Мужик

        Нижняя часть длинного, на полстены, окна была затянута мудреным ледяным узором, а верхняя - хаотично усыпана вырезанными из белой бумаги снежинками. Между узором и снежинками виднелась полустертая надпись: «С Н..вым 196... ..одом!» За окном стоял морозный январский день. Сплошным покрывалом лежал свежий снег, и ярко светило солнце. В народе говорят, что в такие дни в волчьей стае рождаются щенки. Неизвестно кто рождался в волчьей стае, а здесь, в родильном покое городского роддома, родился Он.
        - Мальчик! - громко объявила женщина в белом халате и шлепнула Его по попке. Он сморщил и без того сморщенное лицо и выдал в народ свой первый истошный крик. Потом, помолчав, оглядел присутствующих своими большими, еще полуслепыми глазами, дернул ручками, сжал тонкие пальчики в кулачок и закричал еще громче. Так Он впервые увидел людей и здорово испугался. Не то чтобы они Ему не понравились, но там, в утробе мамы, было намного лучше.
        - Жених, - глупо ляпнула женщина с соседней койки, намекая на то, что среди семи рожениц только у его мамы родился Он - мальчик. Это было позже в палате, во время первого кормления. Услышав писк нескольких голодных глоток и на генном уровне почувствовав, что в помещении одни девчонки, Он мудро заключил: «Значит, лучше быть мальчишкой, их меньше». Так, с первых часов жизни попав в общество слабого пола, Он до седых волос предпочитал как можно реже покидать это общество.
        - Наследник! - гордо воскликнул отец, когда Его привезли домой, а дед прослезился. «Что наследовать-то и зачем плакать?» - подумал Он и ничего не понял, но на всякий случай улыбнулся, обнажив беззубые десны. Так Он познакомился с представителями сильного пола и, подумав, что не такие уж они и сильные, если плачут, Сам разразился рёвом. Но быстро взял себя в руки и, решив, что с этим разберется потом, еще сильней потянулся к слабому полу.
        - Красавчик! - наперебой щебетали многочисленные тетеньки, восхищаясь его черными кудряшками и большими карими глазами. Он на генном уровне почувствовал, что это ради его персоны собрались все эти представительницы слабого пола. Так в первый раз Он понял, что нравится женщинам. Но, не зная, как применить это открытие, начал с того, что принялся безудержно шалить.
        - Мужичок... - мило улыбнулась воспитательница в детском саду, глядя, как девочки стайками бегали за Ним. А Он все пытался понять, чем же девчонки отличаются от мальчишек. И с этой целью норовил заглянуть им под платьица, опять же, на генном уровне, которому уже привык доверять, догадываясь, что тайна находится именно там. Девочки не отталкивали, и это Его радовало, значит, работы - непочатый край.
        - Дружок! - строго сказала первая учительница и добавила, что если Он будет глазеть на девочек, а не на доску, она выставит его из класса. Глазеть?! Да Он осматривает фронт работ! Некоторых Он знал давно: две или три ходили с Ним в один детский сад, а вон та, черненькая и востроносенькая, родилась с Ним в один день, и Он ее помнит еще по палате роддома. Первая учительница была и первой женщиной, которая не реагировала на его выразительные глаза и кучеряшки. С этим пришло понимание, что не всех можно очаровать с наскока.
        - Пацан! - грозно пробасил парень с соседней улицы и потребовал проваливать, предварительно вырвав из его рук портфель светловолосой девчонки с параллельного класса, которую Он взялся проводить до дома. Парень был рослый, на два года старше, потому Он спорить не стал, но подумал: «Больно надо! Хочешь, сам таскай ее портфель, а я и без этих условностей... буду с ней дружить». Он на генном уровне почувствовал, что все представители сильного пола являются конкурентами, и мудро заключил, что пусть конкуренты оказывают знаки внимания, а Он и так своего не упустит.
        - Юноша... - устало вздохнула классная руководительница его 8 «Б» класса и отчитала за опоздание на урок. А как можно было не опоздать, если две старшеклассницы так мило заигрывали с Ним и позволяли щупать себя в разных интересных местах. На генном уровне Он понимал, что одноклассницы, которых привык видеть только за учебниками, ни в какое сравнение не идут с этими разбитными девчонками. Это дало повод думать, что чужая женщина всегда предпочтительней своей.
        - Дурак, - тихо сказала девочка в полутемном коридоре школы, когда Он, прижав ее к стенке, пытался просунуть руку под тесные чашечки бюстгальтера. Она была на год младше, красивая, фигуристая, но… слегка косила и поэтому не нравилась мальчишкам. А Он уже тогда понимал, что не всё то золото, что блестит. Отталкивая, требуя отпустить ее, она не кричала, а почему-то говорила шепотом. И Он почувствовал, что это ей нравится. Позже, когда она назначала свидания, во время которых не запрещала Ему изучать свое тело, Он понял, что женщины не всегда говорят то, что думают. И если из их уст звучит: «нет», то можно воспринимать это и как «да».
        - Родненький... - томно шепнула одноклассница и объяснила, что не надо торопиться, что у них вся жизнь впереди. Это было в вечер выпускного бала, во дворе школы, когда с ее помощью Он попытался стать мужчиной. Поняв на генном уровне, что Его хотят опутать брачными узами (а это в его планы не входило), Он предложил пойти потанцевать. Но для себя отметил, что с женщинами надо быть осторожным, они любят все усложнять и более податливые после ЗАГСа. С тех пор Он стал бояться этого учреждения.
        - Сыночек... - еле слышно сказала мама и заплакала, когда пришла повестка, в которой предписывалось через неделю, в 9-00, с вещами и короткостриженным явиться в Военкомат. Точно так она сказала раньше, ровно за месяц до его пятнадцатилетия, в день, когда началась война в Афганистане. Словно знала, что эта война быстро не закончится. И Он почувствовал… нет, не на генном уровне, а просто почувствовал, что из всех женщин только матери Он нужен любой: здоровый и больной, хороший и плохой, добрый и злой.
        - Рядовой! - гаркнул офицер и перед строем выдал Ему два наряда вне очереди за то, что Он вышел за территорию части пообщаться с проходившими мимо девушками. А как было не выйти и не пообщаться, если Он соскучился по слабому полу, если вокруг - одни дуболомы, топающие разбитыми сапогами, и в части - единственная женщина, секретарь Галочка. Да и та, говорят, любовница командира. А с таким серьезным конкурентом Он не готов был еще соперничать.
        - Солдатик! - смело сказала миловидная девчонка и предложила погулять по городу. Через десять минут она уже многозначительно прижималась к Нему, а через двадцать, скромно потупив глазки, призналась, что Он ей очень понравился. В процессе бесполезного шатания по аллеям парка выяснилось, что родителей ее нет дома и можно пойти к ней в гости… попить чаю. «Наконец-то!» - подумал Он и, не раздумывая, пошел за ней, на генном уровне осознавая, что сейчас что-то произойдет.
        - Мужи-и-и-и-ик! - орал Он сам себе, когда под утро физически опустошенный возвращался в расположение части, вновь и вновь прокручивая в голове произошедшее. Он понимал, что за опоздание по увольнительной его опять ждут наряды вне очереди, но это того стоило. Еще как стоило! Беспокоило другое: где они будут встречаться, когда вернутся ее родители, и как от нее отвязаться, когда придет срок увольнения из армии.
        - Милый, - нежно сказала курносенькая девчонка, когда Он, глядя прямо в её карие глаза, спел посвященную ей песню. Сказала и улыбнулась, отчего на щеке появилась ямочка. Ему захотелось поцеловать эту ямочку, но... Да что там но?! Захотел - поцеловал и отбил курносенькую у тогдашнего её парня. А для себя отметил, что женщины любят решительных и настойчивых. И хотя впоследствии многие девчонки называли Его «милым», Он оставался решительным и настойчивым и без этих нежностей.
        - Любимый... - слезно прошептала рыжеволосая бестия с зелеными глазами и добавила, что умрет, если Он ее бросит, что хочет быть рядом с Ним и родить Ему сына. Это стало поводом, чтобы сдаться на милость победителя, вернее, победительницы, которая затащила-таки Его в ЗАГС. Хотя Он и боялся этого учреждения, но решил, что пора... И зря, потому что вскоре она назвала Его «козлом», и это дало повод для знакомства с другим заведением, под названием «Народный суд»!
        - Папа, - внятно проговорил светловолосый кареглазый мальчонка, и Он, хоть и понимал, что наследовать нечего, с гордостью подумал: «Наследник!» и... прослезился. Вскоре и мама «наследника» (та самая рыжеволосая бестия с зелеными глазами) догадалась, что наследовать нечего, и при помощи того же «Народного суда» ограничилась четвертой частью его зарплаты, с пугающим названием «алименты». Его лишили общения с сыном, лишили радости видеть, как он растет. От этого у Него впервые появилась злость на весь слабый пол.
        - Мужчина! - торопливо выпалила стройная блондинка, заглянувшая в его офис, и хотела о чем-то спросить, но не успела. Он сам спросил, потом еще, еще... В итоге, их общение закончилось на его рабочем столе: Он мстил всему слабому полу за нанесенную ему боль. Мстил где придется: в офисе, в саунах, в гостиницах, в своей квартире. Мстил одной, другой, третьей, двадцать третьей, сто двадцать третьей... Он прекрасно понимал, что это безнравственно, но удержаться было невозможно: «Остапа понесло». После заведения под названием «Народный суд» Он стал убежденным... свободным мужчиной.
        - Паразит... - восхищенно промурлыкала аппетитная шатенка, когда Он, увидев ее впервые, не удержался от соблазна и провел рукой по ее выпуклым ягодицам. Вокруг кипело свадебное застолье, ее супруг в тот момент выпивал за счастье молодых в компании таких же любителей излишних возлияний. Правда, она пыталась убедить Его, что это ей не нужно. Но Он с уверенностью, полученной опытом своей жизни, доказал, что женщины сами не знают, чего им в данный момент нужно. Широкая постель в гостиничном номере подтвердила его правоту. И это уже была... месть беспечным мужьям.
        - Дядя, - весело хихикнула очаровательная первокурсница и задала нетактичный вопрос, давно ли Он смотрел на себя в зеркало. Он улыбнулся, пригладил седые волосы и в душе согласился: «Да, пожалуй, дядя... и уже давно». Но, глядя на ее стройную фигурку, постарался не думать об этом. Тем более был уверен, что возраст мужчины определяется возрастом его любовницы, а старый конь борозды не портит. Что Он и доказал на деле... не только с ней, но и с некоторыми ее сокурсницами.
        - Старпер! - презрительно скривилась разбитная акселератка и хлопнула пузырем из жевательной резинки, отчего нижняя часть ее лица покрылась розовой пленкой, словно порванным презервативом. Собрав языком все это непотребство в один огромный ком, и ни на секунду не прерывая важного жевательного процесса, она предложила пригласить для компании свою подругу. И Он почувствовал, что это - уже перебор. Нет, не подруга (тоже мне невидаль!), перебором показалось это меткое определение «старпер». Первая мысль была - завязать, но, успокоившись, Он решил немного повысить возрастной ценз.
        - Дедушка, - заботливо сказала молодая красивая брюнетка и предложила перевести Его через дорогу. «Приехали!» - подумал Он, но не стал отказываться от услуг столь очаровательного создания. Его локоть чувствовал изгибы ее тела под тонким платьем. Там, в районе... ну в общем, где положено, происходили знакомые процессы. И Он уже не на генном уровне, а с высоты жизненного опыта понял, что есть еще порох в пороховницах. И если бы не это обезоруживающее «дедушка», Он бы показал, чего стоит. Да что там, и показал!..
        Жаркое летнее солнце, опаляя бескрайнюю степь, ползло по голубому небосводу в зенит. Где-то там, вдалеке, слышался рев проносившихся по шоссе автомобилей. А здесь, в тишине небольшого кладбища, петляя по неухоженной тропинке между надгробиями, не спеша брели две женщины. Букеты алых гвоздик в их руках яркими пятнами мелькали на фоне густой зелени. Они с грустными лицами подошли к его могиле. Легкий ветерок трепал белый лист бумаги, небольшим камнем придавленный к мраморной плите. Неровный, торопливо написанный текст на бумаге гласил: «Простите, я в соседней могиле у Сонечки. Скоро буду...»

                14.12.09 г.