Кошка воет на Луну Часть I, окончание

7.

За окном ясный зимний полдень. Воскресенье. Когда Александр Сергеевич писал «Мороз и солнце, день чудесный», он имел в виду такие дни, как этот.
Слепящий золотой свет на стуже, кажется, загустел и превратился в холодный поток. И нет у этого потока преград. Он прольется в любую трещину, просочится в любую щель. А если и видны кое-где тонкие, сжавшиеся ошметки тени, то золотой поток как бы беззлобно говорит им: «Подождите, родные, вот сейчас чуточку сдвинусь – и не станет вас. А коли появитесь в другом месте – так и это не беда. Завтра поднимусь и снова погоню вас с восточной стороны». И не важно, что завтра солнца, скорее всего, уже не будет, а будет лишь тусклая мгла. Наоборот, светило, словно чуя, что власть дана ему ненадолго, старается попользоваться ей сполна. И весь мир вторит ему, ненадолго сойдя с ума.
Первая в этом списке сумасшедших – детвора.
Плиты детской площадки и все пространство вокруг Лазилки покрыты слоем плотного, утрамбованного бесчисленным количеством маленьких ножек снега. Лежащие под плитами фараоны сквозь вековой сон слышат приглушенные голоса и ощущают слабую вибрацию. Прямо над ними маленькие безумцы с раскрасневшимися лицами, щедро снабжаемые солнечной энергией, носятся по площадке. Их пальтишки мокры изнутри от легкого детского пота, а снаружи – от налипшего снега. В их счастливом, не обремененном  взрослыми мыслями сознании работает одна установка, самая важная и искренняя: жить здесь и сейчас.
Аркаши нет среди сверстников. Он дома. Он не замечает всей этой счастливой солнечной суеты за окном.
В этом году Аркаша пошел в первый класс. По такому случаю мама подарила ему новый конструктор. Подарок, правда, запоздал: железный гость появился в их доме лишь в зимние каникулы. И вот наконец-то долгожданный момент настал; наконец-то он открыл коробку и приступил к сборке.
Как всегда, Аркаша не знает, что получится у него в итоге, какой результат будет достигнут спустя долгие часы сосредоточенной работы. В его голове – лишь смутный образ, бесформенная конструкция, все контуры и детали которой условны. Он поглаживает алюминиевые панели, приводит пальцами по планкам, придирчиво разглядывает пластмассовые колесики и хмурится при виде заусенцев – несущественного, но досадного брака.

Первого сентября в школу его привел отец. Любовь Игоревна этот день, как обычно, была вынуждена провести с чужими детьми. Она хотела отпроситься, но директор Руслан Халитович – стройный мужчина с густыми бровями и слишком уж длинной для его статуса стрижкой – сказал категоричное «нет». Оно и понятно: дети не должны оставаться первого сентября без классного руководителя. Ничего не оставалось кроме как подчиниться воле начальства и, стоя в толпе шестиклассников, ждать, когда же все наконец разойдутся по домам.
Когда Сергей Сергеевич подвел сына к школьному крыльцу, тот сначала подумал, что утонет в этом буйстве цветов и звуков, и всерьез содрогнулся от одной только мысли, каково это – потеряться в толпе сверстников. Он чувствовал пульсацию крови, отдававшуюся гулкими ухающими ударами по барабанным перепонкам. Он оглох бы от этих ударов, если бы не спасительный гомон вокруг, отвлекающий от внутреннего шума. Обрывки фраз, междометия, оптимистичное и пока еще не набившее оскомину «дважды два – четыре».
Потом откуда-то появился будущий одноклассник Витя. Новые лица обступили его со всех сторон. Олеся, Сережа, Лена, Юля, Стас. В ближайшее время они войдут в его жизнь, станут партнерами по играм и героями фантазий. Следуя за этими лицами по темным коридорам университета жизни, он усвоит первый и самый жестокий урок – урок одиночества.

Маленькие пальцы уверенно извлекают кусочки железа с закругленными камнями из пакетиков и пластиковых отсеков. Солнечные блики играют на гранях деталей. Собрав их вместе и, как настоящий гений, убрав все ненужное, он произведет на свет фетиши, тотемы. С их помощью он откроет ворота в другой мир, где он – нет, не царь и не бог! – но всегда очарованный наблюдатель, готовый расплакаться от красоты, что открывается его взгляду.

Начиная с первого класса, жизнь Аркаши окончательно и бесповоротно раскололась на две части: в школе и вне нее.
Школа №82, в которую определили мальчика, находилась через четыре квартала от дома. Отцу скоро должны были выдать квартиру в том районе, и родители решили – последнее слово, конечно, было за Любовью Игоревной –  сразу же определить сына в школу поближе к будущему дому. Соответственно, в отличие от своих сверстников, он был лишен возможности видеться с одноклассниками после уроков. Правда, чем старше он будет становиться, тем чаще станет задерживаться в окрестностях школы; но для одноклассников Аркадий Шелестов навсегда останется чужаком.
Зависть, подобно смоченному уксусом шипу, будет колоть его каждый раз, когда на перемене он услышит:
- …А пошли сегодня после уроков ко мне!
- …Помнишь, вчера Иркина кошка на дерево залезла?
- …и сегодня продолжим. Заходи за мной часов в пять.
Он будет жадно ловить обрывки фраз, и сквозь этот разноголосый ропот услышит мелодию другой жизни – жизни, в которой людей объединяют общие интересы и знакомые, которая не заканчивается после уроков, а лишь вступает в другую, более интересную стадию.

Аркаша все чаще замечает, что старые дворовые товарищи постепенно стали забывать его. И это вполне логично – теперь, помимо игр на детской площадке, их объединяет еще и учеба в одной школе, а Аркаша идет учиться за четыре квартала.
Только Аркаша не хочет следовать никакой логике – да и какая логика может быть в семь лет? Он видит, что Олег, с которым, несмотря на драку и искусанное плечо, они продолжали дружить, все реже заходит к нему. Вот и сейчас, если бы не конструктор, Аркаша мог бы выйти во двор и присоединиться к солнечно-снежному празднику. И его бы приняли, его бы взяли к себе – но взяли бы так, как берут с собой на улицу собаку: скорее из необходимости, нежели от большого желания.
Спустя несколько лет Аркаша купит кассету с двумя альбомами «Агаты Кристи» (по одному на каждой стороне). Когда будет играть одна из песен, он застынет на кухне с тарелкой в руке. В припеве он услышит слова, которыми сможет определить состояние, начавшее преследовать его в первом классе, пронесенное через все школьные годы и захваченное во взрослую жизнь - состояние раздвоенности, постоянного пребывания между двумя мирами:
«Ни там, ни тут».

8.

Настоящий воин хорошо знаком с одним из основных законов поединка. Закон этот гласит: если хочешь победить – убери лишние мысли. Сконцентрируйся на схватке. Думай о мече.
Третьеклассник Аркаша Шелестов твердо следует этому правилу. Он стоит, упершись в дверь. Плечи затекли от жуткого, не рассчитанного на детский организм напряжения. Задача мальчика – удержать натиск с другой стороны.
Противостояние длится около десяти минут, но для мальчика они растянулись в вечность. Тот, кто снаружи, гораздо сильнее.
Обессиленный, Аркаша отступает. Но это – лишь стратегический маневр. Передышка. Время, необходимое на то, чтобы дать легким наполниться воздухом, а рукам – нащупать лежащий под столом пластмассовый меч.
Потные ладони стискивают красную рукоятку. Суставы пальцев белеют. Дверь распахивается. Ручка с треском ударяется о стенку шкафа, добавив к множественным выбоинам на лакированной поверхности еще одну.
Думай о мече.
Через расстояние, отделяющее Аркашу от дверного проема и того, кто стоит снаружи, он ощущает знакомый с младенчества запах.
Перегар. Теперь он знает это слово. Только по сравнению с теми годами запах стал сильнее. Значительно сильнее.

Год назад Аркашиному отцу наконец-то выделили жилье, и семья после многолетнего стояния в очереди перебралась из малосемейки в двухкомнатную квартиру. Через полгода Сергей Сергеевич впервые ушел в запой, а еще через четыре месяца его уволили с завода.
Не успев обжиться на новом месте, Любовь Игоревна была вынуждена вместе с сыном перебраться в зал. Сергею Сергеевичу досталась спальня.
Зал был стратегически более важен, нежели уютная, но маленькая для двух человек спальня. Из зала можно было попасть на балкон. А еще здесь стоял телевизор, перетаскивать который из комнаты в комнату не было никакого желания, и который Сергею Сергеевичу был абсолютно без надобности. Он предпочитал иное времяпрепровождение.
Расположившись за древним, перекочевавшим из малосемейки письменным столом, Аркашин отец выставлял на его поверхность бутылку, стакан и пепельницу. Они выполняли роль фигур в игре, правила которой были известны только ему и его сопернику.
Однажды Любовь Игоревна вошла в комнату мужа и тут же замерла. Над сидящим за столом Сергеем Сергеевичем, склонившись, нависла большая фигура. За долю секунды Аркашина мама успела разглядеть бороду и странно выпуклую грудь. Фигура что-то не то напевала, не то насвистывала ее мужу, а он отвечал ей. Потом видение исчезло и больше никогда не повторялось. Но каждый раз, заходя в спальню, Любовь Игоревна бросала в сторону стола настороженный взгляд.
Часто по ночам можно было услышать, как Сергей Сергеевич с кем-то разговаривает. Иногда тихонько поет. Если бы кто-нибудь решил в этот момент зайти к нему в комнату, то увидел бы главу семейства с шевелящимися губами, остекленевшим взглядом глядящего в окно – словно тот, с кем он общается, находился по другую сторону.

Думай о мече.
Расстояние между ним и отцом стремительно сокращается. Он слышит хриплое дыхание. Зеленые глаза (они становятся такими, когда отец выпьет, хотя в остальное время серого цвета) смотрят мимо него – возможно, на шифоньер или на ковер за спиной.
Сконцентрируйся.

Его редкие друзья, это, в основном, бывшие дворовые приятели. На новом месте товарищей он так и не завел.
Когда они заходят к Аркаше в гости, то еще в коридоре ощущают запах пота и перегара. Он видит это по их лицам. И старается побыстрее провести в зал.

Он резко приседает и, сжав меч обеими руками, с размаху наносит рубящий удар по коленям противника.

Заведя друзей в зал, он всегда запирает дверь (замок врезали месяц назад). Они играют, а снаружи, из коридора, доносятся звуки шагов, иногда – стук в дверь. В такие моменты он улыбается и смотрит в сторону, надеясь, что друзья не придадут этим звукам значения. Но прекрасно понимает - конечно, придадут. Мало того, они больше не появятся в его доме. Потому что их отцы, если и пьют, то не превращаются в вонючих существ с дикими красными глазами и не ломятся в дверь, бормоча: «Сынок, открой». И их матери спят в одной постели с отцами, а не отгораживаются от них дверью, в которую врезан замок.
 
Противник не чувствует удара и продолжает свой натиск. Аркаша кидается к нему и пытается ухватить за пояс. Безрезультатно.
На секунду Аркаша замечает светящуюся красную нить, которая тянется к существу из спальни, подобно тому, как шланг с воздухом тянется к водолазу. Словно подпитываемое непонятной энергией, оно отталкивает мальчика в сторону и тянет руку к верхнему ящику шкафа.
Мальчик пытается оттащить существо к двери, вытолкнуть его из комнаты. Поняв тщетность своих попыток, бросает меч и бьет соперника в промежность.
Существо вздыхает и на секунду замирает, чуть согнувшись. Потом одной рукой отталкивает Аркашу в сторону, другую тянет к полке шкафчика. К шкатулке, в которой лежат мамины драгоценности.
Аркашу душат слезы бессилия. Он не смог защитить комнату от вторжения. Не смог спасти шкатулку.
Когда существо выходит из зала, сжимая под мышкой добытый в неравном бою трофей, Аркаша вновь видит красную нить; теперь он понимает, что она больше похожа не на шланг.
Нет. Она скорее напоминает пуповину.
Существо, подобно гигантскому эмбриону, неуклюжей походкой покидает квартиру. Наверное, оно уже представляет себе, как выпьет первый глоток портвейна, который получит в обмен на то, что находится внутри шкатулки. Скорее всего, оно не понимает, что стащить шкатулку жены – это уже не алкоголизм, а воровство.
Не отдавая себе отчета в том, что делает, Аркаша кидается к подоконнику. Хватает одну из «конструкторных» поделок. Отламывает от нее прямоугольный пластмассовый выступ, но тут же, не удовлетворенный этим, швыряет фигуру  на пол.
В этот момент с лестницы доносится крик боли. Дойдя до самой высокой ноты, обрывается. Аркаша какое-то время стоит молча, словно ждет, что крик повторится. Потом осторожно, еле передвигая ноги, выходит из квартиры.
Сергей Сергеевич лежит на площадке между третьим и четвертым этажами. Его грудь тяжело вздымается. Правая нога вывернута под неестественным углом…

…Вызванные Аркашей врачи констатировали инсульт. Видимо, он случился в тот момент, когда Сергей Сергеевич спускался по лестнице. Пролетев восемь ступеней, он чудом отделался одной лишь сломанной ногой.
По словам докторов, все могло закончиться гораздо хуже. Например, переломом позвоночника. Или травмой грудной клетки. Или проломленным черепом. 
Слушая врачей, вернувшаяся с работы Любовь Игоревна кивала, а Аркаша глядел на людей в халатах невидящими глазами.
Вернувшись домой, он молча принялся собирать разбросанные по полу детали конструктора.