Экономика должна быть...

На сцене – гламурный ведущий телепередачи с  бумажным листочком в руках.

ВЕДУЩИЙ. Добрый вечер! Телеканал «Росбизнескатастрофинг» рад приветствовать вас, наши дорогие телезрители. Вас обоих, персонально! Вас, наш обожаемый, несравненный, солнцеподобный хозяин канала Иван Израилевич, и тебя, Гриша Задов из Коломны, у которого кнопка телевизионного пульта запала именно на нашем канале. Всем бы так! И специально для вас, единственные вы наши, мы подготовили новую антикризисную программу (глядит в листок) «Экономика должна быть…» (крутит листок, ищет) …должна быть экономика… какой же она должна быть?..  у нас же этого никто не знает… А-а, вот тут  наш режиссер мне подсказывает, что экономика просто должна быть! Гм, видимо, это у нас юмористическая передача. Вот тут наш режиссер мне подсказывает, что еще одна глупость в эфире, и я окажусь там же, где и наша экономика. (Плаксиво) А я не хочу-у! Поэтому сразу перехожу к теме нашей передачи, тема эта: «Состояние регионального рынка пустой стеклотары и перспективы его развития». А нашим авторитетным экспертом по этой животрепещущей теме будет… э-э-э… (ищет взглядом, шипит)… где эксперт, мать вашу!?..  Вот тут наш режиссер мне подсказывает, что авторитетный эксперт баба Клава не смогла прибыть к нам в студию, так как после футбольного матча «Спартак» - ЦСКА прямо со стадиона была доставлена в Институт Склифосовского с тонной пустых бутылок и грыжей. Сейчас наши ассистенты срочно ищут другого, не менее авторитетного эксперта на стадионах и помойках российской столицы. А вот и он!

           Из-за кулис вылетает на сцену явно получивший хорошего пинка бомж в состоянии глубокого похмелья.

БОМЖ (оборачиваясь, грозит кулаком закулисью). У-у, менты поганые! Сдаюсь! Только не бейте!
ВЕДУЩИЙ (с фальшивой улыбкой и морща нос). Да, сразу видно, что эксперт – авторитетный. По запаху.   
БОМЖ. Это у меня это… спирт на портвейн, да сверху пиво с самогоном. Очень стойкий букет! Извините, не могу угостить… ик!
ВЕДУЩИЙ. Не стоит извинений! Может, вам чаю? (В камеру, лучезарно). Спонсор сахара – бесподобный Иван Израилевич! (Бомжу). Или вам кофе? Без спонсора, без сахара, без кофе, из лотка.
БОМЖ. Ага. Мне сто пятьдесят, можно без закуси.
ВЕДУЩИЙ. Приятно общаться с интеллигентным собеседником. Ну что ж, пока наша ассистентка смотается в буфет телецентра… (Кричит). Лида, не забудь и мне триста виски! Только пулей! Да, записать на счет Ивана Израилевича!.. А мы пока поговорим с нашим сегодняшним гостем. (Бомжу). Да вы в камеру глядите!
БОМЖ. Так я уже в камере? Хорошая камера, с опохмелом… то есть с обогревом.
ВЕДУЩИЙ. Представьтесь, пожалуйста.
БОМЖ. Задержанный Василий Петрович… вот, блин, фамилию забыл, давно не пользовался. Можете звать меня просто Вася Красномордый, как зовут меня соратники и поклонницы. Так и запишите в протоколе.
ВЕДУЩИЙ. Мы поговорим без протокола, душевно.
БОМЖ. А-а,  добротой хочешь расколоть, начальник? В Шарапова играешь?
ВЕДУЩИЙ. Я бы поиграл с Марией Шараповой, у нее грудь больше. Вот тут наш режиссер рекомендует мне Анну Семенович, у нее… (Испуганно). Что, последнее китайское предупреждение? Молчу! (Бомжу). Как вы к нам доехали? Небось замучились в пробках?
БОМЖ. Да вы чо, какие пробки? Меня ж с мигалками, с сиреной, с собаками, с погоней через весь город…
ВЕДУЩИЙ. То есть как в присказке: моя милиция мене бережет?
БОМЖ. Именно, сначала вот поймала… Пять лет ловила… не-е, это не за последнее изнасилование, а еще за то… ну вы не помните, вас же там не было… кажется. (С сомнением). Точно не было?
ВЕДУЩИЙ (рвет на себе пиджак). Падла буду, век воли не видать, чистый я! (Приходит в себя). Что это на меня нашло? Гм, скажите, господин Красномордый, а вы давно работаете на московском рынке тары?
БОМЖ. Не, рынки я не люблю, я все больше по вокзалам. Раньше-то я на Курском экономику поднимал. Как мы поднимали: бутылка за бутылкой, глотк`и по литру, гл`отки – луженые, ведро принять могли, а какой был коллектив! Комсомольско-молодежный коммунистического труда! Это ж мы чуть не построили БАМ! Ну просто не доехали. Пили только «Столичную», только культурно, из пластиковых стаканчиков! А потом  все гастарбайтеры проклятые захватили! Ну эти… прапорщик Прокопчук, сержант Абдуллаев – из отделения милиции. Понаехали, понимаешь, со своими резиновыми изделиями… хотя сами такие же… и меня, коренного москвича, объявили…
ВЕДУЩИЙ. В розыск?
БОМЖ. Не, это потом. А тогда объявили этой… как ее… ну похоже на Монсеррата…
ВЕДУЩИЙ. Кабалье?
БОМЖ (обиженно). Ну почему сразу кабалье? Какой я вам кабалье? Так, упитый мужчина в полном расцвете сил. Вспомнил, персона нон грата меня объявили. Очень больно объявили. И депортировали резиновыми изделиями так, что я чуть жив остался!
ВЕДУЩИЙ. Вы один пали жертвой этих чудовищных репрессий?      
БОМЖ. Не, не один. Еще три зуба и два ребра. Почти все, что у меня было.
ВЕДУЩИЙ. Но вы не сдались, не поддались наплыву гастарбайтеров на мирную беззащитную столицу?
БОМЖ. Да как же я сдамся, если у меня трехкомнатная квартира на Тверской… до сих пор не пропитая! Ну, пришлось эмигрировать на Казанский вокзал. Так я стал этим…
ВЕДУЩИЙ. Диссидентом?
БОМЖ. Ну да, досидентом, я ж тогда еще не сидел. Ну на Казанском, конечно, конъюнктура не та, и менеджмент послабей, и с мерчендайзингом туговато.
ВЕДУЩИЙ. А с тарой как? 
БОМЖ. Да какая тара! Один бой, только успевай уворачиваться, чтоб голова с бутылкой не встретилась. Дикий народ! Одно хорошо: там я стал работать на оптовом рынке. Ну, в смысле, пить цистернами.
ВЕДУЩИЙ. Думаю, такой подход будет интересен любому нашему зрителю. И каков же главный принцип вашего бизнеса?
БОМЖ. Принцип у нас один: «Пришел, увидел, победил». В смысле, выпил.  Ну и хорошо бы на утро оставить глоточек на бодун, это в нашем деле самое трудное, вопрос жизни и смерти. (Прочувствованно). А вы знаете, сколько наших не дожило до победы? Вот так не оставил человек на утро ни грамма, ну не смог – и нет человека, просто высох! А сколько утонуло, так сказать, в стакане! У нас, конечно, еще не очень цивилизованные люди: какой-то добрый человек забыл на путях цистерну спирта, а они привыкли, понимаешь, бух`ать прямо из горл`а, вот и лезут на эту цистерну как на амбразуру, прямо к горловине… В последнюю минуту многим представлялся Ленин на броневике. А в последнюю секунду – «Титаник» на айсберге. Мне, профессионалу, очень больно глядеть, как уходят молодые, талантливые, у которых впереди было еще столько путей, столько цистерн. Ведь мы, ветераны, мастера своего дела, тоже уйдем… я вот, думаю, в этот раз лет на восемь… а кто придет нам на смену? Кто, так сказать, подхватит знамя, выпавшее из моих ослабевших рук?
             С этими словами хватает Ведущего за горло двумя руками, как древко знамени, поет: «Но мы поднимем гордо и смело знамя борьбы-ы за пьяное дело…».  Ведущий хрипит и в конце концов с трудом отбивается.
ВЕДУЩИЙ. Вы что, ох…ренели?
БОМЖ. Извините, привычка. Видите, руки уже ослабели, раньше я бы знамя... в смысле, вас не выпустил. Слушайте, давайте уже протокол писать, а то, я боюсь, добром не кончится, что-то я завелся.
ВЕДУЩИЙ. Какой протокол?
БОМЖ. Как какой? Вы же следователь? Или эксперт?
ВЕДУЩИЙ. Это вы эксперт! А я телеведущий.
БОМЖ. Так меня не на следственный эксперимент привезли?
ВЕДУЩИЙ. Какой следственный эксперимент?
БОМЖ. Как это какой? Показывать, как я совершил групповое изнасилование. В смысле, группы лиц… сам, один. Ну не в духе был! Я ж думал, вы – следователь, этот вот, с камерой – эксперт, а на той, что в буфет побежала, я показывать буду. (Пожимает плечами). Ну, раз вы не следователь, я могу и на вас показать, мне не жалко.   
ВЕДУЩИЙ. Да вы чо!?
БОМЖ (войдя в преступный образ, надвигается на него). Хочешь большой и чистой любви, милая? (Поет). Взгляни, взгляни в глаза мои суровыя! Взгляни, быть может, в последний раз!
ВЕДУЩИЙ (отступая). Спасите! Охрана! Милиция! Правительство! Иван Израилевич! А-а, конец эфира! Конец всему!

               И убегает с этими воплями, Бомж гонится за ним.

КОНЕЦ