Третья кровь. гл. 5

     ...Лес закончился, и они остановились на краю пропасти. Виктор раньше и не подозревал, что в здешних краях существуют такие места. Создавалось впечатление, что у пропасти не было дна; всю её заполнял белый туман.

     - Аваддон! - позвал Вест Ловайд.

     Какое-то время ему никто не отвечал, потом туман в одном месте сгустился, и из бездны вышел темноволосый человек в белоснежных одеяниях и белой короне. Глаза его были точно два окна в космос без звёзд, точно два колодца в чёрную дыру, точно тени от лунных скал, точно кратеры безумия... Этого человека Виктор тоже видел на одной из карт.

     - Рад снова встретиться с тобой, - сказал человек в белом.

     - И я был бы рад встрече, если бы она произошла по другому поводу. Мне нужна твоя помощь, Аваддон, - ответил Вест.

     - Вечные проблемы с Анатасом? - догадался его собеседник. - Что на этот раз не поделили? Как обычно - мир людей? Вы же когда-то выясняли отношения из-за него?

     - Ты же знаешь Анатаса...

     - Да, да, от него всего можно ожидать. Но, помнится, тебе раньше не требовалась посторонняя помощь...

     - Тогда он был один, если не считать его вечных помощников.

     - А теперь?..

     - Теперь!.. Теперь я с его силами сам не справлюсь.

     - Не можешь? Что же у него есть?

     - Он привёл в мир чёрного пса.

     - Что?! - Туман вокруг Аваддона на миг взметнулся, как белые крылья, и тотчас опал, успокоился.

     - Уже дважды пролита кровь...

     - Плохо. Есть третья жертва?

     - Его сын, - Вест кивнул на Виктора. - Он и вырастил зверя.

     - Он знает?..

     - В общих чертах.

     - Значит, Анатас вновь осмелился привести своего зверя в мир... - задумчиво проговорил Аваддон, пристально рассматривая Виктора. - Пожалуй, в этом случае следует вмешаться, - он повернулся и пронзительно свистнул в туман. Туман вновь сгустился, и из него образовалась огромная снежно-белая собака с такими же, как у Аваддона, глазами - без зрачков и радужки, чёрными, как Смерть Сущего.

     - Он поможет тебе, - сказал Аваддон. - Но ему нет места в том мире, не забудь это! Ты знаешь, что надо делать. - Аваддон, вздохнув, взглянул на собаку и сказал ей: - Прости меня. Прощай.

     И он, не оглядываясь, пошёл в туман и растворился в нём.

     Из бездны выскочили вороные кони с огнём вместо грив и хвостов. Пламя неистовствовало и в их глазах; перламутровые копыта высекали искры из камня.

     - Садитесь! - приказал Вест. - И вперёд!

     - Но я никогда... - начал Виктор, но вспомнил о сыне и несмело поставил ногу в золочёное стремя. Как очутился в седле, осталось для него загадкой. А Вест уже сидел верхом, и горячий сын бездны танцевал под ним, часто перебирая ногами.

     Лошади взмыли в небеса, к луне; земля дрогнула, завертелась и резко ушла вниз, укрывшись ночными туманами и блеснув чёрными озёрами. Виктору показалось, что сердце застряло в горле; он едва не вывалился из седла.

     Кони мчались рядом, Ловайд поддерживал Виктора, судорожно вцепившегося в поводья, за пояс. Впереди нёсся белый пёс. Виктор боялся высоты и потому вниз не смотрел. Однако высота не отбила у него желания задавать вопросы.

     - Аваддон - так зовут вашего друга? - спрашивал Виктор.

     - Друга? Нет, скорей - союзника. У меня не может быть друзей, - спокойно ответил Вест. - Да, он - Аваддон.

     - Э-э... Что-то вроде бы знакомое. Кажется, это одно из имён дьявола? Или я ошибаюсь?

     - Да, вы ошибаетесь. Аваддон - ангел бездны.

     - Ангел?

     - У вас это называется так. Будьте внимательны: мы снижаемся!

     Виктор даже не усел удивиться, как это он не обжёгся огнём гривы своего невозможного скакуна. Едва лишь коснувшись земли, кони рассыпались снопами огненных искр и исчезли. Виктор вновь увидел вокруг себя непролазный лес. Но где-то за деревьями маячило пятно света.

     - Идите туда, - произнёс Вест. - Мы придём следом.

     И Виктор полез сквозь кусты по направлению к свету.

     Он выбрался на озаряемую лунными лучами поляну. Там стоял старинный массивный длинный стол, такие же тяжёлые резные стулья, а на столе - девять подсвечников с горящими свечами. За столом - невиданные существа, во главе - серебряноглазый Анатас Хеллборн. Слева от него, как и в предыдущие разы, устроился Фиксур, а справа, облачённый в белое, стоял Бертик с низко опущенной головой.

     - Берт! - вырвалось у Виктора.

     - Он тебя не слышит, - ухмыльнулся Анатас. - Я был уверен, что ты придёшь. Эта ночь - особенная. У нас с Фиксуром праздник. Теперь с ним никто ничего не сможет сделать. Что ж, праздник потом, а сейчас - игра!

     Прилетели карты, рассыпались ровными стопками. И, как уже повелось, Анатас получил напоследок карту Веста Ловайда. Хеллборн был в ярости.

     - Почему твоя рука каждый раз приберегает эту карту?! - закричал он так, что Виктор увидел, как качается мир перед его глазами и луна колышется на небе.

     - Ладно, - проворчал Анатас. - Такова воля небес. А теперь - праздник! Смотри внимательно,смертный! Фиксур...

     Но пёс не прыгнул на сына Виктора. Прижав уши и ощетинившись, он смотрел куда-то в сторону. Сидящие за столом оглянулись и увидели вторую собаку - но не чёрную, а снежно-белую. Рядом с ней стоял Вест Ловайд.

     - Ты?! - вскочил Анатас Хеллборн, отшвырнув тяжёлый стул. Сразу же и стол, и стулья, и гости Хеллборна пропали; осталась лишь залитая ярким лунным светом поляна.

     - Бери сына, беги! - крикнул Вест Ловайд.

     Виктор бросился к Бертику, схватил за руку и помчался, не разбирая дороги, в лесную чащу. Оглянувшись на мгновение, он успел заметить сверкающие в руках вечных врагов серебряные шпаги. Фиксур кинулся за ним, но белый пёс в два прыжка настиг его, и завязался бой...

     Что было дальше, Виктор уже не имел возможности наблюдать. Он бежал к дому, волоча за руку Бертика, более всего напоминающего сейчас лунатика: он механически передвигался за отцом с закрытыми глазами и, судя по всему, спал на бегу.

     Дом нашёлся сравнительно быстро, Виктор даже не сразу сообразил, что тёмное строение на расчищенном от деревьев пространстве - его жилище. Он ввёл сына внутрь и уложил в постель. Даринка спала. Виктор вышел из дома. Там, откуда он вырвался, при совершенно чистом небе гремел гром, и сабли молний рассекали звёздную ночь. Виктора непреодолимо тянуло туда: вдруг Весту потребуется его помощь? Пусть даже скромная человеческая... И он решил вернуться.

     Что-то вело его через лес, и обратную дорогу разыскал Виктор быстро. Но когда он пришёл, в порванной одежде, исцарапанный ветками, всё уже было кончено. Фиксур, окровавленный, израненный, с разодранным горлом лежал на измятой траве. Невдалеке сидел белый пёс, тоже раненый, и тяжело дышал. Возле него стоял Вест со шпагой в руке. Больше на поляне никого не было, лишь валялась сломанная шпага.

     - Ты победил? - уже не соблюдая никаких правил культурного общения, спросил Виктор.

     - Он ушёл.

     - Он вернётся?

     - Через какое-то время, но ты с ним уже не встретишься. А теперь... - Вест перевёл взгляд на белого зверя. Пёс всё понял, подошёл к нему... Вест пронзил шпагой его сердце.

     - Зачем?..- Виктор растерянно смотрел на убитую белую собаку у ног Ловайда.

     - Ему нельзя оставаться в вашем мире.

     - А вернуться к Аваддону?

     - Назад ему тоже дороги нет. Он появился на свет только ради этой битвы, - похоже, Весту тоже было жаль собаку.

     - Их надо похоронить? - спросил Виктор.

     - Белый исчезнет с первыми лучами солнца. А Фиксура так оставлять нельзя. Я сам похороню его, - ответил Вест.

     - Почему?

     - На всякий случай не приближайся к нему. Капля твоей крови может послужить третьей кровью, и тогда даже я не остановлю его.

     - В него не надо забивать осиновый кол?

     - "Она лежала в украшенном цветами гробу, на голове у неё был венок из чеснока, в руках - веточка омелы, а из груди торчал осиновый кол, и была она убита серебряной пулей," - процитировал Вест, позволив себе улыбнуться. - Так действительно делали когда-то. В данном случае это лишнее.

     - Откуда же у меня кровь будет? - недоумевал Виктор. - Я ж не поранился, ничего, рожу вот только в лесу поцарапал, ну, это пустяки...

     - Ладно, будем рыть здесь.

     Вдвоём, используя сломанную шпагу, в рыхлой земле они выкопали могилу.

     - Сверху надо привалить камень, - сказал Вест. - Я видел подходящий неподалёку. Я сейчас, - и он скрылся в тени деревьев.

     Пока Вест ходил за камнем, Виктор перетащил труп Фиксура с свежевырытой яме. Ошейник оказался кстати, как никогда - за него Виктор и тянул пса. Всё было на месте - и искорёженная проволока, и обрывок цепи. Раньше Виктор и не подозревал, что Фиксур такой тяжёлый. За ним на траве оставалась мокрая дорожка, а из раны на шее всё ещё сочилась кровь, пачкая ошейник, ставший тёплым и скользким, к тому же острые концы проволоки немилосердно кололись. Жёлтые глаза мёртвого Фиксура производили гнетущее впечатление.

     Наконец Виктор столкнул тело собаки в могилу. Постоял над ямой и не выдержал - закрыл ладонью жёлтые глаза... Вест прикатил камень, вдвоём они засыпали могилу и сверху водрузили этот камень. Вест острием шпаги выцарапал на "надгробии" перевёрнутый крест и сказал, что так надо и что жаль - нет настоящего креста - приложить и тем самым навеки запечатать могилу.

     В полном молчании шли к дому. Там Вест тихо сказал:

     - Прощай. С тобой мы не увидимся никогда. Меня долго не будет в твоём мире - пока не вернётся Анатас. А он обязательно придёт, но в другое место и в другое время. Прощай, и никогда не покупай у подозрительных людей чёрных собак с жёлтыми глазами. Прощай! - и Вест Ловайд удалился в западном направлении - туда, откуда явился, и вскоре его чёрное одеяние слилось с мраком ночи.

     Виктор сидел на крыльце до восхода солнца. Когда из-за леса показался ясный сияющий диск, и заблестела в его лучах роса на траве, Виктор поднялся, собираясь идти в домик. Он взялся за дверную ручку и почувствовал какое-то пощипывание в пальцах. Поднёс ладони к глазам. Они были сплошь исколоты остренькой проволочкой на ошейнике Фиксура; кровь из многочисленных крошечных ранок уже давно успела свернуться и темнела отдельными пятнышками на грязных пальцах.

     Виктор очень долго смотрел на исколотые ладони. Потом он, вздрогнув, поднял голову и посмотрел в заросли. Где-то далеко там, в лесу, одиноко и страшно завыла собака.