Молоко

В конце декабря 1945 года, перед самым Новым Годом  Леонида вместе с автоколонной внезапно послали в поездку в Полтаву – перевезти какие-то военные грузы.
Он должен был пробыть в поездке неделю – разгрузиться, подождать, пока загрузят новые грузы для военного училища и вернуться назад в Кукуев.
На дворе стояли крепкие морозы, снега было еще немного, и поездка не сулила ничего плохого.

К радости Симы, муж вернулся не через неделю, а через двое суток – но ввалился в дом сам не свой, весь во власти горячки.
Будучи почти без сознания, он сразу слёг. Ночью у него начался бред, голова пылала, ужасные приступы кашля мучили его.

Ещё до того, как сознание его покинуло, Леонид успел рассказать жене, что с ним произошло. Оказывается, ночью на пути в Полтаву у его грузовика случилась небольшая поломка.
 
Леонид, будучи человеком железного здоровья, поступил так, как он поступал сотни раз за четыре года войны. Он выскочил из кабины, залез под машину в одной гимнастёрке и лёжа спиной прямо на снегу, за считанные минуты  исправил поломку. Выскочив из под машины, он молодецки отряхнулся, залез в кабину и поехал догонять свою автоколонну.

Но почему-то на этот раз здоровье и удача покинули его.
Уже через два-три часа по приезде в Полтаву он почувствовал себя плохо - у него начался жар и головная боль. Чувствуя, что с ним что-то не так, Леонид попросил начальника колонны отпустить его домой. Тот разрешил, и Леонид один уехал назад в Кукуев, надеясь дома отлежаться и вылечиться.

Наутро Леонида отвезли в районную больницу. Врачи признали у него крупозное воспаление лёгких. Состояние было очень тяжелым. Сима ничего не ела и сидела возле него в палате целый день, а под вечер выбилась из сил.

Ненадолго придя в себя, Леонид приказал ей идти ночевать домой, только попросил – вечером принести ему стакан молока. Выйдя из больницы, Сима, не заходя домой, сразу побежала на базар, где в это голодное время почти никто ничем не торговал, кроме семечек и мороженой картошки.  Купить стакан молока было практически невозможно, но она решила попытаться - ей казалось, что если муж выпьет молока, то сразу выздоровеет.

Хотя уже начало темнеть, на базаре ещё стояло несколько закутанных в тряпьё продавцов – стариков и старух с их жалким товаром. И среди них, к восторгу Симы, была старуха с кринкой молока!

Денег у Симы почти не было, да в тот голодный год они и не стоили ничего. Поэтому после отчаянной торговли старуха согласилась налить ей в банку стакан молока – в обмен на пуховый платок, который Сима решительно сдёрнула с головы.

Прямо с рынка она через весь город побежала в больницу, но наступил уже поздний вечер, и она закрылась. Отчаянно стуча в двери приёмного отделения, Сима добилась только того, что в окне показалась закутанная в платок медсестра со свечкой в руках.
Медсестра, приоткрыв форточку, выслушала отчаянную просьбу Симы напоить молоком её мужа и согласилась взять у нее через форточку молоко и выполнить просьбу.

На следующее утро Сима прибежала в больницу, и как только она открылась, проникла к пожилому дежурному врачу, который, глядя на нее поверх очков, как-то очень буднично сообщил ей, что её муж, Леонид Николаевич, умер ещё вчера - сразу после обеда.

-«Как после обеда? Ведь я же была у него, и он был жив!» воскликнула она, «а для кого же я вечером передавала молоко?»
-«Ну что ж, был жив. А как вы ушли – ему сразу стало плохо, и он почти сразу и умер!»  ответил доктор. За время войны, которая только что окончилась, доктор привык каждый день видеть десятки смертей и ещё одна не вызвала у него никаких эмоций.

Убитая горем, Сима поплелась домой, проклиная всё на свете.
-«А как же молоко?» повторяла она, «Ну, пусть подавятся!».

Среди студёной зимы, 4 января 1946 года похоронить мужа для Симы было целой проблемой, но она не растерялась - привыкшая за время войны во всём полагаться на армию, она просто пошла в ближайшую воинскую часть - артиллерийское депо, которых много было в городе.

Сима пробилась к командиру и рассказала о своём горе - как у нее умер муж, инвалид гражданской войны, который всю войну работал для фронта.

Командир полка дал приказ лейтенанту и пятерым солдатам помочь вдове. Все вместе на грузовой машине они поехали в больницу, забрали в морге тело Леонида, отвезли на старое Преображенское кладбище и там захоронили с воинскими почестями на почётном месте – недалеко от церкви, возле отмеченной чёрной гранитной плитой могилы с надписью: «Полковник кавалерии граф де Роберти».

Когда солдаты насыпали могильный холмик – стало уже совсем темно. По команде офицера бойцы выстроились в ряд и дали залп из карабинов, затем все организованно погрузились на свою «полуторку» и вернулись в город.

За 22 года до того дед Леонид спас жизнь жене Симе - у неё начался перитонит после родов, пенициллин ещё не изобрели - наступила клиническая смерть, в морг её отнесли к вечеру (на улице 1924 год, глухая провинция).
Дед пришел с работы, узнал. Хотел вечером ворваться в больницу - врачи закрылись, спрятались.
Тогда дед топором выбил все окна в больнице, влез в окно, поймал дежурного врача и держа острый топор над его головой - приказал вынести Симу из морга,  куда её уже отнесли на ночь ещё условно живой, и заставил врача делать ей безумную, безнадёжную, глупую операцию.

Врач (не хирург) под топором вскрыл Симе живот, вытащил все кишки, свалил их в медный таз с раствором марганцовки, и "постирал" кишки в тазу, как бельё.
Потом сложил кишки Симе в живот и зашил.
Дед остался доволен. Сима выжила, пережила великую войну и прожила до октября 1969 года, пока не умерла от диабета.
Теперь вам должно быть понятно, почему Сима так страдала, не сумев спасти мужа.





...