Стилистическое использование категорий прилагатель

Грамматические формы рода, числа, падежа имени прилагательного, в отличие от форм имени существительного, обычно не получают дополнительных лексических значений, выражая лишь общее значение согласуемого признака, и поэтому не представляют стилистического интереса. Однако при субстантивации прилагательных их грамматические формы преображаются.

Интерес представляет неполная субстантивация, при которой слово может употребляться двояко: и как прилагательное, и как существительное: Рассказать про старое, про бывалое . В этом случае наиболее продуктивны формы среднего рода, приспособленные для выражения отвлеченных понятий. В числе их немало экспрессивных прилагательных, по своей семантике тяготеющих к эмоциональной речи, что позволяет вводить их в поэзию: Несказанное, синее, нежное... Тих мой край после бурь, после гроз (Ес.). Иные же типичны для книжных стилей: общее, частное, личное, общественное, конкретное, непредсказуемое.

Употребление прилагательных в значении существительных добавляет к их лексическому наполнению предметность и образность, а форма среднего рода придает оттенок отвлеченности, нередко создающей впечатление чего-то неуловимого, не вполне осознанного: И повеяло степным, луговым, цветным (из журн.).

Субстантивированные прилагательные в формах мужского и женского рода обретают большую наглядность, конкретность: Когда для смертного умолкнет шумный день... (П.); Я уверен, что проповедники... не верят в тяжкие мученья преисподней (Л.). В этих формах обычно достигается полная субстантивация прилагательных.

Значительные выразительные возможности заложены в формах степеней сравнения имени прилагательного. Сама природа их, как грамматической категории, указывающей на более (или менее) интенсивное проявление качественного значения, делает их экспрессивными: Можно краше быть Мери, но нельзя быть милей (П.); Молчалин прежде был так глуп! Жалчайшее созданье! (Гр.) Различные способы грамматического выражения степеней сравнения прилагательных усиливают их экспрессивные возможности. Так, писатели и публицисты используют различные сочетания форм степеней сравнения, создающие гиперболизм при указании на преобладание того или иного признака: Дороги хуже худшего (Ч.); ср.: лучший из лучших, яснее ясного, проще простого.

Подчеркнуто экспрессивный характер имеет и элятив, представляющий собой разновидность превосходной степени в простой форме, указывающую на большую меру качества без сравнения: милейший человек, добрейшая душа, обыкновеннейший случай. Многие прилагательные в форме элятива активно используются в книжных стилях: новейшие достижения, благороднейшая цель, наилучший результат; некоторые из них фразеологизировались: кратчайший путь, теснейшим образом, нижайший поклон; иные закрепились как термины: новейшая история, высшая математика.

Синтетическая форма превосходной степени в ее обычном (суперлятивном) значении в современном русском языке нередко выглядит как устаревшая: мы воспринимаем как архаизм, например, такую конструкцию: Человек, наилучший из всех, которых мне встречать удавалось (Дост.).

Легко определить функционально-стилевое закрепление простых и сложных форм сравнительной и превосходной степеней прилагательных (см. таблицу).

Форма степеней сравнения
Стили речи

книжный общеупотребительный разговорный
Сравнительная более (менее) трудный труднее потруднее
Превосходная труднейший, наитруднейший, наиболее (наименее) трудный самый трудный, труднее всех
Однако книжная окраска сложной формы сравнительной степени недостаточно устойчива. При отсутствии формы простой сравнительной степени у того или иного прилагательного сложная становится универсальной и употребляется без стилистических ограничений. Она используется также вместо простой и при существительных, стоящих в косвенных надежах: занят более важной работой - нельзя сказать «работой важнее», возможна лишь разговорная форма - работой поважней. В редких случаях писатели нарушают эту закономерность: Я не встречал человека находчивей, чем наш водитель (Леон.). Такое сочетание становится возможным только в том случае, если прилагательное следует за существительным. В конструкциях с предлогом аналитические формы сравнительной степени оказываются единственно приемлемыми: в более трудных случаях, с менее удачным результатом, от более осведомленного лица и под.

При употреблении форм сравнительной и превосходной степеней прилагательных могут быть отклонения от литературной нормы. Так, просторечную окраску имеют плеонастические сочетания сравнительной степени «более лучший», «более худший», «менее предпочтительнее», а также превосходной - «самый сладчайший», «наиболее выгоднейший». «Гибридные» формы превосходной степени довольно часто употреблялись писателями прошлого: [Ольга] давала уставы самые простые, самые нужнейшие (Карамз.); по самой выгоднейшей цене (Г.); Этот случай считаю самым сквернейшим поступком (Дост). Против этого протестовали грамматисты прошлого, например Н.И. Греч писал: «Нельзя говорить самый сладчайший». Однако языковая практика с этим не считалась. Теперь мы воспринимаем такие сочетания как грамматические архаизмы. В то же время некоторые «осколки» прежних плеонастических сочетаний превосходной степени остались в современном языке: самый ближайший путь, самая кратчайшая дорога, самым теснейшим образом, их употребление не вызывает негативной оценки.

В современной речевой практике используются и некодифицированные формы простой сравнительной степени прилагательных. Одни из них даются в словарях с пометой (разг.): ловчее при общеупотребительной ловче; другие носят просторечный характер: бойчее, звончее, слаже; третьи представляются резко сниженными: красивше. Писатели могут использовать их как характерологическое средство, например для комического эффекта: Сошлись и погуляли, и хмурит Жан лицо, - нашел он, что у Ляли красивше бельецо (Маяк.).

У художников слова можно встретить и окказиональные формы степеней сравнения, выделяющиеся нагромождением аффиксов для выражения высшей степени качества, создающие предельное экспрессивное напряжение оценок: человек преостроумнейший (С.-Щ.); будь он распрофидиасовский Аполлон (Дост.); распронаиглавный (Маяк.).

В художественной речи употребляются и необычные формы простой сравнительной степени, образованные от относительных прилагательных: Она была еще мертвей, еще для сердца безнадежней навек угаснувших очей (Л.); Все каменней ступени, все круче, круче всход (Брюс.). Подобное образование степеней сравнения связано с метафоризацией прилагательного, которое в контексте из относительного превращается в качественное, получая новый заряд экспрессии. И чем меньше оснований для сближения с качественным того прилагательного, которое подвергается переосмыслению, тем ярче стилистический эффект. Это оценили юмористы, создающие такие окказионализмы в комическом контексте: Поедем, душа! Разведи там на могиле какую-нибудь мантифолию поцицеронистей, а уж какое спасибо получишь! (Ч.)


5.2.5.Стилистическая оценка кратких прилагательных
Большой стилистический интерес представляют и краткие формы прилагательных. Сама их грамматическая природа уже предопределяет большую экспрессию в сравнении с полными прилагательными, так как краткие формы называют не постоянный, пассивный признак как отвлеченную категорию, а признак переменный, конкретный, развивающийся во времени; ср.: веселый человек - Весел я: исчезли все заботы; Счастливые часов не наблюдают (Гр.). - Я счастлив, что встретил тебя. Поэтому в ряде конструкций, в которых подчеркивается интенсивное проявление признака во времени, используются только краткие формы: Будь здоров! Будь счастлив! С наречиями, усиливающими проявление качества, также употребляются краткие прилагательные: Как прекрасен этот мир!

Обычная грамматическая роль кратких прилагательных - быть именной частью составного именного сказуемого - как бы «уравнивает» их в стилистическом отношении с полными формами, выступающими в этой роли, и для некоторых прилагательных можно отметить стилистическую нейтральность в синонимических конструкциях: небо чистое - небо чисто, мальчик талантливый - мальчик талантлив, он неопытный - он неопытен, она болтливая - она болтлива. Однако такая инертность кратких форм проявляется лишь при их абсолютной лексической соотносительности с полными прилагательными, что наблюдается сравнительно редко. В иных случаях происходит стилистическая специализация кратких прилагательных, обусловленная особенностями их функционирования в речи.

Экспрессия кратких прилагательных проявляется, если они выступают в качестве обособленных определений, получающих в контексте особо важное значение: Касаясь трех великих океанов, она лежит, раскинув города, вся в черных обручах меридианов, непобедима, широка, горда (Сим.), а также в качестве присвязочного члена в сложном сказуемом: Как исполин в ночном тумане, встал новый год, суров и слеп (Брюс.).

Экспрессивно окрашены также некодифицированные формы кратких прилагательных: Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко (Л. Т.); краткие формы, образованные от прилагательных относительных, получающих при этом качественное значение: Дневной воздух меден (Март.); Физиономии стали важны, кукольны и надменны (Леон.). Такие «необычные» формы прилагательных в публицистическом стиле часто даются в кавычках, что служит дополнительным (графическим) средством их выделения: Также «дневниковы» и доверительны стихи, говорящие о творчестве, о долге художника (из газ.).

Грамматисты обращают внимание на книжный характер кратких прилагательных. «Краткая форма в ее исключительно предикативном значении есть явление чисто литературное, - писал А.М. Пешковский. - Это придает краткой форме оттенок большей книжности, отвлеченности, сухости, иногда категоричности, чем это свойственно полной форме». Краткие формы прилагательных в речи употребляются реже полных: «Он добрый чаще говорится, чем он добр; он весь красный гораздо лучше, чем он весь красен». А это ведет к дальнейшему стилистическому обособлению кратких форм.

Следует учитывать и определенную традицию использования кратких и полных форм отдельных прилагательных в речи. Некоторые из них утратили лексическую соотносительность; ср.: живой взгляд - Ты жива еще, моя старушка? (Ес.); плохой конец - Стара я стала и совсем плоха (Ес.). При сопоставлении в художественной речи обычно употребляются краткие прилагательные: Ты богат, я очень беден... Ты румян, как маков цвет, я, как смерть, и тощ и бледен (П.); в конструкциях со словами у меня, у вас, используемых в разговорном стиле, преобладают полные формы: Он у нас смирный. Она у вас непослушная.

Краткие прилагательные указывают на относительный признак: Велика у стула ножка: подпилю ее немножко (Марш.), на временное состояние: Как взор его был быстр и нежен, стыдлив и дерзок, а порой блистал послушною слезой! (П.), хотя в контексте эти оттенки значения могут и не проявляться; ср.: Широка страна моя родная (Л.-К.); Велика Россия, а отступать некуда.

Краткие прилагательные могут управлять существительными: согласен с тобой; велик костюм для моего сына; фильм интересен всем (ср. для маленьких детей). Употребление в подобных конструкциях полных прилагательных исключается или резко снижает стиль: Ты способный к работе, через год, два - будешь пекарем (М. Г.); Прошу допустить меня до новой жизни, так как я с ней вполне согласный (Шол.). В книжных стилях подобная замена кратких прилагательных полными недопустима.

Если в роли именной части сказуемого выступает прилагательное без управляемых слов, то краткой форме синонимична полная в творительном падеже: Чем могу быть вам полезен? - …вам полезным; Он оказался очень наивен. - ...очень наивным . Однако Д.Э. Розенталь указывает: «В современном языке преобладает второй вариант. Но при глаголе-связке быть чаще встречается конструкция с краткой формой. Ср.: он был молод - он был молодым, она была красива - она была красивой ».

При однородных сказуемых их именная часть может быть выражена только одинаковыми формами - краткой или полной. В случае их неидентичности нарушается норма: Год был дождливый и неблагоприятен для картофеля.

От кратких прилагательных следует отличать усеченные формы, которые широко использовались поэтами XIX в. как удобные для версификации варианты полных прилагательных: О страх! о грозны времена!; Давнишни толки стариков (П.). Будучи короче полных прилагательных на один слог, усеченные формы могли их заменять, если этого требовал размер стиха. В отличие от кратких форм, которые можно образовать только oт качественных прилагательных, усеченные легко образуются и от прилагательных относительных: вакхальны припевы (П.); Из сердца каменна потек бы слез ручей (Бат.), и даже от причастий: подъяв дрожащи длани (Бат.). Усеченные формы имеют ударение на том же слоге, что и полные: руки белы, черна тень; О вы, которых трепетали Европы сильны племена (П.); употребляются в косвенных падежах и в предложении выступают в роли согласованного определения: Если б Зевсова десница мне вручила ночь и день, поздно б юная денница прогоняла черну тень (Бат.).

В пушкинскую эпоху усеченные формы употреблялись не только на правах поэтической вольности, но и как стилистическое средство создания патетического звучания речи: Мой друг, я видел море зла. Войну и гибельны пожары (Бат.); Бессмертны вы вовек, о росски исполины! (П.), а в иных случаях и при пародировании «высокого слога», как, например, в «Видении на берегах Леты» Батюшкова: …Их мысль на небеса вперенна, стихи их хоть немного жестки, но истинно варяго-росски . О стилистически осознанном привлечении усеченных прилагательных в таких случаях свидетельствуют примеры авторедактирования: зачеркивая полное прилагательное, автор предпочитает ему усеченное: И ты, о вечный Тибр, поитель всех племен, засеянный костьми граждан вселенны (первоначально вселенной); Вас, вас приветствует из сих унылых стен безвременной кончине обреченный (Бат.).

Для поэтов более позднего времени стилистическая роль усеченных прилагательных свелась к стилизации речи в произведениях народно-поэтического склада, например у М.Ю. Лермонтова: Опустил головушку на широку грудь. Отголоски этой традиции до сих пор удерживаются в сочетаниях, получивших устойчивый характер: мать-сыра земля, красна девица, добра молодца, ворона коня, во чисто поле и др.

Затухание интереса к усеченным формам прилагательных и восприятие их как устаревших, возможно, влияет и на стилистическую оценку кратких прилагательных как книжных, менее употребительных.


5.2.6.Стилистическая характеристика вариантных форм прилагательных
Вариантные формы в системе склонения имени прилагательного единичны, причем значительная архаичность практически исключает возможность их использования современными авторами. Однако в произведениях писателей XIX в. эти архаизмы еще играли стилистическую роль. Так, у Пушкина встречаем: Под скипетром великия жены; Жало мудрыя змеи - окончания родительного надежа единственного числа женского рода-ия,-ыя уже и пушкинскую эпоху оценивались как устаревшие, но уместные в «высокой» речи. В современном русском языке стилистическое значение этих флексий утрачено.

Другие же, отличные от современных, окончания прилагательных, архаизовавшиеся значительно позже и употреблявшиеся в художественной речи XIX в. вне стилистического задания, мы воспринимаем как характерную черту грамматики языка русской классической литературы: Не пой, красавица, при мне ты песен Грузии печальной: напоминают мне oнe другую жизнь и берег дальной (П.); Белой акации гроздья душистыя (романс).

В системе грамматических форм имени прилагательного есть варианты, имеющие книжную, разговорную или просторечную окраску (их стилистическое противопоставление см. в таблице).

Книжные формы Общеупотребительные формы Просторечные формы
более, боле (уст.) больше -
менее меньше -
далее, дале (уст.) дальше -
- бойче бойчее
- звонче звончее
- ловче ловчее
- длиннее длинше
- красивее красивше
- слаще слаже
Стилистически неравноценны также отдельные краткие формы: остр (нейтр.) - остер (разг.); noлн (кн.) - полон (нейтр.).

Наибольшей экспрессией отличаются просторечные и грубопросторечные грамматические формы прилагательных, которые привлекают юмористов: какая-нибудь панорама покрасивше (И. и П.).

Резко сниженный и теперь уже архаический оттенок имеют «простонародные» формы прилагательных в превосходной степени типа сильнеющий, испытавшие в словообразовании влияние причастий. Их можно встретить у писателей прошлого как средство речевой характеристики; Картошки важнеющие (Л. Т.); Первеющее дело (М.-П.).


5.2.7.Синонимия прилагательных и существительных в косвенных падежах
Стилистические возможности русского языка в выражении различных оттенков качественной характеристики предметов расширяются благодаря использованию наряду с прилагательными косвенных падежей существительных с предлогами и без предлогов, также выполняющих роль определении; ср. синонимические конструкции: московские вокзалы - вокзалы Москвы, морское дно - дно моря, горный аул - аул в горах, годовой план - план на год, студенческий вечер - вечер для студентов, экзаменационные билеты - билеты для экзаменов. Они совпадают по значению и поэтому взаимозаменяемы, хотя в стилистическом отношении у них есть некоторые отличия. Прилагательные, всегда заключающие в себе качественную характеристику предмета, указывают на устойчивый признак, а косвенный надеж существительного - лишь на отношения между двумя предметами, которые могут носить и временный характер.

Конструкции с существительными в косвенных падежах, синонимичные конструкциям с прилагательным, обладают значительным потенциалом экспрессии. Это объясняется тем, что они, как сочетания двух существительных, вызывают отчетливое представление о двух предметах, что создает условия для большей их изобразительности: ...Трусов, благообразный, щеголевато одетый, с тонкими пальцами музыканта (М. Г.) (ср.: с тонкими музыкальными пальцами); …Рыжий плешивый человек с большим животом… с огромным ртом и зубами лошади (М. Г.) (ср.: с лошадиными зубами). Поэтому замена прилагательного родительным падежом существительного создает яркий образ, вызывая у читателя представление о предмете со всеми его особенностями.

Конструкции с косвенными падежами существительных имеют еще и то преимущество, что в них возможна более полная и точная характеристика предмета при помощи определяющих прилагательных; ср.: лисьи повадки - повадки хитрой лисы; стол из карельской березы (но нельзя сказать «березовый стол»). Эту семантическую емкость конструкции с косвенными падежами существительных ценят писатели, создавая особенно полные характеристики описываемого предмета: Человек большого ума, большой наблюдательности, он бездну видел, слышал, помнил (Герц.); Все теми же шагами, однообразными, равномерными шагами долгих ожиданий, ходил я взад и вперед (Андр.). Яркая изобразительность подобных конструкций стимулирует происходящий в современном русском языке активный процесс формирования отвлеченных качественных значений существительных, способных принимать на себя функции прилагательных, и «живой, быстрый рост родительного качества или родительного определительного в системе имен существительных и расширение его семантических функций».

В книжных стилях весьма популярны словосочетания, в которых существительные в форме родительного падежа, имеющего определительное значение, употреблены с прилагательными: люди доброй воли, специалист высокого класса; товары повседневного спроса, изделие высокого качества. Замена многих из них синонимичными конструкциями нецелесообразна, а иногда и невозможна. Хотя и в числе таких конструкций могут быть взаимозаменяемые и стилистически равноценные: колебания высокой частоты - высокочастотные колебания.

Однако при метафоризации вес прилагательного значительно увеличивается, и тогда употребление его может придать речи большую изобразительность, чем падежная форма соответствующего существительного: золотой браслет - браслет из золота (стилистически равноценны), но: золотое слово, золотые руки, дни золотые. Экспрессивность метафорических определений, выраженных прилагательными, находит яркое применение в художественной речи: Невыразимо прекрасен его [огня] великолепный, едва заметный для глаза трепет, создающий в пустыне неба и океана волшебную картину огненного города (М. Г.), ср.: город из огня. Изучение черновиков писателей позволяет говорить о предпочтении ими конструкций с прилагательными при такой синонимии. Так, в стихотворении А.С. Пушкина «Деревня»: Приветствую тебя, пустынный (первоначально пустыни) уголок.

В практической стилистике получили подробное освещение разнообразные (семантические, грамматические и стилистические) особенности синонимических конструкций прилагательных и существительных в косвенных падежах. Не углубляясь в анализ разнообразных случаев этой синонимии, отметим, что при обращении к той или иной конструкции важно учитывать как смысловые нюансы, так и стилевую окраску отдельных сочетаний, закрепленных в книжных стилях или разговорной речи.


5.2.8.Устранение морфолого-стилистических ошибок при употреблении имен прилагательных
Самой распространенной ошибкой при употреблении имен прилагательных является неправильное образование степеней сравнения: в этом случае соединяют простую форму сравнительной степени и элемент сложной - слово более (более лучший, более худший); возникает плеонастическое сочетание, которое подлежит стилистической правке:

Более лучший показатель характеризует финансовое положение на селения в 1996 году. Более высокий показатель характеризует… Или: финансовое положение населения в 1996 году несколько улучшилось.
Плеонастические сочетания при употреблении прилагательных в сравнительной и превосходной степени свидетельствуют о крайне низкой культуре речи. Например: Бытовые условия в поселке оказались более предпочтительнее, чем в леспромхозе. Нет ничего более худшего, чем невежество. К еще более строжайшей экономии материалов, сырья призвала рабочая цеха металлопокрытий А.Л. Тютьвина. Нищету этого зрелища еще подчеркивают все более роскошные наряды и все более ординарнейшие украшения .

Приведем и другие примеры стилистической правки ошибок в образовании степеней сравнения: Она оказалась в преглупейшем положении (следует: в глупейшем). - Свои? - с наивозможнейшим сарказмом спросил Ленька (с едким сарказмом).

Не оправдано и «удвоение» превосходной степени прилагательного в таком, например, предложении: В 1551 г., во время одной из так называемых Итальянских войн между Францией и Испанией за торговлю и колониальную гегемонию, произошел прелюбопытнейший случай. Редактор предлагает замену: прелюбопытный (весьма любопытный, очень интересный) случай.

Плеонастическое сочетание возникает и при соединении превосходной степени прилагательного с существительным «предельного значения», например: Из вашего рассказа можно смело заключить, что Александр Демьянов был разведчиком самого высокого экстра-класса . В подобных случаях при стилистической правке можно исключить прилагательное (был разведчиком экстра-класса) или заменить имя существительное (был разведчиком самого высокого ранга).

При использовании имен прилагательных возможны ошибки в образовании кратких форм: Этот призыв и в настоящее время действенен. Характеру героя свойственен лиризм. Эти формы кратких прилагательных архаизуются, предпочтительнее - действен, свойствен.


5.3.Стилистика имени числительного

5.3.1.Место имени числительного в разных стилях речи
Имя числительное как часть речи, которая указывает на отвлеченные числа, количество предметов и порядок их при счете и в силу этого как бы предназначена для выражения точной, беспристрастной информации, находит широкое применение в книжных стилях. Так, эта часть речи обслуживает сферу точных наук, хотя в текстах, насыщенных специальной информацией, выраженной на «языке цифр», числительное как таковое не представлено: в письменной форме речи для обозначения чисел используются цифры. В других книжных стилях, и прежде всего в официально-деловом, точная информация, связанная с привлечением значительного количества чисел, также часто получает формализованное выражение, при котором числительные заменяются цифрами. Однако этот графический способ обозначения числа, количества здесь уже не является единственным: параллельно могут быть использованы и словесные обозначения чисел, количества, что открывает пути к функционально-стилевому применению числительных.

В силу своей семантической исключительности числительные не допускают переноса значения, а следовательно, и метафорического использования. Поэтому вопрос об экспрессивности числительных может показаться необоснованным: за ними закрепилась репутация самой «сухой», лишенной каких бы то ни было эмоциональных красок части речи. И все же было бы глубоким заблуждением исключать имя числительное из состава стилистических ресурсов морфологии. В публицистическом стиле и эта часть речи может стать сильным источником речевой экспрессии при определенных условиях, в особом контексте.

Числительные, используемые в публицистике, подчас вызывают всплеск эмоций, выступая при этом в своем обычном (неметафорическом) значении. Например, может ли не затронуть чувства читателя информация о том, что Великая Отечественная война унесла двадцать миллионов жизней? Мы небезразличны к статистическим данным, и нас волнуют сведения об увеличении или уменьшении налогов, показатели борьбы с преступностью, данные расследований террористических актов и т.п. В этих случаях имя числительное, не утрачивая своей информативной функции, оказывается важнейшим средством усиления экспрессивности речи.

В спортивной журналистике имя числительное получает особое стилистическое значение, концентрируя информацию об «очках, голах, секундах»… Однако в этом случае «настоящие числительные» представлены лишь в устной форме репортажей (передаются по радио, телевидению); в газетных же материалах предпочтение отдается цифрам: 30-летний штангист из Минска Л. Тараненко превысил мировой рекорд в самой тяжелой весовой категории (свыше 110 кг), набрав в сумме двоеборья 467,5 кг. Прежнее мировое достижение - 465 кг - принадлежало супертяжеловесу А. Гуняшеву из Таганрога.

Особого внимания заслуживает частотность числительных в публицистических текстах, рассчитанных на зрительное или слуховое восприятие. Насыщение текста числительными, включение их в систему языковых средств, усиливающих действенность речи, зависит от авторской установки, жанра, размера публикации, ее стилистического воплощения. Если в короткой заметке о новом спортивном рекорде числительное является господствующей частью речи, то в очерке, интервью его оттесняют на второй план иные средства речевой экспрессии. Журналисты, пишущие о том или ином событии в живой, занимательной форме, не могут не считаться с особым положением числительных среди других частей речи и понимают, что перенасыщение текста цифровым материалом утомляет читателя и поэтому противопоказано для экспрессивных жанров публицистики.

Особенно нежелательно злоупотребление числительными в текстах, рассчитанных на слуховое восприятие. Трудно слушать оратора, которых приводит много цифровых данных. Поэтому опытные лекторы выносят статистические данные в специальные таблицы, рассчитанные на зрительное восприятие, не загромождая числительными свою речь.

В современной художественной речи, подверженной влиянию книжных функциональных стилей, получает отражение и характерное для них употребление имени числительного. Однако в художественных текстах наблюдается стилистически неоднозначное использование этой части речи, что представляет для нас особый интерес.


5.3.2.Стилистическое использование имен числительных в художественной речи
В художественной речи четко определились два подхода к стилистическому освоению имени числительного: использование его в информативной и экспрессивной функциях.

Точное наименование числа, количества обусловлено содержанием произведения, и в этом случае писатель употребляет числительные «цитатно», как бы привнося в художественную речь информацию, заимствованную из других стилей (научного, официально-делового). При этом могут воспроизводиться функционально-стилевые черты «первоисточника», так что читатель понимает: автор использует фактические данные, извлеченные из тех или иных документов:

Полк Карпова занимал оборону на линии: высота 251 - деревня Петелино - разъезд Дубосеково. В тот день разведка донесла, что немцы готовятся к новому наступлению. В населенных пунктах Красиково, Жданово, Муровцево они сконцентрировали свыше 80 танков, два полка пехоты, шесть минометных и четыре артиллерийские батареи.

(А. Кривицкий)

При таком включении числительных в художественную речь читатель ощущает их иностилевую принадлежность, но именно это и придает повествованию особую действенность, заставляя поверить в достоверность описываемого.

Обращение художников слова к числительным, использование их в строго информативной функции в таких случаях обусловлено стремлением во всем следовать правде жизни. Не случайно стилистическое освоение этой части речи стало художественным достижением в творчестве выдающихся писателей-реалистов. Одним из первых Лев Толстой стал широко употреблять имена числительные при описании фактов, воспроизводимых с документальной точностью:

Пройдя еще шагов триста, вы снова выходите на батарею… Здесь увидите вы, может быть, человек пять матросов… и морского офицера… Офицер этот расскажет вам… про бомбардированье пятого числа… покажет вам из амбразуры батареи и траншеи неприятельские, которые не дальше здесь, как в тридцати-сорока саженях.

Стилистическая активность имени числительного в художественной речи возрастает, если эта «самая точная» часть речи используется при изображении событий, не связанных с воспроизведением исторических фактов. Употребление числительных при описании поведения героев, их внешности, обстановки придает повествованию оттенок особой достоверности, создает иллюзию «настоящей жизни»: В десять часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты (Л.Т.).

Еще большую экспрессивную нагрузку получают числительные в художественном тексте, если автор вовлекает их в систему изобразительно-выразительных средств речи, придавая особое значение их актуализации. Это можно наблюдать на примере стилистической роли числительных в повести А.С. Пушкина «Пиковая дама». Проследим за их стилистической активизацией в контексте:

Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова. Долгая зимняя ночь пошла незаметно; сели ужинать в пятом часу утра. (…)

- А каков Германн! - сказал один из гостей, указывая на молодого инженера, - отроду не брал карт в руки… а до пяти часов сидит с нами и смотрит на нашу игру! (…)

- Германн немец: он расчетлив, вот и все! - заметил Томский. - А если кто для меня непонятен, так это моя бабушка графиня Анна Федотовна. (…)

- Да что ж тут удивительного, - сказал Нарумов, - что осьмидесятилетняя старуха не понтирует?

- Так вы ничего не знаете?… О, так послушайте:

Надобно знать, что бабушка моя, лет шестьдесят тому назад, ездила в Париж и была там в большой моде. (…) Однажды при дворе она проиграла на слово герцогу Орлеанскому что-то очень много… Покойный дедушка… вышел из себя, принес счеты, доказал ей, что в полгода они издержали полмиллиона, что под Парижем нет у них ни подмосковной, ни саратовской деревни, и начисто отказался от платежа. (…)

Она выбрала три карты, поставила их одну за другою: все три выиграли…

- Как! - сказал Нарумов,-у тебя есть бабушка, которая угадывает три карты сряду, а ты до сих пор не перенял у ней ее кабалистики?

- Да, черта с два! - отвечал Томский,-у ней было четверо сынов, в том числе и мой отец: все четыре отчаянные игроки, и ни одному не открыла она своей тайны, хоть это было бы не худо… Но вот что мне рассказывал дядя. Покойный Чаплицкий, тот самый, который умер в нищете, промотав миллионы, однажды в молодости своей проиграл… около трехсот тысяч. Он был в отчаянии. Бабушка… сжалилась над Чаплицким. Она дала ему три карты, с тем, чтоб он поставил их одну за другою, и взяла с него честное слово впредь уже никогда не играть… Чаплицкий поставил на первую карту пятьдесят тысяч и выиграл соника… отыгрался и остался еще в выигрыше… Однако пора спать: уже без четверти шесть.

Употребление числительных в тексте настолько органично, что, на первый взгляд, кажется: нет основания говорить об их особой стилистической функции. Действительно, сочетания в пятом часу, три карты, четверо сыновей выполняют чисто информативную функцию и не выделяются особой экспрессией. Однако в художественном контексте, где каждое слово имеет определенное эстетическое значение, они также не остаются нейтральными, хотя их художественное значение открывается не сразу.

Догадка об особом экспрессивном значении числительных в этом пушкинском тексте возникает у нас, когда мы замечаем их необычную частотность в речи. Действительно, числительные в этом случае оказываются «движущей пружиной» сюжета, что подтверждается дальнейшим повествованием.

По экспрессивной насыщенности не все числительные равноценны, экспрессивная нагрузка некоторых очевидна: промотав миллионы, проиграл около трехсот тысяч, иные же постепенно вовлекаются в систему выразительных средств художественной речи. Так, вначале мы не замечаем дополнительного значения первого в тексте сочетания с числительным: в пятом часу. Однако указание на время не случайно, точное определение времени при повторном упоминании: до пяти часов сидит с нами! - акцентирует внимание на числительном, подчеркивая незаурядность описываемой беседы. Тем более, что оно дается в предположении, насыщенном экспрессивными элементами: фразеологизм отроду не брал, противопоставление не брал (т.е. не играет), а сидит с нами, восклицательная интонация, - и числительное на этом фоне получает также оценочное значение. Окончательно его стилистическая роль проясняется в конце цитированного отрывка, где вновь указывается точное время, и мы невольно сопоставляем: в пятом часу - уже без четверти шесть.

Стилистически значимые числительные Пушкин как бы подчеркивает, стараясь обратить на них внимание читателя. Так, «малозаметное» число, «спрятанное» в сложной основе прилагательного: осьмидесятилетняя старуха, подготовило восприятие следующего - лет шестьдесят тому назад, сочетание с неопределенно-количественным словом что-то очень много подводит к оценке денежной суммы - полмиллиона. Контекст убеждает, что за этими словами нет преувеличения, и это подчеркивает их экспрессию.

Числительное в сочетании три карты, воспринимаемое нами при первом его употреблении как нейтральное, обретает экспрессивную окраску по мере его повторения в тексте. Актуализация этого числительного способствует субстантивация, присоединение к нему определительного местоимения: все три выиграли. Многократное обыгрывание этого числительного в тексте создает вокруг него особый экспрессивный ореол.

Повторение основы числительного и субстантивация его в следующем абзаце выделяют сочетание было четверо сыновей, все четыре отчаянные игроки. Далее читатель, уже как бы «нацеленный» на стилистическое выделение числительных, в рассказе Томского воспринимает - как экспрессивные - наименования больших денежных сумм. Гиперболизация промотав миллионы, сгущение в тексте составных числительных наглядно отражают «денежную лихорадку» обезумевших в жажде успеха игроков. Так под пером художника слова «самая неэмоциональная» часть речи становиться действенным средством выразительности, раскрывая свои возможности.

Стилистическое освоение имени числительного в художественной речи было связано со стремлением писаетлей-реалистов использовать все языковые средства, вопреки искусственным ограничениям, выдвигаемым требованиям «приятности», «хорошего слога», «поэтичности». Не случайно умелое применение числительных отличает писателей, выступавших за сближение литературного языка с разговорным, за демократизацию поэзии.

Стилистическое использование имени числительного в поэтической речи заслуживает особого внимания, поскольку «язык богов» в начальный период развития российской словесности представлялся многим недоступным для информации, которую передают числительные.

Включение этой части речи в стихотворный язык было обусловлено расширением тематики русской поэзии, разработки новых форм, обновлением образных средств. Такая демократизация поэтической речи связана прежде сего с творчеством Н.А. Некрасова. на примере его произведений и покажем освоение имени числительного в стихотворном тексте.

Н.А. Некрасов с особой настойчивостью употреблял числительные, в чем литераторы, враждебные революционно-демократическому направлению, видели «унижение» поэзии. Его современники, например, сочли непозволительным «прозаизмом» указание времени в таком контексте: Вчерашний день, часу в шестом, зашел я на Сенную. Там били женщину кнутом, крестьянку молодую. Однако, несмотря на нападки критики, Некрасов не желал делать уступок условностям поэтической речи и последовательно демонстрировал возможность стилистического использования числительных наряду с другими частями речи в стихотворном тексте.

Особенной «дерзостью» было употребление поэтом числительных в сатирических произведениях, вскрывающих незаконные прибыли новоявленных финансистов: В нашем банке заседают пять ростовщиков… Меж собой распределяют весь наличный капитал из осьми… а выручают сорок… Виртуозно вставляя в стихотворные строки длинные и «неизящные» числа, поэт иронически комментирует убедительность «языка цифр»: Дал он [Шкурин] рабочему квас превосходный! Этим и наша достигнута цель… быстро в артели упал аппетит на двадцать два с половиной процента. Я умолкаю… графа дивиденда красноречивее слов говорит.

Столь радикальное решение проблемы числительных в поэтической речи потребовало и обновления ее лексики. Такие слова, как артель, процент, дивиденд, биржа, комитет и под., ранее считались недопустимыми в поэтическом контексте, но Некрасов нарушает эти запреты, расширяя границы поэтического словаря.

В художественной речи еще в начале прошлого века наметилась и другая традиция стилистического использования числительных: их экспрессивная окраска могла быть обусловлена вовлечением некоторых из них в систему изобразительных средств народной поэзии. Поэтому в произведениях, близких к фольклору, традиционно используются числительные, имеющие особое, символическое значение - три, семь, сорок, сто и др. Обращение к ним поэтов объясняется стремлением к стилизации, воспроизведению народных средств образности речи: Три девицы, семь богатырей, тридцать три богатыря - у Пушкина; «Двенадцать» Блока и т.д. Примеры стилистической актуализации таких числительных, окруженных особым экспрессивным ореолом, встречаются в заглавиях произведений современных писателей и публицистов: «Семь пар нечистых» (Кав.); «Три кита современной экономики» (из газ.).

Употребление некоторых числительных в переносном значении, как тропов, также может быть сильным источником речевой экспрессии. Большие числа используются для гиперболизации: тысяча мелочей, «Мильон терзаний»; в одну секунду; До тебя мне дойти нелегко, а до смерти - четыре шага (Сурк.).

Образное употребление возможно и для некоторых порядковых числительных: первая ученица, второй сорт, десятое дело (ср. фразеологизм: седьмая вода на киселе). Однако следует подчеркнуть, что метафоризация лишает числительные их основного грамматического признака: выступать в качестве точного обозначения числа или количества, поэтому нельзя говорить в строгом значении термина о собственно числительных, употребленных как тропы. Выступая как гиперболы, литоты или эпитеты, числительные как бы выходят за пределы этой части речи, превращаясь в существительные: миллион, тысяча, прилагательные: первый, третий, - и обретают оценочное значение.

Более органична экспрессивная функция неопределенно-количественных слов, которые часто являются средством усиления (много-много!) или ослабления (мало-мало, немножечко), а также образуют антонимические пары, на которых строится антитеза: Как мало пройдено дорог! Как много сделано ошибок (Ес.).


5.3.3.Синонимия количественно-именных сочетаний
В современном русском языке используются разные способы обозначения количества, что порождает синонимию количественно-именных сочетаний. Среди них выделяются прежде всего сочетания с собирательными и количественными числительными: два сына - двое сыновей.

Собирательные числительные имеют ограниченную сочетаемость с существительными, обозначающими считаемые предметы, и тяготеют к устно-разговорной речи; количественные числительные употребляются без стилистических ограничений. Поэтому стилистического комментария требует употребление собирательных числительных. Они сочетаются с существительными, называющими лиц мужского пола, со словом лицо в значении «человек», с существительными общего рода, обозначающими лиц мужского пола: двое студентов, трое сирот. Нарушение литературной нормы является сочетание собирательных числительных с существительными женского рода: «трое ткачих», а также общего рода, обозначающими лиц женского пола (в этом случае возможны лишь сочетания типа две стороны, три калеки). Встречающиеся в речевой практике отклонения от этого правила расцениваются практической стилистикой как речевые ошибки: Создано три звена по три доярки в каждом, из которых двое (следует две) работают и одна отдыхает; Все девушки получили третий спортивный разряд по волейболу, а двоим (следует двум) присвоен третий разряд по настольному теннису.

Однако с существительными мужского рода на -а сочетаются только собирательные числительные: двое слуг, синонимическая замена их количественными числительными порождает ошибки: Перед нами были два крепких, сильных мужчины (следует двое мужчин), вернувшихся с работы.

Возможны сочетания собирательных числительных с названиями детенышей животных: семеро козлят и неправомерны - с названиями взрослых животных, птиц, рыб. Например, требуют правки такие предложения: Двое буйволов, кажется, успокоились (следует два буйвола); Крупные язи живут в одиночку или группами по двое-трое (следует по два-три).При конкуренции синонимических сочетаний обычно учитывается нейтральный характер количественных числительных и разговорная окраска собирательных (не случайно в русской народной сказке мы встречаем семеро козлят, а в переводе английской - три поросенка, а не трое поросят).

В разговорной речи можно допустить сочетание трое девчат (разговорно-просторечная окраска существительного оправдывает употребление при нем ненормативного числительного), но в книжных стилях представляются недопустимыми сочетания «трое министров», «двое королей», «пятеро академиков» и под., так как собирательные числительные не сочетаются с книжными существительными, тяготеющими к официально-деловой речи.

Собирательные числительные употребляются без стилистических ограничений, подвергаясь субстантивации: «Трое в лодке, не считая собаки»; Только двое стоят у подъезда..., а также в сочетании с субстантивированными прилагательными, причастиями: семеро смелых, двое учащихся, с личными местоимениями: Нас было двое: брат и я (Л.).

В сочетании с существительными, называющими парные предметы, собирательные числительные указывают на количество пар: двое сапог, трое чулок, в то время как соответствующие количественные числительные указывают не единичные предметы: два сапога, три чулка. Однако из двух синонимических сочетаний двое перчаток - две пары перчаток второе предпочтительнее.

Собирательные числительные двое, трое, четверо постоянно используются в количественно-именных сочетаниях с существительными, не имеющими формы единственного числа: сутки, часы, щипцы, сани. Это объясняется тем, что соответствующие количественные числительные, употребленные в именительно-винительном падеже, управляют существительными в форме родительного падежа единственного числа: два стола, которая не образуется от таких слов, как сутки, часы, сани. Поэтому мы вынуждены заменять количественные числительные собирательными: двое суток, четверо саней. Однако при склонении количественно-именных сочетаний характер связи числительного с существительными изменяется: в косвенных падежах числительные согласуется с существительным во множественном числе: двух столов. Следовательно, необходимость в замене количественных числительных собирательными отпадает: двух суток, четырех саней, двумя сутками. Формы типа «двоих суток», «двоими сутками» представляются неоправданными. Потребность в них возникает лишь в исключительных случаях, например, чтобы разграничить сочетания двое часов и два часа, при склонении первого используется собирательное числительное: У двоих часов поврежден механизм, но: Около двух часов длилась операция.

Собирательные числительные в косвенных падежах используются также при субстантивации числительных и в сочетании в личными местоимениями: Пригласите двоих; С нами троими уже беседовали.

Начиная с числительного пять в количественно-именных сочетаниях должны быть использованы только количественные числительные, поскольку они легко сочетаются с любыми существительными: именительный-винительный падеж числительного управляет формой родительного падежа множественного числа существительного: пять столов, шесть суток, восемь саней, десять щипцов.

При написании числительных цифрами иногда возникают ошибочные сочетания типа 23 суток. Их нельзя прочитать, так как двузначных собирательных числительных в русском языке нет (нельзя сказать «двадцать трое», а слово сутки не сочетается с количественным числительным: «двадцать три суток»). Такое употребление цифр недопустимо. При стилистической правке подобных сочетаний можно прибегнуть к лексической замене существительного: 23 дня или ввести предлог в течение, который подскажет употребление количественно-именного сочетания родительном падеже; при этом будет оправдано использование количественного числительного форме трех, согласуемой с существительным: в течение двадцати трех суток.

В художественной речи можно встретить вышедшие теперь из употребления числительные: Ан она, квитанция-то, в казне с лишком четыре ста стоит (С.-Щ.); Знаменитые отпиратели всяких дверей и сундуков… пробились трои суток… и объявили замок неотпираемым (Гонч.); ср. также употребляемые в сказках числительные: в тридевятом царстве; за тридевять земель. Для современного носителя русского языка они представляются весьма устаревшими. Однако писатели могут использовать их, чтобы воссоздать колорит древности: Все сорок сороков московских забили набат (А.Т.) или придать речи народно- поэтическое звучание:

Село, значит, наше - Радово,

Дворов, почитай, два ста.

Тому, кто его оглядывал,

Приятственны наши места.

(С.А. Есенин)

Рассматривая стилистические синонимы в составе числительных, следует затронуть вопрос и о различных способах обозначения числа (количества) предметов в русском языке. Ведь источником синонимии нередко являются счетные существительные, также создающие возможности стилистического выбора: тройка лошадей - три лошади; десяток яиц - десять яиц.

Употребление счетных существительных чаще всего стилистически ограничено: большинство из них имеет разговорную окраску, а некоторые архаизовались, например, дюжина. К тому же эти существительные значительно отличаются от числительных весьма ограниченными возможностями лексической сочетаемости - не сочетаются со словами, имеющую книжную окраску: нельзя сказать «десяток министров», «сотня экспериментов», «дюжина объектов». Большинство счетных существительных закрепилось за узким кругом наименований: тройка лошадей (и только, но не коров, не кошек), десяток яблок (груш, слив), но это существительное не соединяется с наименованием лиц: «десяток студентов» (певиц, скрипачей); дюжина платков (вилок, ножей), но не «дюжина дней, лет» и т.п.

Возможность для стилистического выбора представляют такие синонимы: пятерка - пять баллов (соответственно: двойка, тройка, четверка - два, три, четыре балла); сто рублей - сотня, три рубля - трешка и под. В сравнении со стилистически нейтральными количественно-именными сочетаниями счетные существительные в таких случаях, как правило, стилистически маркированы. Одни имеют разговорную окраску: пятерка, двойка, другие - просторечную: трешка, трешница, трояк, иные - профессиональную: сотня - войсковое подразделение в казачьих войсках в дореволюционной России. Разнообразные суффиксы придают им не только семантические оттенки, но и экспрессию; ср.: сотенка, тысчонка, двушка, пятнашка, пятак, пяточок.

Особого стилистического комментария требует употребление счетных существительных, имеющих двойственную природу, т.е. соединяющих в себе значение числительного и счетного слова. В отличие от других числительных они образуют экспрессивные формы, если используются в предметном значении: миллиончик, миллионище. Без управляемого слова такие числительные употребляются в значении наименований денежных сумм: Марфа Тимофеевна при самых скудных средствах держались так, как будто за ней водились тысячи (Т.).

Слово тысяча, выступающее в значении числительного: тысяча рублей, то в значении счетного существительного: У меня тысячи причин плакать (Ч.), имеет разные формы творительного падежа: тысячью (числ.)-тысячей (сущ.). Соответственно должна изменяться и его грамматическая связь с зависимым существительным: в роли счетного существительного оно управляет формой родительного падежа множительного числа: тысяча мелочей, к тысяче мелочей, с тысячей мелочей, а выступая в значении количественного числительного, оно должно (как и всякое числительное) в именительном-винительном падеже управлять, а в косвенных падежах согласовываться с зависимым существительным; ср.: тысяча рублей - к тысяче рублям, тысячью рублями, о тысяче рублях. Однако в результате взаимовлияния параллельных словосочетаний эти нормы строго не выдерживаются, например в названии кинофильма «Человек с тысячью лиц» (в соответствии с грамматическими правилами надо: с тысячей лиц или с тысячью лицами). В устной речи получили распространение количественно-именные сочетания со словом тысяча, которое склоняется, но неизменно управляет существительным в форме родительного падежа множительного числа.

Слово пара может употребляться в значении «два»: - Почем эти пряники? - Копейка пара (Ч.) - и в значении «несколько», причем указывая, как правило, на небольшое количество: Квартир пока нет. Через пару дней будет, кажется, одна комната (Чак.). В таких случаях счетное существительное имеет разговорную окраску и книжных стилях неуместно. В иных значениях (например, называя два однородных или одинарных предмета: пара чулок, указывая на два лица или существа, объединенные чем-либо общим: супружеская пара, танцующие пары) это существительное используется без стилистических ограничений.

Стилистической оценки требуют также различные способы определения количества в русском языке. Архаический оттенок или народно-поэтическое звучание выделяют оборот с предлогом о при указании количества предметов: палка о двух концах (ср.: чудище о трех головах).

Количество сверх какой-либо меры может быть обозначено указанием на число в сочетании с предложно-падежной формой с лишним: Плыли мы четверо суток с лишним (Чак.). Однако такое обозначение может оказаться неуместным при указании на людей или на предметы, представляющие особую ценность: На заводе сто с лишним инженеров.

В речевой практике встречаются обороты типа два и более, обращение к которым порождает трудности, потому что мы пытаемся используемое в них существительное ставить в грамматическую зависимость от слова более, а не от числительного. Правильно два и более задания (а не «два и более заданий»; ср.: два задания и более. Однако и само использование этого счетного оборота оказывается неуместным: За год вносится четыре и более ценных предложения. Лучше выразить мысль иначе: …не менее четырех или более четырех.

Особенно нелогичным представляется использование этого счетного оборота, если называются некруглые двузначные, трехзначные и т.д. числа. Так, можно сказать двадцать и более, но не двадцать один и более.


5.3.4.Стилистическая характеристика вариантных форм имени числительного
Вариативность падежных форм числительных в современном русском языке обусловлена прежде всего развитием аналитизма в их склонении. По словам В.В.Виноградова, «старая техника языка вступает в противоречие с новыми принципами понимания и выражения отвлеченных понятий числа и количества», и, «подчиняясь влиянию математического мышления, числительные унифицируют свои формы».

Происходит перераспределение функций количественных и порядковых числительных, и вместо склоняемых форм порядковых числительных все чаще употребляются количественные в начальной форме: Живу в квартире 31: тридцать один - тридцать первой; Ехал поездом 75: семьдесят пять - семьдесят пятым; Из дома № 1: номер один - номер первый Явное предпочтение отдается первым вариантам, в то время как еще в начале XX в. в подобных случаях, как правило, употреблялось порядковое числительное: пакет из дома номер первый; палатка номер шестая; нитки номер пятидесятый.

Распространение знаковых обозначений чисел и связанная с этим стандартизация речи обязаны влиянию математического языка, где закрепились несклоняемые формы числительных в сочетаниях типа: Десять плюс один; ровно пять; плюс шесть . Из профессиональной речи несклоняемые варианты числительных переходят в разговорный и литературный язык. Даже поэты отдают дань этому влиянию:

Кирпичные скорлупища. И тут же

Висят домов кубические души.

Душа мечети, души двух хибар,

Душа номер семнадцать дробь двенадцать.

Они воспоминаньями дымятся…

(А.А. Вознесенский)

Публицисты любят использовать броские «шифрованные» названия, образованные с постпозитивными количественными числительными в начальной форме: В Москве, в парке «Сокольники», открылась международная специализированная выставка «Связь-96» (из газ.). Закреплению конструкций этого типа способствует их лаконизм и выразительность; ср.: выставка «Оборудование и технологические процессы производства связи 1996». - Связь-96.

Продуктивность подобных сочетаний вызвана распространением наименований, в которых количественные числительные используются в роли кодовых (научных и технических) определителей: алгол-60, уран-235, ка-два-мезон, станция Зонд-3. В наш век научно-технического прогресса все возрастает потребность в маркировке моделей: самолетов - ИЛ-18, ТУ-154, АН-10; автомашин - МАЗ-200, ЗИЛ-164А, космических кораблей, спутников - Восток-1, Луна-3. И несмотря на существование вариантов типа ТУ-сто четыре - Ту-сто четвертый, мы отдаем предпочтение более коротким и простым - с неизменяемыми формами количественных числительных.

Некоторые числительные в разговорной речи перестают склоняться или утрачивают былое разнообразие падежных окончаний. Так, в склонении числительного сто к нашему времени стабилизировались лишь две формы: во всех косвенных падежах (кроме винительного) ста, в именительно-винительном - сто. Иные формы архаизовались и встречаются у писателей как исключение: Их шесть автоматчиков - вот они, шагают метрах в стах от меня (Шол.); …Заплатил за штуку по сту рублей (Пан.). Однако В.И. Чернышев в начале XX в. рекомендовал склонять сто по всем падежам.

Несклоняемость числительных и отступление от флективности в образованиях составных, сложносоставных и дробных числительных стали характерной чертой разговорной речи: встреча с 5574 бойцами обычно читается так: «с пять тысяч пятьсот семьюдесятью четырьмя бойцами», вполне обычны и такие формы: доклад напечатан в количестве пятьсот-шетьсот экземпляров; работа над двадцать девятью темами. Распространены и такие «склеенные» образования: Передача 150-тысячного трактора читается: стопятьдесяттысячного; Полеводы ждут 350-центнеровый урожай читается: триста-пятьдесятцентнеровый. Несомненно, все эти варианты следует расценить как не оправданные в литературном языке.

Однако в письменной речи можно иногда встретить «уступки» просторечию в случае побуквенного написания числительных: Только за один день боя у Прохоровки наши танкисты уничтожили более четыреста фашистских танков (из газ.). Ошибки подобного рода не часты, так как на письме принято цифровое обозначение составных числительных. Однако именно оно и провоцирует в устной речи стирание падежных форм числительных и несклоняемость первого слова-числительного в сложных образованиях или на стыке первых слов составного числительного.

Развитие аналитизма в склонении числительных наглядно отражается и в закреплении безаффиксных форм в предложных сочетаниях: в дистрибутивном обороте с предлогом по нормой для устной речи стали сочетания по пять рублей, по семь человек, по несколько дней; у числительного много равноправны обе формы: по много и по многу. Варианты по пяти, по пятисот семидесяти восьми, по скольку воспринимаются как книжные; а варианты по сту, по ста, по девяноста выделяются архаической окраской.

Наряду с общеупотребительными формами творительного падежа числительных восьмью, восьмьюдесятью встречаются книжные, устаревающие восемью, восемьюдесятью. Как разговорный и литературный следует рассматривать варианты типа пятидесятью - пятьюдесятью и под. Стремление к унификации форм косвенных падежей у таких числительных также свидетельствует о развитии тенденции к несклоняемости этой части речи.

Иные варианты падежных форм числительных появляются под действием аналогии. Так, в просторечии составные порядковые числительные в винительном падеже с предлогом употребляются с изменяемым первым словом тысяча, хотя должно склоняться только последнее; нередко можно услышать: «в тысячу девятьсот сорок пятом году» вместо в тысяча девятьсот сорок пятом году; «к тысяче девятьсот девяносто седьмому году» вместо к тысяча девятьсот девяносто седьмому.

Слова оба, обе (которые традиционно рассматриваются в составе числительных) при склонении формы женского рода образуют варианты: литературный - обеих, обеим, обеими и т.д. и разговорно-просторечный - обоих, обоими и т.д., в которых отличие женского рода утрачено. На экспансию форм мужского рода в этом случае указывали лингвисты еще в прошлом веке, предсказывая унификацию в склонении этого числительного, однако в книжных стилях до сих пор единственно правильными считаются формы, различающие мужской и женский род.

Варианты падежных окончаний числительных возникают как результат непоследовательного отражения ими категории одушевленности. Из количественных числительных только два, три, четыре, употребленные с одушевленными существительными, имеют форму винительного падежа, сходную с родительным: встретил двух друзей и трех подруг, проконсультировал четырех студентов; ср.: прочитал два тома, три страницы, четыре стихотворения. Правда, если в таких количественно-именных сочетаниях существительные называют не лиц, а живых существ, то категория одушевленности в числительном может и не проявляться: На них он выменял борзые три собаки (Гр.); Платил прогоны за две лошади (П.). Такие варианты падежных форм числительных имеют разговорную окраску.

При употреблении составных числительных с одушевленными существительными стилистическая оценка форм винительного падежа меняется - литературной норме соответствует конструкция, не отражающая категорию одушевленности: зарегистрировать двадцать три депутата, конструкция разместить в гостинице двадцать трех человек имеет разговорный характер.

Следует предупредить и некоторые распространенные ошибки в выборе форм существительных, употребляемых в сочетании с числительными. Так, при числительных, называющих дробные или смешанные числа, существительное ставится в единственном числе, родительном падеже и, как управляемая форма, не должно изменяться при склонении количественно-именного сочетания: одна десятая секунды, пять и три десятых секунды; от одной десятой секунды, к семи десятым секунды, с тремя десятыми секунды и т.д. Однако нередко можно наблюдать неверное употребление форм существительного в таких, например, сочетаниях: «на 126,7 процентов»; «за 40,0 секунд». Существительным управляет дробь, поэтому оно должно стоять в форме единственного числа: на 126,7 процента; за 40,0 секунды .

В сочетании со словом полтора (полторы) существительное употребляется в форме единственного числа родительного падежа, если числительное стоит в именительно-винительном падеже: полтора часа, полторы минуты, в остальных же падежах числительное должно согласоваться с существительным, получающим форму множественного числа: к полутора стаканам, с полутора стаканами, о полутора стаканах. Эти же правила регламентируют употребление существительных с числительным полтораста.

В то же время следует иметь в виду, что некоторые числительные в косвенных падежах могут не только согласоваться с существительными, но и управлять ими, выступая в функции самостоятельного счетного слова. Поэтому в речи встречаются такие, например, сочетания: с двумястами карточек (наряду с двумястами карточками), с тремястами земных поклонов (не поклонами), поселок с тремя тысячами жителей. Из них стилистически нейтральны только те, в состав которых входят слова тысяча, миллион, миллиард; иные же (с элементом сто) имеют разговорную окраску.

В словосочетаниях, обозначающих даты, числительное управляет существительным, которое не должно поэтому изменяться при склонении сочетания: к Первому мая, поздравить с Первым мая и т.д. Сочетания типа «к первому апрелю тысяча девятьсот девяноста девятому году» оцениваются как просторечные.

Таким образом, при небольшом количестве слов, составляющих рассмотренную нами часть речи, она отличается значительным разнообразием синонимических форм, стилистических вариантов, которые заслуживают пристального внимания и в плане изучения ресурсов морфологии, и в плане предупреждения морфолого-стилистических ошибок в речи.


5.3.5.Устранение морфолого-стилистических ошибок при употреблении имен числительных
Употребление в речи имен числительных вызывает немалые трудности. Встречаются ошибки в их склонении: Этим лицам разрешено совместительство, лишь бы общая сумма не превышала триста рублей (надо: трехсот). Самодеятельных духовых оркестров в нашей республике более полуторасот (следует: полутораста). На четырехсот шестидесяти избирательных участках все подготовлено ко встрече с избирателями (правильно: на четырехстах шестидесяти); смешение основ мужского и женского рода числительного «оба-обе»: Палки о двух концах, его били обеими (вместо: обоими, имеется в виду концами). При выводе уравнения мы приняли, что в обоих системах отсчета размер световых часов одинаков (следует: в обеих).

Иногда по ошибке собирательные числительные соединяются с существительными женского рода: Четверым молодым работницам присвоен очередной профессиональный разряд (четырем работницам).

Не единичны ошибки в падежной форме существительного в словосочетаниях, обозначающих даты, в которых числительное всегда должно управлять родительным падежом второго слова: Администрация обещает ликвидировать задолженность по зарплате к 15 декабрю (вместо: декабря); К первому маю будут произведены единовременные выплаты ветеранам (вместо: мая); письмо датировано двадцать третьим декабрем 1943 годом (следовало 23 декабря 1943 года).

В систему числительных вовлекаются счетные существительные, однако употребление их в речи не всегда стилистически мотивировано, так как нередко они вносят нежелательную просторечную окраску в текст: В настоящее время в пролете нагревательных устройств работает пара клещевых кранов (два... крана). Грамоту вручили Анне Федоровне Голубевой, которой скоро исполнится восемь десятков (которая скоро отметит свой 80-летний юбилей).

При литературном редактировании рукописи редактор должен внимательно проверять правильность цифровых обозначений и в нужных случаях обосновывать предпочтение им словесного наименования числа, контролировать употребление автором десятичных и простых дробей, не допуская при этом разнобоя.

При обозначении смешанных чисел (целого числа и дроби) существительным управляет не целое число, а дробь. Это правило нарушено в таких, например, предложениях: Число безработных в ФРГ достигло 2131828 человек, а это означает, что уровень безработицы возрос за месяц с 8,4 до 8,6 процентов (следует: процента); Руководитель Департамента продовольственных ресурсов Москвы... пояснил, что было ввезено лишь 19,2 тысяч тонн сухого молока (следует: тысячи).

Нередки ошибки в выборе падежной формы числительного в словосочетании с одушевленным существительным, которые требуют стилистической правки:

1. На вертолетах в госпиталь доставили двадцать двух раненых. 1. ...доставили двадцать два раненых.
2. Комбат не мог рассказывать об этом спокойно: скольких товарищей он потерял в бою! 2. ...сколько товарищей он потерял в бою!
3. За весь день мы поймали лишь два рака и три линя. 3. ...поймали двух раков и трех линей.
Категория одушевленности проявляется только при употреблении числительных два, три, четыре при указании на живые существа.

Приведем еще примеры стилистической правки речевых ошибок, вызванных неверным образованием собирательных числительных (от двузначных и трехзначных чисел), а также нарушением норм согласования в количественно-именном сочетании:

1. Трудились без отдыха 23 суток. 1. Трудились без отдыха в течение 23 суток (23 дня).
2. Для уроков труда нужно купить 34 ножниц. 2. Для уроков труда нужно купить 34 штуки ножниц.
3. В пакете 24 рукавиц. 3. В пакете 24 пары (две дюжины) рукавиц.
4. Длинной вереницей вытянулись медленно ехавшие 22 саней. 4. Медленно двигалась длинная вереница из 22 саней.
5. 274 суток провели папанинцы на дрейфующей льдине. 5. 9 месяцев провели папанинцы на дрейфующей льдине.
6. Гараж построили в полутораста метров от дома. 6. ...в полутораста метрах от дома.
7. Пришлось ждать до полутораста часа. 7. ...до полутора часов.
Поскольку в письменной речи числительные часто передаются цифрами, следует особенно внимательно «озвучивать» тексты такого рода. Об этом надо помнить дикторам радио и телевидения, а также редакторам, готовящим материалы с числительными для передачи в эфире.