Выбирать надо свободу, а не хлеб

Я услышал Президента Украины, Ющенко, и мне захотелось, что бы он был моим другом: "Якщо перед вами стоіть вибір – свобода чи хліб, то обирайте свободу, бо,  якщо оберете хліб, залишитесь і без хліба, і без свободи"...
Однажды, в редком рассказе о войне, папа сказал мне, что в жизни бывают моменты, когда у человека нет выбора – надо умереть. И это не только на войне, но и в мирной жизни. Что это может быть, папа мне не рассказал, оставив этот вопрос мне на размышление.
Потом мой сын вернулся из  армии. Он рассказывал мне о смешном, страшном и грустном своем опыте, а потом сказал:
- Знаешь, я  даже благодарен дедовщине. Благодаря ей я понял, где та граница унижения, до которой я готов прогнуться.  Дальше – нет! Дальше я готов умереть!
И я подумал, что ген моего папы чудным образом попал в моего сына…
И тут же, буквально через пару лет, моя жена совершила поступок, который удивил меня, потому что до этого я считал, что гены так не скачут…
Первые месяцы репатриации.   Наташка, моя жена, окончила все самые невероятные курсы, и устроилась на работу на меленькую фабрику в Яффо по сборке кондиционеров.
Это была её вторая работа. Первая, в супере Гринберга, закончилась для неё страшным шоком: её уволили через два месяца работы… Просто Гринберг подошел к ней, и сказал, что больше она не должна приходить на работу.
Она, "комсомолка, спортсменка", привыкла  тому, что на работе её ценят! Она прекрасный бухгалтер, великолепно владеющий компьютером… И вдруг – "Уходи"!
Мне пришлось потратить много сил, что бы объяснить ей, что в свободном мире работника можно уволить не только потому, что он плох, но и потому, что он слишком хорош…
Вслед за этим – работа в Яффо…
Её приняли в качестве бухгалтера. Это для нашей семьи было большой радостью: настоящая работа, на настоящей фабрике… Это не то, что я,  – таскал какие-то камни… Ни договора, ни официальной зарплаты… Садовник-подпольщик…
…Она позвонила мне в Киев, где я уже активно бизнесовал, и сказала, что, скорее всего, её уволят.
- А что случилось? – удивился теперь уже я.
- Он меня попросил сделать ему кофе.
- Ну, и что? Я тоже иногда просил свою Оленьку приготовить мне кофе.
- Оленька – была твоей секретаршей и… а я бухгалтер! Кроме того, он младше меня, а Оленька, чего это ты её вспомнил,  в два раза тебя младше, - как-то даже, потеряв нить разговора, сказала Наташка…
- Но что же в этом такого! Ну, попросил, ну, кофе… Может, он был занят…
- А "такого" в этом то, что он сидел в кабинете со своим каким-то другом, положив ноги на стол. А когда я вошла в кабинет с его вонючим кофе, он не только не убрал свои вонючие ноги со стола, но еще и отчитал меня за то, что я не принесла кофе его гостю!
- Ну, и почему ты думаешь, что он тебя уволит?
- Потому что я весь этот поднос с кофе… ну… короче, теперь надо его кабинет ремонтировать… И я ему по-русски сказала, что он… ну, как на рампе… водителям…
- Ты всё сделала правильно! И не переживай.
И тут я вспомнил, что Наташка в бытность свою товароведом в Универсаме, командовала водителями, привозившими  товар, и вывозившими пустую тару. Разумеется, это была  еще та филигранная управленческая лексика…
Да! Много нового узнал её шеф. Точно выгонит!
Прошло ещё пару часов, и мне опять позвонила Наташка.
- Вовочка! - сказала она торжественно, - они только что приехали к нам, и он попросил прощения.
Он сказал, что ничего дурного не имел в виду, и что он никогда больше такого себе не позволит…
- А ты?
- А я сказала, что я подумаю.
- А он?
- А он обнял Асю и Раю, и ушел.
(Ася и Рая – это наши мамы).
Вот, что значит, выбор между хлебом и свободой.
Выбирать надо свободу.