Такова жизнь

                Знакомство с солдатом


На праздник Победы в глубинку Воронежской области в родное село на двух легковых машинах к пенсионерам Марии Сергеевне приехали дочь и сын со своими семьями. Они привезли ей дорогие обновы, изысканные продукты. Ее небольшой ухоженный дом стал жизнерадостным, тесным. Гости пожили у старушки несколько дней, помогли по хозяйству: очистили от прошлогодней травы усадьбу, покрасили в светлые тона забор палисадника, посадили картошку – и уехали.
Мир и покой воцарились в душе у нее: дети и внуки здоровы, имеют достаток, не забывают и любят ее; жаль, что отец не дожил до этих радостных дней: болезнь сердца свела его в могилу.
Был солнечный майский день. Мария Сергеевна решила немного отдохнуть, отворила окно, расправила легкую бело-розовую занавеску, включила телевизор и уютно устроилась в мягком кресле.
Вдруг на улице, где-то рядом, слева, зазвенело разбитое стекло, закричали женщина и ребенок.
- Вот не было печали – соседи объявились. Он и в подметки ей не годится, а пьянствует, буянит! – воскликнула Мария Сергеевна, выключила телевизор и выбежала на улицу.
То, что она увидела, возмутило ее до глубины души: сосед в пьяной ярости изнутри дома вышибал ногами раму окна, сквернословил и грозился ужасным способом убить жену и дочку. Его супруга, Жанна Бахчова, с маленькой дочкой Леночкой, прижавшись друг к другу, стояли на улице, перед палисадником.
Мария Сергеевна решительно подбежала к дому соседа, уцепилась за раму окна, в котором были выбиты стекла, влезла на завалинку и, смело глядя в пьяные глаза дебоширу, закричала:
- Опомнись! Опомнись! Ты над кем издеваешься?! Над своей женой и своей кровинушкой! Я возьму тебя в оборот!
Как ни пьян был мужик, он сразу приутих, так как боялся эту маленькую, седенькую, энергичную старушку.
Мария Сергеевна погрозила кулачком буяну, слезла с завалинки, подошла к Бахчовой, взяла на руки девочку, прижала к себе:
- Не плач, Леночка, не плач! Может быть, твой папа образумится! Может быть, проснется у него отцовское чувство – и он прекратит заливать глотку!
Девочка тряслась от испуга, плакала. Ее слезы капали на серую кофточку старушки.
Бахчова плакала, обнаженными руками нервно поправляла светло-каштановые волосы надо лбом, вытирала слезы и обиженно говорила:
- Все… Хватит с меня…Сколько можно терпеть такое? Завтра же поеду в суд, подам заявление на развод.
Пенсионерка со страданием смотрела на мокрое от слез лицо молодой женщины и невольно обратила внимание на то, что руки Жанны были прекрасны и, что вся она была миленькая, хрупкая, и, желая помочь ей, предложила:
- Жанна, лапушка, пойдемте ко мне. Твой муженек в конце концов успокоится, и ты вернешься с ребенком домой.
- Я не могу оставить его одного…Он все из дому тащит и пропивает, - ответила Бахчова.
- Я тогда хоть Леночку возьму, а то ребенка можно душевно искалечить такими скандалами. Позже придешь за ней, - и старушка без оглядки поспешила с малюткой к себе.
Она занесла ребенка в свою чистую избу, посадила на диван, где были игрушки: куклы, машинки, матерчатые мишки, собачки, - и стала ласково уговаривать Леночку не плакать. Девочка мало-помалу успокаивалась, все реже и реже всхлипывала и, наконец, глубоко вздохнув, перестала плакать. Малышка повеселела и начала интересоваться игрушками. Наигравшись, встала с дивана и пошла по светлице осматривать все кругом. На столе лежали красный альбом для рисования и пачка цветных фотографий. Девочка подошла к столу; показав пальчиком на фотокарточки, спросила:
- Чьи?
- Это мои дети и внуки оставили на память, - ответила хозяйка.
Они подсели к столу и принялись рассматривать фотографии. Старушка с любовью и гордостью рассказывала о каждом, об их успехах в учебе и на работе. Леночка внимательно слушала хозяйку и спросила:
- Когда они приедут?
- Внуки прибудут после окончания занятий в школах и в институте, а дети – во время отпуска.
Потом хозяйка взяла альбом и рассказала, кто из внучат какой сделал рисунок для нее на память о себе.
Пришла Леночкина мама, расстроенная, с распухшим от слез лицом, встала у двери, не решаясь войти. Мария Сергеевна попросила ее разуться, провела через переднюю маленькую комнату в светлицу, подвела к столу, покрытому скатертью, пододвинула стулья. Они присели. Старушка знала, что, когда у человека на душе скверно, ему обязательно нужно с кем-то поговорить. Бахчова, понуро опустив голову в белой косынке, одной рукой облокотилась на стол, другой как бы гладила белую скатерть перед собой. Старушку опять восхитили своей красотой и нежностью руки молодой женщины. Наконец, Жанна тихо и печально заговорила:
- Не могу больше так жить. Завтра же первым автобусом поеду подавать заявление на развод.
- Может, повременишь с разводом? – робко спросила хозяйка. – Ты, конечно, молодая, волшебно-красивая. Ты найдешь себе пару. Подумай о дочери: какой бы ни был отец, все же отец.
Они обе посмотрели на девочку, которая играла с куклами на диване.
Мария Сергеевна душевно поведала о себе, о своем муже, о том, что они в любви и согласии прожили жизнь.
- Мой тоже не пил, - рассказывала Жанна. – Все у нас было хорошо. Вот однажды мой муженек пришел в дробыдан пьяный, потом – в другой. И началось… - молодая женщина, махнув рукой, заплакала.
Они еще долго неторопливо и доверительно говорили о жизни, думали, как поступить Жанне, и решили: Бахчова завтра первым рейсом автобуса поедет в райцентр подавать заявление на развод в суд, а Леночка останется до вечера у Марии Сергеевна.
Утром следующего дня Мария Сергеевна поправляла клумбы в палисаднике. Жанна подошла к ней с Леночкой, и, хотя они еще вчера обо всем договорились, Бахчова из вежливости еще раз попросила разрешения у старушки оставить дочку у нее до вечера, так как до райцентра почти тридцать километров, путь далекий и утомительный. Пенсионерка слушала ее, а сама про себя думала: «Как красив человек в молодости! Вот передо мною стоят женщина и ребенок. Это самое прекрасное из всего, что есть в природе!» Пожилая женщина с восхищением рассматривала правильное, печальное лицо Жанны, ее большие голубые глаза, серое платье с короткими рукавами и белым узким воротником, на концах которого черным бисером вышиты цветы. Старушка не смогла сдержать своего восхищения:
- Какая ты великолепная, Жанна! Почему тебе не повезло в жизни? Ты само совершенство красоты! Ну, иди, а то опоздаешь на автобус. И не беспокойся о дочери: я люблю детей и умею с ними ладить.
Леночкина мама ушла. Девочка со старушкой поработали в палисаднике, отдохнули, послушали пение птиц. Пенсионерка привела девочку к себе домой, покормила, и они пошли на прогулку по деревне. После прогулки Мария Сергеевна еще раз накормила Леночку. Пенсионерка смотрела по телевизору очередную серию фильма о драме в молодой семье. Леночка на диване водила пальчиком по страницам букваря и по слогам читала слова.
Раздался осторожный стук в дверь. Хозяйка вышла в переднюю комнату и громко сказала:
- Войдите!
Дверь отворилась, и в нее, согнувшись, пролез солдат с чемоданом в руке, выпрямился и оказался ростом под потолок. Поздоровался:
- Здравствуйте, Мария Сергеевна!
- Здравствуй! – удивленно ответила хозяйка, всматриваясь в лицо солдата. Узнала и обрадовалась: - Егор… Да тебя сразу и не узнаешь: ты так изменился, возмужал. Проходи!
- Я на минуточку. Неохота разуваться. Я тут постою, - солдат переминался с ноги на ногу, затрудняясь начать разговор.
Старушка, задрав голову, всматривалась в гостя. Лицо его было непроницаемо, но по тому, что он не знал, куда девать руки, она догадалась, что солдат чем-то взволнован.
- Дома что стряслось? – спросила обеспокоено хозяйка.
- Я дома не был. Я с вокзала.
- Вот вам и Юрьев день! Где это видано, чтобы солдат со службы не к матери с отцом, не к молодухе, а к старушке явился! Ну, что там у тебя на душе? Выкладывай!
- Видите, какое дело, - начал, смущаясь, солдат. – Слез я, значит, с поезда, подошел к автобусной остановке и увидел девушку необыкновенной красоты. Глаз не могу от нее оторвать. На ней такое ладное серое платье с белым воротником, а на воротнике – черным бисером цветочки. Смотрю, значит, она села в наш автобус. Какая-то она печальная, беззащитная. Мне так захотелось ее обнять, приголубить. Выходит она на нашей остановке и пошла в наше село. Я, как заколдованный, - за ней. Вошла она в дом, что рядом с вашим домом. В тот, в котором в двух окнах вместо стекол одеяла… Вы не знаете, кто она?
Мария Сергеевна ничего не ответила, а приказала:
- А ну, богатырь, разувайся!
- Зачем?
- Разувайся, тебе говорят!
Солдат разулся. Хозяйка ввела его в светлицу, подвела к столу и, ничего не говоря, показала глазами на девочку, сидевшую в углу дивана. Леночка удивленно посмотрела на высокого, под потолок, солдата. Их взгляды встретились. Егор вздрогнул: эта малышка как две капли воды была похожа на ту прекрасную незнакомку, которая с первого взгляда запала в его сердце. Опечалился солдат, беспомощно сел на стул. Леночка спрыгнула с дивана, взяла альбом со стола, положила на колени солдата, открыла и начала рассказывать то, что запомнила от старушки. Егор тоскливо слушал и решил тоже нарисовать что-нибудь. Он красным карандашом во всю страницу в присутствии девочки изобразил розу, потом голубым цветом нарисовал несколько росинок. Две капли-росинки падали, и получилось, что цветок плачет.
Леночка внимательно смотрела-смотрела на его рисунок и задумчиво произнесла:
- Я слышала твой разговор с бабушкой и поняла: ты полюбил мою маму и хочешь на ней жениться. Но в сказках перед свадьбой герой совершает три подвига.
Егор покраснел. Мария Сергеевна неестественно рассмеялась и, взвешивая каждое слово, проговорила:
- Егорушка, я слышала, тебе суровая выпала служба. Ты заслужил уважение. Выгонять гостей не в моих правилах, но я вынуждена дать тебе совет: беги отсюда и никогда не появляйся на этом конце села, не ищи знакомства с замужней женщиной. Ты совсем молод, поживи, не торопись, найдешь еще свою любовь. На чужом горе своего счастья не построишь.
Солдат молчал. Руки его то сжимались, то разжимались.
- Сколько тебе лет? – спросила его Леночка, дотронувшись маленькой ручонкой до громадной руки солдата.
- Двадцать, - ответил Егор.
- О-о-о! Ты совсем взрослый, а мне всего пять лет, я через год пойду в школу. А кем ты будешь работать?
- Шофером.
- Шофером, значит, будешь пьяницей, - сказала девочка.
- Я не буду пьяницей, - уверенно ответил Егор.
- Нет, будешь алкашом несчастным! – Леночка топнула ножкой. – Мой папа шофер и пьяница. Все шоферы – пьяницы!
- Нет, никогда не буду пьяницей, - весело ответил солдат и шутливо топнул ногой. – Запомни: я буду шофером и не стану пьяницей.
Леночка помолчала, подумала и ответила:
- Если ты будешь шофером и не будешь пьяницей, то этим совершишь свой первый подвиг.
Солдат и старушка рассмеялись. Хозяйка напомнила свое предупреждение:
- Егорушка, уходи, пожалуйста! Не обижайся на меня: я тебе добра желаю.
- У тебя игрушки остались, с которыми ты играл, когда был маленький? – спросила солдата Леночка, заискивающе глядя ему в глаза.
- Не знаю. Наверное, остались.
- А трехколесный велосипед есть? – любопытствовала девочка.
- Где-то был, - неуверенно ответил Егор.
- Я так хочу покататься на велосипедике, а папа все деньги пропивает, мне ничего не покупает. Ты приведешь меня к себе и покатаешь на своем велосипеде? Пожалуйста!
- Постараюсь!
- Нет, ты обещай! Обещай! – отчаянно просила девочка.
- Обещаю, - ответил Егор, поднялся во весь рост и направился к двери.



                Леночка знакомится с родителями солдата


Мать и отец Егора обрадовались возвращению сына со службы. Они гордились, что их сын не как некоторые, а сразу устроился на работу в колхоз. Около их дома появился высокий зеленый грузовик. Егора направили на несколько дней в дальний рейс.
- Ох, и серьезный стал наш сын! – хвасталась мать Егора перед соседями.
Через четыре дня он вернулся из командировки и, к удивлению матери, разыскал по кладовым игрушки, с которыми играл ребенком давным-давно. Достал из-за сарая трехколесный велосипед и отремонтировал его.
Мать и отец испугались: уж не рехнулся ли Егор, что после службы в армии занялся детскими игрушками? Они обратили внимание: их сын, всегда раньше общительный, имевший много друзей и подруг, стал одиноким, замкнутым, никуда не ходит, ни с кем не дружит. Мать от такого горя по ночам плакала.
В тот день Егор дежурил по колхозу: с утра развез рабочих по полям и был свободен до вечера. В десять утра он приехал домой, опять достал игрушки, еще раз протер их, разложил около крыльца и, сказав: «Я поехал за девчонкой», укатил на своей машине. Его родители обрадовались: сын сегодня познакомит их со своей девушкой, а там, глядишь, и свадьба состоится. Они решили привести себя в порядок по случаю знакомства с невестой сына. Мать приоделась в нарядное и поставила кипятить чай. Отец, надев белую рубашку, нервно ходил по двору, наводил порядок: закатил под навес телегу, убрал ведро, из которого поил лошадь, занес в сарай сбрую, спрятал игрушки, разложенные около крыльца. Все! Полный порядок! Мать с отцом с нетерпением стали ждать возвращения сына. Они гадали: кого он приведет? Вскоре к их дому подъехала машина, по звуку мотора которой родители определили: приехал их сын. Звякнула щеколда, калитка отворилась, и во двор вошел Егор. Родители от удивления не смогли сказать ни слова. Они ожидали увидеть рядом с сыном красивую, стройную девушку, а вместо этого увидели на его руках крохотную девочку.
Егор нежно поставил перед родителями малышку и сказал:
- Знакомьтесь, это Леночка, а это мои мама и папа.
Родители Егора тоже были высокого роста. Они смотрели на маленькую гостью сверху вниз, и хотя они не успели сказать ни слова, девочка присущим от природы детям даром поняла, что перед ней хорошие люди, и бойко, смело залепетала:
- И неправда! Какая же она мама и какой он папа? Мамы бывают молодые и красивые, папы тоже. Они бабушка и дедушка.
Ей объяснили, что мамы и папы с годами старятся и когда и дети становятся взрослыми и сами воспитывают своих детей, то родители превращаются в бабушек и дедушек. Никто не знает, поняла или не поняла эту истину Леночка, но она глубоко вздохнула и произнесла где-то услышанные слова: «Такова жизнь» - и попросила Егора показать свои игрушки. Он посмотрел в сторону крыльца, но там игрушек не оказалось. Пришлось отцу все игрушки доставать снова. Егор попытался посадить девочку на велосипед, но как-то неловко взял ее. Мать напустилась на него:
- Медведь! Тебе только быка держать за рога! Ну-ка, дай-ка ребенка мне!
Она осторожно, прижав к своей щеке голову ребенка, посадила Леночку на велосипед, покатила по двору, а та пыталась крутить педали. Накатавшись, девочка спросила, где у них куклы. Ей ответили, что мальчики в куклы не играют, а так как у них был только сын, кукол нет, а есть игрушечные машинки. Леночка за веревочку катала по двору маленькую машинку и звонко смеялась. Потом малышку завели в дом и угощали чаем с медом и вареньем.
Егор посмотрел на часы: пора Леночку вернуть Марии Сергеевна, так как она доверила ребенка на два часа. И он отвез девочку к старушке.
Поздно вечером, когда готовились ко сну, мать подсела к Егору и, сдерживая огорчение, заговорила:
- Сынок, ты у нас и красивый, и сильный, и непьющий, почто ты завел дружбу с замужней женщиной, у которой ребенок?
- Да я с первого взгляда полюбил эту прекрасную женщину и ничего с собой не могу поделать. Я, наверное, не сумею ее разлюбить. Я еще ни разу с ней не поговорил. Никаких шагов, чтобы сблизиться с ней, не сделал. Я не причиню ей зла. А с Леночкой я познакомился у Марии Сергеевны.
Так и пошли дни за днями. Егор работал в колхозе и дома. Казалось, что он веселый и жизнерадостный, но мать понимала, как страдает ее сын от любви к Жанне.


                Егор спасает Леночку

В начале июля, на Троицу, случилась с Леночкой беда. После обеда она пожаловалась матери на боли в животике. Отец где-то пьянствовал. Бахчова пригласила соседку посидеть с девочкой, а сама сбегала за врачом. Он внимательно обследовал ребенка и предположил, что у девочки расстройство желудка, однако предупредил, что, если малышке хоть немного станет хуже, немедленно вызывать его и искать машину, чтобы отвезли Лену в районную больницу.
Жанна с Марией Сергеевной неотлучно находилась у кроватки Леночки. К вечеру малышке стало совсем плохо, у нее посинели губы и кончики пальцев рук. Сбегали за врачом. Врач вторично осмотрел Леночку и испугался: по всем признакам у девочки острый аппендицит – требуется немедленно отвезти больную в хирургическое отделение больницы. Побежала Жанна по селу искать машину. Через некоторое время вернулась в отчаянии. Она со слезами на глазах рассказала, что сегодня, оказывается, Троица – большой религиозный праздник. Все шоферы пьяные или выпившие алкоголь, поэтому некому ехать в район. Что делать?
- Вот что, - посоветовала Мария Сергеевна. – Беги-ка ты, голубушка, на другой край села. Есть там просторный дом. Проживает в нем Егор со своими родителями. Он никогда не пьет. Если он дома, то обязательно выручит тебя.
Егор в это время отбивал косы: после Троицы начинается пора сенокосная. Сидит и стучит. Отобьет одну косу, берется за другую. Мать, глядя на него, вся исстрадалась: ее сын, как дед, целыми днями молчит, с друзьями не знается.
Уже почти стемнело. В калитку кто-то торопливо застучал.
- Войдите! – крикнула мать.
Щеколда резко звякнула, калитка резко распахнулась, во двор вбежала запыхавшаяся молодая красивая женщина и взволнованно выкрикнула:
- Кто шофер?
- Я, - ответил Егор, вставая с табуретки, держа в одной руке молоток, в другой – косу.
- Пожалуйста, выручайте! Моя дочка, Леночка, умирает! Ее нужно срочно отвезти в больницу на операцию!
Егор смотрел на женщину, которая стала для него заветным кумиром, о которой он постоянно думал, и не мог от волнения понять, о чем она говорит. Только, когда она во второй раз повторила свою просьбу, он бросил лоток и косу, поспешил на улицу к машине. Он помог женщине сесть в кабину, сам влетел на свое место и погнал машину к Леночкиному дому. Быстро доехали. Бахчова забрала больную дочку, влезла с ней в кабину.
Они выехали из села на трассу. Стемнело. Шофер включил фары и выжимал из машины самую большую скорость. Мимо проносились темные леса, строения деревенек. Дорога была то прямая, то извивалась змейкой.
Жанне показалось, что они ехали бесконечно долго. Дочка, пышущая жаром, оттягивала руки, стонала и плакала от боли. Наконец, они подъехали к одноэтажной провинциальной больнице, занесли Леночку в приемное отделение. Дежурные врачи осмотрели малышку и отдали и распоряжение срочно готовить к операции, а ее матери сказали не уходить, ждать результата операции.
Жанна не смогла усидеть в больнице, в тревоге вышла на улицу. Была чудесная теплая летняя ночь. На синем небе – желтая луна. Свежестью веяло от политых водой клумб с цветами. Ярко светились сквозь зелень деревьев в палисадниках окна одноэтажных домов. Слышался смех молодежи. Рушилась ее семья. Любовь к мужу сменилась разочарованием и ненавистью, а ее дочка, ее милая, нежная крошка, лежала на операционном столе, и ее судьба была неизвестна. Женщина тихо плакала, и только по ее скорбной осанке, по вздрагивающим плечам Егор догадался, что она плачет. Он попытался ее успокоить, хотел укрыть своим пиджаком, мягко приговаривая: «Не надо плакать, надо надеяться на лучшее», но она отстранилась от него и отодвинулась на самый край скамейки. Долго они сидели на разных концах скамейки. Жанна плакала. Егор молчал. Появилась большая черная собака, села неподалеку от них; задрав голову, жалобно, протяжно, тоскливо завыла. Жанне стало жутко от ужасных предчувствий. Время тянулось бесконечно медленно. Наконец, к ним подошла медсестра и радостно сообщила, что хирург проявил чудеса в своем деле, жизнь Леночки вне опасности и ее родители могу возвращаться к себе домой.
Жанна и Егор сели в кабину и поехали в свое село.
Летние ночи коротки. На востоке над зелеными полями, лесами, далекими деревеньками занималась алая заря. Стало прохладней. Егор вел машину, посматривая на черную ленту дороги и, украдкой, на рядом сидевшую пассажирку. Мерно гудел мотор, кабина слегка вздрагивала. Было тепло и уютно. От тяжелых душевных переживаний, от усталости Жанна уснула. Шоферу она показалась еще прекрасней, чем когда он увидел ее в первый раз. Они подъехали к дому Бахчовых. Егор не стал будить женщину.
Село просыпалось. Слышался рожок пастуха, щелканье кнута. На улицу выгоняли коров, и они присоединялись к стаду. Солнце через лобовое стекло ударило в лицо Бахчовой. Она проснулась, почувствовала себя несколько лучше; ей понравилась в низких лучах солнца вся в зелени с серебристой росой улица, на которой она жила. Жанна посмотрела на шофера. Их взгляды встретились, и в его глазах Жанна увидела такой огонь, что смутилась. Она робко поблагодарила его за то, что он спас жизнь ее дочери, покинула его кабину и навсегда запомнила его взгляд.


                Они встречаются в больнице

Леночкина мама после всех потрясений, выпавших на ее долю, сама оказалась в больнице. Егор на несколько дней уехал в дальний рейс. Леночка не знала об этом. Она медленно поправлялась после операции, ей становилось все лучше и лучше, она точно знала, что папа не приедет, но почему не приходила мама? Очень плохо, когда ты никому не нужна, тебя никто не любит, и Леночка заплакала. Медсестры, врачи, выздоравливающие больные успокаивали ее как могли. Хирург, лечивший ее, двумя пальцами растянул кожу у уголков своих глаз, изображая японца. Все, кто был у Леночкиной кровати, смеялись, но она нет. Тогда хирург указательным пальцем нажал на кончик своего носа и захрюкал – представил поросенка. Леночка чуть-чуть улыбнулась, продолжая плакать. Врач принес большую куклу и положил рядом с Леночкой. Малышка улыбнулась сквозь слезы и сказала:
- Если бы папа не выпил всего одну бутылку, а на эти деньги купил вот такого маленького пупсенка, - и она показала крошечными пальчиками, какой величины, - как было бы хорошо!
Но мама и папа не приходили. И вот когда Леночке стало хорошо, в палату вбежала ее мама, принялась обнимать и целовать ее. А через некоторое время в палату вошел Егор. Белый халат явно был мал для его громадных плечей.
- Леночка, к тебе мама и папа пришли, а ты плакала, - весело сказала медсестра.
- Он не мой папа. Он мой подруг, - пояснила девочка.
Они сидели втроем на кровати: посредине – Леночка, с одной стороны – мама, с другой – Егор. Малышка радостно рассказывала, какой хороший и смешной врач, который ее лечил; какие смешные фокусы он умеет делать руками. И нянечки хорошие. Незнакомая бабушка из соседней палаты приходила каждый день и сидела рядом. Девочка помолчала и сказала:
- А папа не пришел…
Она промолвила эти слова так печально, что у мамы появились слезы на глазах, а Егор напряг мышцы своего лица, чтобы сдержать волнение.
У врачей они узнали: Леночку выписывают из больницы через три дня.
В свое село Жанна Бахчова вернулась на рейсовом автобусе.
Через три дня она на автобусе приехала в райцентр и забрала Леночку из больницы. Они шли неторопливо по тихим, в зеленых тополях улочкам небольшого поселка на автостанцию. Вдруг около них резко затормозил большой зеленый грузовик. Жанна с дочкой даже испугались, но обрадовались, когда увидели выходящего из-за машины Егора. Он открыл дверцу кабины и пригласил их ехать с ним. Жанна наотрез отказалась. Малышка стала ее уговаривать:
- Мама! Поехали с дядей Егором. Он хороший. Пожалуйста, мамочка!
Но Леночкина мама категорически не соглашалась поехать с ним. Егор расстроился и закрыл дверцу кабины. Он хотел попрощаться с девочкой, протянул ей руку для пожатия, однако, Леночка дотянулась ручонками до его шеи, обняла и не захотела отпускать. Пришлось ее маме залезть в кабину, и они поехали в свое село. Леночка, сидя на коленях у мамы, смотрела вперед на встречные машины, на возникающие перед ними летние зеленые пейзажи и обо всем высказывала свое мнение. Егор и Жанна молчали. Они и без слов понимали, что полюбили друг друга.


                Они приходят к Егору

С тех пор Егор и Жанна больше не встречались. Наступила осень. С почерневших полей все убрали.
В жизни Лены и ее матери ничего к лучшему не изменилось. Жанна разводилась с мужем. Он стал еще больше пить, и его выгнали с работы. Егор усердно работал шофером: уезжал на несколько дней в далекие города, мотался по колхозу, а в свободное от работы в колхозе время занимался домашними делами. Он никаким образом не проявлял своих чувств к Бахчовой, и только мать знала о его любви к этой женщине.
По завершении всех полевых работ отмечали в селе праздник урожая. В клубе прошло собрание, награждали лучших работников. Потом, как водится, концерт, а после – угощение за столами, расставленными в фойе клуба. Были водка, вино, закуски. Егор не остался выпивать, ушел домой, отдал матери деньги и премиальные подарки, которыми был награжден как самый лучший шофер, включил телевизор и стал смотреть все подряд.
Осторожно постучали в окно. Мать Егора вышла в сени и открыла дверь на улицу. На пороге стояла Жанна с Леночкой на руках. Они обе плакали. Платье на плече Бахчовой было порвано. Мать недоуменно смотрела на них, но Жанна ничего не говорила, а только плакала, прижимая к себе дочурку. Хозяйка не знала, как поступить, и после некоторых размышлений решила вмешаться в судьбу сына: она, одной рукой обняв плачущую женщину за талию, ввела ее в дом, передала ребенка своему мужу и приказала:
- А ну-ка, мужчины, выметайтесь во двор, займитесь девочкой, а я разыщу платья, которые носила в девках, и попробую их подогнать Жанне.
Егор, отец и Леночка вышли во двор. Хозяин вывел из сарая за уздечку лошадь, посадили на нее девочку и стали катать по кругу. Девочка уцепилась за гриву лошади и перестала плакать: ей было хорошо и немного страшно.
На улице, за забором, послышался грубый, невнятный мужской голос пьяного человека. Он отвратительными словами ругал Жанну.
- Это мой папа, он пьяный, он будет драться. Спрячьте меня, - испугалась Леночка.
- Не бойся, здесь тебя никто не тронет, - успокоил ее Егор и вышел за ворота.
Перед ним, шатаясь, оказался пьяный верзила с железным прутом в руках, который угрожающе спросил:
- Где мои жена и дочка?
- Нет у тебя больше ни жены, ни дочки. Они любили тебя, но ты сам выжил их из своего дома, - ответил Егор, вырвал прут из рук алкаша, свернул железку кольцом и бросил ему под ноги, спросил: - Все понятно?
- Будет, будет, - ответил пьяница, понимая, что с Егором лучше не связываться, и заковылял прочь, чертыхаясь.
Вышла из дому мать и обратилась к сыну:
- Егорушка, иди в дом, поговори с Жанной. Поступай так, как подскажет тебе твое сердце. Как вы решите, так и будет. Твое счастье, сынок, нам, старикам, утешение и светлые дни.
Егор ушел в дом и скоро вернулся с Жанной. Они встали перед родителями, поклонились и сказали, что решили стать мужем и женой.
- Будем готовиться к свадьбе, - ответил отец, решительно подняв руку со сжатым кулаком.
Леночка произнесла понравившиеся ей слова:
- Такова жизнь.


                Чужая

I

Прошло четыре дня нового учебного года в сельской двухэтажной школе, расположенной между поляной, служившей стадионом, и большим фруктовым садом. На перемене дети резвились на открытом воздухе. Прозвенел звонок на третий урок. Ученики забежали и расселись по своим местам. Девятый класс приготовился к уроку литературы. Вошла их классный руководитель преподаватель литературы Елена Степановна с новой ученицей. Девятиклассники уставились на неизвестную девочку, которая была ростом ниже педагога. У незнакомки каштановые волосы, зачесанные ото лба и схваченные на затылке резинкой. Ее овальное лицо украшали умные блестящие карие глаза. Опущенной рукой она держала кожаную сумку утонченной красоты.
Елена Степановна властно сказала:
- У нас будет учиться Наташа Снегирева. Никаких вопросов. С ней вы познакомитесь на перемене. Она будет сидеть за первым столом с Таней Топорковой, а мы, не теряя времени, займемся уроком.
Наташа положила на стол учебник, дневник, раскрытую тетрадь и сосредоточила внимание на учительнице. Елена Степановна написала мелом на доске три вопроса, присела за учительский стол, сделала запись в журнале, отметила отсутствующих и обратилась к классу:
- У кого готов ответ на первый вопрос?
У Снегиревой при чтении художественной литературы высокого качества зрительно воспроизводились пейзажи, местность, внешность героев. Она, словно наяву, слышала их разнообразные голоса. Наташа эмоционально переживала вместе с книжными героями их радости, беды, несчастья. Она чувствовала запахи трав, океана, полей, которые передавались словами. Снегирева любила читать и надолго запоминала прочитанные произведения, поэтому, ознакомившись с вопросами, написанными на доске, быстро сообразила на них ответы и красиво подняла прелестную руку, получила разрешение учителя, встала и дала исчерпывающий ответ. Голос у Наташи был завораживающий и ласкал душу. Педагогу понравилась ее манера коротко и грамотно строить предложения, безупречно логично рассуждать.
По привычке Толя Болтов ерзал за последним столом у окна. Художественные произведения ничего не порождали в его воображении, не пробуждали в его душе никаких эмоций. Он был абсолютно глух к словесному творчеству. Литература нагоняла на него смертельную скуку. Толя написал записку, сделав в ней четыре ошибки: «Ты откудЫ прЕлИтела, СнИгирь?» Он стал внимательно следить за учительницей. Как только Елена Степановна начала писать мелом на доске, повернувшись спиной к классу, Болтов на цыпочках сделал два широких шага, бросил записку на стол перед Снегиревой и бесшумно вернулся на свое место. Новая ученица равнодушно отодвинула клочок бумаги в угол стола и не отвлеклась от объяснения учительницы. Толя переправил незнакомке еще два безграмотных послания. Учительница возмутилась, сердито хлопнула ладонью по столу и пронзительно крикнула:
- Болтов! Перестань мешать Наташе своими неумными писульками!
На перемене класс перешел в кабинет математики. Снегирева и здесь заняла свое место слева за первым столом, достала из сумки и положила на край стола все необходимое для урока. К ней подошел Болтов. Он был тучен и высок ростом. Подросток, ехидно улыбаясь, принялся хамить:
- Так, так, Снегирь! Значит, ты не хочешь со мной дружить, так сказать, брезгуешь.
- Почему же?- певуче отвечала Наташа. – Обязательно познакомимся. Я не привыкла на уроках заниматься посторонними делами.
Толя похабно рассмеялся, обнажив крупные зубы. У него была врожденная потребность делать людям пакости, видеть на их лицах возмущение и находить в этом удовольствие. Он продолжал безобразничать – взял со стола чистую, без единой записи, тетрадку в клетку. Наташа с интересом наблюдала, как сумеет Толя придраться к новенькой тетрадке. Подросток саркастически захохотал:
- Смотри-ка, тетрадь. Ха-ха-ха! Разве такой чистой тетради место на столе? Ее место вот где, - и он швырнул тетрадь в урну, стоящую в углу около двери.
У Снегиревой от обиды появились слезы на глазах. Толя еще громче стал смеяться, показывая пальцем на Наташу:
- Из-за чепухи плачет! Ха-ха-ха!
К ним подбежала Таня Топоркова, крепкая, ширококостная, жизнерадостная. И, поблескивая голубыми глазами, убежденно затараторила:
- Снегиречек, ты что, плачешь? Не принимай близко к сердцу безобразия Толи. Бей его наотмашь по роже, иначе он тебе житья не даст. Он с детского сада вредный, трусливый и еще ябеда. Во втором классе Тола оторвал от моего пальто две пуговицы. Это увидели другие и мне сказали. Я ему, мерзавцу, по морде нахлестала, так он и его маманя к директору ходили, на меня жаловаться. Наташа, наплюй на него. Сейчас большая перемена, поспешим в сад, яблок наедимся.
Она оттолкнула Болтова, ладошкой ударила его по лицу, схватила Снегиреву за руку и потянула за собой. На ходу Таня весело рассказала, что в дальнем углу сада, у дороги, стоит старая громадная яблоня и на ней вкусные-вкусные яблоки. Девочки-подростки подошли к этой яблоне и увидели, что в густой зеленой кроне на толстом суку основательно устроился Андрюша, их одноклассник. Завидев девочек, он начал аккуратно кидать им яблоки. Поймав несколько штук яблок, они отошли под соседнюю грушу и с удовольствием кушали их. Таня, поглядывая снизу вверх на Андрюшу, сплетничала:
- Андрюша озорной, шустрый, веселый и очень хороший. Девчонок любит – страсть! Мои вещи он нес во время летнего похода. Вообрази: на свой рюкзак взгромоздил мой и тащит на своем горбу. Толя над ним смеется, но Андрюша на него ноль внимания.
Звонок позвал учеников на четвертый урок. Снегирева заняла свое место и, к своему удивлению, обнаружила, что все, припасенное ею к уроку, исчезло. Она посмотрела в своей сумке, под столом, около стола, но пропажу не обнаружила. Учительница математики, полная, добродушная, прочитав в журнале новую фамилию, участливо спросила:
- Вы, Снегирева, что-то ищете?
- Исчезли на перемене тетрадь, учебник, дневник, ручка и линейка, - сообщила расстроенная Наташа.
- Я догадалась: спрятал Толя, - воскликнула звонко Топоркова. – Никто другой в нашем классе такого безобразия себе не позволит.
Она побежала к нему. Тот пытался от нее ускользнуть, но Таня все же догнала его и начала, сверкая веселыми глазами, бить кулачками. Толя, защищаясь от ударов руками, выкрикнул:
- Топор! Посмотри в своей сумке: там Наташины вещи!
Таня из своей сумки достала и отдала Наташе ее пропажу.
Класс сразу успокоился. Урок алгебры начался.
После окончания уроков Толя Болтов был обязан по графику дежурить: подмести и вымыть пол в кабинете русского языка и литературы, закрепленном за их классом. Он перехватил в коридоре уходящую домой Снегиреву и объяснил ей, что, по давней традиции, новый ученик или ученица в первый день своего пребывания в школе делают генеральную уборку в помещении, закрепленном за классом; рассказал, где находятся веник, ведро, тряпка и швабра. Наташа с недоверием отнеслась к сообщению Толи и решила посоветоваться с классным руководителем. Однако, у Елены Степановны было в тот день всего три урока, и она ушла домой. Снегирева прошла в кабинет, взяла ведро, сходила в техническую комнату за водой и начала подметать пол. Вбежал Андрюша. Круглое его лицо смущенно сияло. Подросток снял с себя пиджак, небрежно бросил его на стол, сделал стойку на руках, выхватил веник из руки Снегиревой и подмел пол, затем вымыл. Вынес воду на улицу. Вернулся, поставил ведро на место, расставил мебель, надел пиджак и, покраснев, смущенно сказал:
- Наташа! Я хочу, чтобы ты первый день учебы в нашей школе запомнила тем, что кто-то полюбил тебя с первого взгляда, - и убежал.
Так началась у Снегиревой жизнь в новой для нее школе. Наташа хорошо училась, участвовала в художественной самодеятельности, в спортивных мероприятиях. Она сдружилась с отличницей Таней Топорковой, которая постоянно улыбалась от своего крепкого здоровья и охотно рассказывала Наташе все, что ей было известно о каждом ученике, учителе и местном жителе. Однажды Таня, широко распахнув в испуге голубые глаза, предупредила Снегиреву:
- Берегись Веру Килину. Она тупая, завистливая и очень жестокая. Ей только недавно исполнилось четырнадцать лет, но она уже, понимаешь – уже, дружит с шоферами. Болтают, что Вера в экстазе кусается. Мать и ругала, и била ее, в конце концов, отступилась от нее.
В середине октября готовились в школе провести осенний бал. Ученики девятого класса помогали украшать зал бумажными цветами и желтыми листьями деревьев. Снегирева, в спортивном костюме, стоя на деревянной переносной лестнице, привязывала под потолком за трубу водяного отопления конец черной нитки. На этой нитке через каждые полметра висели картонки с номерами. Обе руки у Наташи были заняты. Вдруг, кто-то сзади рывком сдернул с нее брюки, державшиеся на поясной резинке. Девушка какие-то секунды простояла с обнаженными белыми трусиками. Наташа одной рукой быстро натянула брюки и в негодовании посмотрела на людей в зале, пытаясь догадаться, кто это сделал. Было восемь человек из разных классов. Отсутствовали Андрюша, Топоркова и учителя, которые на минуту вышли по делам. Толя Болтов стоял к ней спиной. Его с короткой стрижкой голова и в клетчатой рубашке плечи мелко тряслись от смеха. Наташа ждала, что хоть кто-нибудь назовет имя хулигана, оскорбившего ее. Все молчали. Снегирева, сдерживая слезы, выкрикнула:
- Кто посмел такое безобразие сделать?
- Мы своих не выдаем, а ты чужая, - ответила Вера Килина; ее мутные глаза светились победой.
Снегирева вернулась домой и, обливаясь слезами, рассказала своим родителям, как ее оскорбили. Отец успокаивал:
- Не плач, доченька, рано или поздно станет известно имя того, кто такое хулиганство сотворил, и за это его будут презирать.
Наташа мало-помалу успокоилась, и семья решила, что ей все же надо побывать на балу. Родители пойдут позже, чтобы проводить ее домой.
К семи вечера в школьном зале набилось много народу. Было тесно и душно. Снегирева, как и большинство в юные годы, была прекрасна. По-своему прекрасна. На ней было светлое торжественное платье. Черные бусы подчеркивали белизну ее красивой шеи; каштановые волосы мягко, невесомо ниспадали на плечи. Карие шелковистые большие глаза блестели и выделяли ее из толпы. Может быть, поэтому, а может быть, потому, что она новый человек, подростки и парни со всех сторон украдкой посматривали на Снегиреву, стоящую рядом с Топорковой.
Ведущая бала, ученица десятого класса, стоя у микрофона, объявила:
- Объявляется конкурс на лучшее исполнение вальса. Просьба к участникам танцевать под одним из номеров, подвешенных под потолком.
К Снегиревой через небольшую свободную часть в середине зала подошел ученик одиннадцатого класса, поклонился ей и вежливо пригласил на танец. Наташа мельком глянула на юношу: деревенская внешность, высокий рост, добрые грубоватые черты лица. Он дружелюбно протянул ей широкую шершавую ладонь. Она, улыбнувшись, вложила свою ладошку в его руку, и они закружились в вальсе, ведя ни к чему не обязывающий разговор, а над ними под потолком висела картонка с номером 16. После окончания танца жюри – две молодые учительницы и три ученицы старших классов – единодушно признало, что лучше всех исполнила вальс пара, танцевавшая под номером 16. Снегиревой и ее напарнику под одобрительные крики толпы вручили шуточные призы – пластмассовые детские игрушки. Наташа, улыбаясь, подошла к подруге Тане, а парень – к своим друзьям.
К Снегиревой подскочила подвыпившая Вера Килина, икнула, сильно толкнула ее рукой в плечо и грубо потребовала:
- Выйдем, поговорим!
- Зачем? – Наташа недоуменно смотрела в покрасневшее от выпитого спиртного лицо Веры.
- Там узнаешь, - угрожающе ответила Килина, схватила своей потной рукой нежную руку Наташи и потащила ее из зала.
В это время Топоркову пригласили на танец, и она, увлекаемая парнем, весело крикнула:
- Держись, Снегиречек! Я после танца приду к тебе на помощь!
На улице было темно и прохладно. Осеннее черное небо с мерцающими холодными звездами. Вера, покачиваясь, упрямо шла в глубь темного сада и остановилась под высокой яблоней, бесформенной громадой чернеющей в ночи. Яркий свет из окон двухэтажной школы с трудом разгонял темноту и слабо освещал двух девушек. Вера приблизила свое лицо к лицу Наташи. Изо рта Килиной противно пахло луком и самогоном. Вера угрожающе спросила:
- Ты чего отбиваешь у меня парня?
- Кого? – встревожилась Наташа.
- Того, с кем танцевала.
- Ха-ха-ха! Что за чепуха! Мало ли с кем придется танцевать за долгий вечер. И что же, по-твоему, я со всеми буду свататься? – рассудила Снегирева.
- Все будут танцевать, а ты – не смей! – свирепела во хмелю Вера. – Если тебе непонятно, то я объясню по-нашему, по-деревенски.
Килина уцепилась за волосы Наташи, рванула изо всех сил и ударила ее голову о свою коленку. Наташа, даже не вскрикнула, замертво упала. Вера, пошатываясь, направилась на бал.
Проходивший мимо сада молодой шофер заметил в тусклом свете от окон школы, что одна девушка швырнула другую за волосы на землю. Ту, которая уходила, он узнал по силуэту – малолетняя шлюха Вера Килина. Шофер продолжал идти, но видел, что упавшая в светлом платье девушка лежала на холодной земле и не шевелилась. Он подбежал к ней и приподнял за плечи – ее голова свисала. У парня сжалось сердце, и он изменившимся голосом закричал:
- Верка! Стерва! Вернись! Ты, может быть, убила девчонку!
В сыром ночном воздухе далеко разнесся его душераздирающий крик.
В школе – переполох. Вызвали неотложку. Врач, в годах, осмотрел пострадавшую прекрасную девушку, лежащую на лавке в светлом фойе школы. У него, не раз выписывавшего медицинские заключения о причине смерти, не хватило духа произнести роковые слова. Он, запрокинув голову, чтобы сдержать эмоции, как-то боком, неуклюже направился к выходу.


II

Директор школы Кирилл Матвеевич, тридцати пяти лет, был потомственным крестьянином. Деревенский труд приводил его в душевное равновесие и являлся основным источником дохода. Тот воскресный день, как и все выходные, он решил полностью посвятить своему хозяйству. Встал в пять утра. Начал со свинарника. Шесть крупных свиней под утро проголодались и требовательно повизгивали. Директор, отталкивая их ногой, вычистил загон. К этому времени жена приготовила пойло. Кирилл Матвеевич вынес шесть ведер пойла и вылил в кормушки. Свиньи жадно пили. Руководитель школы вычистил из-под коровы навоз, посыпал пол желтой свежей соломой. Жена начала доить корову. Хозяин перешел к бычкам и у них навел порядок. Потом – к овцам. В семь утра наставник учителей выпроводил корову в стадо, отвел двух бычков на огород, где была скошена трава. Затем он чистил курятник. И в завершение всех дел вилами перекидал навоз от сараев в большую кучу на краю огорода. Запах навоза нравился руководителю школы. Изрядно уставший, морально удовлетворенный, в хорошем настроении он вошел в коридор большого дома, который специально для него построил колхоз. Кирилл Матвеевич переоделся в домашнюю легкую одежду.
Затрещал телефон. Директор отозвался. Заведующий районным отделом образования, его закадычный друг, позабыв поздороваться, взволнованно басисто спросил:
- Ты знаешь, что у вас вчера на балу погибла ученица девятого класса?
Кирилл Матвеевич редко бывал на субботних мероприятиях в своей школе – считал это обязанностью классных руководителей и своих заместителей – и о трагическом событии ничего не знал. Чувство собственной безопасности подсказало ему, что не случайно заведующий в такую рань, да еще в воскресенье, звонит ему домой. Директор притворным страдальческим голосом ответил:
- Знаю.
- Запомни хорошенько и убеди всех, - властно гремел голос начальника, - Килина не хотела убивать Снегиреву, она только пыталась напугать свою одноклассницу и случайно нанесла ей смертельный удар.
В трубке послышались частые гудки. Директор догадался, что начальник озлобленно прервал телефонный разговор.
В понедельник по распорядку после третьего урока в коридоре школы проводилась линейка для учеников средних и старших классов. Ученики вместе с классными руководителями выстроились вдоль стены, напротив окон. Появился Кирилл Матвеевич в сером костюме. Манжеты белой рубашки оттеняли его красные, натруженные руки. Расхаживая перед строем, директор, морщась как бы от душевной боли, говорил:
- В субботу в результате несчастного случая погибла ученица девятого класса Наташа Снегирева. Запомните: Килина не хотела ее убивать, а попыталась припугнуть и, сама того не желая, неловко ударила Наташу, от чего та умерла. Завтра состоятся похороны Снегиревой. От каждого класса приготовить по одному венку и одному выступающему у могилы с соболезнованием. А Килина страдает от происшествия с Наташей. Нам, следовательно, надо подумать о живой и помочь Вере преодолеть стрессовое состояние, в котором она находится.
Все ученики и учителя, присутствующие на линейке, подумали: «Вы, Кирилл Матвеевич, думаете не столько об ученице, сколько о собственном благополучии». Эта неозвученная мысль четко пронеслась по школьному коридору.
Руководитель школы, загибая пальцы, продолжал:
- Гибель Снегиревой – это во-первых. Во-вторых, скоро заканчивается первая учебная четверть и надо всем, у кого плохие отметки, получить от учителей дополнительные задания, выполнить их и ответить на более высокую оценку. Напоминаю: в нашей школе всегда самая лучшая успеваемость в районе…
Он еще долго говорил. Ученики не слушали его и, изнывая от скуки, смотрели в окна на осеннее хмурое небо.
После гибели Снегиревой прошло два года. Ее могила имела мраморный памятник и ограду из блестящей нержавеющей стали. На вертикальной плите была укреплена в керамике цветная фотография Наташи. Под фотографией надпись буквами под цвет золота. Пришли ее родители и присели на скамейку внутри ограды. Мать плакала и рассказывала:
- Милая Наташенька! Нет справедливости в жизни. Обращались мы с жалобами во все мыслимые инстанции, чтобы упечь Килину в тюрьку за твою погибель. Ничего у нас не вышло. Вся система образования, словно стеной, оградила ее от справедливого возмездия, лишь бы за чиновниками не числился факт тяжкого преступления школьницы. Верке присудили всего два года условно, и она живет на свободе и развратничает. А тебя, наша милая доченька, нет среди нас, мы не слышим твоего певучего голосочка, не видим твоего нежного личика…
Отец, сидя рядом с женой, сжав губы, стиснув руки, смотрел в землю и пытался понять, почему его дочка, умница, добрая, нежная, дисциплинированная, навсегда осталась чужой в этой деревенской школе.