Симилипальская идиллия

Находясь в Индии, я решил, между делом, провести выходные в поисках нетронутой природы, и отправился в национальный парк Симилипал, что находится к юго-западу от Калькутты. Предостережения ученых, будто в результате вырубки тропические леса планеты полностью исчезнут в первой четверти XXI столетия, могут оправдаться гораздо раньше, поэтому оставшиеся джунгли представляют особый интерес.
Стояли влажные солнечные дни. Дожди, наконец, пролились бурными потоками, и теперь поездка в Симилипал стала возможной. Прежде всего, я должен был добраться до города Барипада, чтобы в Отделе Охраны Природы обзавестись Разрешением и получить как можно больше сведений об этом отдаленном диком уголке. Но когда я поездом прибыл в Барипаду – последний город на пути к Симилипалу – дирекция заповедника оказалась закрытой. В Ориссе еще продолжались праздничные дни Дивали, которые растянулись почти на неделю. Впрочем, судя по объявлению на двери, служащие выйдут на работу уже завтра. Пришлось мне остановиться в гостинице и провести остаток дня под грохот петард, шум фейерверков и сияние праздничных огней. Фестиваль победы света над тьмой в Индии один из самых почитаемых. До полуночи здесь не возможно было уснуть.
На следующее утро я отправился в дирекцию и вскоре все вопросы были решены.
Симилипал находится в штате Орисса. Это горный район, покрытый вечнозелеными лесами, среди которых простираются луга и долины, изрезанные глубокими ущельями. Множество рек и ручьев несут свои воды с гор. Самый высокий пик – Хайрибуру – возвышается над этим зеленым миром на 1178 м. В прежние времена леса здесь были местом охоты раджей. Лишь в 1956 году Симилипалу присвоили статус резервата для сохранения тигра. В 1980 году резерват стал национальным парком. А в 1994 году правительство объявило его Биосферным заповедником. Такой высокий статус необходимо поддерживать большим штатом лесников, охранников, егерей. Сейчас территория Симилипала занимает около 2750 кв. км. По данным Отдела Охраны Природы в заповеднике насчитывается 1076 видов растений, среди которых 92 вида орхидей. Здесь обитают 42 вида млекопитающих, 242 вида птиц, 30 видов рептилий. В окрестностях деревень в прежние времена нередко отмечалось появление хищников-людоедов. И в наши дни иногда случаются нападения тигра и леопарда на сельских жителей. С 1973 года в Симилипале проводятся научные исследования, работает детский лагерь, в котором школьники учатся бережному отношению к природе. Места эти привлекательны и для туристов. Для них заповедник открыт с ноября по середину июня. Здесь можно наблюдать животных со смотровых вышек, посещать живописные районы леса и любоваться цветущими орхидеями. Для этого каждому посетителю необходимо приобрести Разрешение и остановиться в одной из гостиниц в поселках Джашипур, Лулунг или Бангирипоси.
Добраться до заповедника довольно сложно. Если у вас нет личного вертолета, машины или хотя бы велосипеда, то можно взять такси. Но такая поездка вырулит на довольно внушительную сумму. За те запрошенные таксистом деньги я бы неделю безбедно тут жил. Вынужденный – так уж получилось – на всем экономить, я принялся искать моторикшу. Этот вид транспорта обойдется гораздо дешевле. Но всегда готовые увезти куда угодно рикши на сей раз оказались несговорчивыми. Ехать в такую даль они не соглашались – не хватит бензина на обратную дорогу. Наконец, одного молодого рикшу я все-таки уломал. Мы договорились выехать завтра ранним утром, на что более опытные коллеги рикши подозрительно ухмылялись. Мне было все равно. Я должен, наконец, добраться до Симилипала. А этот рикша, видимо, очень нуждался в деньгах.
На другое утро я собрал вещи, вышел на крыльцо гостиницы и стал ждать. Рикша появился, словно не уходил, вовремя. Судя по его лицу, он явно колебался в своем опрометчивом решении и, наверное, не спал всю ночь, переживая за рискованную поездку. Во всяком случае, он очень надеялся, что я передумаю. Но я не сдавался. Тогда он помог мне погрузить вещи. Отступать было поздно, а то другие рикши высмеют за трусость. Поставив канистру с запасным бензином мне под ноги, рикша сел за руль и мы покатили.
Ехали мы в тяжелой задумчивости. Моторикша тарахтела по утренним улицам и ревела, прибавляя скорость, словно испуганное животное. Ровная и гладкая дорога закончилась вместе с последними городскими кварталами. Барипада остался позади со своими покосившимися на окраине домиками. Теперь вокруг нас распростерлась саванна с разбросанными тут и там домиками крестьян, рисовыми полями и акациями. А впереди, в голубоватой дымке, виднелись горы. Дорога была ухабистая, пыльная, кирпичного цвета, но прямая, как будто прочерченная по линейке. Симилипал – удивительное место еще и потому, что его покрытые лесом горы видны из окна городской гостиницы, но, несмотря на эту кажущуюся близость, добираешься до него целую вечность.
Спустя час нашего пути, скучный сельский пейзаж вдруг разнообразился зелеными, радующими глаз, рощами. А дорога, будто от усталости, сделалась извилистой. Теперь горы были совсем близко – протяни только руку. Я глядел сквозь покрытые красной пылью окна, пытаясь разглядеть какую-нибудь местную достопримечательность. Попугаи, стайки разноцветных птиц, бабочки то и дело мелькали среди деревьев. А потом дорога поползла в гору. Моторикша напряженно загудела. Мы въехали в долгожданный лес. Деревья и кустарники возвышались по обе стороны непроницаемой стеной. Я с увлечением всматривался в кущи, едва не расшибая лоб о видовое стекло при каждом толчке на колдобинах. Еще с полчаса мы продвигались вверх, пока не показались домики местных жителей. Потом проехали по перекидному мосту надо рвом, и рикша остановил машину перед крыльцом гостиницы. Прибыли.
Лулунг – маленькая деревушка, затерянная в зелени холмов на границе заповедника. «Арания Нивас» – единственная тут гостиница. Несколько бунгало, столовая и администрация расположены на бугре посреди цветущего сада. Место это огорожено широким рвом, который препятствует ночным визитам зверей из леса. Электричества в Лулунге, как, впрочем, и в других деревнях Симилипала, нет и в помине. Местные племена к этому удобству еще не привыкали и потому в нем не нуждаются. Гостиница получает электричество от солнечных батарей. За ясный день энергии накапливается достаточно, чтобы ее хватило и на пасмурные дни.
Забрав свой рюкзак, я рассчитался с мужественным рикшей, после этого парень заправил свою машину бензином и уехал. Я отпустил его, не представляя, как буду отсюда выбираться через несколько дней. Сюрпризом было и то, что гостиница оказалась пустой, и скучающий хозяин – господин Панчаян Мудули – встретил меня с большой радостью. Я был его первым посетителем в новом сезоне. Этот невысокий средних лет человек с очень смуглым усатым лицом оказался весьма любезным. Зарегистрировав меня в своем журнале, он поселил в дорогом бунгало со всеми удобствами по цене бюджетного номера, взяв обещание, что если появятся туристы, я немедленно переселюсь в дешевый вариант. После этого он проводил меня в столовую, усадил за стол, вручил меню для ознакомления, а потом принес стаканчик чая с печением. Поскольку сезон только начался, а в гостинице нет пока никого, то и продукты еще не поставляли. Их завезут через неделю. Поэтому Мудули предупредил, что из большого списка блюд в меню, сейчас кроме риса и кари ничего больше нет. Я ничуть не обиделся. Такие пустяки меня вообще не волнуют. Через несколько дней вернусь в цивилизацию, там и отъемся. А сейчас хочется поскорее познакомиться с окрестностями. Мой оптимизм пришелся хозяину по душе.
Я вернулся в комнату, распаковал рюкзак, смыл с себя красную дорожную пыль под душем и, почувствовав себя легче, отправился на прогулку. Покой, тишина и обилие цветов оказали на меня благотворное действие. Неприятное ощущение городской суеты куда-то улетучилось. Гостиничные клумбы привлекали внимание бабочек. Некоторое время я охотился за порхающими насекомыми с фотоаппаратом. Потом я спустился к реке Палпала. Она течет вдоль лесной дороги и поворачивает за соседним холмом. На противоположном берегу, что напротив гостиницы, круто поднимается покрытый густым лесом склон горы Калифал с лысой вершиной. Дорога ведет в глубину леса. Мужчины ходят по ней на охоту. Странно в наше время видеть охотника с луком – этим первобытным оружием, но в заповеднике иная охота запрещена. Женщины в длинных разноцветных сари бредут с корзинами за спиной собирать плоды, орехи и съедобные травы. Потом я посетил деревушку. Маленькие хижины, крытые пальмовыми листьями, выстроены вдоль главной улицы. На дороге играли ребятишки. Завидев меня, они, как стайка воробьев, упорхнули по своим дворам, а потом их смуглые физиономии выглядывали из-за угла, провожая меня любопытными блестящими глазами. Я приветливо им улыбался, но мой чужестранный бледный вид вызывал у них недоверие. На улице оказался единственный киоск, в котором продается всякая всячина. Но сейчас он закрыт. Прохожий парень пообещал позвать продавца. И вот пока я сидел на бревне в ожидании, ребятишки снова появились на улице, некоторое время они глядели на меня, столпившись неподалеку и готовые в любую секунду броситься наутек, но потом привыкли и решились продолжить свои игры. Когда киоск открыли, я купил бутылку воды, упаковку печенья и вернулся в гостиницу.
Моя комната была довольно просторной. Двуспальная кровать, над которой паутиной висела противомоскитная сетка, шкаф, столик с зеркалом, балкон пышно увитый бугенвиллией. С балкона открывался вид на лес и гору Калифал. В отсутствие жильцов комнату занимали насекомые. Термиты так источили дверную коробку, что внутренняя задвижка не входила в паз, а замок и вовсе был только для виду: при желании дверь можно было открыть легким толчком плеча – дверной косяк тотчас рассыплется в труху. Осматриваясь, я заметил на потолке огромного с чайное блюдце покрытого жесткой черной щетиной паука. Это чудовище способно вызвать панику одним своим видом. Он сидел прямо над кроватью. Соседство этого хищника не внушало доверие. Пришлось мне взять швабру и не очень деликатно выгнать его на балкон, а оттуда вынудить спуститься в сад. Когда стемнело, из всех щелей повылезали гекконы. Эти бледные глазастые рептилии перемещались по вертикальным поверхностям и потолку так же ловко, как и насекомые, за которыми они охотились. Свет люстры привлекал и тех и других. Над моей головой теперь разворачивались драматические сцены из доисторической охоты в уменьшенном варианте.
Вечером Мудули позвал меня ужинать. Поскольку газ на кухне неожиданно закончился, а новые баллоны должны будут привезти вместе с продуктами, ему пришлось развести костер на траве посреди двора. К нам присоединились двое охранников. Над огнем установили решетку, на нее поставили сковороду и стали жарить чапати, а потом вскипятили воду для чая. Оба гостиничных охранника были на редкость обходительны, словно их переквалифицировали в помощники повара. Один заливал тесто на шипящую сковороду, второй снимал готовую лепешку и клал в мою тарелку. За едой мы говорили о лесе, о России, моей семье, политике, индийских космонавтах, шахматах, а сверчки тем временем своим дружным пением создавали нам аккомпанемент под звездным небом.
Расспросив меня, наконец, о планах на будущие дни, Мудули сотворил на лице беспокойство.
– Не хорошо уходить далеко в лес, – предупредил он. – Тигры, леопарды и слоны ходят там. Они посещают ручьи, чтобы пить воду и выслеживать добычу. Могут напасть. – Округлил полные ужаса глаза, так что в них заплясало пламя костра, и полушепотом добавил: – Очень опасно!
– Часто ли здесь нападают? – уточнил я.
– Иногда хищник уносит жизнь местных крестьян, – объяснил он. – От больших кошек не спастись. Правда, в окрестностях Лулунга нападения случаются редко. Поэтому нехорошо ходить вглубь леса.
Я заверил его, что с удовольствием проведу время в окрестностях Лулунга. Мудули мне поверил. Понятное дело, ему не очень хотелось отправляться на поиски моих обглоданных тигром останков, если однажды я вдруг не вернусь к ужину.
В то утро я вышел с рассветом. Солнце еще не выбралось из-за холмов. Лес окутывала приятная прохлада. Дорога привела меня к реке, которую она пересекала и продолжала путь уже на другом берегу. Здесь было мелко. Вода широко серебрилась по каменистому дну. Она шумела и заглушала окружающие звуки. Тут я заметил небольших стрекоз с изящной талией и отливающими синевой крылышками. Некоторое время я наблюдал за их удивительным полетом. На фоне искрящейся воды они мелькали, будто сигнальные фонарики, так что за ними трудно было уследить – хищник свихнулся бы, вздумай он поохотиться за такими шутливыми невидимками. Вода была довольно прохладная, а камни – скользкими, мне стоило большого внимания, чтобы не оступиться. Благополучно переправившись, я зашагал вверх по склону холма.
Теперь лес стал гуще. Кое-где виднелись серые скалы, покрытые мхом. Среди кустов я заметил следы ночной деятельности дикобразов: земля перекопана острыми когтями, торчат обкусанные корни, а на память о себе оставлены бурые иглы. По мощным сучьям деревьев развешаны толстые, как слоновий хобот, лианы. По ним скакали гигантские белки размером с домашнюю кошку, но с таким пушистым рыжим хвостом, что зверек мог укрыться им, как одеялом.
Долго я бродил по лесу. Но крупных животных на этот раз мне видеть не пришлось. Зато на полянах и вдоль ручьев кружились разноцветные бабочки. Я провел много времени, выслеживая их, чтобы запечатлеть на снимках. Это трудное, но увлекательное занятие могло бы продолжаться бесконечно долго, но стало пасмурно, задул ветер, и насекомые пропали, тогда я решил возвращаться в гостиницу.
Вечером, когда стемнело, я сидел на балконе со своим блокнотом, делал записи, вдыхал теплый лесной воздух и слушал пение насекомых. Вершины гор растворились во тьме. По черному небу рассыпались звезды. Мимо по дороге шагали из леса охотники и рыбаки. Снизу доносились их голоса, и среди деревьев мелькал свет фонариков. Они шли кто с пустыми руками, кто с нанизанными на веревку рыбами. Со стороны реки слышался хор древесных лягушек, а под балконом завели свою ночную песню сверчки. Вдруг несколько звездочек словно бы ожили и понеслись над лесом, кустами, цветами бугенвиллеи. То были светлячки. Они перемигивались друг с другом своими зелеными огоньками. А потом над моей головой стала бесшумно носиться летучая мышь. Она хватала насекомых привлеченных светом окна. Мое присутствие ни сколько не смущало зверька.
В другой раз я отправился по тропе в противоположную от реки Палпала сторону. Этот поход оказался гораздо интересней. Вначале мой путь лежал через тиковый лес. Деревья, будто колонны устремлялись ввысь и были увенчаны зеленым пологом. Тут и там красными пирамидами возвышались метровые термитники. Днем они кажутся безжизненными строениями. Термиты выбираются на поверхность с наступлением ночи. Тогда и занимаются они ремонтом жилища, сбором пищи, укреплением стен – и все вслепую. Среди деревьев я разглядел стадо аксисов. Эти небольшие олени, будто расписаны солнечными пятнами – поди их, разгляди. Аксисы кормились травой, постепенно продвигаясь в чащу, пока кустарники не скрыли их из виду.
Дальше мой путь лежал на вершину холма по змеящейся вверх усыпанной камнями тропе. Вскоре я услышал таинственный шорох листвы, стук падающих камешков и посапыванье. Густые заросли скрывали каких-то животных. Но когда одно из них взвизгнуло и возмущенно захрюкало, стало понятно, кто там прячется. Чтобы не смутить кабанов своим неожиданным появлением, я деликатно покашлял. Но мой этичный поступок вызвал в диком стаде ошеломление. В следующее мгновение послышался треск, шум, тревожное повизгивание – кабаны бросились бежать, продираясь сквозь кустарник. А затем я увидел маленьких людей. Они таращились на меня с негодованием. Можно было подумать, я помешал им изучать жизнь кабанов. Их худые физиономии выглядели печальными. Поглядев на меня с укором, они полезли на деревья. Мой поступок, по их мнению, оказался бестактным. Эти хвостатые человечки оказались лангурами. Мне пришлось с их мнением согласиться: что в городе прилично, то в лесу – дурной тон. Лангуры довольно любопытные местные жители. Одеты они в пепельно-серый мех, мордочки их черны, а хохол на голове – вроде кепки с маленьким козырьком. Их длинный хвост, кажется, живет сам по себе: то покачивается из стороны в сторону, то обхватывает ветки или вовсе отдыхает, пока хозяин кормится орехом.
В следующую минуту мне самому пришлось застыть от неожиданного шума. Внезапно раздался треск, шорох и грохот. Я обернулся и увидел, как падает высокое, подточенное термитами дерево. Оно было увешано лианами и эпифитными растениями, а при падении переломало ветви соседей и подмяло под собой кусты. После этого лес ненадолго притих.
Поднявшись еще выше, я оказался среди странного вида скалистых выступов. Они торчали из земли, словно гигантские пальцы. Лангуры нашли здесь себе удобный приют. Тут им и отдых в тени, и аттракцион для прыганья молодежи, и есть чем поживиться, поскольку с деревьев падали съедобные орешки.
На вершине холма меня ждал еще один сюрприз. Среди низеньких корявых от ветра деревьев по серым плитам бежала речушка. Достигнув кромки обрыва, она бросалась с горы небольшим водопадом. Я встал над завесой падающей воды. Это было необыкновенное впечатление – речка убегала прямо из-под ног. А вокруг открывался вид на покрытые лесом вершины гор. Солнце здорово припекало. Я делал снимки, чувствуя себя так, словно лечу над этим причудливым таинственным миром.
На обратном пути, спустившись с горы, я зашагал по узенькой тропке и увидел павлина. Он важно прогуливался среди деревьев во всем своем глазастом прикиде. Я направился в его сторону. Завидев меня, павлин на мгновение замер, мяукнул и поспешил удалиться в кусты. Сойдя с тропы, я вскоре потерял ее из виду, но зато услышал журчание ручья и направился к нему. Вскоре я оказался у небольшого каскада. Ручей выбегал из ущелья, прыгал с выступа на выступ и замирал в небольших прудиках, затем выныривал и продолжал свой путь через лес к реке. Огромный валун величиной с избу прильнул здесь боком к скале. Он словно выкатился из леса и остановился на отдых. Когда валун продолжит свой путь – неизвестно, но между ним и скалой образовался уютный грот – не хуже гостиничной комнаты, и в нем я нашел свежие, еще горячие остатки костра. Охотники, надеясь, что валун не станет двигаться прямо сейчас, останавливаются в гроте на отдых, но все же рискуют однажды оказаться раздавленными.
Я присел на плоский камень у болтливого ручья, там, где он, спрыгнув с камня, бросается в пруд, и стал глядеть на его веселую игру. Он брызгал прохладой, орошая кустики, мох и папоротник. Вода в пруду расходилась кругами. В ее толще кувыркались какие-то мелкие блестящие жучки.
К этому часу небо над головой стало хмуриться. Наползли серые облака. Вскоре начал накрапывать дождь. По земле, листьям и воде зашелестели большие капли. Я укрылся под валуном. Здесь было сухо. Снаружи теперь текло сплошной завесой. Кроме шума дождя вокруг уже ничего больше не было слышно. Спустя полчаса дождь прекратился. Вновь засияло солнце. Стайка попугаев с громким криком стремительно пронеслась над деревьями. Птицы вновь вернулись к своим заботам. А я зашагал в деревню.
Мудули и в самом деле оказался великодушным человеком. Накануне моего отъезда, в гостиницу заехали переночевать индийские туристы. Хозяин не стал переселять меня в дешевый номер. Бунгало все еще пустовали. Больше того, он договорился, что туристы заберут меня с собой в поездку по заповеднику, а вечером я вместе с ними вернусь в город.
К половине девятого утра я с рюкзаком уже стоял в регистратуре в ожидании туристической группы. Попрощавшись с Мудули, мы заняли свои места в джипе и тронулись в путь. Поездка по национальному парку обещала быть интересной, но покидать тихий гостеприимный Лулунг было все-таки грустно.
И снова дорога. Красная, ухабистая, пыльная, она петляла среди холмов и взбиралась по склонам. Мы останавливались в каком-нибудь живописном месте, чтобы фотографироваться. Одна из местных достопримечательностей – фикус возрастом более семисот лет. Он объявлен памятником природы и находится под охраной. Этот гигант с корявым необъятным стволом выглядит впечатляюще. Следующая неожиданная остановка посреди леса – стадо замбаров. Водитель заметил оленей и остановил машину. Некоторое время мы восхищались вожаком, его большими рогами. Затем посетили два водопада. Джоранда высотой около 150 метров низвергается с горы среди покрытых зеленью скал, словно прядь серебристых нитей. Бархипани был еще больше – около 400 метров, при своем падении он разбивается о выступающие скалы троекратно и походит на пышный шлейф невесты.
Целый день мы колесили по лесным дорогам с ограничителями скорости – весьма разумное в заповеднике приспособление, стоило водителю забыться, как мы резко подскакивали на этом лежащем полицейском, и скорость приходилось снижать, благодаря чему, лесные обитатели могут пересекать дорогу без риска для жизни. Из окна машины я видел нетронутый дикий мир. Он хранит свои тайны, пока не придут новые команды исследователей, чтобы их разгадать.