Новая шляпка

Она повернула ключ, открыла дверь и зашла домой. Одичавшие от целого дня тишины половицы, радостно взвизгнули скрипом и затихли. А чему, собственно, радоваться, она опять пришла одна…
     Ну вот, снята серая шляпка, повешено пальто, скинуты сапожки. Маленькая сумочка, нагло закинув ленивые ручонки, лежит на полке и ехидно улыбается молнией зеркалу:
-Что, зеркало, видишь, во мне не носят молоко и картошку, только помада, пудра, духи!
-Ну-ну, смотри – многозначно ответило оно.

И действительно, какое молоко, кому, зачем? Хозяйка ведь и так перебивается то кофе, то сигаретами, то просто чем-то, что не требует ежедневных кухонных жертв. Зачем???
       Спустя какое-то время она вышла из ванной комнаты, привычно накинула халат и села на подоконник покурить (она не любила прокуренных стен). «Вот и день прошел, ох, как я устала. Хорошо, хоть дома ничего не утруждает. Живу сама, что хочу, то и делаю. Не то что Женька-подруга: работа, дети, уроки, муж, приготовление еды… Не дай Бог! Зачем все это??? Н-да…»
       Она скинула пепел, затянулась и подумала, что ведь странно, Женька вон как устает, а глаза горят и детишки крутятся вокруг, и муж смешно чмокает её в щеку. А у неё огнивом разгораются щечки и она так хохочет, буд-то (нет, не «кто её щекочет»), а так, что просто переливается соловьиной трелью.
А, да ну её, бедная, света не видит – рабыня. Мне то легче, я одна!

Одна!– язвительно прошипела шляпка.
Одна! – скрипнула половица.
Одна! – грустно свесила ручки сумка.
Одна! – помутнело зеркало.

       Но она этого не услышала, слишком сильно была уверенна в своей правоте.
И тут даже пепел не удержался и, не поверите, в этой тишине с грохотом (!!!) упал в переполненную пепельницу. Она вздрогнула, смахнула пепельный шум с подоконника и, собираясь задернуть штору, глянула в окно.
       Там была луна – одна, совсем одна, даже без звезд… И вот тут что-то пробежало, что-то заставило не отводить глаз, заставило посмотреть в лицо и – увидеть свое одиночество! И это было ой как страшно, до колкого чувства в сердце, до онемения в руках.
       Одна!
       Она это ощутила и вдруг поняла. Села (хоте нет, она и не вставала с этого проклятого подоконника), пошире раздвинула шторы и, вдруг, громко, по-волчьи завыла!
        Это был такой отчаянный вой, что должны были проснуться все кварталы вокруг. Но тишина. И опять:
       Одна!
       Только луна хитро усмехалась и звала к себе. Тогда она распахнула окно, глубоко вздохнула и ринула в небо! Туда, где возможно, кто-то её ждал.
       Она облетела вокруг Земли, потом вокруг Луны, приблизилась к родному городу и стала пристально всматриваться в глаза и лица! Увы – никто не ждал…
       Одна!
       Это была даже не боль, это была почти смерть: жестокая, одинокая и циничная. Никто не ждет – это была расплата за её гордость, независимость, неумение прощать и любить. Это было почти как казнь. Почти!
       И вдруг она увидела подмигивающую окнами-глазами избушку. Изба стояла в лесу. Спустившись вниз, она радовалась, что хоть кто-то её звал. Подбежала к двери: за ней раздавался детский смех, вкусно пахло свежевыпеченными пирогами, слышно было, как трещит камин. Она постучала – никто не услышал, крикнула – никто не открыл.
       Одна!
       Опять одна!
       И вот тогда она села недалеко от избы. И безумно завыла! Завыла, пытаясь укусить обманщицу луну. Не достала…Завыла, пытаясь укусить хоть что-то, чтоб не чувствовать этой жуткой боли, одиночества – не достала.Тогда в отчаянии, в каком-то зверином беспамятстве, она вывернула шею и вырвала клок у себя на груди… слева… зубами.
       Утихла … и, поправив на лице улыбку, одела красный клок на свою воспаленную голову.Поднялась, поправила красную шляпку и пошла искать волка.

***
А завтра ей Женька сказала: «Ух ты, у тебя опять новая шляпка? И как ты умудряешься их менять каждый день?!»