖБЫ. Всем, служившим на линейных заставах, прекрасно известно, что для начзаставы – это святое, однако же ввиду занятости, (а может быть где-то и лени), не всегда она велась регулярно. Но уж если заполнялась, то это был ритуал.. Нет, не так – РИ-ТУ-АЛ!!! Ну, а поскольку был старлей весь такой из себя гламурный, то и ручка, которой он заполнял Книгу, тоже конечно же была вся помпезная до безобразности и крутая-я-я, куда там прибрежным скалам – «ПАРКЕР»! Представьте только, в те «застойные» времена – «ПА-А-А-Р-Р-Р-КЕР-Р-Р»!!! Всё как полагается: зеркально-полированная, с золотым пером и прочими прибамбасами, какая-то неуместная что ли...
 
Ближе к теме. Книгу он заполнял с чувством, с толком, с расстановкой и с трепетной любовью, как все, кто обладает хорошим почерком и любит чертить. Садился в канцелярии ночью, когда был ответственным, и – ПИСАЛ, курил и ПИСАЛ, с сожалением отрываясь, если приходилось отвлекаться от священнодействия для постановки приказа уходившему на службу наряду или для доклада от прибывших со службы. Утром Книга появлялась в «дежурке», дежурному по заставе ставилась задача на отлавливать неосторожно или недальновидно пробегающих/проходящих/неловко крадущихся мимо старших наряда, чтобы каждый расписался: когда, где он ходил и признаков чего там – не обнаружил.

У морячков лафа заканчивалась примерно в октябре. Тогда с бригады шел на катере какой-то там их капитан с прибавкой на «анг», до стыковой с Дальнереченским (Иманским) отрядом заставой и собирал все «Аисты» домой зимовать. Проходили они по Уссури красиво, все вместе, кильватерной колонной. И чем ближе к месту дислокации, тем больше их становилось: мы наблюдали подход 9-ти катеров, а отходили уже 11. Прощались с пацанами, с кем-то навсегда, с кем-то – до следующей навигации.

В тот день они УХОДИЛИ. Была суббота, заставку помыли «большим ХЗРом», готовились к бане, после ужина и Боевого расчёта. Позитива всем знатно добавляло известие, что привезли кино с деревни, хорошее, какое именно – не помню, но комедия. Настроение – зашибись у всех и каждого от упорно не проходящего ощущения соприсутствия на «празднике жизни»! И угораздило же Марченко в этот же самый день выложить дежурному позаставе книгу службы, с вложенным в неё «паркером» для сбора автографов, ясен пень! Все, как обычно, расписались, всё хорошо. А из офицеров в тот день был он один, поэтому строил на Боевой расчёт и докладывал старший техник, прапор Серёга Смолев. Перед этим случилась массовая стирка ПШ, (только камуфляжи сняли), и все стояли в чистом и наглаженном. Красота! Серега пошел докладывать, слышим:
-...астава на Боевой построена!
Выходит к нам Пиночет, окинул орлиным взором:
- Здр тов погр-ки!
Мы ему - так же:
- Здра-жила-трищ-стршй лей-нант!
Пиночет:
- Тэкс-с-с-с, дежурный! Все расписались?
- Все!
- Хорошо! Тэкс-с-с, а... РУЧКА ГДЕ?!
Все вздрогнули. Дежурный по заставе, не веря глазам, сумел лишь выдавить из себя:
- Н-не знаю...
Пиночет:
- НЕ ЗНАЕШЬ!? И ЗАСТАВА - ТОЖЕ НЕ ЗНАЕТ!!!?
- Не знаем, - вразнобой сказали мы, поражённые отсутствием «жезла-самописца» на обычном месте. 
- ДУМАЙТЕ!!! – сверкнул глазами начальник заставы и ушел обратно в канцелярию.
Мы давай репу чесать, кто скиздил?! Ну не было такого никогда!!! Решили, что это недоразумение. Серега пошел опять докладывать, опять сольный выход Пиночета, попытка нумер вторая. Приветствия, осторожно так спрашивает:
- Ручечка не нашлась? НЕТ?! ДУМАЙТЕ!!! - и опять ушёл.
В общем, вышел он ещё разок, поинтересоваться как у нас дела, потом посидел еще раз в канцелярии минуток десять, и по громкой связи:
- ЗАСТАВА! ТРЕВОГА!!!

Заставское население забегало, как ошпаренное, вынесли из «оружейки» ВСЁ, в тактическом, при групповом и личном да с цинками и со всеми подсумками, в касках, построились перед заставой. На лицах у всех обозначилось всеобщее, в унисон: «ЖРАТЬ УЖЕ ОХОТА, ДА И БАНЯ..., КИНО...»
Молодцеватой походкой вышел Пиночет и... дал вводную: мол, пришел полный и окончательный ПИПЕЦ, все машины подбиты, на правом фланге, в районе 9-го участка, прорывается бандформирование, рыл этак на 100! Задача личному составу – уничтожить, используя все полученные навыки и пограничное мастерство!...

Описывать как мы бежали, подробно не буду. Там ронялись цинки в грязь, с завидной регулярностью вспухали «вспышка справа/слева/с тыла». Чистое ПШ уже бесповоротно перестало быть таковым, да и бушлаты тоже являли собой вид повергнувший бы Трёх Поросят в перманентную зависть... Огребли по полной, «за здорово живёшь». Как в подобных случаях и бывает, народ – злющий на долбаный «паркер», того, кто ему ноги приделал, друг на друга, на нашего старлея и далее, со всеми остановками, на весь мир. Через примерно 2 км, (причём полдороги – по деревне – замечательная, нежданная развлекуха для местного населения и ведь никакого кина не надо нигде ни разу), поступил приказ: окопаться и занять оборону в направлении дороги! А дорог там было целых три – развилка!!!

И тут нервы не выдержали у комтеха:
- В НАПРАВЛЕНИИ КАКОЙ ДОРОГИ ОБОРОНУ ЗАНИМАТЬ??? А!!!?
И как сплеча рубанул, отшвырнув сапёрную лопатку:
- НА .УЯ НАМ ТВОЙ ПАРКЕР!!!???
Сорвал с себя экипировку, хряснул в сердцах оземь, сел и закурил.
У Марченко что-то явственно щёлкнуло, похоже он понял, что мы - НЕ БРАЛИ!!!
Что затупил не на шутку. Последовала спокойная команда:
- В колонну по три, за мной, шагом марш!
Комтеху:
- Сержант, командуйте!
Пошли назад, волоча ноги, отмылись еле-еле, праздничного настроения – как не бывало...

Весна 91-го года, идут «Аисты», красивой колонной. Два замыкающих отделились, подошли, причалились. Вылезли морячки на причал. Из «наших»  – две  физиономии – старые знакомые и мгновенно прозрение у заставы:
- Пацаны, ВЫ – ПАРКЕР!?
Те:
- МЫ – ПАРКЕР! Ну, в смысле, не мы, а один из тех с кем прощались, который увольнялся.
И вышла им тут же, никуда не отходя, изумительно боком пословица: «ОДИН ЗА ВСЕХ И ВСЕ - ЗА ОДНОГО!!!»
Пиночет выскочил, мечется, не знает чего делать, орёт: «ПРИКАЗЫВАЮ ПРЕКРАТИТЬ ДРАКУ! НЕМЕДЛЕННО!!!» Бестолку! Машемся молча, но истово. Потом догадался: убежал и вернулся с автоматом да как даст в воздух очередь на полрожка!!! Замерли, стоим, кушаем заживо друг дружку глазами. На Марченко и не посмотрел никто, будто нет его.
 
Пиночет, щёлкнув предохранителем:
- МАТЬ-ПЕРЕМАТЬ, СОВСЕМ (УХУ ЕЛИ)?!!! ПОЧЕМУ ДРАКА?!
Молчание. А потом, не сговариваясь, плюнули дружно под ноги «пернатым навиганцам»: знали, что непотребство сотворил один из них, но не пресекли тотчас, а значит – пособниками ворюги стали! Он-то на дембель домой сдриснул, а вы – приехали к нам снова. Неужели не дотумкали, чем это свинство одного вашего чревато для всех вас?

И пошли мы с плаца диагональной колонной, мимо замершего соляным столбом начальника заставы. Пиночет обозрел это вот безмолвное дефиле круглыми глазами, затем видимо сложил себе в уме дважды-два и... у морячков началась такая жизнь, что – ой! Три раза!!!
 
А на Боевом Марченко извинился перед личным составом – за то, что на СВОИХ подумал нехорошее. И ему – простили. Не так важно какую ошибку совершил, главное, что отличает человека от ходячей, умеющей разговаривать биомассы – признал ли ты, что ошибся, что обидел подчинённых незаслуженным наказанием и попросил ли у них прощения публично, у всех. 
Надо отметить, что несмотря на папу-генерала, «паркер» и, временами, неприкрытый ничем, нигде, ни разу выпендрёж, Юрий Викторович был нормальным мужиком и настоящим офицером-пограничником.
Такое вот вышло у нас таёжно-кубинское «ча-ча-ча».