Хранители сказок. Путешествие за край земли. Гл. 5

Глава пятая

Дух-хранитель

Утром, едва открыв глаза, Мартин окинул взглядом комнату. Солнце пока не встало. И мальчику захотелось поспать немного, хотя бы до рассвета. Снизу доносились звуки передвигаемой посуды, звенели кастрюли. Мартин решил, что полчасика ничего не изменят, и попытался опять занырнуть под одеяло.
— Прроснулся уже? — черная тень отделилась от шкафа и бесшумно приземлилась на спинку кровати.
— Уф! Напугал же ты меня, Карак, — выдохнул Мартин. — Еще рано, солнце не встало.
— Пока собирраемся, как рраз ррассветет. дел сегодня много, каждую минуту считать потом будешь. А если попадешь в лапы похитителей врремени, то вообще состарришься сразу, как рродишься. Ррассказывают, что они стоят за спиной и вытаскивают секунды, которрые ты не используешь. Так что врремя надо беречь.
— Какие ужасы ты говоришь с утра пораньше.
— Есть желание еще поваляться в постели? — усмехнулся
ворон.
Мартин покачал головой.
— Если нет, то тогда вставай. Видишь, какой толк от ужасов по утрам. И уговарривать долго не прришлось.
— Скажи честно, ты все это выдумал, про похитителей времени?
— Выдумал — не выдумал. Какая рразница, главное относиться беррежно к отведенному тебе врремени и попусту его не ррастррачивать.
— Я теперь совсем спать не буду.
— А вот это зрря. Спать тоже нужно, иначе твое врремя пойдет быстрее.
— Как так?
— Все очень прросто. Пока ты бодррствуешь, твое тело рработает. А когда спишь, то рработает только твой дух, а тело отдыхает, И получается, что ты живешь, участвуешь в прриключениях постоянно. Ведь сон — это прриключение души, ее закалка. душа бессмерртна — тело нет. В это врремя тело отдыхает и устрремляется в новый день с новыми силами.
— А душа не устает?
— Душа устает только от безделья. И плохое настрроение, и мысли черрные только оттого, что душа не живет полной жизнью. Ей скучно... — Карак внезапно замолчал. — Что-то заговоррились мы с тобой. Вставай, а я полетел на кухню.
И черной тенью метнулся в приоткрытую дверь. Сквозь проем с лестницы поднимался в комнату запах свежеиспеченных оладий и доносился свист закипевшего чайника.
Мартин посидел минуту, свесив ноги с кровати, и начал собираться. В голове не укладывалось — столько событий за последние сутки! да еще ворон со своими страшилками. Мартин вздрогнул, зажег лампу и начал наспех одеваться; ему все казалось, что кто-то прячется в темноте у него за спиной. Быстро набросив на себя одежду, он поспешил к умывальнику. Мылся тщательно, обильно намыливая руки, лицо, шею, почистил зубы. Лицо горело от прохладной воды, руки стыли, но он не отступил и продолжал терпеть. Умывшись, он промокнул лицо полотенцем, вытер насухо руки, бросил полотенце на кровать и сбежал вниз по лестнице. Когда он появился на кухне, Карак был на привычном месте, прохаживаясь по столу взад-вперед. Бабуля суетилась у печи, что-то переставляя, помешивая.
— Быстро ты сегодня, — бросила через плечо входящему внуку Августа. —Утро доброе, и за снегом идти не пришлось.
— Доброе утро, — поприветствовал ее Мартин. — Как же можно спать в такое время, бабуля, когда столько дел надо сделать. Минуты считаю, а не часы.
— Каррак, ты случайно не заметил, ночью Мартина никто не подменил? Ты вроде всю ночь с ним просидел?
— Нет, что вы, уважаемая Августа, это Марртин собственной перрсоной. Только умытый, одетый и готовый к прриключениям.
— Хорошо. Видимо, ты, Карак, знаешь волшебное слово, чтобы Мартин по утрам так вскакивал без лишних разговоров. А ты, Мартин, садись, ешь. Надеюсь, руки проверять не надо? Вымыты на совесть?
— Вот, — протянул Мартин бабуле ладошки и повертел перед ней. — Чисто?
— Чисто, чисто. Садись давай. Пей какао, я напекла оладьи с медом, поешь сейчас и с собой возьми в дорогу. Мало ли, проголодаешься.
— Спасибо, бабуля, — поблагодарил Мартин и набросился на еду. И за пять минут умял то, что стояло перед ним на столе. Ворон предусмотрительно отошел на край стола и посматривал искоса черным глазом.
— А скоро прилетит дедушка альбатрос? — спросил Мартин, оторвавшись от кружки и переводя дух.
— Он уже прилетел и ждет тебя на скале. Так что как будешь готов, он тебя заберет, — ответила Августа.
— А я готов.
— Погоди минутку, я тебе соберу с собой обед. — Она начала раскладывать перед Мартином на столе свертки. — Вот, смотри, это фляжка с чаем. Здесь я тебе завернула оладьи, это баночка меда, тут бутерброды с копченой рыбой. Все я тебе положу в твой школьный рюкзак, так что забросишь за спину — и мешать в пути не будет. Что еще... надеюсь, ничего не забыла.
— Да не волнуйся ты, бабуля. Все будет хорошо. Я же не один, — успокоил ее Мартин.
— Хорошо-хорошо, не буду волноваться, — успокоила бабуля. — В добрый путь!
Мартин, памятуя о вчерашнем полете, одевался на совесть. двое штанов, два свитера. Сверху куртка с капюшоном, отороченная мехом, теплая меховая шапка с висячими, как у собаки, ушами. Меховые рукавицы на резинке, пришитые к куртке, теплые ботинки с шерстяными носками. Сегодня он ко всему готов.
— Пойдемте скорее, а то очень жарко, — пожаловался Мартин. Он, напялив столько одежды, немного неуютно себя ощущал. Казалось, что его связали по рукам и ногам, он с трудом двигался.
— Пойдем, — согласилась бабуля
Они шли по спящему городу. Было тихо, и только снег хрустел под ногами. До рассвета оставалось совсем немного, и скоро, с первыми лучами солнца, город преобразится. Откроются лавки, магазины, люди начнут заниматься своими делами. А пока жители безымянного поселка наслаждались предутренним сном, нежились в своих постелях. Мартин немного завидовал им, предававшимся сонной неге. Но, подумав о приключениях, его ожидающих, сердце подпрыгивало от радости и начинало биться сильнее. Он бы ни за что не променял приключения на сладкий сон в неведении.
Когда они поднялись на утес, первые лучи солнца прорвались сквозь облачную дымку неба и снег на вершине горы заиграл искрами, словно объятый огнем. Альбатрос ждал их там же, где они встретились вчера, на ровной площадке у самой вершины утеса. Он тепло поприветствовал их:
— Доброе утро, Августа, Карак, Мартин! Как спалось? Надеюсь, вы набрались сил? Какие планы у нас на сегодня? К какому краю земли расправим свои крылья?
— Планы у нас такие: мы хотим отпрравиться к Звездному озерру, на беррегу которрого ррастет могучий дуб. Под этим дубом спррятана песня Отца Ветрра. Песня прронизала и прропитала дуб насквозь, и мы подумали, что если сделать из ветки этого дуба чудо-дудочку, которрая сама поет на ветрру, то сможем прреподнести ее в дарр Инмарру в обмен на ветку Негасимого Огня. Вот такой план, — подытожил Карак.
— Добро. Видно, что умная голова это предлагала, не зря Отец Ворон тебя рекомендовал, — похвалил Карака альбатрос.
Ворон отступил на шаг, развел крылья и картинно поклонился:
— Каждый вкладывает в это дело то, что может. Надеюсь, польза от этого будет. И впрредь можете на меня ррассчитывать.
— А ты, Мартин, как я погляжу, готов к дальнему перелету? Снарядился, словно в Ледяную страну.
— Ничего. В тепле не в холоде, — Августа слегка похлопала внука по спине. — Будем участвовать в приключении или мы сегодня собрались языками почесать?
— Вы готовы? — обратился альбатрос к ворону и Мартину. — Тогда полезайте на спину и держитесь покрепче. Полетим быстро. Мартин, тебя не затруднит спрятать Карака под курткой? А то боюсь, его сдует с моей спины, а лететь так быстро, как я, он не сможет.
— А моего мнения вы не спрросили, — заметил Карак.
— Ты можешь остаться, но мы были бы признательны за твою помощь и твое участие, — успокоил его альбатрос. — Я беспокоюсь за вас обоих. Так будет проще и мне, и тебе.
И потом, представь, ты проведешь все это время в тепле, ничего не делая, только изредка высовывая клюв и корректируя курс. Как тебе такое предложение?
— Искушаешь меня? — усмехнулся ворон. — Хоррошо, я согласен. Надеюсь, Марртин, ты еще не сильно прропотел? А то я сырро сти боюсь.
Мартин распахнул ворот, и ворон нырнул головой вперед под его куртку. Он царапал когтями живот мальчика, извивался до тех пор, пока не перевернулся и не высунул голову наружу.
— А не так уж и плохо, как сначала могло показаться, — заметил ворон. — Ну что, в путь?
— В путь. — Мартин уселся на спину альбатроса, и, как только он поудобнее устроился, альбатрос взмахнул крыльями и рухнул с утеса вниз. Мартин вцепился в перья альбатроса и истошно кричал, а зимнее море неумолимо приближалось. Карак судорожно царапал коггями живот Мартина и спешно пытался выбраться. Но альбатрос раскинул крылья, поймал воздушный поток и начал набирать высоту. Уже через минуту они достигли линии облаков и, пронзив их насквозь, вырвались навстречу встающему из-за горизонта солнцу.
Карак высунул голову из-за ворота куртки и разразился потоком каркающих и щелкающих звуков.
— А ну не ругайся при ребенке, — строго осадил его альбатрос.
— Я все рравно по ворроньему, ему не понять. И позволь полюбопытствовать, что же это такое сейчас было?
— Я тоже испугался, — признался Мартин, — думал мы разобьемся.
— Прошу прощения, не сообразил, что надо предупредить. Таким способом для меня легче и быстрее взлетать, особенно с грузом на спине. И к тому же вы все окончательно проснулись, так что, можно сказать, я оказал вам услугу.
— Вот спасибо, благодетель, — выпалил ворон, — а то, что у меня одна половина перрьев седая стала, а дрругая повылазила, тебе все рравно? А рребенок заикой станет?
— Я же уже извинился, — прокричал альбатрос, — еще раз прошу прощения, что не предупредил. Ты лучше уточни направление.
— Дерржи курс на юго-восток. Там, на материке, у подножия горр, и есть это озеро, — крикнул против ветра Карак.
— А мне понравилось. Конечно, страшно было, но так интересно, — воскликнул Мартин. Он начал привыкать к полетам с Отцом Альбатросом, и ровность полета нагнала на него сон. Сам того не замечая, он начал потихоньку клевать носом. Проснулся Мартин оттого, что Карак начал шевелиться и царапать ему живот когтями.
— Я тебя рразбудил? — виновато спросил ворон.
— да ничего страшного, я немного вздремнул.
— Извини. Прросто кррылья и лапы затекли, давно уже не сидел неподвижно так долго. Но скорро должны пррилететь, — сказал ворон и опять забился под свитер.
Альбатрос летел над облаками, и ровная белая пелена, словно раскатанная по земле вата, не представляла, на взгляд Мартина, никакого интереса.
Мартин начал скучать и позевывать, он обратился к пригревшемуся у него за пазухой ворону:
— Карак, знаешь, я давно пытаюсь понять одну штуку. Ведь все реки впадают в море. Они его питают, но реки пресные, а море почему-то соленое. Не понимаю.
Ворон прокашлялся:
— Почему морре соленое? Слушай же...
«Решил как-то посвататься великий кузнец Инмар к младшей дочери морского царя. Пришел он к берегу моря и начал звать морского владыку:
— Ой ты, государь всех вод, выйди, покажись. Я, великий кузнец, прошу руки твоей младшей дочери.
Вспенилось море, зашумело и расступилось. Вышел из него статный морской царь. Весь в жемчугах и кораллах, держит в левой руке перламутровый рог, а в правой — трезубец. Посмотрел он свысока на кузнеца, скривился и молвил:
— Это ты, что ли, прославленный мастер? Что-то не очень- то и похож. Какой-то ты оборванный, лицо в саже, руки в ожогах, такими руками не царских дочерей трогать, а уголь бросать. И ты думаешь, что я отдам за тебя свою дочь? С тебя и взять-то нечего.
— Да, ты прав. Нет у меня ничего кроме кузницы, таланта и рук. Если я для тебя, великий владыка вод, сделаю такое чудо, которое тебе и не снилось, отдашь за меня дочь?
— Если сделаешь такое чудо, то отдам, даю слово, — молвил царь. — Жду тебя во дворце через три дня с чудом, иначе не видать тебе моей дочери как своих ушей.
Ушел кузнец к себе в кузницу и начал думать. Думал, думал и придумал. для жизни нужна мука, чтоб печь хлеб и быть сытым, для жизни нужно золото, чтоб помогать другим. для жизни нужна соль, чтоб солить рыбу, мясо, сохраняя их на долгую зиму.
И выковал кузнец из железного камня два круга, положил один на другой и получился жернов. Крутишь вправо — высыпается из него мука, крутишь влево — чистое золото, а перевернешь — белоснежная соль. А для остановки мельницы требовались слова благодарности.
Доволен остался кузнец творением рук своих. Принес на берег жернова и стал думать, как бы в срок поспеть ко дворцу морского владыки. Видит, рыбаки на лодке плывут мимо. Он им с берега кричит:
— Добрые рыбаки, доставьте меня и эти жернова морскому царю, а я в долгу не останусь. Отблагодарю по-царски.
— Да о чем речь. Залезай скорей, — ответили рыбаки.
Залез кузнец в лодку, повернул жернова вправо, выпало немного золотого песку, поблагодарил он мельницу и расплатился с рыбаками. Но взыграла в рыбаках жадность. Дождались они, когда уснет кузнец, и потихоньку повернули жернова вправо. Начали жернова молоть, и золото посыпалось рекой. Но не знали жадные рыбаки, как остановить волшебные камни. И скоро лодка была заполнена золотом до краев. От такой тяжести она потонула вместе с рыбаками. А жернова, погружаясь на дно, перевернулись, но продолжали молоть, только уже не золото, а соль. С тех пор лежат они на дне и мелют, мелют, оттого соль в море не заканчивается. А младшая дочь морского владыки увидела тонущего кузнеца и пожалела его. Она превратила жадных рыбаков в жизнерадостных дельфинов, которые посадили на свои спины кузнеца и отвезли его на берег. С тех пор дельфины плавают по всем морям и спасают упавших за борт людей».
— А это правда?
— Откуда я знаю, — проворчал ворон, — ты спрросил, я ответил. По кррайней мере, так говоррят. Ты вполне можешь и сам прридумать свою сказку. Суть от этого не поменяется. Вода в морре менее соленой не станет. И ни земля, ни огонь, ни вода не обидятся еще на одну сказку. Но тем самым ты в моррскую соль вдохнешь дух.
— Значит, если я придумаю сказку сам, то она и будет правдой?
— Она не будет прравдой. Она станет одним из возможных варриантов, еще одной душой прредмета или явления. Просто ты объяснишь это со своей точки зррения, и в перрвую очередь тебе этот прредмет или явление будет понятнее. Вы с ним порроднитесь, потому как часть твоего духа будет с ним, а часть его духа с тобой. Это будет брратство душ.
— Все равно не очень понимаю, — пожаловался Мартин.
— Не торропись с пониманием. Не все срразу. У некоторрых уходит вся жизнь на понимание. А ты хочешь за пять минут понять душу Вселенной.
Мартин задумался. Его размышления прервал голос Отца Альбатроса:
— Почти добрались, вижу впереди горные кряжи над облаками.
— Лети к одинокой заснеженной вершине. Озеро расположено рядом с ней.
Альбатрос начал снижаться кругами, с каждым витком
спускаясь все ниже и ниже. Перед ними предстала горная цепь, у подножия, в долине, зеленели ровные луга, казалось, зима сюда никогда не заглядывала, только самые высокие пики гор были усыпаны снегом. Издали виднелось огромное прекрасное озеро, поражавшее своим спокойствием. Казалось, что это не озеро, а огромное зеркало. Мартин не заметил никакого волнения вод или присутствия ветра. На берегу возвышалось огромное дерево, на вершине которого отдыхали облака, и даже на большом расстоянии было слышно, как переливается его листва, напевая старинную и прекрасную песню. Альбатрос неуклюже приземлился, пробежав несколько метров с распахнутыми крыльями, гася скорость. Мартин спрыгнул на землю.
— Уф! Ну наконец-то долетели, а то у меня все тело затекло, — проговорил он, — жарко. Пожалуй, надо скинуть с себя кое-что из одежды. А вы не заметили, что как-то тут странно? Нет ни ветра, ни снега.
— Потому что ветрры сюда больше не заглядывают и снег не прриносят. Отец Ветерр стррого-настррого запрретил своим сыновьям тут показываться, вот они и выполняют волю отца, — выбравшись наружу, Карак расправлял и складывал крылья.
— А это и есть то самое дерево? — альбатрос проковылял поближе, с любопытством разглядывая его.
— Стоять на месте! Ато сейчас все перья повыщипаю! Пшел прочь! — остановил альбатроса окрик из кроны дерева.
— Стою. А ты кто? Покажись!
— Показываться тебе много чести! Пшел прочь, говорю!
— Это дух — хрранитель дерева. Он безобидный так-то, только если рразозлится, может непрриятностей на сто лет вперед наделать. дайте я с ним поговоррю. А вы не встрревайте, — тихо сказал Карак: — добррый день, уважаемый! Как служба? Поди, не сахарр? Что сторрожишь-то?
— Не твоего ума дело. По тебе сразу видно, что воровская у тебя морда. Отвечай, что задумал?
— Да ничего я не задумал. Мы путники. Прролетали мимо, увидали пррекрасное озеро и подумали, что лучше этого места на земле нет. Вот и ррешили сделать остановку, передохнуть малость и выпить чаю, подкррепиться оладьями с медом.
— С медом... — мечтательно проговорил голос — да, место тут прекрасное, тишь да благодать, только меда тут нет.
— Не побррезгуй, дух-хрранитель, отобедай с нами, угостим мы тебя медком да и поговоррим. Наверное, путников-то тут немного, поговоррить особо не с кем.
— Путников-то тут отродясь не бывало. Так только, иногда духи озер да травы повыскакивают. А что с ними общаться, с пустобрехами. Ведь, поди, все то же самое и у них. Ни новостей, ни рассказов. Правда, порой приходит Мать Земля, посидит у дерева, послушает, как песня в кроне шумит, вздохнет и уходит.
— Да, тяжелая у тебя служба.
— Не жалуюсь. Какое-никакое, а дело. Звать-то тебя как?
— Зовут меня Каррак, я младший прравнук Отца Воррона. Со мной Отец Альбатрос, на которрого ты накрричал, и Марртин, юный Хрранитель. Мартин, подойди покажись, не стесняйся.
— Вот теперь вижу. Мартин — брат Медведя, хранителя леса. Я-то удивился: кто из этих пернатых мед любит? Птицы ведь мед не едят, — спрыгивая с ветки проговорил дух-хранитель.
— А почему медвежий брат? — спросил Мартин, разглядывая собеседника. Был он росточка небольшого, с ладошку. Похож на шишку с глазами и бородой. Непонятно, где голова, а где тело. Только ножки и ручки торчат из бороды.
— А ты разве не знаешь, что первый медведь был человеком? — деловито усаживаясь на камень, спросил он.
— Нет, — ответил Мартин, присев напротив. Ворон запрыгнул Мартину на плечо, а альбатрос расположился за спиной.
— Ты это... вот чего... я пока рассказывать буду, ты не стесняйся, располагайся, доставай, чего там у тебя... про мед не забудь, — напомнил дух-хранитель. — Значится, дело было так.
«Давным-давно жил на земле человек один, И имел он большую слабость: любил он мед пуще всего. И когда он его ел, то забывал обо всем на свете. Целыми днями он ходил по лесу в поисках меда, бродил от дерева к дереву, от дупла к дуплу. И очень его не любили пчелы, как увидят в лесу, так и жалят нещадно. И как-то раз попросил он Лесного Отца подарить ему защиту от этой напасти. Выполнил Лесной дух его просьбу. Обернул его матерой шкурой, которую пчелы прокусить не могут. Только нос остался незащищенным. Вот и ходит с тех пор медведь по лесу. Мед ест, да только одной лапой, второй — нос прикрывает, чтоб пчелы не жалили. А одной лапой много ли наешь? И пчелы довольны и медведю дело. Следы лап — как у человека, весь в меху, а нос голый». Так и появились медведи на земле. С тех пор они хранят лес, чтоб никто чужой туда не заходил.
— Вот, пожалуйста, угощайтесь, — Мартин во время рассказа уже раскрыл свой рюкзак и вытащил все, что бабуля собрала ему в дорогу.
— Премного благодарен, — повеселев, сказал дух и пододвинул к себе баночку с медом, которая была размером с него.
— Дать вам ложку для меда? — спросил Мартин.
— Спасибо за заботу, я как-нибудь сам справлюсь, — проговорил дух, засунув голову в баночку и вылизывая стенки.
— Не одни медведи мед любят, — усмехнулся альбатрос.
— Что бы вы, пернатые, понимали в удовольствии, — дух высунулся из банки, выпачканный с ног до головы медом, борода слиплась, а глаза лучились счастьем. — Прошу прощения. Я немного увлекся и забыл про хорошие манеры. Угощайтесь, — милостиво указал дух на баночку из-под меда.
— Спасибо за заботу, — недовольно проворчал альбатрос, поглощая рыбу с бутерброда.
— Вы так и не сказали, куда направляетесь, — полюбопытствовал дух, довольно откидываясь на камне. — Я понял, что вы пролетали мимо, и я рад, что вы решили передохнуть в нашей долине. Если могу быть чем-то полезным, скажите, и я с удовольствием помогу.
— Очень мило с вашей сторроны прредложить нам помощь. Если честно, мы сейчас испытываем некоторрое затрруднение. Не знаю, говоррить или нет, — смущаясь, сказал ворон.
— Ну какие могут быть сомнения, — встрепенулся дух. — Поделитесь со мной своими затруднениями, может, в моих силах вам помочь.
— Помочь в ваших силах, и, если честно, то никто, крроме вас, нас вырручить не сможет, — продолжал ворон.
— Тогда не молчите, рассказывайте, — выкрикнул дух.
— Мы слышали, что в этой долине покоится песня Отца Ветрра.
— Совершенно верно.
— А Мать Земля отметила это место, выррастив могучий дуб.
— Именно так.
— Ходят слухи, что деррево впитало в себя эту песню и сейчас эта песня живет в самом его сердце.
— Меня поражает ваша осведомленность, — удивился дух.
— Тут нет ничего удивительного, — перебил его ворон. — То, что знает ветерр, знает и каждый воррон. Ведь мы его дети. В самом начале, когда Небесная Мать создала землю, она прритомилась после стольких тррудов. Пррисела на вершину Священной горры, окинула взглядом плоды тррудов своих и вздохнула. Ее дыхание оберрнулось Отцом Ветрром, который стал ее глашатаем и понес весть по мирру. Отец Ветерр начал пар- рить над землей, из одного кррая в дрругой. Но его тень постоянно зацеплялась за дерревья и задеррживала его в пути. Потому он оторрвал свою тень и дал ей кррылья. Этой тенью и был перрвый воррон. Наш прредок, Отец Воррон. Потому то, что знает ветерр, знает и воррон. Потому что мы тени ветрра.
— Удивительная история, — восхитился дух, — так мало мы порой друг о друге знаем!
— Да, — согласился с ним Мартин, все это время просидевший с открытым от удивления ртом, — потрясающий рассказ.
— Мартин, а вы как оказались в такой компании? Если честно, то я ни разу не видел и не слышал о том, чтобы кто-то из первородных сил разговаривал с людьми или показывался им.
— Мартин — юный Хранитель, — повторил Отец Альбатрос, — и нас объединил поиск потерянной сказки.
— Не может быть, — воскликнул дух, — как же это произошло?
— Все началось несколько дней назад, — начал Мартин. — На нашем острове погас маяк. В смысле маяк горел, только тьму не разгонял, и было очень тоскливо. Моя бабуля решила пойти к истокам, добыть волос Отца Солнца, потому как первый маяк на нашем острове зажег волос Отца Солнца. Мы говорили с Отцом Вороном, он направил нас за веткой Вечного Огня, которая поможет солнцу на той стороне земли, и думаем, что он позволит нам взять еще один волос с его головы. Вот, по крайней мере, такой план.
— Но Негасимый Огонь охраняет Инмар, великий герой, — заметил дух.
— В этом-то нам и нужна твоя помощь, добррый дух-хрранитель, — вмешался ворон. — Мы хотим задобррить Инмара и подаррить ему чудо. Мы подумали, что если ты позволишь соррвать веточку с твоего деррева, то мы бы сделали из нее чудо-дудочку, которрая будет петь на ветрру, покуда стоит земля, и подаррили бы ее Инмару. Поможешь ли ты нам в нашем прриключении?
дух-хранитель задумался:
— Сразу мне не ответить. Потеря ветки может ослабить нас.
— Простите, но я не понимаю, как потеря ветки может ослабить вас? — поинтересовался Мартин.
— С изначала так повелось. У каждого на земле есть свой дух. У человека, ворона, альбатроса, дерева, травы, реки. Только у тебя и этих пернатых дух внутри, вы его называете душой, а у дерева, травы, реки дух снаружи. Вот у этого дуба дух я. И все, что происходит с ним, происходит и со мной.
— Простите, я даже не подозревал, что все так сложно, — поник Мартин
— Да не извиняйся. Толку от этих извинений... — пробурчал дух. — Подождите, я с деревом посоветуюсь, может, что и придумаем.
дух подпрыгнул и скрылся в кроне могучего дуба.
— Ну и что дальше? — полюбопытствовал альбатрос.
— Дальше — сидим и ждем, — проворчал ворон и, спрыгнув на землю, стал прохаживаться туда-сюда, что-то бормоча себе под нос. Мартин скинул с себя куртку и, положив ее под голову, лег в тени дерева. Альбатрос по привычке засунул голову под крыло и задремал. Спустя некоторое время дух спрыгнул на землю, держа в руках тоненький прутик, который что-то тихо нашептывал ветру.
— Мы решили, что должны вам помочь во имя светлых сил. Отец Солнце так долго согревает нас своим теплом, что было бы правильно вернуть ему часть заботы и помочь в его неравной битве. Держите, только обещайте залететь на обратном пути и рассказать, чем окончилась ваша погоня за сказкой.
— Спасибо, добрый дух, обязательно навестим вас еще раз,— в один голос сказали странники.
Мартин собрал вещи, набросил куртку.
— Да не за что. В добрый путь! — попрощался дух и снова растворился в кроне могучего дуба.