Не поворачивайся спиной к гоблину-2 глава 24

За лекарством для Крокота
Змей Кодрил через болото
Орка, гоблина крутого,
Рысью гнал, как молодого.
Змей, решил, как отомстить-
Орка Исику скормить!
Но гоблина верный глаз
Спас его и в этот раз...

Борис Готман. 



Кодрил снизил скорость. То ли подустал немного, то ли задумал очередную пакость. Да уж, от этого парня можно ожидать чего угодно!               


Вот, например, вон та нора, кою мы только что миновали, мне решительно не нравится. И ещё меньше нравится мне шум, который из неё раздаётся.               


– Чья это вон та норка? - уточнил я у гадёныша.               


– Поня-а-а-атия не име-е-ею, - равнодушно отозвался Кодрил, - каже-ш-ш-шетс-с-ся,  ло-о-огово-о-о сиё принадлеж-ш-ш-шит Ис-с-си¬ку-паровнику.               


– Кому? - ужаснулся я, - надеюсь, ты не монстроеда имеешь в виду?               



- Каж-ш-ш-шетс-с-ся,  его и та-а-ак тож-ш-ше наз-с-сывают, - подтвердил змеючник.               




– И предупреждать меня заранее, дабы смогли мы избежать сей опасности, ты не собирался, - хмыкнул я.               

– А-а-а чего ты ещ-ш-шё от меня ож-ш-ш-шидал? - удивился Кодрил.               



Тем временем, из норки показалось впечатляющих размеров щупальце и потянулось к нам.               


Одним из «приятных» особенностей Исика-паровника было то, что бороться с ним было решительно невозможно, я бы сказал, просто бесполезно. Сиё милое создание способно было одолеть любого монстра, обдав его своим паровникосом, особым выделением, разбрызгиваемым из «присосок» на щупальцах.               

И первую порцию этого удивительного вещества получил как раз мой вероломный товарищ. Стоило каплям паровникоса коснуться незримого тела, как  Кодрил сразу стал видимым. Крылья его бессильно обвисли.  Змеёныш рухнул бы на землю, если бы я не перехватил его тельце.               


Впрочем, долго злорадствовать мне не пришлось, щупальце выстрелило второй раз, теперь по мне. Увернуться я не успел бы в любом случае, слишком велика была территория разлёта капель.               


Почувствовал я, что силы мои оставляют меня, теперь я был слабее младенца и медленнее улитки!               

Щупальце обвилось вокруг моего тела и потащило к норе.               


– Вот тебе и конец-с-с-с, - прошипел змеючник, - я вс-с-сё ж-ш-ш-ше отомс-с-стил те¬бе-е-е. 



– Нашёл чему радоваться, - хмыкнул я, - ты-то вон тоже умрёшь. Мне-то ты отомстил, а как же крокот? Анеле и Савари живы и здоровы и, если я не вернусь, сами найдут способ вылечить зубастика и его жёнушку. И будут они жить-поживать, добра наживать. А я-то и так стар. Подобная чистая смерть мне лишь в радость.               


– Опять-ть-ть  обманул, - Кодрил заизвивался, - я долш-ш-шен, жить, чтобы отомс-с-стить вам вс-с-сем. Ч-ш-ш-што ж-ш-ш-ше нам делать?               


– Ну, милый мой, - я сплюнул, - ты нас погубил, тебе и выручать. Только поторопись, наше время выходит.               


– Н-нет,  нич-ш-ш-шего не придумываетьс-с-ся, - змеючник чуть не плакал, - при-и-идумай ч-ш-што-нибудь, ты ж-ш-ш-ше може-ш-шешь.               


- Ну ладно, ладно, - я задумался, - как там твой яд в клыках, он не исчез?               



- Да-а-а, он на мес-с-сте, - подтвердил Кодрил, - но рас-с-све мож-ш-ш-шно повредить это-о-ому щ-ш-ш-шупальцу ядом?               


- Щупальцу нет, - согласился я, - но у нашего Исика должны быть и другие части тела. Как я и думал, паровникос лишает нас тех сил, что были присущи нам, как монстрам. Ты, например, был крылат и невидим, я силён, ловок и быстр, - я совершенно беспомощен, - но, у тебя осталось оружие, присущее змеям – яд.               


Далее вести разговор, к сожалению, оказалось невозможно, потому что щупальце втянуло нас в нору.  Тут уж не до бесед.               


Исик  напоминал помесь лягушки и осьминога, только вот щупальце было одно. Лапы так же отсутствовали, как и глаза. Зато ротик был огромным. Цвет монстра был скорей всего серым (в темноте особо не разберёшь.)               



Язык паровника был относительно коротким, но зато липким. Хищник высунул его и коснулся моего плеча.               

Я набрал воздух в лёгкие, шанс на спасения лишь один, и если я ошибся, нас ждёт малоприятное купание в желудочном соке.  Я слабо шевельнул рукой, тело Кодрила взвилось в воздух, змеёныш изогнулся и впился зубами в мерзкий язык.               


Тело Исика дрогнуло, бедняга наверняка завопил бы от дикой боли, да только голосовых связок у паровника не было.  Щупальце с усилием оторвало нас со змеёнышем от языка и отшвырнуло куда-то вглубь пещеры.               


Моё несчастное тело врезалось в стену пещеры и….               


Когда я всё же очнулся, ноги, руки, тело, голова – всё жутко болело. Я попытался пошевелиться. Да, я был всё ещё слаб, но всё же действия паровникоса, кажется, начинало проходить.               


– Эй, ползучник, - прохрипел я, - ты жив?               


- Я-то? - послышался несчастный голос, - н-не уве-е-ере-е-ен.               



– Раз разговариваешь, значит, жив, - хохотнул я, - интересно, куда делся Исик? Неужели такое малое количество яда могло его погубить?               


- С-с-со-мневаюс-с-сь, - вздохнул змеючник, - наверное, реш-ш-шил, что мы с-с-слиш-ш-шком агрес-с-сивная до-о-обыч-ш-ша, ж-ш-шдёт, пока с-с-сдохнем от голода.               



– Замучается ждать, - я скрипнул зубами.               


Я пополз было к выходу, но что-то преградило мне дорогу. Щупальце! Кодрил был прав, хищник не собирался выпускать меня, а сил для битвы пока не было.               



Я привалился к стене. Что же, такой конец логичен. При моей-то жизни, странно, что я вообще дожил до сего дня. Я пожал плечами, что же, нужно только отдохнуть, собрать силы для последней атаки. Где это видано, чтобы гоблин умер от голода?               


- Ес-с-сть идеи, как нам выпутать-ть-тьс-с-ся из этой ловуш-ш-шки? - поинтересовался змеёныш.               


Кодрил?! А я ведь и забыл о нём, если я готов умереть, то малыш точно нет.               



– Есть, - кивнул я, отцепляя цепочку от шеи змеючника, - думаю, такого кроху, как ты, Исик не почует, удирай, спасайся.               


– Чего? - у Кодрила наверняка челюсть отвисла, - ты с-с-с ума с-с-сош-ш-шёл? Мы же вра-а-аги!               


- Враги, - не стал спорить я, - но я имею привычку мстить взрослым врагам, никак не детишкам. Сантименты, знаешь ли. Старость, будь она неладна. Иди отсюда, пока я не передумал.               


– Как с-с-скаж-ш-ш-еш-ш-шь, - раздалось шуршание, и малыш скрылся.               



– Вот я дурак-то, - я вздохнул, - а мог бы и подкрепиться напоследок. Малому куску, как говорится, и желудок радуется.               



*                ***               



Я было задремал, но шум и громкие вопли разбудили меня.               



Судя по звукам, паровник захватил новую добычу, и весьма крупную, и затаскивал в нору. Вот шлёпнул язык, раздалось довольное чмоканье.               


– Го-о-облин! - раздалось знакомое шипение, - беги-и-и, пока Ис-с-сик з-с-санят!               





Я попробовал подняться, здорово, сон немного подкрепил меня, уж что-что, а бежать я уже могу.               


Я рванулся к выходу, вылетел из норы, вот он, свет! Я замер на миг, ослеплённый, но тут же помчался дальше.               


Щупальце выскользнуло из норы и потянулось за мной, куда там, как бы ни было оно длинно, но всё же не бесконечно. Присоски раскрылись, готовые выстрелить в меня, но… хищник позабыл, что даже его паровнику нужно некоторое время на перезарядку. А ведь он только что использовал его для поимки крупной добычи, и стрелять в эту тварюшку, пришлось почти наверняка не один раз.               


Я остановился и рухнул на колени. Да уж, я так лет десять не бегал. Сердце так и рвётся из груди.               


– Ну, что, дедуля-а-а, жив? - хохотнул змеючник.               

– И что это, по-твоему, было? - поинтересовался я, - ты меня спас, а ведь мы враги.               



- Наве-е-ерное-е-е, мне прос-с-сто показ-с-салос-с-сь, что такая с-с-смерть-ть-ть для те¬бя-а-а слиш-ш-шком лег¬ка-а-а, - хмыкнул Кодрил, - (к тому же Припкс-с-с, коего я подма-а-анил к пещ-ш-шере и с-с-скормил Исику, оче-е-ень любил змеятинку. Немало моих-х-х. братьев и с-с-сестёр были с-с-сож-ш-шраны им.) Ну, а мож-ш-шет потому, ч-ш-што ты меня с-с-спас-с-с. Тепе-е-ерь мы квиты и с-с-снова-а-а мож-ш-шем быть-ть-ть врагами. Закрепля-а-ай с-с-свою ц-с-сепоч-ш-ш-шку мне на ше-е-ею.               

– Как скажешь, - я пожал плечами и взялся за цепочку.               

               

***               



Избушка располагалась на отшибе. Была она слегка покосившаяся, отапливаемая по-чёрному.




Я замер, как будто натолкнулся на незримую преграду. Я определённо уже видел эту избушку раньше! Когда-то давно и в других местах, может даже не в этом мире. Нерешительно приблизился я и постучал.               


Дверь нам открыла обычная на вид старушка. Чуть сутулая, косы седые, но по-девичьи выпущены из-под платка.



- Здравствуйте, гости дорогие, - хозяйка всплеснула руками, - что-то вы припаздываете, обед уж остывает.



Видя моё вытянутое лицо, старушка тихо захихикала:




- Не удивляйтесь, я заранее знала, что вы придёте. Не стесняйтесь, проходите. Дело ваше позже поведаете. Негоже на голодный-то желудок о деле говорить… Проходите сынки, садитесь.



- Мента? Мента-илиринийка*? - я с трудом вспомнил её имя, - но как вы здесь очутились, в этом лесу?               

– Очутилась? - улыбнулась хозяйка, - я всегда здесь жила.               


– Да-да, я так и думал, - я почесал затылок, - у вас нет, случайно, сестры или двойника?               



- Нет, - Мента покачала головой, - прости, сынок.               


– Простите и вы, - я вздохнул, - значит, я ошибся, возможно, я знал когда-то вашу мать или бабушку. А может, все женщины вашего рода похожи, как лавковые верепёнки.               

– Возможно, - кивнула Мента, - может, вы зайдёте?               

- Конечно же, - я поспешил воспользоваться приглашением.



На столе стоял горшок с каким-то варевом. Запах был замечательный. Рядом с горшком лежала деревянная ложка.



Я взял ложку и запустил в горшок.               

– А это для твоего друга, - Илиринийка поставила плошку с молоком.               



– Этот гоблин? - возмутился змеючник, - он мне не друг. А вот за угощ-ш-ш-шение с-с-спас-с-сибо.               


Я мигом опорожнил горшочек. Вытер рот.               


– Спасибо вам, - я поклонился Менте, - за угощение и за добрый приём. Рад бы я был побывать у вас и просто так, но, к сожалению, привела меня к вашим дверям беда. Злой паук Лэхапнет загипнотизировал моих друзей, превратил их в детей малых. Может, это само по себе и неплохо, но мне нужна их помощь в добром деле, а в таком состоянии они и себе-то помочь не в состоянии.               


– Я поняла, - старушка закивала, - рада я буду излечить друзей твоих, только и у меня к тебе просьба будет. Оставь мне твоего малыша.  Мне очень пригодятся его таланты.               



– Да, пожалуйста, - я пожал плечами, - мне он не нужен, но хочу предупредить, Кодрил  тварюга хитрая и подлая, как бы не пришлось вам пожалеть о своём решении. Вполне возможно, что сей змеючник ответит вам злом на добро. Не боитесь пригреть змею на груди?               


- Не волнуйся, сынок, - илиринийка похлопала меня по плечу, - я постараюсь унять его боль, научить его добру.               

Кодрил, который во время беседы нашей не переставал лакомиться молоком, решительно не обращая на нас внимания, будто и не о нём речь шла, неожиданно рухнул прямо в миску. Цепочка моя с грохотом опустилась на стол.               

- Пусть теперь поспит, когда он проснётся, он станет совсем другим существом, - Мента хихикнула и подмигнула мне.               


– Может, для него это будет лучше, - я вздохнул, - но мне будет немного не хватать прежнего, хитрого и зловредного змеёныша. Он мне уже начинал нравиться.







*Илиринийцы – особый род существ, селятся среди людей и людьми же притворяются. Они известны, как мастера в области гипноза, предвиденья и всего такого прочего. Всегда готовы прийти на помощь (вроде ангелов-хранителей), причём помогают всем подряд, независимо от того, кто перед ними.