Держись, старлей! Глава 6

Следуя полученным инструкциям, Андрей вылетел из Мюнхенского международного аэропорта ближайшим рейсом «American Airlines» в Филадельфию, где тотчас пересел в вагон железнодорожного экспресса и рано утром прибыл на Пенсильванский вокзал Нью-Йорка. Длинноволосый таксист на желтом дредноуде за 45 баков перевез неразговорчивого заспанного пассажира к Южному терминалу Даунтауна, и моряк, не тратя времени на ожидание, оказался на огромном пароме. Еще через час наш путешественник уже входил в двери просторной «трешки» в Тоттенвилле, одном из старых кварталов Статен-Айленда.
Весь этот непростой путь давали о себе знать последствия длительного активного отдыха. Андрей спал в самолете, в поезде и в такси. Он умудрился уснуть даже на пароме. В памяти запечатлелось лишь то, что удалось увидеть при пересадках из одного транспорта в другой: огромные витрины магазинов, непроницаемо-зеркальные стены домов, бескрайние улицы в обрамлении частокола высоток и бесконечные вереницы автомашин. Поэтому, добравшись до места назначения, он быстро привел себя в порядок и немедленно вышел из дому подышать свежим воздухом.

На улице было чудесно. Солнышко пригревало уже по-летнему, и люди были одеты легко. В парке через дорогу расположились на лавочках загорелые женщины, рядом в песочнице деловито копались их милые карапузы, детвора постарше гоняла на велосипедах и роликовых коньках, на стриженом газоне, подложив ботинки под голову, мирно дремали старики. Поднимающееся от земли тепло лениво колыхало прозрачный воздух, и Андрей тотчас пожалел, что не надел шорты.
За парком скрывалось море. Андрей отчетливо слышал глухой рокот прибоя и вдруг увидел, как над аккуратно подстриженными кронами деревьев белоснежным айсбергом нависла невероятная громадина круизного теплохода. Корабль возвращался из плавания в закрытые воды Аппер-Нью-Йорк-Бей, и все его бесчисленные палубы были заполнены пассажирами в разноцветных одеждах.
Старлей, никогда не видевший до этого так близко настоящий океанский лайнер, замер от восхищения. В это мгновение густой бас мощного гудка неожиданно взорвал размеренную тишину острова и оглушил приезжего. Несколько мгновений он совершенно ничего не слышал и лишь оглядывался по сторонам, однако люди вокруг, как ни в чем не бывало, продолжали заниматься своими делами.
 
Красавец-корабль величественно пронес мимо острова свою гигантскую тушу и решительно ушел в сторону устья Норт-Ривер. Туда, где знаменитая «Леди Сво-бода», поднимая в руке зажженный факел, уже выходила встречать прибывающих в Нью-Йорк людей. За медной спиной символа демократии проступали очертания хорошо известных старлею по фотографиям и необычайно красивых небоскребов Южного Манхеттена. Самый именитый из них, столетний патриарх города остроконечный «Вулворт-билдинг» привычно пронзал висящую над городом легкую дымку вместе с возвышающимися за ним современными прямоугольниками «Чейз-Манхеттен-банка» и «Уолл-Тауэра».

Где-то там, за этими чудесами инженерной мысли находилось приземистое старинное здание Федерального резерва. Андрей попробовал представить банк снаружи и неожиданно подумал о нем как о живом существе, у которого есть любимая игрушка: «Что если подземное хранилище предчувствует вторжение и готовится защищать от незваных пришельцев свои сокровища?»

На следующий день гражданин Австрии Йоган Петеге, прежде известный читателю как Андрей Александрович или просто «старлей», отправился в Нью-Йоркскую городскую публичную библиотеку. День выдался солнечный и безветренный, настроение было преотличное.
Сойдя с парома в Южном терминале Даунтауна, уже на ближайшем перекрестке он без особого труда разыскал путь к станции Нью-Йоркского метрополитена. Увенчанный надписью «Bowling Green» вход в метро не отличался от обычного подземного перехода где-нибудь в центре Москвы. Разве что не попадались на глаза рекламы на русском языке, да не висели на стенах объявления о сдаче квартиры внаем или подготовке к вступительным экзаменам в университет.

Старлей купил за полтора доллара одноразовую карточку и по короткой лест-нице спустился на перрон «зеленой» ветки. В отличие от привычного для глаз богатого московского метрополитена, здесь все было очень функционально, никаких архитектурных излишеств, только самое необходимое. Бетонные столбы, решетчатые деревянные лавки и мусорные урны. Даже облицовка из кафеля была самая обычная, как в любом общественном туалете. У торцевой стены сидел патлатый неряшливо одетый клавишник и бацал на обшарпанном электрооргане что-то мелодичное из репертуара «Queen». Сквозь решетки в потолке пробивался солнечный свет вместе с маленькими султанчиками городской пыли и отчетливо разли-чимыми гудками автомобилей.

С затухающим на низкой ноте воем подкатил поезд. Зашипел сжатый воздух, и хлестко раздернулись двери. На внешней стороне локомотива красовалось крупное изображение звездно-полосатого флага. Старлей посмотрел вдоль состава и увидел на каждом из вагонов точно такие же. Двери за спиной вошедшего упруго ударились друг о дружку, и поезд лихо рванул с места.
Все пассажиры прошли в середину вагона и сгрудилась около мужчины в униформе. Старлей отметил множество свободных кресел вокруг себя, но не придал никакого значения такому странному поведению людей.

Вскоре электропоезд вырвался на поверхность и покатился по бетонной эстакаде над землей всего в нескольких метрах от стен домов. Было хорошо видно, как за пыльными окнами в безымянных офисах напряженно бурлила деловая жизнь, как далеко внизу на асфальтовой мостовой привычно застыли в дорожной пробке автомобили, да беззаботно мелькали разноцветные летние зонтики бесчисленных прохожих.

Приподнятое настроение было испорчено уже на следующей остановке, когда  в вагон ввалилась группа возбужденных молодых людей. С вызывающими криками они расселись у дверей и пустили по кругу бутылку в бумажном пакете. Один из них положил ноги в грязных кроссовках на спинку соседнего кресла и нахально уставился на старлея. Связываться с хулиганами в планы Андрея не входило, он встал, осторожно протиснулся мимо остро пахнущей рваной обуви и перешел в середину вагона.

Пока он лавировал по проходу, поезд соскочил с эстакады и вновь вонзился в землю. Под резкие повизгивания колес за окнами высверкивали редкие огни дежурного освещения. Иногда из темноты выплывали ярко освещенные подземные перекрестки. Широкая многорельсовая магистраль то и дело делилась на несколько одноколейных и таких узких, что до ноздреватой серой стены можно было легко дотянуться рукой.
Состав дернулся влево, перегнулся на резком изломе и пошел вниз. У старлея перехватило дыхание и заложило уши, как на крутом аттракционе, но поезд тотчас стал притормаживать и вскоре остановился. На платформе красовалась сверкающая надпись «E 42 ND ST».

Он вышел из вагона и вместе с другими пассажирами направился к эскалатору. В конце перрона за стеклянной перегородкой находился пластиковый стол, на котором лежала раскрытая спортивная сумка. Высокий полицейский сноровисто обыскивал смуглолицего паренька в потертом джинсовом костюме. Рядом, заложив руки за спину, стояли два здоровенных копа и напряженно всматривались в плотный людской поток. Андрей машинально переместился за тучную негритянку с магнитофоном на плече и под ее прикрытием прошел мимо стражей порядка.

Наверху было, как и прежде, - солнечно и оживленно. Людской говор переме-шивался с привычными звуками улицы, и хорошее настроение возвратилось к старлею. Он дождался разрешающего сигнала светофора, пересек 42-ю улицу по пешеходному переходу, дошел до пересечения с Пятой авеню и увидел красивое массивное здание старинной постройки, растянувшееся на целый городской квартал. На стене у внушительных размеров колоннады висела большая гранитная плита с надписью “Public Library”. Войдя внутрь, он оказался в огромном зале, где как в музее были повсюду развешаны картины и красовались мраморные статуи.

Везение сопутствовало русскому моряку. Уже к вечеру в подшивке «Тайм» за 1988 год он обнаружил то, что искал, – статью с выразительными фотографиями о подземном хозяйстве Нью-Йорка, где упоминались Дейв Корниш и Эдд Молони.
Наш исследователь связался по телефону с редакцией популярного еженедель-ника и справился о судьбе сотрудника, написавшего статью «Ниже тротуара». Редакционный секретарь вежливо пояснила, что «этот способный журналист» теперь работает в «Новом русском слове» и посоветовал «господину Петеге» обратиться  за справкой именно туда. Редактор русскоязычной газеты, недолго покопавшись в картотеке, продиктовал своему австрийскому коллеге адреса подземщиков и пожелал профессионального успеха.

«Если эти старые кроты из «Волмер Ассошиэйтс еще живы» - с чувством добавил он в конце разговора, - «Передай им от меня большущий привет!»

Один из подземщиков жил на западном побережье Манхеттена, в конце 85-й улицы. Девятиэтажный кирпичный дом своим незатейливым фасадом был обращен на аккуратные зеленые аллеи Карл-Шурц-Парка. Весь первый этаж был занят небольшими заведениями: продуктовым магазинчиком, сапожной мастерской, нотариальной конторой и кафе со странным на первый взгляд названием  “Deutschland”. Старлей еще раз пробежался взглядом по остальным вывескам, и тут с опозданием вспомнил, что этот район называется Йорквилл и здесь живут выходцы из Германии. Он вошел во двор и нажал кнопку домофона напротив фамилии Herr Kornisch.

Дверь открыл высокий крепкого сложения мужчина в годах, с окладистой ры-жеволосой бородой, ясным взглядом и свежим цветом лица. Это был Дэйв Корниш и, если судить по фотографии из «Тайм», он за последние 25 лет почти не изменился. Так, по крайней мере, показалось старлею, а он редко ошибался в таких делах.
Хозяин квартиры хмуро выслушал «герра Петеге», но как только узнал о рекомендации давнего знакомого, - сердечно улыбнулся и пригласил гостя войти. Они расположились в удобных креслах у окна в большой комнате. На журнальном столе лежал развернутый выпуск «Штадтс-цайтунг унд херольд». Дэйв Корниш сложил газету, убрал в пластмассовый футляр очки, раскурил погасшую трубку и стал вспоминать.
Рассказывая о любимой работе, подземщик совершенно преобразился и выглядел на 25 лет моложе. Андрей слушал с интересом и тактично молчал, давая человеку выговориться, может быть, впервые за много лет. Он лишь изредка вежливо кивал головой и все больше убеждался в том, что сидящего перед ним человека послало само провидение.
Незаметно подкрался вечер, а Корниш все говорил и говорил, поражая своего случайного слушателя невероятными подробностями. Андрей расслабился от обилия второстепенной информации и, чуть было, не пропустил важный момент.

… «Я знаю места», - негромко произнес Дэйв, звучно размешивая крепкий чай в фарфоровой чашке. – «Где есть заброшенные тоннели, ведущие в никуда!» …

«Наверное, это те старинные тоннели, которые невозможно эксплуатировать из-за их ветхости?» - осторожно предположил старлей, боясь неверным словом вспугнуть удачу.

«Совсем не обязательно, хотя конечно, есть и старые, вырытые в позапрошлом веке. Самый узкий из них всего 9 футов в диаметре и пару тысяч в длину».

«Два семьдесят четыре на шестьсот», - перевел старлей непривычно звучащие цифры в более понятные ему метры и вспомнил доклад «Экса» в Мюнхене. - «Это вполне могла быть та самая почтовая пневмоподземка!»

«А хотите», - вдруг предложил Корниш. – «Я пойду с вашей группой в качестве проводника?»

Моряк увидел, как в глазах старика блеснула слабая надежда, и понял, что тому невыносимо сидеть дома без дела. В то же время вербовка не была в его компетенции, он и так много на себя взял, выйдя на личный контакт с подземщиком.

Хозяин квартиры почувствовал сомнения «герра Петеге» и добавил с заметным сожалением в голосе: «Конечно, сейчас многие самостоятельно ищут клады или старинную утварь. Что поделаешь – кризис! Из-за него городские власти совсем забросили тоннели, «Волмер Ассошиэйтс» дышит на ладан, а «Консолидейтед Эдисон» обанкротилась еще в прошлом году. Скоро там внизу все начнет разваливаться!»

«Герр Корниш!» - просчитав возможные осложнения, решился все же старлей - «Мы с удовольствием воспользуемся вашим предложением!»

На этом разговор был окончен, Андрей поднялся и собрался уходить, но Корниш вызвался проводить своего гостя до причала Статен-Айлендского парома.

«Мне так будет спокойнее спать!» - пробормотал он, усаживаясь за руль ста-ренького «Опеля» - «Располагайтесь, как вам удобнее!»

Они медленно двигались по ярко освещенным запруженным автомобилями улицам. На тротуарах повсюду были навалены большие кучи из черных пластиковых мешков вместе с разорванными упаковочными коробками.
Дэйв заметил удивленный взгляд гостя и невесело пояснил: «Теперь всегда так, но к утру мусор обязательно уберут!»

Когда паром причалил к острову, наступила ночь, и безоблачное небо было сплошь усеяно мерцающими звездами. Старлей мечтал поскорее принять душ, лечь на диван и посмотреть последние новости. Однако, ничего из этого ему сделать не удалось, - в прихожей висела чужая одежда, а место на диване было занято спящим мужиком в синем тренировочном костюме.
Дверь ванной распахнулась, и на пороге с полотенцем через плечо возник Дмитрий. «Где тебя черти носят?» - недовольно произнес он. - «С утра ждем!»

Второй сон «Экса».

«Господи, поми-и-и-луй!» - тяжко взмахнул крылом своего нижнего «До» густой бас и медленно воспарил над непокрытыми головами к высокому сводчатому потолку с узкими арочными окнами.

На холодном церковном полу отчаянно мерзли две потрепанные тетки в овчинных душегрейках и серых валенках. Понизу из неплотно прикрытой входной двери отчаянно тянуло крепким морозцем. Лица певчих были мертвенно бледны.

Дождавшись отраженного куполом звука, тетки встрепенулись, вытянули свои морщинистые шеи, вздохнули и нежными, удивительно выразительными голосами запричитали: «Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, поми-и-и-и-луй!» Лица их при этом чудесным образом переменились со скорбно-безразличных на благоговейные.
Проникновенные женские голоса, причудливо переплетаясь с эхом поповского баса в единое целое, острой занозой засели в сердце «Экса». Глаза его предательски повлажнели, а по щекам заскользили две горячие слезинки.

Посередине церкви, обтянутый кумачом и траурными кружевными ленточками по краям, стоял гроб с телом. В ногах усопшего было набросано несколько красных гвоздик и мятых ассигнаций. Восковая кожа туго заострила черты лица с закрытыми навек, глубоко запавшими глазницами и провалившимися щеками.

Розовощекий необъятного сложения священник, высоко размахивая кадилом, прошелся вокруг покойника семенящей походкой. Искры стайками вылетали из-под начищенной до блеска чеканной крышки и нехотя гасли в складках его длинного черного одеяния.

«Экс» поежился, переступая с ноги на ногу: «Холодно!»
 
Он не помнил, зачем сюда пришел и, выждав для приличия некоторое время, осторожно вышел за спинами собравшихся на улицу.

Во дворе его дома одиноко маячила сутулая фигура в коротком поношенном драповом пальтеце и кепке. Человек пританцовывал на месте и, то остервенело потирал руки, то вновь засовывал их глубоко в карманы. «Экс» обошел случайного прохожего стороной и вдруг замер на месте, как прикованный.

«В церковь ходил?» - зашипел прямо в ухо вкрадчивый голос. – «Не поможет!»

Он обернулся, - никого! Прохожий как сквозь землю провалился.

«Нервы шалят. С чего бы?» - подумал «Экс».

Он вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице, но привычного хлопка за спиной не услышал, словно кто-то придерживал дверь или входил следом. «Экс» обернулся и обомлел: голова «Сутулого», зажатая металлическими створками, пялилась на него дурашливо вытаращенными глазами. Откуда-то снизу протиснулась рука в сереньком драповом рукаве с грязными обгрызенными ногтями и, на манер уличного фокусника, щелкнула костяшками пальцев. В подъезде погас свет.

По спине «Экса» побежали мурашки. Испугавшись уже по-настоящему, он бросился по ступеням вверх, на ходу нашаривая в кармане ключи, отпер квартиру, шагнул внутрь, захлопнул дверь и в изнеможении прислонился к стене.
Не успел он успокоиться, как пол под ним вздыбился. Он потерял равновесие, неловко упал на спину  и заскользил, набирая скорость, в темноту комнаты.

Словно оптический обман мелькнула пробитая насквозь каменная стена, деревянный пол с бетонным перекрытием, потолок с включенной люстрой, затем еще какое-то незнакомое помещения. Наконец, он вылетел на улицу и вонзился ногами в мерзлый асфальт двора.

Уходя в землю все глубже и глубже, «Экс» с тоской понял, что спасения не будет. В последнем покаянии он протянул руки вверх, где участливо склонился над входом в тесный тоннель «Сутулый», и закричал ...