Из серии Легкое. Свидание на ночь

 Я вышел рано и поэтому растрачиваю время, сидя на лавке за занятием письма.  Неожиданно чей-то голос прерывает меня. Это священник. Я долго ждал этого разговора и в итоге не смог ничего сказать вразумительного. Напоследок меня перекрестили. Странно.
Надо ехать.
 Ехать пришлось долго. Всю дорогу нескончаемые пробки. Солнце жарит нас через стекла автобуса, греет металл. Внутри - душно и смрадно, пахнет потом, перегаром, еще чем-то немытым и гнилым. Сверху в открытое окно дует ветер, но от него помощи мало, он не освежает обстановку, лишь сквозит голову. За окном мимо яхты, яхты, яхты. В мокасинах хлипает вода. Жарко. Подмышкой, завернутый в полиэтиленовый пакет, женский стимулятор.
"Куда я еду? Зачем? 2 часа в дороге по жаре, ради чего и зачем?"
Пазик трясет на кочках, мы, пассажиры, как килька в томатном соусе, плотно-плотно прижаты друг к другу, пот, как подливка. Свернули в объезд. Пейзаж за окном сменился. Замелькали домики, сельские угодья. Запахло скошенной травой и навозом. Все это до боли знакомо.
 "Может, стоит вернуться. Сойти на остановке и, поймав частника, ехать назад, домой.  Принять ванную, поужинать. А дальше? Нет уж, раз сел в автобус, езжай"
 Ноги начинает сводить от стояния на одном месте. Переминаюсь с ноги на ногу. За спиной группа молодых людей: 3 парня и 2 девушки. Всю дорогу смеются, пьют пиво. Одна сидит на коленях у пацана. На ней майка на тонких бретельках и короткая джинсовая юбка. Когда она чуть шире раздвигает ноги, виднеются ее трусы. Чтобы не думать об этом, сильнее всматриваюсь в окно. Хочется пить и чесаться. Пот затекает под рубашку. Рубашка прилипает к спине. Душно.
 Автобус делает последний повороты и выходит на финишную прямую. Скоро остановка.
Выхожу на улицу. Ноги затекли и по началу трудно идти - колики. Но дышать уже легче. На остановке меня никто не встречает, как было обещано. Я один направляюсь ко второму месту встречи. На площади, возле центрального универмага, молодые мамаши со своими детьми, курят и пьют пиво. Дети заняты своими делами - ковыряются палочками в раздробленном каменном покрытии. Я снимаю обувь и иду босяком. Попадающиеся мелкие камушки колют ступни, но это даже приятно. В городе подобные ощущения недоступны, впрочем, как и сама ходьба босяком.
 Стоянка. Второе условленное место встречи. Тоже пусто. Никого. В нескольких шагах от меня идет ремонт Жигулей. Отец с сыном перебирают двигатель. Голые по пояс, в шортах. У обоих черным испачкано лицо.
- я на месте. Ты где?
- прошла первую палатку. А ты где?
- второе место.
- хорошо, сейчас подойду.
 Место ночевки определили заранее. Взяли номер в местной гостинице. Удобств никаких, зато тихо и минимум внимания.
 Она выходит ко мне из-за поворота. Загорела, худая, тонкая. Поправляет волосы, убирает их с шеи назад, эффектным движением руки. В темных волосах блестит на солнце, играя лучами, металлический ободок. В это время нас замечают отец и сын, до сего момента казавшиеся не приметными, поглощенными своими делами. Они смотрят на нас некоторое время, видимо пытаясь разглядеть знакомые лица. Затем вновь возвращаясь к своим делам, о чем-то переговариваясь.
 Мы не целуемся при приветствии. Обмениваемся улыбками и взглядом. По глазам бегущей строкой читается вопрос и ответ.
 "Привет. Привет. Это ты? Я. Ну что, ты готов? Готов. Тогда пошли. Пошли"
 Ключи берем у дежурной. Грузная женщина в годах. В помещении не работает кондиционер, душно,  и видно, как ей приходится нелегко. Она взмокла, тяжело дышит и усиленно обмахивает себя тетрадкой-веером. На столе пыхтит, задыхаясь, маленький пропеллер.
Номер одноместный. Сама комната, душ с белоснежным унитазом, не в пример душевым, где я привык бывать. Кровать и телевизор. Телефона нет. Да он и не нужен. Маленький холодильник "Минск", выключен.
 Из напитков теплое шампанское. Из еды три яблока. Шампанское в душ под холодную воду. Яблоки на стол. Минимум общения.
 Я принимаю душ. Смываю с себя дорогу и усталость. Обмотавшись полотенцем, лежусь на кровать. Она в одежде у моих ног.
 Шампанское выпиваю почти залпом. Пузырьки через нос рвутся наружу. Щекотит нос. Отрыжка. Теплое, не успело остыть. Слегка передергивает, мутит.
 Она преподает к моему голому телу. Целует грудь, живот. Лицом упирается в полотенце. Под ним пульсирует плоть. Распахивает его, берет в рот. Я как Иисус: голый на плащанице. Руки по швам. Без движения. Полностью сосредоточен на ощущениях. Она сосет, чередую действие с мастурбированием, затем начинает раздеваться сама. На пол падает футболка, джинсы, вслед за ними трусы. Остается голой. Ее грудь очень маленькая, ее почти нет, как у юношы. Через тонкую загорелую кожу проступают полудуги ребер. Ноги длинные с четко обозначенными коленками, миниатюрные ступни - размер 36 - 36,5.
 Ложится рядом со мной. Дрочит себе и мне. У нее горячо и уже мокро.
 Я ее совсем не знаю. Точнее сказать не знаю совсем. Тот минимум информации, которую мы сообщили друг другу о себе, включает:  имя, возможно вымышленное, возраст, возможно не верный, и пару фото, можно, было бы подумать, что и они не ее, но нет, все верно. Для цели нашей встречи вполне достаточно. Это не в моих правилах подобные знакомства. Но ведь на то они правила, чтобы их нарушать.
Она просит, почти шепотом, усилить нажим и ускорить темп. Мои пальцы проникают в нее сквозь волосы и губы. Изгибается от удовольствия, сильней сжимает меня.
"Возьми его. Ты же привез, что обещал?"
 В пол оборота к краю кровати, не вырываясь из ее цепких рук, шарю, слепо, рукой по полу в поисках игрушки. Вот она. Поднимаю и протягиваю ей.
 "Давай сам, сделай мне приятное."
 Плюю ей на волосики и ввожу.
 По лицу видно как ей хорошо. Глаза закатились, рот приоткрыт, со лбf стекает маленькая капелька пота.
 Темно...
 Засыпаем под утро. Плохо сплю, от того просыпаюсь первым. Окно открыто. В комнате по-утреннему свежо и прохладно. На улице поет какая-то птица. Слышен ее треск в близлежащей роще. На часах 5. Рядом со мной, отвернувшись к стене лицом, спит девушка. Под прозрачной простыней просвечивается ее голое тело. Я сейчас также гол, как и она.
Не бужу ее. Одеваюсь и выхожу. В коридоре, из-под крана, умываю лицо и споласкиваю, залипший  спросонья, рот. Через полчаса первый автобус на Москву.
 Иду через рощу, мимо бань и частных домиков. Дорога сухая, песок и пыль летят в обувь. Рубашка застегнута не до конца, ветер под ней гуляет и холодит грудь.
 На остановке пусто. Сижу, жду. Подъезжает, не спеша, тот же автобус, что привез меня вчера сюда. И тот же водитель, что вчера обилечивал, зевая, принимает у меня деньги.
Занимаю место на заднем сиденье. Автобус закрывает двери, трогается. Я засыпаю.