Рассказ 17 Надежда

Каждого человека можно сравнить с источником света. Гениев этого мира можно уподобить маякам. Их знание и сила монолитны и веками направляют людей на правильный курс. Большинство же людей напоминают карманные фонарики с вынутыми батарейками, то есть нужен мощный катализатор, чтобы человек начал светить окружающим людям. Самым банальным и часто встречающимся катализатором является любовь. До встречи с одним человеком я и был карманным фонариком без батареек.
Ее зовут Надя. По вышеизложенной классификации она больше походила на красный китайский фонарик. Она излучала мягкое свечение, и вы могли просто не замечать ее света, но все окружающие наполнялись тонкой и изысканной радостью при виде ее зеленых глаз. А для некоторых людей она открывалась всем своим диким и необузданным характером. Принцип, по которому она выбирала друзей, был для меня секретом.
Повествование о нашей истории я начну с самого начала, то есть со дня нашей встречи.
Это был промозглый октябрьский вечер. В пятницу по своему обыкновению я пришел насквозь промокший в книжный магазин. В выходные меньше всего хотелось думать о работе, поэтому я каждый раз покупал книгу (или две в зависимости от объема), чтобы на два дня окунуться в причудливый мир фантазии автора.
В тот день я невероятно долго слонялся между книжными стеллажами. Все заслуживающие внимания новинки были уже прочитаны, так что мне надо было окунуться в благородную старину. Опять же и тут все не так просто. Я был читающим ребенком (что во многом и определило мою судьбу), поэтому весь список обязательной литературы был прочтен еще к восьмому классу. Потому пошла необязательная программа и новинки. Я будто старался наверстать упущенное. Дело в том, что умение читать и писать пришло ко мне в конце третьего класса. Родители уже сожалели, что меня родили. Они оббегали сотню врачей, в конце концов, отдали меня в специальную школу. Все это время они обдумывали, что делать с умственно отсталым сыном, хотя кроме неумения читать я вообще не отставал от сверстников. И в день, когда родители приехали за мною в пансионат, я взял у воспитательницы какой-то дамский роман и перед изумленными родителями и медсестрами быстро прочитал вслух страниц 20, а потом еще пересказал отрывок. Врачи объяснить феномен были не в силах и только пожали плечами. А я вернулся в нормальную школу, причем без потери класса и даже стал отличником. С тех пор я не могу остановиться читать. У всех людей остаются воспоминания о встречах, поездках, каких-то событиях. У меня же основная масса впечатлений остается только от книг или пластинок. Будто меня самого нет. Есть только мое я, отраженное в чужих буквах и звуках.
На улице давно стемнело. В своих квартирах люди уединяются с четвероногим другом, с диваном и с телевизором. А я все торчал в книжном. Нелепая ситуация. Но уходить без трофея я не собирался. Меня осенило, и я пошел вдоль стеллажей. Одна из немногих книг, которые не были прочитаны, была «Алиса в стране чудес» (сам удивляюсь, как я мог пройти мимо такой известной вещи). Обойдя магазин по периметру, по рядам шкафов, я не нашел своего вожделения. Расстроившись, что выходные пройдут в перечитывании старого, я пошел к кассе. Там сидела девушка с огненно-рыжими волосами, что-то читавшая. Я подошел и спросил:
- В магазине есть «Алиса в стране чудес»?
- Приходите завтра.
- Почему? Разве у Вас привоз по субботам?
- Нет. Я просто к этому времени дочитаю книгу.
Я посмотрел на ее книгу. «Алиса». Получается, она взяла в зале книгу, но выносить не стала, а просто читает на рабочем месте. Меня дико разозлило такое неуважение к покупателю. Психанув, я выскочил в октябрьскую мглу.
Как вы уже догадались, на следующий день я пришел в магазин. Из одних лишь вредности и тупого упорства я хотел купить эту дурацкую книгу и вдобавок написать в жалобной книге целое сочинение на тему хамки-продавщицы.
Я залетел в помещение и ринулся к стеллажам. Треклятой «Алисы» там не было. Это меня взбесило окончательно и, пыхтя как бык при виде тореадора с тряпкой, я пошел к выходу. Тут меня окликнули:
- Молодой человек, Вы вчера хотели купить «Алису в стране чудес». Я дочитала и отложила книгу специально для Вас.
Я развернулся. За прилавком стояла все та же рыжая. Она приветливо улыбалась и протягивала мне книгу. Пробормотав что-то маловразумительное, я расплатился и ушел.
Из-за дождя я провел весь день дома, читая свежее купленную книгу и потягивая коньяк. Время от времени (где-то между микроволновкой и ванной) в голове всплывал образ той рыжей в магазине, но что-то мне мешало пойти и пригласить ее на ужин. Обычно такой нерешительности у меня не было. А в понедельник утром я залез в свою Тойоту и покатил на работу. А работаю я редактором в одном крупном ежемесячнике о музыке, поп-культуре и политике. Тогда была горячая пора – конец месяца, и выпуск свежего номера на носу. Так что работы было дико много, приезжал домой я дико поздно дико уставший, и силы оставались только на то, чтобы доползти до кровати и заснуть.
Все будни я крутился как белка в ускорителе частиц, чтобы со спокойной душой пробездельничать  все выходные. На обратной дороге домой, вспомнив про рыжую, я заехал в супермаркет, купил там цветы, а потом подрулил к книжному. С букетом я проскочил мимо продавщицы, выбрал книгу и вернулся к кассе, держа букет за спиной. Предвкушение встречи сменилось горьким разочарованием: на кассе сидела противная тетка с мутными глазами. Пробив книгу, она огласила цену. Я покорно расплатился и только после этого спросил ее:
- На прошлой неделе тут работала девушка с рыжими волосами…
- Знать не знаю.
С траурной миной я вручил кассирше цветы, сгреб сдачу с книгой и ушел. Поехал домой и криво припарковался, чуть не покарябав машину моего соседа.
Выходные прошли туманном мареве. К новой книге я не притронулся, новый номер выпущен, так что работать не над чем. К тому же на меня свалилось то, что всякие лирики просто боготворят, а реалисты с нигилистами проклинают. Я влюбился окончательно и бесповоротно в ту зеленоглазую с рыжими волосами. Нельзя было сказать, что я этому обрадовался, ведь в мои планы входило лет пять побыть бессердечным ловеласом, а потом будь, что будет. Но стерве-судьбе захотелось иначе повернуть мою жизнь. Отныне мое сердце принадлежало рыжей, с которой я перебросился несколькими фразами.
Потянулись дни. Мой журнал, моя жена, любовница и дочь в одном переплете, показался мне ужасно пошлым, злым и грубым. Я отбраковывал множество статей именно из-за насмешливого издевательско-ироничного тона, к которому я сам приучал журналистов. Конечно, другие сотрудники заметили мою смену манеры поведения. Я стал замкнутым и нелюдимым. И это был человек, который раньше собирал всю редакцию, и мы всей толпой ехали на «шашлыки» (это давно уже не блюдо, а мероприятие. С таким же успехом я мог написать «поехали на барбекю». Смысл остался бы прежним). От начальника (ББ – большой босс) ничто не могло укрыться, и он посоветовал мне взять отпуск. И поскольку это первый отпуск с момента прихода на работу, более пяти лет назад, то мне предложили убраться с глаз долой на целый месяц. Зная нашего ББ, скажу, что это невероятная щедрость. Прямо шуба с барского плеча. В жизни наш шеф был копией журнала: циничный и злобный. Я очень хорошо смотрелся в кресле редактора в его журнале.
Денег и времени у меня было полно, но вместо того, чтобы поехать в Майями или в Неаполь на какой-нибудь модный курорт (а заодно подчерпнуть  пару горячих новостей), я отправился путешествовать по Мегаполису. Ведь рыжих не так уж много…
Тойоту я сменил на пару ног и отправился искать причину моего сумасшествия. Молодая девушка, вероятно, является студенткой. Где-то подрабатывает. На это указывает не только место нашей встречи, но и ее внешний вид, ее активность. Так же напрашивался еще один вывод: она работает не по специальности. Из этого следует, что искать ее  надо во всяких ресторанах, магазинах и прочих. Если она работала в том книжном, то вероятно, что она где-то рядом живет, потому что поблизости нет учебных заведений.
В тот книжный вопреки своему желанию я зашел. Выяснилось, что продавцы ничего о ней не знает. А пузатый менеджер впервые слышит. Вероятно, она здесь кого-то замещала, а этот кто-то сам смылся.
После первого неудачного хода я продолжил поиски, вооружившись методом псевдодедукции и отгоняя мысли о возможном провале.
Первая неделя прошла безрезультатно. Хоть я и плохо запомнил ее лицо, но оставалась надежда, что при встрече я ее узнаю (как журналист я не должен доверять такой недостоверной информации и прекратить поиски (конечно, если она не дочка президента), но в последние дни я все тверже убеждался в своей профнепригодности). Я искал нашей встречи, при этом желая, чтобы любовная лихорадка, такая непривычная для этого мира, утихла, а потом и вовсе умерла. Но эта стерва и не думала униматься. Наоборот она крепла, заставляя меня носиться по городу как кого-то студента. Но одновременно с этим я понимал, что революция в масштабе одного человека произошла, и что к старым порядкам невозможно вернуться. Единственным человеком, который смог бы разрубить узел противоречий, была та рыжая бестия.
Я выходил из квартиры дико рано, в 9 часов и начинал описки в новом районе. На карте Мегаполиса, которая лежала у меня в кармане, я помечал места неудачного поиска. С каждым днем их становилось все больше. Но надежда не умирала.
В принципе вероятность встретить девушку в 20-миллионном Мегаполисе упорно стремиться к нулю, но его не достигает. Каждый день я проходил мимо нескольких тысяч человек и отдалялся от книжного, где мы встретились. Вероятность уменьшалась с каждым днем, а сумасшествие усиливалось.
 В конце второй недели все еще не было результатов. Побывав в сотнях потенциальных мест ее работы и пройдя, черт знает, сколько километров, я не добился ровным счетом н-и-ч-е-г-о.
Вечером после очередного дня скитаний я остановился в небольшом студенческом кафе. До этого «отпуска» я года два не посещал подобные заведения, предпочитая им столовую в издательстве, чтобы не отрываться от беседы с коллегами, дорогие рестораны (в половине из которых счет в результате оплачивал не я), чтобы по случаю почерпнуть пару сплетен и раздуть потом скандал, кухни любовниц по известной причине или полуфабрикаты, лежа дома на диване. А сейчас я не хотел тратить время, потому что именно в дешевых кафе я мог встретить рыжую.
Ожидая свой заказ, я вытащил карту Мегаполиса, развернул ее на шатком столике, после чего начал чертыхаться и материться так, что остальные посетители стали на меня смотреть с удивлением или презрением. А дело было в том, что я обошел все потенциальные места ее обитания. Оставались только престижные и дорогущие районы, фабричный и китайский кварталы, офисный центр и все в таком духе. А если она целый день дома сидит и болеет, а если она из города уехала, а если она живет в пригороде, а если.… Тогда у меня вообще нет шансов ее найти! Только сейчас до меня дошло, что затея с самого начала была идиотской. Невозможно найти одного человека в Мегаполисе, только зная, как он выглядит. И как я только сразу не понял. Видимо, на самом деле голову можно потерять от всяких рыжих.
- Ваш заказ… Что с Вами?
- Ничего страшного… Хотя постойте. У вас работает девушка с рыжими волосами и зелеными глазами?
Официантка ухмыльнулась и ответила:
- Нет. И я Вам не советую ее искать. Она же не единственная рыжая в этом городе.
Ушла. Я поглотал обед и поехал домой. Действительно, вероятность найти ее ниже 1 к 20 миллионам. Это провал!
Приехал домой, зашел в подъезд, поздоровывался с консьержкой и собрался уже пойти наверх, но она меня окликнула:
- Что такое?
- Вам просили передать… (она полезла в ящик стола)
- Кто? Рыжая?
- Влюбился что ли? Да не видела я цвета ее волос. Может и рыжая… А, вот!
И бабулька вручила мне «Алису в Зазеркалье». У меня началась истерика. Не знаю, что именно послужило последней каплей, но как только я увидел книгу, я начала безумно благодарить консьержку, напевать какую-то песенку, безудержно хохотал, а потом вприпрыжку понесся в свою квартиру. Даже вспоминать как-то неудобно. Я не нашел рыжую, она сама вышла на мой след.
Уже у себя, чтобы потянуть время перед блаженством, я включил музыку, налил коньяка, уселся на диване и после глотка алкоголя открыл книгу. На первой странице кокетливыми закорючками вились буквы: «Свинцовый канал. Грустный фонарь. 17 ноября. 17:17. Там я появлюсь. Жду 17 минут».
 У меня по сердцу разлилось чувство настоящего счастья. Только 20 часов отделяли меня от желанной встречи. Весь следующий день я не мог спокойно сидеть и ждать. Меня охватило предвкушение, уничтожающее покой. В голове стоял один лишь ее образ. Мелькали варианты встречи, реплики друг другу. И из всего этого разнообразия суждено сбыться только одному сценарию. Чтобы занять руки, я стал убирать свою квартиру. Ведь она может заглянуть в гости! Конечно, мои апартаменты мало походили на сарай закоренелого холостяка, но небольшая уборка не помешала бы.
Я не знал, что это за девушка. Кого-то личная машина могла привести в восторг. А если они примкнула к «зеленым», то моя Тойота могла довести ее до бешенства. Точно также я не знал, какой образ ей понравится. Я мог быть «большим боссом» (не буквально), молоднявым спортсменом, ловеласом, рассеянным журналистом. Как хамелеон я мог принять любую личину, исходя из ситуации и личности собеседника. Я не актер, я именно притворщик. Я не играю, я показываю одно из своих лиц. А сейчас я был в замешательстве. В конечном итоге я решил оставить Тойоту за квартал до канала, а образ возьму наиболее комфортный, тот, который она уже видела – это была личина безнадежного трудоголика, интеллигента с прожженной сигаретами душой.
И я поехал. Впервые я не ругался в пробке, отравляя жизнь себе и окружающим. Включил радио и стал наслаждаться незатейливыми мелодиями, ничего не оценивая и не выискивая промашки и несовершенства в композиции. Легкость.
Согласно плану я бросил Тойоту и поспешил к Свинцовому каналу. На часах 17:15, а канал длинный, к тому же с поворотом… Я стал искать наиболее грустный фонарь. Да они все невеселые! Дважды пробежался вдоль канала. Глянул на часы. 17:23! А если она уже ушла, плюнув на свои обещания? Самым грустным бывает одинокий и брошенный человек. Наверное, это распространяется и на фонари. Я понесся по другой стороне улицы, которая не примыкала к воде. Результат нулевой. А время идет… Но фонари здесь не одни. Осененный новой идеей, я газанул. То была последняя моя догадка, и если она не сработает, то меня ожидало фиаско. А вся идея заключалась в тому, что она имела в виду не уличный фонарь, потому что они грустными не выглядели, народу да и фонарей на улице полно. По-настоящему грустным выглядел единственный в своем роде китайский фонарик, находившейся в магазине специй. Почему-то там повесили только один, хотя композиция предполагала целую россыпь фонарей.
Я добежал до лавки и на полном ходу ворвался вовнутрь. За прилавком стояли рыжая и турчанка – хозяйка магазина (не спрашивайте меня, почему у турчанки-владелицы магазина китайские фонарики) и пили чай. Рыжая подошла ко мне и взяла веник, который до беготни вдоль канала был букетом цветов. После все так же не говоря ни слова, она подвела меня к хозяйке. Мне налили чай, подвинули коробку с восточными сладостями и только после всех этих церемоний рыжая заговорила:
- Вот видишь, любую шараду можно разгадать. Было бы желание, - обратилась ко мне, - Меня зовут Надя. И в том книжном я оказалась случайно: у знакомой заболел ребенок, и она попросила меня ее заменить. Я согласилась. Ни менеджер, ни другие продавцы не знали о моем существовании. А теперь твоя очередь?.. Рассказывай о себе.
Я начала свое повествование. Надя меня постоянно перебивала, уточняла, спрашивала, перешептывалась с подругой, а немногословная турчанка слушала. В результате через полчаса они имели в распоряжении мою точную биографию и уйму интимных подробностей. Хоть досье для ФБР составляй. Надя же про себя ничего не сказала.
Закончив пить чай, мы поблагодарили хозяйку и пошли гулять. Надежда окончательно завладела течением разговора (течение было подобно горному потоку). Болтушка не умолкала, излучая яркое и обезоруживающее очарование. Но при этом она ни слова не сказала о себе. Из ее длиннющего монолога я только понял, что она успела побывать в Индии, Мексике и Франции, слушает экспериментальный рок в духе Radiohead, свободно говорит на испанском и ненавидит вареную картошку. Передо мной была девушка – мозаика. Каждый день она будет подбрасывать несколько кусочков пазла, и, в конечном счете, из них сложится точная и детальная картина.
Пешком мы дошли до моего дома. Она зашла в гости (не зря я в квартире убирался). Мы пили на полу коньяк. Она расхваливала мой выбор дисков. В колонках играли The Beatles. Наслаждение продолжалось не долго: только закончился «Revolver» (в следующий раз поставлю долгоиграющую пластинку), она меня поцеловала в щеку и не выходе бросила:
- Завтра в три около «Светлячка».
И ушла. А я остался допивать коньяк и ждать завтра.
Завтра наступило даже быстрее, чем я ожидал. Я топтался около «Светлячка». Последний представлял собой клуб андеграундной музыки с кафетерием на нулевом этаже. Все самые безумные, сумасшедшие и неординарные идеи зарождались в этом подвальчике. Потом уже модные продюсеры, нахватавшись новейших веяний музыкальной моды, в гигиенически чистых лабораториях-студиях выносили эти идеи на стадионный и телевизионный уровень в опошленном и упрощенном варианте. Был дорогой французский коньяк, а стало пиво в банке.
Вообще-то в клуб я мог пройти совершенно бесплатно, ибо я являюсь редактором злого, циничного, но влиятельного журнала. Да и знают меня здесь еще со времен журналисткой деятельности. СМИ – четвертая ветвь власти. И в отличие от трех предыдущих (у нас вообще-то типа демократический режим) может вмешиваться в личную жизнь каждого человека. Конечно, не прямо и грубо, а мягко направляя стадо туда, куда нам или нашим хозяевам из трех других ветвей нужно.
В момент, когда я упитывался своими безграничными возможностями, кто-то подбежал сзади и закрыл мне глаза руками. А потом наигранно низкий голос сказал:
- Угадай, кто?
Я ухмыльнулся и выдал первое попавшееся женское имя:
- Соня?
- Какая еще Соня?!
Я убрал ее руки с глаз и посмотрел на Надю. Конечно, я знал, кто находится у меня за спиной, но мне хотелось позлить девушку. Поэтому изображая крайнею степень удивления, я воскликнул:
- Ой! Надя! Как я вас мог перепутать?!
- Сколько их у тебя? – ледяным тоном спросила Надя, сверля меня глазами. Я улыбнулся.
- Девушка-мозаика, теперь я знаю еще кое-что о Вас. Вы ревнивы и верите всей ерунде, которую Вам говорят.
 Она засмеялась и защебетала о вечернем концерте малоизвестной, но стремительно набирающей обороты группы. А пока не началось светопреставление, мы можем отведать круассанов в кафе. Так она сказала. Это и было удачным моментом, чтобы потешить мое самолюбие и завоевать девушку. Я выдал целую лекцию о своей работе и о ее преимуществах, которая заняла бы страниц пять word’овского текста шрифтом Tomes New Roman размером 12. Она была покорена моей властью в этих кругах и всемогуществом СМИ (прощу себе то, что приукрасил некоторые факты). В благодарность за будущий вечер она, пока поглощали круассаны и кофе на нулевом этаже «Светлячка», подбросила мне еще несколько кусочков мозаики. У нее есть бигль по кличке Пират. Она коллекционирует надписи, увиденные в общественных туалетах. Сейчас их 763, а я добавил еще с десяток самых запоминающихся (народ в издательстве творческий, и надписи в сортирах соответствующие (кто-то может подумать, что за издательство, где в туалетах пишут, взрослые люди все-таки. Отвечу, здание у нас старое и обшарпанное, и кое-кто экономит на ремонте, поэтому за поколения журналюг там накопилось много всего творческого)). Она записала их в блокнот с извивающимся драконом. Также в школе она была почти круглой отличницей, если не учитывать трояка по физике. Она ненавидит мыльные оперы, предпочитая им мультики и черно-белые фильмы с Мэрилин Монро. Ей нравится, как звучат слова «Лондон», «Екатеринбург» и «томатная паста». Больше она ничего мне не рассказала о себе.
Болтая мы чуть не прозевали сам концерт. Слушая группу, я мог отделаться от профессиональной привычки и отметил про себя, что ребята играют на стыке пост-панка и готики, что некоторые шероховатости текстов и аранжировки компенсируются бешенной энергетикой, что им следует сменить барабанщика: он часто всех сбивает, не держит ритм, что только клавишница профессионально занимается музыкой, что вокалист пытается копировать манеру Тома Йорка, но вместе с этим проклевывается его собственная манера. И прочее. Но это я отметил в начале выступления, а потом стал просто получать удовольствие от концерта. Надо же, я все еще это умею делать.
После мы снова пошли ко мне домой. На этот раз я поставил «Bens» ее любимых Radiohead (специально для этого купил диск). Я собрался уже открывать новую бутылку коньяка, как Надя заявила, что начинает трезвую жизнь. Так что этим вечером мы пили чай. И снова, как только закончился альбом, она вскочила и уходя бросила мне место и время завтрашней встречи. Завтра точно поставлю ей двухчасовую импровизацию.
В тишине я допил чай, к коньяку меня не тянуло. Потом я взял ноутбук и написал обзор сегодняшнего концерта, который потом по мылу отправил в редакцию.
Счастье длилось 14 дней. Мы ходили на концерты, а я отсылал по ночам ББ рецензии. Мы много говорили, насыщая друг друга. Вечером она стала все дольше задерживаться. Сначала на двухчасовую импровизацию, потом на два альбома, потом три, пока на восьмой день не осталась до утра. Не буду этого описывать. Домыслите в меру своей испорченности. Однажды я спросил, как там ее Пират, которого она оставила на столько дней. Та ответила, что он у той соседки, благодаря которой мы встретились. Надя жила со мной, а я даже не знал ее адреса и номера телефона. Она каждый день подбрасывала мне горсточку кусочков мозаики, чтобы я трепетно и любовно шажок за шажком составлял ее образ. А я открылся весь и сразу. Впервые я распахнул душу перед живым человеком. Граница, нас разделявшая, не давала соскучиться, и каждый день наполнялся игрой и смыслом. Но именно эта идеальность отношений подарила мне килограмм сомнений вприкуску со страхом. Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но я запихивал подобные мысли поглубже. И они отравляли не отношения, а меня самого изнутри.
Сказка закончилась на 14 день... Утром я проснулся в непонятной тревоге. Нади не было в постели рядом со мной. Обычно она дрыхнет часов до 10-ти минимум. Я встал и пошел на кухню. Там она радостно щебетала по телефону. Она никогда не звонила у меня дома. Рыжая вскоре бросила трубку, подбежала ко мне и поцеловала. А потом довольная выдала:
- Я уезжаю на стажировку в Непал!
Я похолодел и тихо спросил:
- Мы еще встретимся?
- Ищи себе другую девушку. Ты отличный человек, я гарантирую. Сможешь найти.
Она поцеловала меня еще раз и побежала собирать вещи. Через полчаса мы сидели на кухне и ели наш последний совместный завтрак. Она весело болтала о предстоящей поездке, поглощая яичницу. Зеленые глаза горели. Я вяло ее слушал, стараясь сохранить невозмутимый вид, чтобы не отравлять последние минуты. Боже, это архитрудно. Больше всего мне хотелось вскочить, наорать на нее, как можно сильнее унизить, влепить пощечину и выставить за дверь. Потому что я был для нее развлечение. Сколько было других, подобных мне? Сколько раз она заводила любовника на две недели? Меня смешали с грязью. Несмотря на свои желания, я держался, понимая, что сам поступал точно также сотни раз. И в отличие от нее даже не уезжал куда-то ради приличия.
Прикончив яичницу, она встала. Еще о чем-то говорила, собирая последние вещи. Я отказался от предложения довести ее до дома. Она даже не обиделась. Попрощавшись она ушла.
Я закрыл дверь. Вот так вот глупо заканчиваются счастливые до какого-то момента истории… Вдруг меня осенило, что весь этот спектакль – проверка на вшивостью, и она стоит и ждет меня у подъезда! Кое-как одевшись в куртке поверх пижамы, я выскочил на улицу, чтобы убедиться в ложности моей догадки. Поорав, побегав вокруг дома и окончательно продрогнув, я вернулся в квартиру. Открыл бутылку коньяка. И весь тот день был выброшен из моей жизни.
В квартире было тихо и пусто. Что-то очень важное, болезненно любимое исчезло из дома. Пустота… Горячими щипцами в меня вгрызалась тишина, оставляя рубцы и шрамы. Как все может повернуться за одно утро! Я отпил прямо из горлышка…
На следующий день проснулся совершенно разбитым. Пустота квартиры больше не пугала, и постепенно я успокаивался. Сначала сходил за своей Тойотой, которая томилась в квартале от Свинцового канал все 14 дней. Потом заехал за продуктами, а дома стал наводить порядок. Интересно, кому Надя оставила Пирата перед поездкой в Непал? Соседке?
Телефон зазвонил. Внутри что-то шевельнулось «а вдруг?». Я взял трубку. Это всего лишь босс.
- Вы собираетесь идти на работу, молодой человек? Конечно, обзоры, которые Вы прислали, хороши. Кое-что мы опубликуем. Но нельзя же, чтобы отпуск длился вечно! И вообще…
- Я ухожу.
- … Чего?
- Я ухожу. Надоел мне Ваш журнал хуже горькой редьки.
- Сманили все-таки тебя. Надо с молодыми поаккуратнее. Зеленые, принципов нет, уходят налево в другие журналы. Но на них все издательство держится.
- Вы меня не поняли. Я ухожу из журнала, потому что мне противна сама его концепция.
- Что тебе не нравится?
- Он циничный и злой.
ББ недовольно хмыкнул и начал:
- Концепция ему, видите ли, не нравится. Да кто тебя спрашивает?! Катись куда угодно. Потом обратно приползешь, ноги будешь мне целовать, умоляя пустить обратно! А мы предателей не прощаем!
Он повесил трубку. А я ощутил всем телом надежду на новую жизнь без того обилия грязи и лжи. Надя была мгновением, вспышкой, но этого хватило на переосмысление всего пути. И на этом спасибо, рыжая бестия. Я взял трубку и набрал номер нагло и подло брошенной девушки. Понадобилось встретить то ли ведьму, то ли фею, чтобы осознать свою низость. Усталый голос донесся из трубки:
- Алло?
- Соня? Прости.
12.08.2008. – 19.08.2008.