Чертовщина - 30

  ОПЯТЬ  ЧЕРТОВЩИНА.

 - Юр, -  шёпотом сказал Олег, – посмотри на своего  тёзку.    Вихров незаметно повернулся, глянул на Фасолина.  Столицын  и  Вихров  переглянулись между собой, улыбаясь, стали наблюдать за пацаном.      
Фасолин с другой стороны стола, разглядывал фотокарточки, познавал, интересующий его  мир.               
 Олег толкнул  Юрия.  – Что?
Повернулся Вихров. Олег подмигнул другу. – По-моему, самое время, нам проучить его за всё. За то, что над нами издевался. Сколько мне крови попортил, - сказал Олег.       Потом сказал так, чтобы было слышно  Фасолину.
– Я его подержу, а ты его, как следует, чтобы запомнил надолго, чтобы пузыри из ушей пошли, потом я. 
- Хорошо, я постараюсь, – давясь от смеха, сказал Вихров. – Я ему все припомню.
Фа-фа познавал мир, и не слышал заговор вожатых.
 
– Давай проучим. Разыграем все по нотам.
Вожатые поднялись. Олег не спеша, подошел к Фасолину, а Вихров стал разглядывать на стене «Законы советских пионеров». На соседнем столе ему попался игрушечный плюшевый мишка.  Олег наклонился над Фа-Фа, вместе с ним смотрел  фотки.
– Нравится? - спросил он. 
– Да, особенно эти девахи. У меня хороший вкус.  И тебе нравится?         
Олег подыскивал ему фотки, на которые указывал Юрка.  Затем, он обнял Фасолина за шею, Юрка не придал этому значения.  Олег сдавил ему шею, так, что  у Фа-Фа открылся рот.
   
 – Что Юрик - дурик, попался!?  Пора и честь знать.       
Мальчишка вытаращил глаза.      
– Сейчас,  мы с тобой разберёмся по полной программе. Заберём все наши улики, и иди - свищи нас. Все твои приколы припомним.  Вихрик, приступай, – сказал  Олег Юрию. Вихров подошёл к Фа-Фа сзади. Одним движением сдёрнул с него шорты.   
– Только, пикни, удавлю, как муху, сказал он ему на ухо. 
   
Фа-Фа судорожно заморгал, соображая, что к чему.   Вожатые вновь перемигнулись.  Фа-Фа этого не видел.  Вихров расстегнул свои джинсы, и сделал это так, чтобы это заметил  Фасолин.    
-  Вы, шутите?  - шёпотом, спросил  испуганный  Фа-Фа, - со мной нельзя так шутить.  – Чего ждёшь? Он мастер зубы заговаривать, – сказал Столицын  Вихрову, сжимая шею мальчишке.    Вихров плюшевым мишкой провёл по заду Юрке.
 
– А, а, а, а!  завопил  мальчишка. 
– Не ври, ещё не больно, притвора.   
– Вы, что? По-настоящему? Юрка, ты дурак, мне больно. 
- Разве? А кто дурак?   
- Ты дурак, мне больно, правда, больно. 
– Не кричи, ещё больней будет – шептал старший младшему на ухо, и ткнул  мишкой  в зад.    
– А, а, а, а! закрыл глаза мальчишка.   
Олег повернул голову,   вопросительно  взглянул на Вихрова, тот подмигнул. 
    
– Меня так  нельзя, - Фа-Фа открыл глаза.    
– Это  почему же?   
- Я маленький.    Вихров ткнул  игрушку. – Нельзя меня, это грех.
– Зачем сам грешишь?   
- Я ещё не смышлёный, а вы ...      
– Что мы?          
- Если вы это сделаете, я вас ...         
- Угрожаешь?   
- Нет, я вас  не смогу спасти от небесной кары.       
- Фа-Фа, ты без порток, и треплешься в своем репертуаре в такую минуту?  Я же не шучу.   
– И я не шучу. Забыл? Я рядом. Я всё вижу.    
– Не купишь. Говори, что хочешь. Настал твой час расплаты.  Я в сатану не верю, и Олег не верит.

 Вдруг Фа-Фа преобразился в лице. - Цербер, ко мне, - прошипел  мальчик, очень  похожий, на Фасолина Юру, так, что по спине у Олега пробежали  мурашки.      
 С шумом распахнулось окно, и в комнату влетел огромный чёрный пёс.    
 – Рядом - скомандовал мальчик, натягивая шорты, вытирая со своих губ белую пену. 
 
Чёрный монстр послушно сел у ног повелителя. Улыбка так и застыла на лице  Вихрова. Он стоял не шевелился. Рядом с ним была открытая чудовищная пасть зверя с акульими зубами. Единственно, что он успел сделать, это шаг от Фа-Фа   
   
- Спокойно, - сверкнул глазами отрок, потрепал зверя по медвежьей голове. -  Вот, и наступил мой час. Это я позвал вас, и вы явились. ... Хотите жить своим умом? Вам этого мало?!  - он ткнул костлявым пальцем в груду фотокарточек. 
Гримаса на лице отрока стала неузнаваема.

 – Ты, – он обошёл Вихрова, – ты нарушил уговор, ты поднял руку на меня, – продолжал «Фа-Фа».  – Ты, заслуживаешь сурового  моего наказания.      
– Юрка, ну и шуточки! У меня матка опустилась. Мы же пошутили. Ты не понял. Убери Джима, - сказал  Вихров. Олег молчал, со страхом смотрел на всё вокруг.
   
– ХА! Ха! Ха!      
- Я,  – произнёс Юрий, и замолк.
Пёс встал, оскалив зубы, зарычал.   
– Цербер, сидеть.   
 Чудовище село. 
 
– Ваши шутки кончились. А ты, будешь молчать. Я думаю за тебя, и подчиняться будешь, только мне...  С тобой я ещё разберусь. Ты нарушил не уговор, а договор, подписанный кровью. 
 
– Я ...    
– Молчи, червяк! Я сказал!  А ты, так и стой. Откроешь свой поганый рот, тебе не жить. Стой и слушай.  Твоя душа ещё не моя, я это признаю. Это, могу только, я вас!    
- Юрка, у тебя крыша поехала, что у тебя с лицом? – тихо без агрессии сказал Вихров.
   
- Молчать!Ещё раз пикнешь, без моего ведома, пеняй на себя. Повторять больше не буду. Здесь темно, тебе не видно, кто перед тобой? Я Юлий!!! Я всегда рядом. Я наблюдаю за вами, за каждым вашим шагом. Я разве тебя не предупреждал, что его нельзя так с ним шутить? - он показал пальцем себе на грудь. - А вы? Опять за своё! Я не потерплю, чтобы в моей оболочке были дырки.  На мою  плоть нельзя поднимать руки, и ничего другого.   Я достойно вас накажу. Вы, поганцы посягнули на мою плоть, безумцы. Я сказал стоять, и молчать!   

 Сатанёнок подошёл к окну и закрыл его. – Хочешь удовлетворить свою похоть, мразь? Со мной это не выйдет. Я даже шутки такие не терплю.
 Он обошёл Вихрова вокруг. Вихров стоял ошарашенный, он не понимал можно смеяться, или всё же не стоит, на всякий случай? Он больше всего боялся за свой плохо защищенный зад. Что взбредёт этому сумасшедшему и его собаке? У костра у него была очень странная истерика. Парень стоял, и не шевелился. Решил больше не дёргать судьбу за усы.  Он тихо спросил, -  что? 
   
 - Что, тебе предлагал хранитель моего существа? Он показал тебе «это» в увеличенном виде.  И ты отказался. Совсем ничего не будет. 
– У меня есть, меня всё устраивает.   
– Этот лоскуток!? Эта жилка!? Значит, не хочешь?    
-  Ю ...    запнулся Олег. 
- Договаривай, смотри не ошибись. 
– Ю ... лий, – выдавил из себя Столицын.   
– Я слушаю, тебя, душа моя. 
- Мы хотели проучить Фа-Фа.Почему его нельзя трогать? Мы хотели припугнуть его.
- Я говорил. Я!!! Я не хочу этого. Пожалуйста, его дружка, он копия, а Фа-Фа нельзя. Он русский, православный, но крещёный в католической церкви. Его нашёл среди миллионов, и крестил сам Фасо. Он то, что мне надо. В его шкуре я в полной  безопасности. Он мой заложник. А вы, грязь на моих и его ногах. Он идеальная оболочка, хорошая мне маскировка. Запомните, ЭТО для вас просто не пройдёт. Решили надо мной посмеяться, подшутить, Дёмин всё понял. Мы обсудили сто двенадцать пунктов.  Что дёргаешься?  Хочешь спросить? Спрашивай? 
 
- Я оденусь ...    
– Нет, так говори. 
- Фасолин больше всех смеялся у костра.    
- Ему было смешно, вот он и смеялся.  Я ему разрешаю смеяться над вами. Но, он осмелился, по своей наивности, смеяться надо мной. Я его предупредил, я его снова ... предупредил огнём. В последний момент я не дал ему скатиться в костёр.  Я никому не позволю смеяться надо мной.          
– Нам пора спать, и тебе Юрка. 

– Хочешь спать? Оставь душу и ступай. Цербер тебя сейчас не тронет. 
– Что будет с этими фотокарточками?   
- Сегодня я их придам огню. 
– А плёнка? 
- В огонь.   
– И у нас нет больше улик? - заискивающе спросил Олег.   
– Улики всегда есть.  «ОН» - Фа-Фа посмотрел наверх - «ОН» их не ищет, я же их из-под земли достану, из пепла! Это Я!!! Я нашёл эти улики против вас. Я!!!
   
- Смагина твоя? 
- Хочешь сказать её душа? Нет, здесь, только две души у меня. Это ты! И ...      
В темноте сверкнули глаза сатаны.  – Общение душ противопоказано.         
– Дёмин?   - Ха, Ха, Ха!!! Он будет третьим.   
- Я? – тихо спросил Вихров.    

- Я с тобой договор ещё не подписывал, ты, просто мой, а душа твоя, пока свободна. Ты с характером, я это вижу.  Зачем, ты по ночам ... я всё вижу.      
- Я ночью  сплю.    
- Не я, а он!  Он ещё отрок.  В его действиях нет сексуальности.
 Он ещё не сформировался, а вы грешите. Запомните, я рядом. А сейчас снимай
штаны. ...    Мне повторить?      
Вихров перешагнул через джинсы, лежащие на полу.   
– Остальное, тоже.      
– Зачем?    
- Я так хочу! Ха! Ха! Ха!   
 
Вихров снял плавки. Олег  наблюдал, молча, немного дрожал.  Пёс внимательно следил за всеми действиями  вожатых.   
– Всё здесь приберёте. Спать пойдёте так, в чём мать вас родила.
Столицин вытащил из увеличителя фотоплёнку, сунул в карман. Вихров в одной футболке, сгрёб в кучу все карточки, завернул в газету.
 
– Не всё!!!  Теперь снимай с себя эту тряпку.   
Вожатый с удивлением посмотрел на мальчишку, но возражать не стал.   
Он повиновался, медленно снял футболку.    
- Не потеряй свои улики, не найдёшь. Вы мне оба, пока нужны. Я вам помогу в другом.      
Сатана посмотрел на часы. - Пора, - он  хлопнул в ладоши.
По всему лагерю потух свет. Настала кромешная тьма.         
– Цербер, нам тоже пора, – он показал жестом на окно.
 
 В темноте никто ничего не видел. Взошла луна.  Глаза стали различать в комнате силуэты.  Тень огромного зверя на мгновение перекрыло полуосвещённый проём окна.       
– Опять, луна, - с сожалением, изрёк повелитель чудовища, – не кстати. Обожду, а вы время не теряете, у вас, его всегда мало.  Наводите порядок.
- Юрка, это ты же? - подал голос из темноты Вихров.
   
Отрок подошёл к лежащей на поле одежде Вихрова. – Это я заберу с собой.   
– Юрка, отдай. 
– Я сказал, так пойдёшь, без порток. Я для тебя свет погасил.       
– Мы тебя сейчас побьём.   
– Ха! Ха! Ха! Попробуй. Цербера нет, и осмелел? Я здесь и он рядом. Цербер, голос.      
До ребят донёсся из темноты зловещий звериный рык. 
      
– Включи свет, я ничего не вижу.   
– Моё дело гасить свет. Молитесь, может он вам свет даст. 
В этот  момент луна зашла, в комнате наступил мрак.   
– Мне пора, Фасолину завтра рано вставать, поутру трубить.         
Лёгким непонятным, движением  он взлетел, плавно опустился на подоконник, и исчез за окном в ночной кромешной тьме...

 В темноте  Вихров наткнулся на стул. – Ну, Фасолин, паразит, погоди! Опять устроил нам концерт. Он разгадал наш замысел. Он психолог, это точно. Мне надо было его проучить по настоящему, по-другому, конечно.    
- Что же ты, Вихрик, упустил момент?    
- Не успел. Мы же договорились, припугнуть, а вышло наоборот. Может и хорошо, что всё так вышло. Мне моя задница дороже всяких его там шуточек. О! Чёрт, стульев, понаставили.   
– Юр, если ты знаешь, что это его проделки, его шуточки, хрен ли ты, обоср.... сразу со страху? 
 
- Сам не знаю. Меня словно парализовало.   
- Видел, это же не Джим. Это настоящий Цербер. Я читал. Кто окно открыл? Он что? И свет погасил?   
- Олег, ты опять? Верю, не верю. Души, вот таких недотёп, он и забирает себе.      
– Вдруг, правда?   
- Что, правда? 

- А все, правда. Ты, Юрка хитрый, как его нет, так смелый, и разговорчивый сразу, такой. Давай всё в одну газету завернём.   
– Не фига не видно. Я и тебя не вижу.    
Олег в темноте дотронулся до Юры.  – Ты, от страха трясёшься?    
- Я от холода, не видишь, я без всего. 
– Не вижу, темно. О, правда, голый.  Что же, ты у своего друга штаны не отобрал? 
 
- Олег, по-моему, Фа-Фа  всё же говно порядочное, что скажешь?       
- Мы все в говне. Ему надо сказать спасибо.      
- Ему?! За что?      
- Идём спать. Он тебе помогает, дойти без порток в темноте, хотя бы за это.

Ребята при свете луны навели порядок в пионерской. Захватив с собой все "улики", они выпрыгнули в окно, закрыв плотно за собой раму.