Все Ответы

"...Она говорит - есть Безликие, их подавляющее большинство. Они не слышат ничего, кроме самих себя. Не слышат даже друг-друга. "Безликие легко узнаваемы." - говорила она, и резко обрывала фразу, отводя глаза. В такие моменты она как-то закрывалась, и мы захлебывались тягучим молчанием.

С ней все менялось. Обычная тишина становилась невыносимо тяжелой, наполняясь чем-то, что всегда от меня ускользало.

Она смеялась. Она говорила. "Видишь, Колибри, ты сама себя уже не слышишь". Она замолкала, тихо добавляла: "И я смертельно тебе завидую."

 Она говорила - есть Ликоносцы. Они уже почти стерли лица и ходят на Грани. Быть Ликоносцем - страшно, она говорила "Никому не желаю быть такими.". Она говорила, что гудение почти доносится до них и они беззвучно кричат темными ночами, глядя в холодные окна на свои серые Безымянные города.

А еще она говорила про Многоликих. Про них я знаю мало, она говорила,  сразу мрачнея и не желая продолжать. Только как-то раз она заметила: "Многоликими рождаются. Но Безликих больше и они скоро перестают слышать. Те вынимают из них все белые нити, а без них... И почти никто не хочет их возвращать." "

Руки дрожат. Ничего не могу с собой поделать.

 "Иногда я спрашивала, кто же тогда мы... "-Ты - Колибри. А я... Я почти Звон." "

Уголок листа неловко загибается.

Прислушиваюсь,  привычно пытаюсь уловить вибрации воздуха. Тихо. Абсолютно тихо, так, что стены, будто заменяя привычную тяжесть городского шума, давят, растворяют, расщепляют меня на тишину.

"А я... Я- почти Звон."

Ручка всхлипывает, впиваясь пластмассовыми осколками в кожу. Отбрасываю, невольно наблюдая за полетом и замираю, тщетно надеясь.

Закрываю глаза. Пальцы гладят холодный черный бархат - все зеркала перестали отражать, черными дырами затягивая в опасную игру. Касаюсь лица - осторожно, опасаясь, будто вместо него только ровно наянутая кожа, размытые краски, пустота... Да что угодно, кроме лица!

Но все привычно.

Все как всегда, только легкое гудение лживо замирает, притворяясь тишиной.

"Звоном могут стать даже безликие."

Резко срываю ткань со стекла, вглядываясь туда, где должны отражаться мои глаза.