Кулёк для семечек

     Было это где-то в середине 90-х, мы тогда ещё на севере жили. Приезжаем как-то летом в отпуск к моей маме и, как обычно, сразу на рынок подкупить кое-чего, чтобы приезд отметить. Зная мою любовь к семечкам, жена по пути купила у бабки стакан этого добра.  Та свою продукцию из стакана в кулёчек газетный пересыпала.

     Пока ходили по рынку, я почти всё перещёлкал, а остаток на дне сумки затерялся. Пришли домой, сумки разобрали, почти пустой кулёк из-под семечек в кухонный шкафчик положили. Прошло какое-то время, застолье закончилось. Смотрю, моя матушка сидит на диване и, близоруко щурясь в очках, что-то внимательно рассматривает. Потом спрашивает у меня:
     — Сынок, а где остальная книжка?
     — Какая книжка?
     — С которой вот этот вырванный листок... Очень интересная...
     И подаёт мне бумажку, в которую были завёрнуты семечки. Я присмотрелся. Точно: не газетный, а книжный листок. Страницы 131-132. Читаю текст:

     «И вот перед ним стоит смеющаяся Скарлетт О`Хара и утверждает, что он разбил ей сердце! Он мучительно старался придумать что-нибудь в ответ и не мог, и был молча благодарен ей за то, что она продолжала болтать, освобождая его от необходимости поддерживать разговор. Это походило на сон или на сказку.
     — А теперь ждите меня здесь, потому что я хочу, чтобы на барбекю вы были возле меня. — Тут она, взмахнув тёмными ресницами, опустила зелёные глаза долу, на щеках её заиграли ямочки, а с ярких губ слетели совершенно уж непостижимые слова: — И не вздумайте волочиться за другими девушками, не то я стану жутко вас ревновать».

     Пробежав глазами несколько строчек текста, я понял, что такую книгу не читал, герои совсем незнакомые, Скарлетт какая-то, Батлер...
     Объяснил маме, что в этом листке семечки с рынка принесли. А самого уже любопытство разбирает, заинтересовался чужой, и, судя по именам, заграничной любовью.

     На следующий день целенаправленно дую к старухе на рынок узнать, что за книжка была, может, помнит. Стоит бедолага, торгует, кулёчки стопкой приготовила для семечек.

     — Здравствуйте, бабушка!
     Бабулька даже не кивнула в ответ — всем не накиваешься, сотнями проходят по рынку за день, и каждый лишь как потенциальный покупатель, — чего кивать?

     — Мы вчера у вас семечки покупали...
     Старушка сконцентрировала на мне свой взгляд, видимо, опыт ей подсказывал, что если произносится «Мы вчера покупали у вас...», значит, пришёл человек с двумя вопросами: или с претензией, или хочет ещё купить.

     — Мы вчера у вас покупали семечки, и вы нам продали их в бумажном кулёчке...
     Молчит торговка, смотрит на меня, глазками беспокойно водит, не поймёт, к чему я клоню. И при чём тут кулёчек? Сама разговор не начинает, мало ли чего, шум-гам на рынке ей ни к чему, клиентов можно распугать.

     — Вы не помните, случайно, из какой книжки тот листочек?  Как книжка называлась? Не помните?
     Взгляд бабушкин не смягчается: а вдруг что крамольное на том листке было написано? Чтобы подойти ближе к делу, объяснил ей, что книжка уж больно интересная, хотелось бы автора узнать.

     — Ой! А  откуда ж мне знать, сынок? — встрепенулась хозяйка кулёчков. — Дочка намедни дала мне книжонку уже без корочек с уцелевшими листочками, дитё у неё, значит, малое порвало книжицу-то, вот и непригодная для чтения стала.
     — А эти кулёчки у вас тоже с этой книжки? 
     — Ну да. Я их дома впрок готовлю. Книжка толстая, ещё половину не израсходовала.
     — Посмотреть листки можно?
     — А ради бога, сынок!

     Вижу, и сама старушка заинтересовалась, помогает раскручивать. Так... Никакого зацепа. Листки как листки, то Хара, то Батлер на глаза попадаются, то вот Мелани ещё и Эшли... Ага... Вот! Внизу у одного листка слева от номера страницы «193» стоит издательская пометка: «7. М. Митчелл, т. 1». Значит, автор Митчелл. Не слышал о таком... Вслух рассуждаю:
     — Интересно, кто такой Митчелл? И как называется книжка?
     — А это... сынок, запамятовала, — напрягла высохшую память бабулька, — как же её... Дочка называла... Буря, что ли, какая-то или шторм... Убей, не припомню...

     Вернувшись домой, обрадовал своих, рассказал, какая у автора фамилия. Оказалось, никто такой не слышал.
     Прошло несколько дней, отпуск в разгаре, отдыхаем, загораем, пиво пьём. А тут вдруг матушка ко мне с вопросом:
     — Ты уж, сынок, сходил бы в книжный да спросил про этого Матчела, вдруг в продаже есть.
     Любит мама книжки, прям беда. С молодости глазоньки посадила чтением. Но надо порадовать родного человека.

     Пошёл я в книжкин магазин. Спросил у продавщицы про Митчелл, чем вызвал у неё ироничную улыбку.
     — Книга повышенного спроса. Давно не поступала.
     — Вы хоть про автора подскажите, кто такой Митчелл?
     — Это женщина, Маргарет Митчелл, книга у неё «Унесённые ветром». Хороший роман. У книголюбов поспрашивайте, собираются тут у фонтана по выходным, обмениваются дефицитной литературой.

     Достал-таки я этот роман, выпросил через неделю у одного книжного барыги двухтомник за хорошую цену. Матушка до нашего отъезда успела его прочитать.

     Не попадись тогда кулёк, изготовленный из страницы таинственного романа, так и не знал бы Митчелл с её единственным произведением. Открыл как-то книгу сам, начал: «Скарлетт О`Хара не была красавицей, но мужчины вряд ли отдавали себе в этом отчёт, если они, подобно  близнецам Тарлтонам, становились жертвами её глаз»...

     На этом чтение пока отложил. Что-то расхотелось мне читать про чужую любовь да переживать за героев с труднопроизносимыми фамилиями. Может, не под настроение попал.

     Но однажды увидел снятый по этому роману фильм и восхитился! Какая красота! Нет, пусть книжка стоит на стеллаже, может удастся ещё прочитать, — какие наши годы. Классика — она всегда останется классикой, хоть отечественная, хоть зарубежная!

*****

       (Рассказ представлен на февральском конкурсе Народный писатель. Можно проголосовать).