Я всегда с тобой ко дню выборов в Украине

Не бойся.
Я с тобой.
Я чувствую тебя. Ты часто-часто дышишь и сжимаешь в кармане кулак, чтобы унять дрожь. Лихорадочно думаешь, как быть, что говорить, лишь бы не упасть в грязь лицом. Но ты сильный. Глубокий вдох, еще – и ты уже в норме. И я верю в тебя, потому что знаю: ты справишься. Но ; на всякий случай – помни: я с тобой.
Ты выходишь на трибуну. Бумажка с текстом смята и забыта где-то в машине – ты его знаешь, хоть и волнуешься. Но даже сейчас ты не отдаешь себе отчета в том, что сто раз выверенные и исправленные, заученные назубок слова – не такие, не те… Подбирая самые изящные фразы, аккуратно, если не сказать – виртуозно – обходя скользкие моменты, ты прятал правду в первую очередь от себя. А сейчас уверенным шагом поднимаешься на сцену, чтобы неправдоподобно, но с огромным пафосом скрывать ее от других… глупая, очень глупая затея. Но ты справишься, потому что я с тобой.
Ком в горле мешает тебе начать говорить. Но ты не поддаешься. Глоток воды, уверенный взгляд, брошенный в зал, и до смешного солидное покашливание располагают к тебе аудиторию. Теперь тебе кажется, что в их глазах ты не выглядишь таким уж жалким. Снова делаешь глубокий вдох, снова обводишь взглядом огромный зал, на секунду задерживаясь в какой-то неопределенной точке. Наверное, тебе почудилось, что где-то здесь, рядом, я с тобой.
Ты произносишь традиционные слова приветствия. Тебе нравится, как звучит твой голос в дубово-мраморном зале. Добавив в него чуточку металла, ты чеканишь блестяще вызубренный текст. Ты четок, ясен, выразителен. Публика от тебя в восторге. На последних словах, звучащих, как воззвание ко всем и вся жить дружно и праведно, зал взрывается аплодисментами. Ты, наконец, позволяешь себе улыбнуться, раскланиваешься и промокаешь шелковым платочком с одеколоном заблестевшее румяное лицо. И под медленно смолкающие овации спускаешься с трибуны за кулисы. Вот видишь, волновался, но всё же справился. Потому что ты сильный, и потому что я с тобой.
…А потом ты незаметно ускользаешь из здания, пытаясь не попадаться на глаза завистливым коллегам и настырным подлизам-ассистентам. Тебя тошнит от этого окружения, уже который год тошнит, но ты не уходишь. Говоришь, что нужно держать марку, что нормальные люди не соскакивают с поезда на ходу, что… и т.д. и т.д.  – до бесконечности. Но вечером, глотая уже пятую, не закусывая, ты смотришь в отраженные в зеркале усталые воспаленные глаза – тусклые, все в красных ниточках – и не можешь признаться даже сам себе, что это – пустота… что ни в твоих словах, ни в действиях не заключается абсолютно никакого смысла, и в сущности, если ты вдруг исчезнешь, ничто не изменится… Все поглотила Система. Ты ли с ней заодно, ты ли против нее – не важно. Ты бессилен. Только бессилие отступников часто заканчивается трагически. Но ты – ты всячески поддерживаешь Систему, произнося столь пафосные речи, ты бьешься, как рыба об лед, пытаясь сделать хоть что-нибудь ощутимое. И, даже когда чувствуешь, что это бесполезно, ты не можешь уйти. Потому что, уйдя, ты исчезнешь. Просто растворишься, улетучишься из этого обывательского круга, в котором тебя больше не вспомнят. Был человек – не было человека… Правда, после седьмой ты начинаешь думать, что силен, как я говорила, что способен на Поступок. Но для его совершения, опять же, нужно вырваться из этого болота. Ты этого не сделаешь, потому что трус. Потому что, зажмурившись и выпив залпом восьмую, ты вспомнишь о дне завтрашнем. О том, что надо кормить семью. В туманной тяжелой голове появятся образы жены, тещи, сына и немецкой овчарки, которая съедает полкило мяса в день. Вспомнив их всех, ты просишь девятую, но уже не чувствуешь ее. Почти без сознания, но ведомый каким-то неизвестным инстинктом, ты возвращаешься домой и падаешь в постель не раздеваясь. Завтра рано на работу. Ты трус, но выживешь. Потому что я с тобой.
Наутро ты проснешься с тяжелым камнем в голове и неприятным ощущением безвыходности. Но утренний душ и алка-зельцер в определенной степени помогут тебе справиться с обеими проблемами. Ты лишний раз обрадуешься, что никого нет дома, но тут же об этом пожалеешь, вспомнив о пустом холодильнике и деньгах, на которые должен был вчера купить продукты. Позже найдется еще один повод расстроиться – закончился бензин. А время уже поджимает. Чертыхаясь, ты втиснешься в переполненный автобус. Ты спешишь на работу, и это правильно. Сейчас ты заставляешь себя верить в важность своих действий, и искренне думаешь, что ты есть у меня и должен сделать для меня все возможное. Но тут, уж прости, ты неправ. Сейчас тебя беспокоит только то, чтобы я была у тебя.
Ты никогда не думал, что бы стало с тобой, не будь меня? Тебя бы не было. Это факт. И точно так же, я говорю это с горечью, без тебя меня тоже нет. Это смешно, глупо, но это так. Ты – мелкая сошка, но моя судьба в твоих руках. Почему же ты этого никогда не замечал? Да потому что не заботился обо мне. Потому что всю жизнь, начиная от первого шага по тропе политики, ты тащил одеяло только на себя. Таких, как ты, много, и все вы подчиняетесь стадному инстинкту. Машина Системы была запущена задолго до вас, и ее механизмы работают и без вашего вмешательства. Вопрос – в какую сторону она при этом катится?.. Разные силы, как лебедь, рак и щука, рвут ее на части, она топчется на месте, но – действует! А вы только наживаетесь на этом. И если среди вас находится хоть один, способный совершить Поступок, изменить все на корню, ; дай Бог ему выжить!.. Бросить вызов не какой-то отдельной силе, а всей гнилой системе не намного легче, чем осознать необходимость такого вызова, и далеко не всем такое по плечу. Но ведь есть такие – сильные?!
Я наблюдаю за тобой каждый день, каждую секунду, я всегда с тобой. Я ищу в тебе крупицы этой силы… и не нахожу. И ты, поверь, далеко не первый, в ком я разочаровалась. Нужно искать дальше, искать, ведь только так есть надежда, что все еще изменится!.. Но, прежде чем оставить тебя истекать потом в этом душном автобусе и ругать благим матом всех и все, я хочу дать тебе последний шанс.
Политик, услышь меня! Ты ходишь по краю пропасти. Я, твоя бедная страна, если ты не заметил, содрогаюсь в предсмертной агонии. Нужно действовать, нужно все менять, и притом срочно! Время не ждет, и если я все-таки сдохну, тебя постигнет та же участь. Хотя, возможно, ты в лучшем положении – выкарабкаешься, приспособишься к новому режиму, ты ведь сильный, я знаю. А я уже не смогу подняться. Поэтому последний раз взываю к твоему чувству гражданского долга, если таковое есть (я уже молчу о патриотизме): вспомни, наконец, и обо мне! Вытащи меня из пропасти! Ты, Политик, ; единственный, кто может мне помочь, и я надеюсь на тебя. В твоих силах сделать так, чтобы эти мои слова не оказались последними. В моих же – только слушаться тебя, отдавать тебе все до конца в надежде на счастливое будущее, где ты перестанешь быть моим паразитом, где мы будем мирно и взаимовыгодно сосуществовать…
Помни обо мне.
Действуй мне во благо.
Ведь я всегда с тобой…