Как я перевозил транслятор

  В апреле 1969 года меня призвали в Советскую Армию. Министром обороны в это время был маршал Гречко А.А., который провел закон о призыве на службу граждан в возрасте до 30 лет, с высшим образованием, не служивших в армии. Мне в это время исполнилось 29 лет, я работал в п/я (т.е. так или иначе на армию), имел трех детей, младшей из которых было всего три месяца. Запомнился мне разговор в военкомате. Я пытался объяснить нецелесообразность моего призыва. Было это приблизительно так:
- Ну, а если я и так работаю на армию?
- Ничего… Поработаете в форме.
- Ну, а если у меня трое детей?
- Бывает…
- Ну, а если (я хотел сказать про трехмесячную дочку)…
- А трибунал..?
Стала понятна бессмысленность какой либо аргументации.

        В военкомате  мне сказали, что  место моей  будущей  службы - это Ленинградский военный округ, город  Приозерск. Сообразить, что   близко от  дома меня  служить не  отправят, мозгов не хватило. Я страшно обрадовался, предположив, что речь идет о месте под Ленинградом, и находился в  эйфории до тех пор, пока мне не объяснили, что упомянутый город находится в районе озера Балхаш.

        О неожиданном превращении близкого в далекое я грустно рассказал на работе. Это известие вызвало неподдельный энтузиазм у слушавших. Когда хохот стих, я стал выяснять причины столь бурной реакции. Выяснилось, что только такой упертый программист, как я, за столько лет работы не удосужился  поинтересоваться, на кого мы работаем. Оказалось, что испытательный полигон нашего заведения находился именно в городе Приозерске. Тут же мне были даны характеристики некоторых тамошних чиновников, их телефоны и темы для разговоров . Предполагалось, как в действительности и оказалось, что эта информация поможет мне остаться в самом Приозерске и получить работу по специальности.

    В первых числах мая, оставив жену с тремя детьми в Ленинграде, я прибыл на место своей службы в город Приозерск Карагандинской области, на берегу озера Балхаш, но в Ленинградском военном округе. Пройдя необходимые начальные процедуры по переодеванию в форму, размещению в офицерской гостинице, начальные офицерские курсы и прочее, через месяц я был направлен на службу (я предпочитал говорить – на работу) в один из вычислительных центров, расположенных в полукилометре от гостиницы.

        Начальник отдела, подполковник, привел меня в комнату, где я и отработал положенные два года. Здесь меня познакомили с капитаном Анатолием Приходько (фамилии сотрудников изменены), объяснили, что он непосредственный мой начальник. А дальше была произнесена фраза, которую я запомнил на всю жизнь: «Озадачить лейтенанта!»

    Потом   начались   будни, с   работой на знакомой   мне по    Ленинграду технике – «М-220». Раз в десять дней, чтобы служба не казалась медом, приходилось исполнять обязанности начальника караула на складе горюче смазочных материалов. Иногда приходилось быть и начальником патруля. Естественно были и политзанятия, и подготовки к строевому смотру…. Но жизнь налаживалась. Налаживалась настолько, что за три первых месяца  мне  удалось  выбить  на  время  службы  двухкомнатную  квартиру,  съездить  за семьей и перевезти ее в Приозерск.

     Главная моя работа была на «М-220». Сильное удивление у меня вызвало то, что все программирование велось в кодах. Дома (в п/я) мы давно уже работали на языках программирования, но и коды я тоже знал неплохо. Постепенно произошло знакомство с остальными сотрудниками. Там было две вольнонаемные женщины – жены офицеров и человек 6-7 офицеров от лейтенанта до подполковника.

     Когда исчезла настороженность (а это было непросто и не быстро), я в знаменитой «курилке», месте, отведенном для курения, стал выяснять у коллег, почему работа идет в кодах. Оказалось, что другого варианта они и не знают. Более того, мне рассказали, как составлялось штатное расписание того подразделения, в котором я работал, в момент его создания. Оказывается, оно составлялось приблизительно так:
- инженер-испытатель по «Арифметическим командам» - 2 единицы;
- старший инженер-испытатель по командам «Сдвига» -1 единица;
- ведущий инженер по командам «Передачи управления» -1 единица и так далее. Причем, подчеркивалось, что на команду «Передача управления с возвратом», выделялась самостоятельная единица.

  В той же курилке, чтобы не позорить старших по званию, в несколько приемов я рассказал о языках программирования, об их несомненных преимуществах перед программированием в кодах, о необходимой программной базе при работе в языках высокого уровня. Моими рассказами заинтересовались мой непосредственный начальник и его друг, уже майор, Витя Олейник. Возникла идея добыть транслятор с языка АЛЬФА – это разработанная в Новосибирском Академгородке группой под руководством А.П. Ершова система, основанная на языке АЛГОЛ. Такой транслятор стоял у меня на работе в Ленинграде и, как минимум год, мы все уже работали, используя возможности этой системы.

     В армии новые идеи пробивают себе дорогу очень медленно. Наконец, армейское начальство дало добро на установку транслятора. Сейчас уже точно не помню, я ли сам созвонился с ребятами из Ленинграда, или дал телефоны моему военному начальству. Короче говоря, Ленинград тоже дал согласие передать мне транслятор и инструкции по транслятору, если я приеду и сам займусь их подготовкой. После этого, меня вызвал начальник отдела, тот самый, который приказал «озадачить меня», и распорядился готовиться к командировке в Ленинград. При этом он произнес следующую фразу, смысл которой стал для меня ясен не сразу: «Солдат я тебе не дам. Зайдешь в Ленинграде в комендатуру, тебе все равно в ней отмечаться, и скажешь, что тебе нужны люди, они помогут. Когда прилетишь обратно, позвони – тебя встретят». Эти слова вызвали  удивление, но выяснять, что он имел в виду, я не стал.

     В Ленинграде я выполнил дублирование колод перфокарт с транслятором и сделал копию транслятора на магнитной ленте. Кто помнит, в те времена юстировка магнитных лент могла быть разной на  лентопротяжках одной и той же машины, не говоря уж о разных машинах, поэтому и понадобились колоды с перфокартами. Я упаковал все материалы в отдельный чемодан, добавив к этому книги с инструкциями. Получился груз, так килограмм на двадцать.

     В соответствии с приказом , когда наш самолет приземлился на аэродроме Приозерска, я позвонил по выданному начальством телефону и доложил, что лейтенант такой-то прибыл из командировки в Ленинград за транслятором. «Ждите» - ответили мне – «сейчас приедем». Минут через двадцать подошел ко мне сержант и спросил, не я ли прилетел с транслятором. Получив подтверждение, он сказал, что уазик стоит у ворот, сейчас он кликнет своих помощников, и они погрузят транслятор в машину. Я показал на чемодан, где находились добытые в Ленинграде материалы. Он, не моргнув глазом, подхватил чемодан, и мы на этом уазике благополучно приехали домой.

    Только по прошествии некоторого времени мне стала понятна  история с солдатами. Мой начальник думал, что транслятор – это устройство, как обычно изготовленное в виде металлического блока (шкафа), имеющего вес, для перемещения которого одной человеческой единицы явно недостаточно.