4. Юрка ч. 1

     Тринадцатого июня. Сегодня разведка боем и переброска …  Операция, т.е. атака начнётся после захода солнца. Итак, группа из шести человек должна проникнуть в глубь вражеской территории на глубину до пятидесяти, а если удастся – до семидесяти километров. Основная задача: разведка состояния лесных дорог, просек, мостов на предмет возможности прохождения там танков и другой техники. В основную задачу так же входила разведка системы минных заграждений и выявление узлов противотанковой обороны на всю глубину разведки.
        В этот раз проникновение группы на «ту сторону» планировалось в результате танкового прорыва, имитирующего разведку боем. Подобная атака – разведка очагов сопротивления, огневых точек, системы огня – известный немцам приём и не вызовет у них побочных подозрений. А наш план предусматривает прорыв первой линии обороны на трёх-четырёх машинах (остальные, из девяти задействованных в операции, не дают замкнуть пробитый коридор до их возвращения). Мол, увлеклись ребята-танкисты, слишком рванули вперёд, а потом опомнились и вернулись. В двух или трёх танках должны разместиться наши разведчики, поэтому экипажи этих танков будут сокращены до двух человек: водитель и командир, выполняющий функции стрелка. По достижении заданного рубежа разведчики скрытно покидают танки и начинают выполнять поставленную задачу, уходя всё далее в глубь вражеской территории. А танки, высадив десант, возвращаются домой.
А вот с возвратом разведгруппы дело обстояло сложнее. Рассматривалось несколько вариантов, остановились на двух. Оба варианта одинаково опасны, только ведь война неопасных вариантов не знает...

Накануне мне всю ночь снился Юрка...

   ...Юрка Лаптев, друг мой сердечный! Мы как-то сразу подружились, едва познакомились на вступительных экзаменах в институт. У нас было очень много общего и в биографиях, и в отношении к жизни. Мы и родились в один день. Учились в одной группе, жили в одной комнате в студенческом общежитии. Он писал немного странноватые стихи, любил исполнять их под гитару. При всей своей странности эти стихи и песни притягивали слушателей, их хотелось слушать ещё и ещё. Считалось, что Лаптев целиком нацелен на стихотворчество. Он действительно был постоянным участником семинаров, темой которых была поэзия.  Мало кто знал, что Юрка пишет ещё и прозу, только он её никому не давал читать, даже друзьям.
      Мне он всё-таки дал прочесть две толстенные тетради, в которых разместилась «вещь» под названием «Миры, что рядом». Юрка честно предупредил, что «вещь» до конца не завершена, что в ней пока больше вопросов, чем ответов. Проза его оказалась ещё более странной, чем стихи. Я потому и сказал о ней «вещь», что не нашёл ей определения. Роман – не роман, повесть – не повесть… Да и по жанру смесь фантасмагории с философией. Я многого там не понял, отдельные главы мне показались скучными, а некоторые читал с напряжённым интересом. Книга, среди прочего, содержала фабулу, которая  особенно меня поразила. Речь шла о фантасмагорическом мире живых литературных персонажей существующих и несуществующих книг. Большинство из этих персонажей и не знают, (а если им говорят, то не верят), что они являются марионетками в руках Творца (читай – автора). Другие начинают осознавать своё положение, но им от этих знаний только хуже. Самое незавидное положение у персонажей заднего плана. Они безлики, жизнь их совсем невыразительна. Если главные герои волей Творца наделены яркой судьбой, если они выходят сухими из любой воды, то персонажи заднего плана, как солдаты короля или гвардейцы кардинала гибнут пачками, не успев влюбиться, жениться, родить детей… А ведь это всё живые люди, каждый из которых носит в душе целый мир. Но Творцу некогда, да и незачем с ними возиться, они нужны только как фон, оттеняющий главных героев. Однако, если какой-то герой сдуру или по случайности проявлял самостоятельность и отклонялся от начертанной линии, то мог случайно попасть в другой сюжет, (т.е. в другую жизнь), где ему места среди главных героев не было. И катился тогда бывший герой в безликую, заготовленную на убой толпу… Управляли деятельностью персонажей наместники Творца. Они же контролировали параметры основной линии, не позволяя ей пересекаться с линиями других романов.
        Но настоящий главный герой Юркиной книги был действительно рыцарем без страха и упрёка, при этом Юрка умудрился создать образ героя очень реальным, осязаемым. Не придуманным! Юркин герой искренне верит в идеалы мифического светлого будущего, которые ему подсовывают власть имущие, посылая умирать за эти идеалы.
      Судьба бросает его с линии на линию, наместники Творца и их свора подставляют и предают его каждый раз, при этом всё время герой стоит перед вечным выбором между нравственным и безнравственным… В целом «вещь» была необычной, я бы сказал – непривычной. К тому же трудно было смириться с ощущением незавершённости событий, хотелось бы, чтобы конец был более определённым. Многое имело прямую аналогию с существующей реальностью. А надо сказать, что при всей моей наивности и вере в светлое будущее всего человечества, многое в нашей жизни меня интуитивно отталкивает. И мне было очевидно: такую книгу не только не напечатают, но и взгреют за неё. Юрке об этом я честно сказал, а так же признался и в том, что многого не понял и попросил это непонятое объяснить. Он же грустно ответил: «Раз даже тебе надо объяснять, то что же говорить о других?»

...В 1941-м мы вместе пошли в военкомат…