Маркс и Энгельс

– Маркс, где ты берешь такую травку, а, старый хрыч? – Энгельс развалился на черном кожаном диване посреди кабинета Маркса, черного и строгого.
– О! Эту мне сегодня доставили по особому заказу! Пробирает, да? – Маркс что-то дописал, отложил перо и повернулся к полулежавшему слева Энгельсу.
– Не то слово. Башню сносит КАПИТАЛьно. Ха-ха! Ну а ты что? Курни, Маркси!
– Нет, мне еще работать.
– Да ладно тебе, Карлик, или как там тебя ласкательно, давай, ха-ха, затянись давай. Ой, а я тебе сейчас такое расскажу. Еду, значит, в автобусе, а там мужичок какой-то слово такое смешное говорит, как же его… Оно тогда не было такое смешное, а сейчас я что-то вспомнил и чуть не описался… или описался? Какое же слово? Только что ведь помнил! А! Революция. Ха-ха-ха. Я не могу, до слез. Слышь, Маркси, а это что такое? Я ведь знал раньше, а теперь не знаю, ха-ха. Ну и трава.
– Ну как сказать…
– Да ты курни и сразу скажешь, ты если не курнешь, я все равно не пойму чего ты там в своей бороде мычишь. Давай, давай, вот так, отдохни, а то работаешь и работаешь. Смотри только бородищу-то не спали свою, ха-ха. Ты, кстати, никогда бороду не пробовал курить? Может попробуем? – Энгельс положил голову на грудь, отчего нижняя губа его выпятилась, поднес свободной левой рукой свою бороду себе под нос и, не переставая смотреть на нее скошенными глазами, поднес к губам косячок и затянулся в раздумье, борода, подожженная огоньком сигареты, задымилась. Энгельс вскочил на диване и стал бить левой рукой по бороде, то и дело промахиваясь.
Маркс наконец раскурил свою сигаретку и затянулся.
– Отличная у меня травка, просто замечательная. Надо будет еще заказать.
– Да, а с бородами пока подождем. О чем мы говорили, мой милый Маркси? – Энгельс опять улегся.
– О революции, кажется.
– Ха-ха, точно, ха, не могу! Ну и что такое эта поллюция? Ха-ха-ах.
– Ха-ха, ну ты, Фредди, юморист. Ой, живот закололо. Так вот революция…
– Поллюция, давай будем звать ее поллюция.
– Хорошо, поллюция – это, когда рабочие берут лопаты и идут менять правительство.
– Ха-ха-ха-ха. Ну ты дал! Зачем им лопаты, правительство находится в земле? Они идут его пересаживать, как моя тетя Марта каждый год пересаживает клубнику, которая никогда не дает урожая?
– Ну, в общем-то, да. Правительство им тоже ничего не дает, и они его пересаживают.
– Прикольно. Ну-ка, дай-ка мне еще, Маркси, у меня все кончилось что-то.
– Лови. А меня что-то никак не проберет, не пойму…
– Во! Ништяк, – Энгельс задымил. – Слышь, Маркси, а у тебя есть эта поллюция?
– Ты что, Фредди, я уже не мальчик.
– Ха-ха-ха. Ну ты жаришь, Маркси. В этой твоей книговине толстенной есть у тебя поллюция?
– А, поллюция в смысле революция? Нет, ей нет места в истории. Я думал об этом, но так и не нашел надобности в рев… поллюции. Мне осталось-то собственно дописать о переходе от капитализма к социализму, а там никаких поллюций быть не может.
– Ну ты что, Маркси, нет ничего невозможного! – будто бы прокричал Энгельс и поднял руку с косяком вверх, а потом многообещающе добавил, озорно глядя на Маркса: – Ты меня прямо заводишь…
– Ну, понимаешь, переход от капитализма к социализму будет постепенным, буржуазия дабы избежать волнений рабочих, да и под нажимом правительства тоже, будет постепенно улучшать положение рабочих, это будет происходить в связи с накоплением у буржуазии достаточного капитала. К тому же, если проследить эволюцию морально-этических взглядов человечества, то они неуклонно улучшаются, и, если эта тенденция сохранится, а я думаю, что она сохранится, то со временем, в связи с этим и по мере насыщения производительных сил общества, основной целью развития станет уже не извлечение максимальной прибыли, а благополучие максимального количества людей, что и является, собственно, социализмом.
– Это ты сейчас правда все сказал или меня вштырило? Или это тебя вштырило наконец? Ха-ха.
– Меня что-то никак.
– Ну чего ты, Маркси, давай вставим поллюцию куда-нибудь.
– Поллюция – это насильственное действие, а насилие никогда и ни к чему хорошему не приводит.
– Да ладно тебе, чего ты как гимназистка? Прикольно же будет с поллюцией. Пусть этот твой переход будет через поллюцию. Прикинь – поллюция! Взрывы, людишки бегут правительство пересаживать с лопатами, глаза у них бешеные, волосы взъерошенные – вообще крутяк!
– Ха-ха. Приколист ты, Фредди! О! Тихо! Что-то у меня пошло, кажется… – Маркс несколько раз спешно и глубоко затянулся и с удовольствием откинулся на спинку стула.
– Вовремя! – Энгельс встал и подошел к Марксу. – Давай, Маркси, зачеркивай всю эту свою фигню, и пиши про поллюцию. Ко мне там один мальчонка картавый заходил, рассказывал все, как он мечтает о поллюциях, ну хотя бы об одной. Ты, значит, давай пиши, а мы ему потом книговину твою дадим, денег дадим, и пусть едет к себе устраивает там поллюцию. А мы потом с тобой заторчим твоей травкой ядреной, мой милый Маркси, будем ржать и смотреть на поллюцию!
– Ох, Фредди! Ну и хулиган ты…