Лишний человек

Евгения Онегина вызвали в налоговую полицию и спросили:
- Вы почему уже полтора века не подаёте декларацию о доходах?
- Что вы, господа полицейские?! Какие доходы?! Я же гол как сокол!
- Не скажите. Дядино имение заполучили? Ярём барщины старинной оброком лёгким заменили?

- Ну получил, ну заменил! Крестьяне всё равно водку хлещут, поля лебедой заросли, в свинарниках хрюканья не слышно, и крысы с голоду пухнут. Одно разорение!
Налоговики – народ суровый и решительный.
- А мы ваше хозяйство с молотка пустим!

Приехал из Германии с кудрями чёрными до плеч молодой помещик Владимир Ленский и купил бывшее имение онегинского дяди, который был честных правил, да не в шутку занемог.

Бросилась к ногам Евгения Онегина Татьяна Ларина и говорит:
Зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я, как всегда, пила бы квас
И ела б сладкое печенье.

Поднял Евгений Онегин несчастную с колен и произнёс:
Я знаю: век уж мой измерен;
Но чтоб продлилась жизнь моя,
Я должен иль пахать, как мерин,
Иль быть убийцей должен я.

Взял он мушкет и застрелил Владимира Ленского.
- Эх! – вздохнула Ольга Ларина и упала в обморок, а когда очнулась, увидела улана и вышла за него замуж.

Вызвали Евгения Онегина в милицию.
- Человека прихлопнули? На каком основании?
- Да так, - отвечает Онегин, стряхивая пепел в форменную фуражку следователя, - от нечего делать.
- Деньги есть?
- Есть. Вот, полный цилиндр червонцев. Можно идти?
- Конечно. Только в следующий раз, если кого грохнуть соберётесь, ночью надо действовать, где-нибудь в тёмном углу, а не ранним утром на открытом пространстве: люди же видят! Жалобу, чего доброго, напишут.

И заболел Евгений Онегин английским сплином, или русской хандрой. Места себе в родном отечестве не находит. Метался, метался – и за границу укатил.

По каким Германиям-Франциям восемь лет мотался – одному Богу ведомо. Вернулся наконец в Петербург и узнал, что Татьяна Ларина замужем за старым генералом. Он – к ней, мол, так и так,
Чужой для всех, ничем не связан,
Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан!

А ему светская красавица в ответ:
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна.

Жалко Евгения Онегина: дядино имение, считай, отняли; от любви отлягнули; и записочки с приглашениями на балы не присылают. Лишним он стал человеком: на работу нигде не берут – профессии нет. Вот теперь думает, не закупить ли ему партию мушкетов и стать мастером киллерских дел: всё-таки какой-никакой опыт есть. Только конкурентов много: Дубровский с вилами бегает, Раскольников с топором шастает. Да и государство налог большой с киллерства берёт: за каждого убитого – больше, чем за живого. Тут невольно призадумаешься.