Нас опустили

Джордано Бруно горел на костре. Священники со злорадством глядели на него: как это страдать за человеческую правду, если есть Бог? А вместе с ним горели на костре идеалы передовых людей: вера в братство, справедливость равенства людей как между собой, так и перед Богом. В святое для людей.
А в святом писании сказано: что главное любовь, а разве это не любовь, что человек верит в братство людей, разве оно не во имя Бога это братство, что люди преодолевают в себе зло распрей, то, что не от Бога, чтобы жить в добре, соласии как завещено в Писании. А Джордано Бруно еще не додумался до того, что он не против Бога, а с богом.
Его отделили от Бога те господа, кто против братства, потому что оно предполагает равенство людей, а когда есть господа, то есть рабы, которые, может быть, лучше тех господ, и должны страдать от разделения общества на касты.
Это самый большой грех Джордано Бруно, что он не подумал о том, что на чувства добра и справедливости его  надоумил Бог.
Джордано Бруно поднялся над этой толпой, над этим быдлом, собравшимся со всей Европы для отпущения грехов, а когда одна старушка подбросила полено в костер, на котором он должен был сгореть, он воскликнул: "Святая простота!"
Была ли то святая простота? Возможно, старушка надеялась, что её заметит кто-то из влиятельных особ и составит протекцию ей и её отпыскам? История умалчивает.
А быдло сплотилось в стране возле литературы Солженицына, который хотел  это наше советское прошлое - "прожить жизнь так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы" рассотреть с точки зрения преступного мира. ЗЭКа. Антисоциальной личности.
Что мне запомнилось в "Одном дне Ивана Денисыча", так это то, что тот зэк при раздаче супа порцию с картофелиной оставил себе, а  пустую оставил другим. Как хотел пролезть в столовую без очереди, но успокоился, когда охранник огрел его дубинкой.
А как этот зэк охал так, что во всем мире слышалось: "Разве такое может быть?"
А что может быть? Вот зэк повкалывал на свежем воздухе та, что парок пробил между лопаток, сидит вечером в натопленном помещении при полном электричестве с печениной  в руке за спасенную другому посылку. Философствует. Курорт по сравнению с тем, что творится теперь в тюрьмах.
А почему?  Потому что нас опустили от Павки Корчагина с его высоким духом до зэка Иван Денисыча, где царствуют отношения "своя рубашка ближе к телу". А самая большая подлость Солженицына в том, что он не решился сказать, за что осужден его герой.  И выходит, учит честных людей жить по тюремным законам. Нас опустили.
Джордано Бруно горел на костре. Мне он близок, как Павка Корчагин, молодогвардейцы, Александр Матросов, Алексей Стаханов и другие, кто как Данко вырвал сердце из груди, чтобы осветить им путь  идущим вслед.И это было свободой, а не то, чтоб под её вывеской дискредитировать лучшие чувства в нас, чтобы доказать, мы не Островские, мы не Космодемьянские, а Иваны Денисычи, чтобы дрожать за свою шкуру, а не за светлые идеалы. А таких легко превратить  в толпу с животными инстинктами и управлять ими как стадом баранов.