Юбилей

Утром он зашнуровывает туфли, или берцы, или даже кроссовки – в твоей прихожей, а ты устало опираешься на дверной косяк, посматривая на него из-под полуприкрытых век, и момент тебе кажется тягучим, а ему – неловким, и он спешит, а ты сонно улыбаешься, глядя на прядь волос, упавшую ему на щеку, и тебе хочется дотронуться до него еще раз, но это лишнее, и ты стоишь неподвижно, скрестив руки на груди, и просто смотришь… Тебе нравится на него смотреть, расслабившись и ни о чем не думая, у него длинные волосы и красивый профиль, и сильные руки, и чуть сумасшедшие глаза, в которых ты себя теряешь, когда он смотрит на тебя так, как смотрел несколько часов назад, и ты любишь его в тот момент… Любишь и отдаешься. Помнишь его запах, его силу, его дыхание и то, как он наполняет тебя… Помнишь тепло тела, его любимую позу и какой минет он любит больше. Помнишь, что он не любит жареный лук, или наоборот, любит зажаренный почти до хруста, или кладет две ложки сахара в чай, или пьет  только зеленый, или берет полчашки нереально крепкого кофе и выходит на балкон покурить босиком, или не завтракает, или пьет гранатовый сок, чтоб не заснуть, или курит синий Winston или красный Gauloises , или предпочитает «Белую ночь» или Балтику, или родился в Сибири или в Хмельницке, или как зовут его первого сына или жену, или что он любит кошек больше, чем собак, или как катится слеза по его щеке, когда ему по-настоящему больно, или во что он верит, или наизусть - единственный написанный им стих …
Он не помнит о тебе почти ничего. Он знает ровно столько, сколько ты позволяешь ему узнать, а помнит намного меньше, потому что ты столь же редко открываешься, сколь часто откровенничаешь, а ему это не надо. Он застегивает куртку, и смущенно говорит «пока», и не целует тебя на прощание, и ты не удивляешься этому…
Он не обязательно не вернется, но ты приучила себя отпускать каждый раз навсегда. Ты долю секунды провожаешь его взглядом, закрываешь дверь и уходишь досыпать. А проснувшись, заносишь еще одно имя и порядковый номер во все растущий список. Без даты, без описаний. Иногда возраст и одно-два слова комментария при совпадении имен. Остальное в записи не нуждается. Остальное ты помнишь.
И потом, от нечего делать или на очередном девичнике, ты открываешь старый блокнот и с улыбкой начинаешь вспоминать.
Номер первый. Уламывал часа четыре и молол кучу ерунды… Был удивлен, узнав о девственности.
Номер второй. Хорошо играет в шахматы и любит, когда девушка сверху…
Номер четвертый. Галантен до безумия и вечно пьян. Терпеливо избавлял от комплексов…
Номер шестой. Искусно льстит и говорит «как вкусно», когда кончает…
Номер двенадцатый. Рассказывает, как в позапозапозапрошлой жизни тебя гоняла инквизиция и так хочет считать тебя своей, но неумел, как мальчишка…
Номер девятнадцатый. Ставит тебе «свою» музыку, и она становится твоей… Делает массаж, за который ты готова отдаться…
Номер двадцать шестой. Мурчит, когда чешешь его за ушком, и божественно делает куни.
Номер двадцать девятый. До утра обсуждает с тобой корпускулярно-волновой дуализм и так смешно напрягается, когда подходит к оргазму…
Номер тридцать пятый…
А потом, когда очень грустно и пусто, ты берешь телефон.
«Какая Аня?... Нет, не помню…»
«Кто-кто?... А, ну конечно… А что звонишь?.. А… Да нет, я давно нашел девушку…»
«Извини, занят. Не звони мне больше, если что, я сам наберу…»
В памяти телефона гораздо меньше строк, чем в твоей, и ты без сожаления стираешь очередной десяток номеров… Обрубаешь ниточку, все это время тянувшуюся к каждому из них, позволяешь им выйти из твоего сердца слезой по щеке, и становится легче.
Тебе хочется остановиться… Так безумно хочется остановиться. Хочется снова, как в детстве, поверить, что может быть навсегда. Ты трижды пыталась, и трижды это закончилось смертью. А возрождаться всегда сложнее, чем умирать.
Уж лучше так, по ниточке…
А там – кто знает?
Но чем длиннее список, тем сложнее найти того, кто мог бы быть Тем, кто
 - делал бы куни, как номер двадцать шестой
 - имел бы тело, как номер девятнадцатый
 - и член, как номер пятнадцатый
 - и голос, как номер седьмой
 - и мозги, как номер девятнадцатый
 - и дом, как у номера девятого
 - и машину хотя бы как у тридцать четвертого
 - и был бы неутомим как тридцать пятый
 - и….и….и….и…
Хотя на самом деле, и ты знаешь это, тебе это все не обязательно и даже не важно. Когда есть с чем сравнивать – тяжелее, но ты все равно влюбляешься в какую-то одну деталь и додумываешь все остальное…
Ищешь, не находишь, разочаровываешься.
Терзаешься, ломаешься, истеришь, перегораешь…
Помнишь…
Забываешь, кто из них не ест сало и кому сколько сахара в чай, но все равно помнишь.
Каждого.
Каждого, кого любила хоть минуту.
А ведь все просто. Все внутри. И будет навсегда. Нужно просто уметь в одном и том же человеке находить детали, в которые ты будешь влюбляться – раз за разом. Каждый день. Каждую ночь. Каждую маленькую жизнь, убегающую за секундной стрелкой…
Я люблю тебя.