Зимний этюд

     Все вернулось на круги своя. Снова в поездах едут мешочники, а голосистые тетки предлагают свою нехитрую снедь:
- Пирожки домашние, свежие, горячие, с картошкой, с капустой!
     Вот уже второй час я трясусь в пригородной электричке. За окном проплывают и искрятся в лучах полуденного солнца прихваченные крепким морозцем сугробы. По вагону неторопливо идет полная, розовощекая торговка и несет перед собой большую сумку:
- Пирожки домашние, свежие, горячие, с картошкой, с капустой!               
Пассажиры недоверчиво оглядываются на призывные возгласы. Сумка с пирогами степенно пересекла середину вагона. Наконец отозвалась маленькая, худенькая старушка:
- Дай-ка мне один пирожок. С картошкой.         
Сумка медленно опускается на сидение рядом с бабушкой. Широко и сладко улыбаясь, хозяйка пирожков откидывает с них чистое полотенце и раздвигает хрустящую белую бумагу. Аккуратно прихватив салфеточкой верхний, весьма аппетитный пирожок, протягивает его старушке:
- Вот, пожаласта, с картошкой.               
По вагону плывет знакомый каждому аромат. Бабушка надкусывает пирожок и одобрительно кивает головой.
- На здоровьице, кушайте пожаласта. – звучит ей теплое напутствие.               
Ах ты, господи, искушение какое. Сидящие напротив бабули двое мужчин, не сговариваясь, почти хором произнесли:
- И мне один с картошкой.               
Потом взяли еще по одному, с капустой. Подошли три женщины с дальнего сидения и тоже взяли по два пирожка. Папа дочку-малютку с кулечком и денежкой послал. Когда пирожница опустила в кулечек один за другим четыре пирожка, девочка сказала:
- Спасибо, тетенька.               
На что та ласково кивнула:
- На здоровьице, милая, на здоровьице.               
      А вот и станция какая-то. В вагон, с морозца, заскакивают двое дорожных рабочих в ватниках и оранжевых жилетах. На мгновение они замирают, округлив глаза. И есть от чего: полный вагон пассажиров, и все за обе щеки уплетают пироги. Хорошо-о!

                1998год