Второе воскресенье января

Снег, разгулявшийся прошлой ночью, устал. Он прилег отдохнуть на машины, крыши домов и разбросанные в случайном порядке деревья. Проснувшееся солнце лениво светило меж облаков. Легкий мороз придавал её побледневшей коже оттенок новой жизни. Она шла по своим делам во второе воскресенье января. Сначала нужно было пройти вдоль знакомых улиц, застывших в прошлом яркой кляксой неосознанных моментов. Машины сигналили в след симпатичной девушке разрезавшей холодное утро своими уверенными шагами. Несомненно, ей было очень приятно такое внимание приходившего в себя крупного города.
 Знакомое ощущение реальности распрощавшегося прошлого вновь посетило эту измученную душу. Снег приятно скрипел под ногами прямо как в детстве, где она маленькой девочкой верила всему. Как же давно это было. Сколько зим и лет прошло. Сколько слез выплакано и людей потеряно за эти годы. Всё ради этого момента. Ради этого заброшенного жизнью воскресенья. Конечно, она шла по делам. Так думали все прохожие, об этом знали машины стоящие на перекрестках и в белых дворах. Миру казалось, он понимает её, но все эти догадки были только приятной ложью ускользающих в подворотню людей.  Её настоящую не знал никто. Она была уверена в этом или ей, отчаявшись, хотелось в это верить.
Сначала необходимо заглянуть в пару бутиков, где она не бывала уже месяц. Потом пройтись вдоль кинотеатра, где нравится сидеть в часы разочарования. Затем маршрут, состоявший еще из нескольких магазинов, а в итоге завернуть в знакомый продуктовый магазин. Сгустившийся мир был убежден она не одна в этой жизни, ей самой ужасно хотелось быть такой. Не даром же была эта модная одежда, ухоженная кожа, пахнущая теплом, шикарные волосы. Всё это маска в первую очередь для самой себя потом уже для окружающих. Каждый новый час проживать с вымышленной необходимостью для других и прочей важностью. Быть предметом пристальных взглядов мужчин и всех их грез. Быть такой, не зная, зачем и почему. Наверное, лишь потому, что быть другой она попросту не умела.
Привыкнув к самостоятельности и независимости довольно рано, она жила по этим принципам всю свою жизнь. Однако с каждым годом становилось все труднее и труднее. Ей хотелось чувствовать нежные прикосновения его рук, слышать сладкие слова, ощущать биение сердца и теплое дыхание на своей шее, замирать с каждым вдохом и как можно плотнее прижиматься к его телу, даруя любовь и ласку, накопленную за столько лет. Ах, мечты, мечты. Забавные желания редко просыпающегося сердца.
 Вместо всего этого у нее была квартира, отличная работа, большой заработок. Единственное чем могла потешить выстраданное самолюбие, это тем, что рядом с ней мог оказаться практически любой мужчина. Хотя от этого бредившему еще сказками сердцу легче не становилось. Впустивши некогда одного человека в душу, впоследствии разбившего её, ей больше не хотелось открываться. С тех пор она сама громила хрустальные сердца, в которых было хоть что-то из возвышенных чувств. Для успокоения совести аргументировала все расставания несостоятельностью партнеров, невозможностью дать ей то, что некогда дала первая любовь. Присущая от природы притягательность, стиль, имидж давали возможность продолжать поиски несуществующего чувства.
Был день, когда она с полными сумками элегантно шагала по хрустящему снегу. Все окружающее по-прежнему было в гармонии друг с другом, а её природная красота удачно вписывалась в этот кристально чистый пейзаж городской зимы. Мир по-прежнему считал, что понимает её, хотя она была отчетливо уверена в обратном. Ничто и никто не может понять той тонкой и чувственной натуры скрывающейся за семью печатями загнанного в тупик благополучия.
Обычный парень ничем не приметный из городского течения серости, знавший её всего лишь несколько месяцев по непонятным причинам ощущал всю её скорбь и печаль из-за попыток объять необъятное и добиться не достижимого. Он знал, что в это задремавшее на морозе утро, незаметно превратившееся в ясный день, после своей обычной воскресной прогулки она вернется в квартиру, которых великое множество в крупных городах. Знал, что прогулка по новым районам с присущей ей шармом закончится как обычно. Будь то зима, лето, весна или осень она окажется дома одна. Приготовит себе обед и ужин. Потом займет привычное место возле телевизора или компьютера, отрываясь лишь на длинные беседы с малознакомыми друзьями.
 Когда наступит вечер сядет у окна, где снег лениво будет застилать знакомую землю, окутывая дома, машины и даже случайных прохожих. Возможно, вспомнит того парня, который по неизвестным причинам абсолютно не зная её, понимает. Будет отгонять мысли о нем из-за страха перед новой болью для сердца, сославшись на его несостоятельность, забудет о нем. Она будет сидеть и плакать, доставая из обрывков памяти то, как сегодня утром снег блуждающий прошлой ночью устал. Как он лег отдохнуть на машины, крыши домов и разбросанные в случайном порядке деревья. Как проснувшееся солнце лениво светило меж облаков, а легкий мороз придавал коже оттенок жизни.


Этот замечательный день, который забудется через неделю, не изменит ничего. Все останется на своих местах. За зимой придет весна, потом лето. В такой смене времен года пройдет сорок лет. Будут слёзы, радость, дождь, солнце. Множество прекрасных дней превратят её из красивой девушки в уставшую старушку. Она также будет жить в своей квартире, готовить себе ужин, смотреть телевизор, а потом сидеть у окна. Много интересных мужчин будет оставлено ею. Всё в том же одиночестве к ней придет смерть. Но в свои последние часы, она почему-то вспомнит второе воскресенье января и того парня, который, почти не зная её, понимает. Жалко, что он так и не оказался с ней рядом, грустно, что его сейчас нет.