Генри Миллер

"В одну из своих отсидок Клаузен влюбился в женщину, сидевшую в той же тюрьме. Им ни разу не удалось перекинуться хотя бы одним словом, ни разу они не прикоснулись даже кончиками пальцев друг к другу. Только время от времени они обменивались записками. Так продолжалось пять лет. Женщина эта отбывало срок за убийство - она зарубила топором своих детейй. Она была красивой, эта  женщина, и у нее была душа. Да ведь не она убила своих детей, их убило острое лезвие топора. Общться они могли только на расстоянии, только взглядами. День за днем, месяц за месяцем, год за годом встречались их глаза, несмотря на все преграды. Постепенно глаза стали их языками, их губами, их ушами; глаза отражали, как в зеркале, каждую мысль, каждое желание. Какой дикой, безнадежной, мучительной агонией была их любовь! Оставшаяся без телесной оболочки, побродяжка, своевольно скитающаяся по миру, пробирающаяся всюду, свободная. Свободная, как сумасшедший в бреду. Двое убийц полюбили друг друга до смертного часа своего. Но встречаются только взглядами. Разве можно представить более утонченную пытку, чем эта? Кто ее придумал? Что он там доказываает этим? Где наметки, чертеж этого изобретения? Да есть где-то... где-то в пустоте, под огромным брезентом, растянутым от бесконечности до бесконечности, где-то там есть точный чертеж неутоляемой любви."


"Пытка. Таков мир! И пока вас не затолкнут за тюремные решетки, вам не уяснить себе, как все просто, что все можно свести к одному слову. Но есть только одно слово, которое стоит понимать, проходя по жизни. И слово это каждой  большой души - ЛЮБОВЬ. Но в тюрьме, куда заталкивают жизнь, любовь оборачивается насмешкой, превращается в издевательство."


Ничего моего.

Генри Миллер.