Дубок

ДУБОК

Отец мой очень любил это дерево. Он и сам-то чем-то походил на него.
Среднего роста, коренастый, иссушённый годами работы, в вечно чёрной рубашке с солеными разводьями по спине, немногословный со скупыми неторопливыми движениями. От него так и несло спокойной затаённой в глубине силой и уверенностью в себе и в любом, выполняемом им действии.
Смуглый с лица он как бы и был вырублен из куска этого дерева. С крупными резкими чертами и морщинами лица, с крепким стволом-станом и могучими, как корявые сучья, ветвями - руками. Руки его были уникальные - руки валяльщика: непомерно громадные, удивительной силы, черно-коричневые в узлах и мозолях.  С выпирающими, словно корни дуба, жилами. Гранит, а не руки.
Услышал он, что бывший колхозный председатель, а ныне завхоз, Кузьма Григорьевич Батяшин, просит нас - школьников подсобить: собрать желудей на зиму для колхозной свинофермы и говорит:
- Ты там, сынок, захвати с десяток домой.
- А зачем?
- Посадим в саду для памяти и красоты.
- Какая от дерева память и красота?- удивился я,
- Мал ещё ты,- ответил отец и больше ничего не добавил.
 С тех пор прошло пятьдесят лет и когда я приезжаю в родное село и смотрю на посаженный нами с отцом сад, я всегда выделяю растущий дубок и вспоминаю этот разговор. А так же то, как сажали мы с отцом желуди и дожидались всходов.
-Жаль, сынок, что сажаем неправильно,- говаривал он будто извиняющее более как бы для себя,- не в лесную землю. Ну да я потом подсыплю.
Подсыпал он или нет. Я так и не узнал. И зачем подсыпать? - Не ведал. Из пяти лунок по десятку желудей в каждой проросли три деревца. На следующий год после посадки одно. И еще через год - два. Но к концу жизни отца в саду сохранился лишь один дубок. Растёт красавец, как память об отце, пришедшем с войны и выдержавшим все её бури и невзгоды. Все послевоенные испытания. Растёт, как память о моём послевоенном не очень-то сладком детстве. Прав был отец, за что и кланяюсь ему до земли у дерева за любовь, красоту и память. На земле мало таких деревьев, что бы были они отмечены поклонением множества народов.  И вот дуб - одно из таких деревьев.
В переводе с латинского - дуб так и называется - красивое дерево - кверкус (Quercus).  От кельтских слов "quer" - "красивый" и "cuez" - "дерево".
Наши предки, славяне, почитали дуб священным деревом и называли его: "Перуново дерево". А Перун, бог грома и молний, был самым главным богом славян. "Статую" Перуна и вырубали из дуба.
В дубовых рощах наши предки совершали обряды, приносили жертвы, собирали вече. Сюда приходили жрецы и князья обсуждать самые важные дела, где перед идолом горел неугасимый огонь, добытый трением из того же дуба. "Живой огонь з дубового древия" - как писали летописцы.
Дубы в этих рощах не вырубали из-за боязни навлечь на всех несчастье и горе. Славяне верили, что дуб был ещё до "сотворения мира".
В старинной песне карпатских славян поётся: "В то время, когда не было ни земли, ни неба, только одно синее море,- среди этого моря стояло два дуба, а на дубах сидело два голубя; голуби спустились на дно моря, достали песку и камня, из которых и создались земля, небо и небесные светила".
Дуб - могучее дерево, до 40 метров высотою, с толщиной ствола до 9 метров, как в городе Сэнт, где в нём, в дупле его помещалась комната в 4 метра шириной. В тени этого дерева отдыхали ещё легионы Цезаря.
Это наиболее долговечное растение, живущее иногда до двух тысяч лет, а столетние и трёхсотлетние дубы встречаются почти повсеместно.
"…дубы… нетронутые веками,- писал Плиний Старший,- одного возраста со вселенной, они поражают своей почти бессмертною судьбою, как величайшее чудо мира".
Под тысячелетним дубом, ровесником  рождения Иисуса Христа, с "хороброй дружиной восседал за пированием" в славном городе Киеве Владимир Красное Солнышко
"У Лукоморья дуб зелёный…",- читал Александр Сергеевич Пушкин стихи своей няне, уроженке Суйды Гатчинского района, где было имение Ганнибалов, и где рос любимый поэтом 650-летний дуб. А в селе Тригорском Псковской области растёт другой, воспетый поэтом дуб:
……………………………………….
Гляжу ль на дуб уединённый,
Я мыслю: патриарх лесов
Переживёт мой век забвенный,
Как пережил он век отцов.
                ……………………………………….
Немало поэтов и писателей посвятили замечательные строки в своих произведениях описанию замечательного дерева. Вспомним хотя бы Льва Толстого и его описание раздумий по поводу вида дерева в романе "Война и мир".
Но не только у славян, а и других народов дуб почитался священным деревом. В древней Греции дуб был посвящен богу солнца, науки и искусств - Аполлону. Дубовая ветвь означала могущество и венком из этих ветвей венчали героев и победителей.
"У дуба могучий ствол с извилистыми, толстыми, как мускулистые руки, ветвями. Жесткие, резко очерченные листья. Всё это вызывает представление о мужестве, упорстве, силе" - писал Николай Михайлович Верзилин, мой любимый автор с юности.
 Могуч и силён дуб лишь во взрослом состоянии. В раннем, юном возрасте ему необходим постоянный уход и забота. Всходы дуба не выносят ни заморозков, ни ярких лучей солнца, ни сильного ветра. На открытом месте они гибнут. Особенно им досаждают домашние животные, обгрызая постоянно верхушки посадок. Заметил: рядом растёт и липка, и рябина, и смородина, но соседская корова их не трогала. Чем-то три года подряд, да и сейчас её прельщают дубки. Но в зарослях, под защитой других растений они выживают и хорошо растут.
Посадив три дубка около своей настоящей квартиры, я был вынужден для защиты их посадить и многолетние цветы - "Золотые шары" и Аспарагус (спаржа лекарственная). Кстати, вырывал я хиленькие, в спичку толщиной деревца с громадным комом лесной дерновины на опушке дубравы, с отметинкой  сучка тряпицей указывающей на юг. В дальнейшем я убедился в правильности своих действий. Дубки, их было - три, долго и тягостно трудно укоренялись, но прижились и потянулись к свету. Но росли по-разному. Наиболее быстро рос тот, что был в зарослях и не сбрасывал листьев, уходя под зиму. Медленнее, тот, что рос поодаль зарослей цветов с северной стороны - дуб же теплолюбивое растение,- южное. Вспомним Гоголя и его Тараса Бульбу.
И совсем неказисто растёт деревце, что помещёно на свету и свободе, раньше других распускающие красноватые листы в кроне, и  непременно сбрасывающие листья, уходя в зиму. Дубы так и делятся по этому признаку - на летние и зимние. Со школы ещё я помню рассказ, который так и называется "Зимний дуб". И ещё я узнал, совершенно недавно, что кроме этих двух видов бывает и третий  - дуб вечнозелёный или пробковый дуб. Пробку, толщиной в три сантиметра, с этого дуба снимают на свои нужды раз в десять лет. Пробка годиться для изготовления изоляции, изготовления пробковых судовых кругов, шлемов, подошв и т.д.  вечнозелёные дубы растут во Франции, Италии, Испании, а у нас - на Кавказе.
Со своих летних ли, зимних дубов кора используется для дубления кож. Дубильные вещества, находящиеся в дереве предотвращают гниение его в воде, и оно становится чёрным и более крепким. Мне приходилось в глубокой молодости участвовать в замене родникового сруба под Большой Кандаратью. И там, вытаскивая громадные, осклизлые чёрные стволы с придонья Бездённого (местное название) родника старики вспоминали о выполнении такой же работы проводившейся задолго до революции.
- Молоды-зелены мы были, хотели, было сжечь странные, пугающие чернотой нас бревна, не поддающиеся распиловке. Да проезжий купец стал торговаться и выпрашивать брёвна за водку. Хорошо появились наши родители-деды и отдали ему один кругляшек. А потом налетели покупатели из Симбирска и Самары всё расхватали, затем в селе многие лошадей и коров купили, считай, за полбрёвнышка. Во - ценность!
Сказали мы тогда об этом своему бригадиру и председателю. Брёвна куда-то увезли, а нас, помню, оскандалили и обругали: "За досаду и никчёмную работу-заботу". Хорошо, что большинство нижних брёвен мы тогда не достали, вода в роднике, хоть и "лечебная, наговорённая" - как тогда старухи говорили, но злюще-непереносимо холодная. Попробовали потесать топором - отскакивает. Так и наложили новые венцы на старые.
Дуб относится к семейству буковых и начинает цвести с двадцати лет на открытых местах, а в лесу так с пятидесяти. Цветы появляются вместе с листьями. К осени из опылённых цветков появляются жолуди - совершенно обаятельное, вызывающее улыбку создание. Каждый жолудь сидит и блистает зелёным иль коричневым боком из кругленькой чашечки - плюски.  Желуди очень питательный продукт. Они содержат пятьдесят семь процентов крахмала, семь - белковых веществ, десять процентов сахара и до пяти - жира. Дубильные вещества, что применяются в лечебных целях, из желудей удаляются вымачиванием. И тогда мы получим питательный продукт, из которого можно делать кашу, печи оладьи и лепёшки и даже изготавливать ореховые торты.
Лепёшки нам с младшим братишкой, Толенькой, пришлось попробовать. Вкус - не забываемый. До сих пор. Было это в пятидесятых годах уже прошлого века. Жили мы ещё тогда, в послевоенное время, довольно таки скудно. Хотя хлеб и каша с лапшой появились, и даже, иногда в магазине стали продавать вместе с прессованным "плодовоовощным" чаем иногда, в полгода - раз, комовой сахар. Отец привёз из леса, из делянки, где разрабатывал дрова, мешка три желудей для поросёнка. Из расспросов мы и выяснили, что их едят, что старшие наши братья и сёстры в войну ими питались, как в сыром, жареном и печёном виде. Что муку из них добавляли в суп, готовили лепёшки и даже варили желудёвый кофе.
Учёные на основании раскопок доказали, что жолуди были первоначальной пищей человека. Пять тысяч лет назад, Трипольский раскоп показал, что первым и самым древним хлебом был хлеб из желудей.
 Сырые желуди нам не понравились. Тогда мы стали упрашивать маму испечь нам по лепёшке. Как тогда в войну. Маловерующая мама перекрестилась и категорически отказалась выполнять нашу "блажь". Но, неожиданно, навстречу нам пришла наша бабушка Рогожина.
-Помогать будете, готовьте пест и ступу. Не ступку, а ступу - строго сказала она и, обернувшись к матери, добавила.- Пусть похарчатся. Все прошли через это. Так пусть и они узнают вкус голода.
Печи тогда топили ежедневно, так вот в печи бабушка, Ефросинья Фёдоровна, прямо на поду и насушила нам желудей. Которые мы долго-долго с её и маминой помощью, толкли тяжёлым дубовым пестом в дубовой же, громадной, в получеловеческого роста, ступе. Работа, надо прямо сказать, адова. Тяжелая - до седьмого пота. Неблагородная и не благодарная. В конце концов, несмотря на недовольный вид бабушки: "мало толкли и крупно, как на кашу, истолкли" мы закончили эту пытку. Голода у нас для пробы, конечно же, намного поубавилось. Энтузиазма нет. Наконец баба Фрося начала нам затевать пресные лепёшки на воде. Когда она ненадолго отвернулась мама, сам видел и чуть не проговорился, подсыпала в её муку ржаной муки. Тем не менее, лепёшки были испечены на сковородке и с бабкиными прибаутками поставлены нам на стол. И все, в том числе мама и, попозже пришедший, отец попробовали выпечку. Первая проба от лепёшки была такова, что в рот попал раскалённый кусок наждака. И это несмотря на то, что приходящий нам на долю с братом кусок, мама потёрла свиным салом. А уже потом, посмотрев наше стоическое жевание и глотание, она же приправила полустаканом молока для запивания
Вкус был действительно "спец*фический": горький с привкусом коры и древесины. А ощущение - будто в желудке находится прилично жалящий и колющий клубок репейника с добавкой сухой золы. Но наелись мы быстро: прямо на глазах. Даже немного осталось. Бабушка же с мамой долго и молча жевали. И если единственный бабкин глаз сухо и отрешенно блестел. То из маминых туманных катились, незамечаемые ей, слёзы.
Вкус незабываемый. До сих пор помню, а, вспомнив - ощущаю.
Кора от дуба убивает дизентерийную палочку, укрепляет желудок, чем она и ценна.
Наружно отвар коры дуба годиться для полоскания горла полости рта при разрыхлении дёсен и дурном запахе. В виде ванн, обтираний и компрессов при ожогах, обморожении, гнойных и других заболеваниях кожи. Очень хорошо помогает от потливости и запаха ног.
Листья дуба свежеизмельчёные прикладывают к гнойникам и ранам для скорейшего залечивания.