Поцелуй Персефоны. Глава 22. Знамение

Глава 22. Знамение

«Чертог он видит
солнца чудесный,
на Гимле стоит он,
сияя золотом:
там будут жить
дружины верные,
вечно счастье
там суждено им…»
«Старшая Эдда», «Песни о богах», «Прорицание Вёльвы», стих 64


Я спускался в метро, словно в старый замшелый колодец, о котором газета начала повествование на следующий же день. А залы суда, где восседали в мантиях чернокнижников усталые женщины (среди них изредка попадался и мужчина) и по очереди неимоверно тихими голосами зачитывали страницы бесконечных томов, поднимались всё выше и выше. По мере отлёта они превращались в стихалию убийств, изнасилований, ограблений. Среди прочих небесных Россий, эта представляла собою легионы отошедшей в небеса «братвы», убиенных номенклатурных коррупционеров, «зачищеннных» киллеров и мудрых, как буддийские монахи-сенсёи, восседающих на нарах воров в законе.
Доносящееся с высоты квохтание было подобно чтению мантр, упрямому повторению заклинаний и магических формул. Звук читающего эпизод за эпизодом голоса, падающий в гиперускоритель подземки, преобразовавшись в нём, должен был, как импульс в электронном ревербераторе, воплотиться в бесчисленные повторы эха зла, а, многократно умножившись, продемонстрировать истинную суть апокалиптического зверя. Это ощущение было столь сильным и неотвязным, что рука сама тянулась сотворить стыдливое крестное знамение. Апофеозом всего доносящийся сверху, приводящий в трепет металлические прутья церковной ограды голос надиктовывал о тинейджере, которому посоветовал убить девочку тёмный дух подземелья: к нему малец обращался, спускаясь с такими же, как он, мальчиками в канализационный колодец. Туда они потом и сбросили несчастную девочку, предварительно изнасиловав её на чердаке (собственно, произвели лишь имитацию — какое может быть изнасилование десятилетнего ребенка десятилетним!) Затем они тащили мёртвое тельце, чтобы, уложив его на круг вентиля, как на алтарь, совершить в темноте подземелья сатанинскую мессу. Под диктовку голоса, отравленный наркотической пылью залежавшихся томов уголовных дел, я, как выживший из ума сыщик-детектив, ловил себя на мысли, что эта юридическая инкунабула — суть записи чернокнижника. Через неё я приобщался к трагедии мира, в котором давно отсутствует какая-либо логика, разрушены причинно-следственные связи, потеряли всяческий смысл приёмы дедукции, а индукция существует лишь в виде всепронизывающих наводок полей чудовищного, закопанного под землю соленоида, способного переставлять и передёргивать времена, вынуждать время прыгать, скакать, совершать перебросы в прошлое и будущее оптом и в розницу. Когда же в одном из томов уголовного дела я прочёл, как среди прочих расчленённых и брошенных в колодце девочек некоторые были до костей обглоданы сбежавшимися из ходов-ответвлений канализационного коллектора крысами (по другой версии — существами не совсем понятного биологического строения), я содрогнулся, вспомнив о собирателе фольклора деревни Кусково Пафнутии Мыченке.

— Впервые я увидел чёрта в лазерном луче, — задумчиво произнёс отец Святополк. — А до того не верил. Правда, перед этим мне изменила жена — и я хотел убить и её, и его.
— Кто же он?
— Какой-то базарный мафиози. Увидел её в метро, купил огромный букет цветов у той самой цветочницы, что сидит рядом с гитаристом, ещё ребёночек у них, — и соблазнил. Я был так увлечен квантами и искривлениями пространства, что ни разу после свадьбы не дарил ей цветов… Потом она с металлургическим магнатом спуталась. Потом ещё с одним, с которым ездила в Египет. А с четвёртым — на Кипр…
Я оторопел.
— А звали её случаем не Галина?
— А как ты угадал?
— Ну, это просто — фотографии с Галиной Синицыной сейчас в газетах, журналах, на каждом книжном лотке, — слукавил я.
— Нет, это другая! Хотя все они — клоны Евины — исчадие греха…

Мы сидели с отцом Святополком в боковом, переоборудованном под библиотеку приделе собора, где рядом со старинными экземплярами Священного Писания посвечивал экраном компьютер, и, развернув Апокалипсис, настоятель прочел место, подтверждающее верность квантовой механики, теории относительности и возможности путешествий во времени. А также обосновывающее полную правдоподобность существования транслируемых пульсирующей на орбите плазменной Линзой Наблюдателей. И тут он открыл сайт про секту, которая, подобно стремившимся овладеть секретами левитации посредством алхимических ухищрений и заклинаний средневековым чернокнижникам, путешествует во времени с помощью компьютерных игр. И пока он увлёкся, рассказывая, я смотрел на него в полумраке придела, и мне казалось, что он — пятое или десятое отпочкование моего распавшегося «я», которое неизбежно должно вернуться в материнскую плазменную Линзу, как только Наблюдатель-фискал надавит на кнопку аннигилятора.
— Вот их гуру и его подручная, — открыл отец Святополк картинку, на которой я узнал наших редакционных компьютерных богов — Николая Осинина и Лидию Лунёву. — Те ещё греховодники! Бывшие мои студенты с кафедры диэлектриков, полупроводников и исследований хронотопики. Вначале зачитывались Блаватской и Гурджиевым, потом заинтересовались выделением из физических тел астральных сущностей и некоторыми феноменами времени, а теперь вот через компьютерную сеть посылают пользователей в иные эпохи. Этакое турагенство, дающее возможность побывать хоть в Риме времён Марка Аврелия, хоть в масонской ложе во время магического сеанса, устроенного самим Калиостро…
— Но ведь это только компьютерная игра! — возразил я, чувствуя, как мне становится нехорошо.
— На вид — игра, на деле же… Беда в том,  - достал о. Святополк с полки книжку с изображением вершин Гималаев на обложке,- что с подобного рода сатанизмом в истории уже устраивались игрища. К добру это не привело. Вот, - стал листать он фотографии,- экспедиции Блюмкина, Рериха, Эрнста Шеффера. Гималаями интересовались НКВД и СС…Да! Чуть не забыл! — вскинулся отец Святополк, совершив квантовый скачок с пятого на десятое. — На днях прихожане сообщили о том, что захоронение тех двоих, обгоревших на рельсах метрополитена, опустело. Их, кстати, рядом похоронили, как мужа и жену, хотя они так и остались неопознанными. Дело было так. Кладбищенский сторож видел, как ночью на небе засветилась Линза, потом из неё вышел луч, озаривший две могилы — и мёртвые, как сказано в Откровении, вышли наружу. Обгорелая кожа на них быстро восстановилась, и они — в чем были похоронены, в том и исчезли в лесу.
— А в чём они были похоронены? — почему-то спросил я, хотя и был на похоронах.
— Да в чём! Он вот в таком вот свитерке, как у тебя, в джинсах, а она — вот, — отец Святополк ткнул перстом в фотографию на Галинином романе. — Точь-в-точь как эта писательница…
Когда, спускаясь с паперти и проходя сквозь церковные ворота, я увидел рядом с ними самого себя в отрепьях с протянутой рукой, я, ссыпая в просящую подаяния,  давно немытую горсть всю имеющуюся в наличности мелочь, не на шутку призадумался: а не следствие ли все это тех злокозненных  манипуляций со временем компьютерщиков Осинина и Луневой, о которых предупреждал о. Святополк? Ко мне как бы придвинулась вплотную стена с фотографиями над моим редакционным компьютером, на эти фото «наложились» снимки, иллюстрирующие показанную о. Святополком книгу. Ба! Да ведь улыбчивый, водружающий флаг со зловещей  свастикой на одну из вершин Гималаев  эсэсовец был копия Осинин! А помогавшая ему фроляйн – Лунева. Сквозь арийский лик Шеффера проглядывала физиономия угробившего Мирбаха чекиста…Намерения его были предельно ясны:он тащил из кобуры внушительных размеров "пушку"...