Салмин

Классным руководителем в нашем классе был Николай Николаевич Салмин. Этот невысокий, внешне невзрачный, человек  обладал некой удивительной харизмой, которая каким-то загадочным образом влекла к нему юное поколение. Был он улыбчив, доброжелателен, в меру некрасив, корректен даже с заядлыми нарушителями школьной дисциплины. Школьники, как зачарованные, смотрели ему в рот, буквально ловили каждое его слово.
Николай Николаевич, почти сразу же после своего приезда на Палатку, организовал в школе секцию баскетбола. В то время баскетбол начинал свое шествие по колымским школам, становясь таким же популярным, как футбол и хоккей, и все мальчишки с энтузиазмом стали осваивать эту игру. Это послужило еще большей популярности Салмина. Дошло до того, что другие учителя стали обращаться к нему в случае возникновения каких-либо трудностей в их отношениях с учениками.
Однако на взрослых обаяние Салмина почему-то не действовало. Более того, удивительная любовь детей усложняла Салмину жизнь, поскольку многих раздражала. Раздражала и тех его коллег, которых не любили дети ( а мы все прекрасно знаем, что таких очень много среди учителей), раздражала начальников, раздражала родителей, которым начинало казаться, что их любят и почитают в недостаточной мере именно потому, что полагающуюся им долю детских любви и уважения апроприировал Николай Николаевич.
Только много позже, уже повзрослев, я понял, как тяжело приходилось Николаю Николаевичу, как задыхался он в этой атмосфере скрытой неприязни, каких сил стоило ему то, что он оставался улыбчивым, корректным и доброжелательным.
И все-таки он не выдержал. Примерно через год после того, как с отца сняли опалу, перевели в райком партии и мы переехали в Усть-Омчуг, отец, придя как-то домой с работы, сказал мне:
— В райком пришло сообщение из Палатки. Салмин повесился.
— Как! — выдавил я из себя, потрясенный.
— Да странно как-то. Ни с того ни с сего. С женой, вроде бы они поскандалили. Она покричала на него, отвела душу, и ушла куда-то. Когда вернулась, было уже поздно.
Я долго не мог поверить. Не укладывалось у меня в голове, как могло случиться такое с ним, всеобщим нашим любимцем.