Тетрадь жизни

«Технология издательско-полиграфического дела» – этот предмет второй год доставал мое сознание… Точнее, доставал преподаватель, а мне приходилось учить всю эту ерунду про типы типографских машин, бумагу, краски, обложки, переплеты и прочую дребедень. Но цель была поставлена, и к ней нужно было двигаться. Итогом всего этого мучения должна была стать книга.
– Значит так, – сказал преподаватель, – даю вам целый месяц на то, чтобы вы решили – какую книгу вы будете изготавливать на свой курсовой проект. Это не означает, что через месяц вы мне покажите что-то, и я буду доволен. Я хочу, чтобы в течение месяца вы мне предоставили несколько вариантов текстов и тогда только мы выберем книгу, за которую я вам разрешу взяться.
– А нам нужно что-то переиздать или как? – спросил Пашка, которого вечно что-то интересовало, хотя обычно он и так знал ответ, и все всегда делал по-своему.
– Нет, вы должны сделать новую книгу.
– Стоп. – сказал я. – В смысле «новую»?
– В смысле абсолютно новую.
– А где нам тексты тогда брать? – опять спросил Пашка.
– Вот об этом я хотел с вами поговорить. Дело в том, что издательство, с которым сотрудничает наш Институт, просит, чтобы мы предоставили им оригинал-макеты книг, которые мы сами хотели бы издать как заказчики.
– То есть мы должны сделать кучу методических рекомендаций… – подытожил я тихо, но мои слова не ускользнули от слуха преподавателя.
– Нет. В том-то и дело, что мы не хотим ограничивать студентов в выборе. Вы можете брать книгу от учебника по биологии до… хоть до научной фантастики!
После этих слов, было слышно, как все студенты оживились. Что сказать, студенты – люди творческие, поэтому было ясно, что мысли у всех понеслись далеко за пределы возможностей.
– Класс! – сказал кто-то.
– Что тут классного? – сказал кто-то другой. – А тексты где брать? Мы что, должны за писателями-недоучками гоняться и просить «ну дайте мне хоть что-нибудь издать!» Даже представить трудно.
Весь этот шум пытался угомонить преподаватель.
– Вот именно поэтому мы и даем вам на поиск информации целый месяц. Только не затягивайте с этим!

* * *
На улице было неумолимо жарко. Я шел домой полный негодования. «Вот еще. Новая книга с текстом, который нигде и никогда не печатался. И где я, позвольте, такую достану? С другой стороны, таким образом, мы сами научимся искать материалы, ведь многие из нас смогут потом сами стать издателями. Но что мне делать? Я не технолог, не редактор, я – художник… Вот попал!»
Немного расстроенный навалившимся заданием, я заварил себе кофе и вышел на балкон. На старой тахте, которая досталась нам еще от бабушки, лежала толстая книга, которую в последнее время часто читала мама. «Ничего себе переплет!» – пронеслось у меня в голове, – «толстая, с серебреным теснением!». Я взял книгу в руки и прочитал название «Библия»…
«Опа! Мама что в религию подалась? Хотя это ее дело, главное, чтобы на мне не отражалось. Все-таки это одна из самых распространенных книг, чего удивляться? Что ж жарко-то так?!»
Я вдруг вспомнил, что Библия ведь не просто книга, а сборник мудрости. «Интересно, какая она внутри?» – подумал я, и сам усмехнулся себе. – «Я уже книги рассматриваю не как источник информации, а как переплет, оформление, иллюстрации и формат. Плохо дело, так можно и свихнуться».
Я посмотрел на корешок. «Так, книга сшита из тетрадей по 24 страницы в каждой», перевернул ее, чтобы посмотреть на последнюю страничку с выходной информацией – привычка, выработанная за годы обучения. Но книга открылась не на последней страничке, а чуть раньше и мои глаза уперлись в словосочетание, которое заставило перечитывать его снова и снова – «книга жизни». Я прочитал весь абзац: «И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими» (Откр. 20:12)
Эти слова меня не на шутку озадачили. Но мои мозги уже не воспринимали никакой информации. Я понял, что если я сейчас не приму горизонтальное положение, то усну просто стоя. Я решил прилечь на тахту.

* * *
Что-то случилось…
Мне было не по себе. Я чувствовал себя школьником, которому поставили двойку в тетрадь и он боится теперь ее кому бы то ни было показывать. Я стоял в какой-то очереди, держа ученическую, хотя и в кожаном переплете, тетрадь в руках. Рядом стоял Пашка и держал такую же тетрадь. Странно, но он никак не мог открыть ее. Он пыжился, аж подпрыгивал, но тетрадь его оставалась закрытой.
– А куда мы стоим? – спросил я его, надеясь, что он мне сейчас все объяснит.
– Я не знаю! – закричал он на меня. – Мне страшно!!!
Я ничего не понял. Пашка, который всегда был лидером, никогда ни в чем никому не уступал, всегда смелый и решительный, – сейчас боялся. Для меня это был нонсенс, поэтому я даже не нашел, что ему ответить на его вспышку агрессии. Я посмотрел на других людей, которые стояли в очереди, они все тоже изо всех сил пытались открыть свои тетради. Тут только я перевел взгляд на свою тетрадь.
«Интересно, что это?» – подумал я.
– Это тетрадь. – сказал мне кто-то на ухо, стоя за моей спиной.
– Та вижу, что не журнал, – съехидничал я, и повернулся посмотреть, кто со мной разговаривает. Передо мной стоял мужчина с утонченными, я бы даже сказал изысканными, чертами лица. Так рисуют только святых или как минимум аристократов в каких-то японских аниме. 
– Это твоя тетрадь, в которой описана твоя жизнь.
– То есть? – не понял я.
– Эти тетради,  – он жестом показал на других людей, – сможет открыть только тот, кто выдал их.
– И кто же их выдал? – спросил я.
Человек улыбнулся неописуемой улыбкой – «Нарисовать бы его!» – и сказал: «Бог».
«Библия!» – вспомнил я. – «Я только что читал Библию! Я что сплю? При чем тут Бог? Что это за место-то такое?!»
Увидев мое непонимание и беспокойство, человек отвел меня чуть в сторонку от очереди.
– Тебе пока здесь делать нечего, – сказал он. Я глянул на Пашку. Он смотрел на меня глазами, в которых был виден страх, уважение и трепет. Я ничего не понимал.
– Что это за тетрадь? – спросил его я. – Я не понимаю.
– В ней записана твоя отрицательная история.
– Что?
– В ней написано все то, что подлежит осуждению.
– ???
– Когда ты придешь на Суд, эта тетрадь будет раскрыта, и в зависимости от того, что в ней будет записано, тебе будет вынесен приговор. Если тетрадь окажется чистой, то ее подошьют в Книгу Жизни, а если в ней будет множество записей, то ее могут вообще не взять в подшивку, она будет считаться испорченной. Из таких тетрадей и составлена Книга Жизни.
– Из белых листов? – спросил я.
– Именно. Чтобы на них можно было писать новую историю святого человечества.
«Опять книга жизни», – подумал я, – «она что, меня преследует? Но если так, как говорит этот человек, тогда никто не сможет попасть в Книгу Жизни…»
– Почему же? – сказал он, читая мои мысли. Мне опять стало не по себе. – Это возможно.
– Как?
– Нужно принять Бога.
– То есть?
– Покаяться. Но здесь у тебя уже ничего не выйдет.
– То есть?
– Если ты здесь, то ты уже ничего изменить не сможешь.
– … как же так?
– Ну, тебе пора. – сказал он и… скинул меня куда-то вниз…
В ужасе, я посмотрел на него, но он уже отвернулся от края… облака… как мне показалось… а сзади у него были сложены крылья…
«Я, однозначно, сошел с ума!»

* * *
Сердце клокотало как бешенное. Я открыл глаза. Оказалось, что я лежу таки не на тахте, а рядом с ней на полу. А возле меня стоит перепуганная мама.
– Что случилось? Ты как?
– Та вроде все нормально… – ответил я тихо.
В дверь позвонили, мама побежала открывать. Это были врачи из «скорой помощи».
– Ничего страшного, – сказали они, – у него просто тепловой удар. Полежит два-три дня и придет в норму. Это ж надо было додуматься пить на солнце кофе в такую жару!
Я обескуражено улыбнулся. «Значит, это был бред, вызванный тепловым ударом: тетрадь, очередь, Пашка, человек с крыльями, край облака. А я-то думал, что уже сошел с ума».

* * *
Через два дня отлежки, я подался в Институт. Тут меня настигла информация первая.
– Слышал? – спросил Андрей, – никто пока ничего не может найти путевого, а «писаки» косяком к нам повалили – «издайте, мол, меня». Только они такой бред приносят, что и браться за него не хочется. А ты что-то нашел?
– Нет, – сказал я, но рассказывать, что отлеживался дома тоже не хотелось. А хотелось мне поговорить с Пашкой, приколоться над ним и рассказать, что мне привиделось.
Но тут меня настигла вторая информация.
– А еще слышал? – сказал Андрей, – Пашка на своем мотоцикле разбился, вчера хоронили.
– Когда?! – спросил я так, что Андрей аж удивленно повел бровью.
– Да, два дня назад, он как раз с Института ехал домой.
– Около четырех часов? – спросил я, и легкий ужас начал закрадываться в мой мозг.
– Да… а ты откуда знаешь? Видел что ли?
– Нет. Извини, я пойду.
Я отошел от него, толком сам не понимая, куда мне идти. Не обращая внимания на то, что началась пара, я пошел домой.
Мама почему-то оказалась дома.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила она, – Плохо выглядишь.
– Мам, а откуда у тебя Библия? – спросил я совершенно не то, что хотел, и игнорируя ее вопрос.
Мама улыбнулась как-то уж слишком по-доброму. Села на диван. Я присел рядом.
– Я уже год в церковь хожу.
– Мам…
– Что?
– Я когда сознание потерял, видел ангела…
– ...
– А еще мне показали тетради жизни, из которых состоит книга жизни… так странно… Кажется я начал верить в Бога…
– Пошли в воскресенье в церковь. – предложила мама.
– Пойдем. – согласился я.
И мы пошли. Там я принял Христа своим Богом.
А еще я нашел текст, который мне утвердили с первого моего предложения. Я написал его сам. Просто описал все то, что со мной случилось…
Михей Лесничий