Мужик да баба

В тот день я задержался у своего приятеля. Трепались, тянули пивка, набивая свои и без того отвислые животы.
Болтали о женщинах: хоть и бранливые, а всё равно своё-мужнее. Такой вот у нас жребий мужицкий.
То она вроде спокойная, как и жене полагается, тумбообразная что ли: сидит , девочка-невидимка, слова не скажет, за рукоделием. Всё кругом прибрано, как надо. То она как лындёха. Расселась — а в доме грязища! А бывает: такая гордая, шикарная, эффектная. Сидишь, как тупой, немой дурак. Язык, как говорится, подальше засунул. Слова на такую красотищу не шарятся. Только этим всем  полюбуешься, как она опять: взбалмошная, ехидная выжмочка. Во бабы! Куролесят, как хотят!
Так мы и чесали  языками до ночи. Чувствую, пора и честь знать. Надо домой переть.
Друг тут взбунтовался: «Да куда ты сейчас на ночь глядя потащишься! Завтра с утречка встанешь, с новыми силами и вперёд — к своей законной. А сейчас она тебя в таком — выпитом виде — домой  ни гугу — не пустит.  Так что оставайся-ка ты у меня. Слышал, пословицу такую: Подушка — лучший советчик!»
Пословицу я не слышал, но решил всё же остаться. Надо сказать, что раньше я у него никогда не был. Так — приятели — встретиться,  посплетничать, понаушничать. А в гости он меня никогда не звал. Вот только сегодня. Мы с ним как братья по несчастью — оба женились.
Положили меня в гостиную. Уютненько так, тепло. Стройка всю ночь под окнами тарахтит.
Лёг на один бок. Вроде придремнул. Даже сон лёгкий напал. Вдруг слышу какой-то шорох. Шелестящий какой-то. И вроде не снится это.  На яву слышу. Где-то наверху. Я голову-то приподнял: а там клетка с попугаями. Дай, думаю, за ними поглазею. Всё равно не усну. Лежу, значит, наблюдаю.
Они тоже, видно, ко сну собрались.
В тазу их — воды полоно.  Всё для купания- умывания готово.
А я значит лежу, смотрю за ними.
Вижу: один из попугаев только  лапу в таз с водой запустил, как второй попугай как подлетит к нему, и давай его клевать, клевать что есть мочи, и бил здорово, крепко. Тот уже бедный со своей согбенной, тщедушной спиной поплёлся от таза  подальше и стал ждать.
Попугай это был. Мужик бедный. Я это сразу почувствовал. А та, что колотила — попугаиха. А колотила за то, что не в свою очередь полез. Куда с чёрными лапами ломишься поперёд жены ? Ишь ты, хамский!
Муж-попугай забился в уголке, сидит, ждёт, когда до него очередь дойдёт. Испуганный, забитый мужичонка.
А она ж в это время там намывалась — батюшки мои! Каждое пёрышко вычистит, вылижет тщательно, клювик промоет, шейку, грудку намывает, водичке радуется. Ну прям дотошная как вошь портошная.
Как искупалась — вышла.  Попугай теперь пошёл. Мужичок-червячок.  Лапу одну в таз поставил, потом вторую поставил, потряс ими немного, да и вылез из таза. Вот тебе и помылся. А потом они и задремали.
А я всё смотрел на неё, на  попугаиху и улыбался: Баба, так баба и есть.


Рецензии