Разлука

               
   
         Летняя ночь. Издалека доносилось завывание мотора. С каждой минутой шум становился отчётливей и громче. Автомобиль, раскачиваясь на ухабах, въехал в село; мелькая светом фар неторопливо двигался по пыльной улице. Подъезжая к одному из домов заскрипели тормоза, потухли фары. Трое НКВДешников захлопав дверцами, вышли из машины. Освещая дорогу фонариком, подошли к калитке. Крупный пёс встретил непрошеных гостей громким лаем. Блеклый луч осветил дом, затем дорожку к дому и остановился, освещая собаку. Раздались два выстрела. Взвизгнув, пёс повалился на бок. Вооруженный наряд беспрепятственно направился к дому. Послышались настойчивые стуки в дверь.
– Открывайте!– требовал кто-то из прибывших.
Вскоре в окне зажёгся свет. Дверь отворилась. В комнату вошли люди в военной форме. Они приехали к сельскому учителю, жившему в этом доме с семьёй. Офицер, предъявив ордер на арест, приказал хозяину немедленно собираться. Разбуженные шумом дети в жутком страхе наблюдали за происходящим.
          Мужчину вывели на улицу и, усадив в машину с решётчатым окном, увезли. Проводив мужа лишь взглядом, жена опустилась на табурет; от недоброго предчувствия ноги отказывались слушаться. Старший сын Александр - рослый пятнадцатилетний юноша, ходил по комнате раздосадованный, выражал явное презрение к существующей системе власти. Средняя дочь Мария, двумя годами младше брата, стояла около матери – пыталась успокоить её. Катя - десятилетняя девочка, склонив голову, молчала.
Поводом для ареста, как выяснилось, послужила национальность учителя - немец. Его предки с давних времён жили в России, тем не менее, это не огородило от преследования в предвоенное время.
         Несколько дней спустя, началась война. Семью учителя депортировали. Прислали возчика на подводе; с собой разрешили  взять необходимые вещи и пищу на несколько дней. На телеге, их доставили к железнодорожной станции. По всей территории вокзала, с чемоданами и баулами, толпился народ. Атмосфера всеобщего беспокойства нагнетала невообразимую тревогу. На следующий день, семью учителя, вместе с другими людьми, рассадили в товарные вагоны с наспех сколоченными деревянными нарами. В вагонах по два маленьких окошка почти у крыши, сквозь них едва проходил свет; обустраивались в полутьме.
         Громыхнув сцепками  поезд  медленно набирал скорость. Народ постепенно успокаивался, настраивая себя на дальнюю дорогу, затем, в преддверии неизвестности и вовсе утих. Ближе к вечеру состав остановился на станции небольшого посёлка. В тот же  момент послышался нарастающий гул самолетов и раскатистые взрывы снарядов. Люди в вагоне мгновенно оживились, надрывно завопили женщины. Мать, крепко взяв дочерей за руки, бросилась к выходу. Помогла им выбраться наружу.
Александр с чемоданами протискивался в толпе. Люди, выскакивая из эшелона, бежали прочь. Недалеко от железной дороги находился лес; единственное укрытие от разрывающихся снарядов.
- Убегайте быстрее! Мы вас догоним! - отчаянно кричала женщина. Мария и Катя, с рюкзаками за спиной, изо всех сил рванули в сторону леса, но оказавшись метрах в двадцати, остановились; оглянулись назад.
-Бегите, не останавливайтесь!– задыхаясь повторяла мать. Оглушительный звук снарядов, гул моторов, крики людей, всё смешалось. Девочки не могли слышать её крика, а только  видели, как она жестом  руки давала  знать; немедля  убегать подальше. Катя бежала первой, следом, чтобы не потерять из вида младшую сестру, находилась Мария. Они успели забежать в лес но позади раздался взрыв.
               
                *****

        - Где я, что со мной? - пыталась понять Катя.
Голова раскалывалась от боли и шума в ушах. Приоткрыв глаза и осмотревшись, она увидела незнакомого, с седеющей бородой, мужчину. Непонимание и тревога мелькнули в её взгляде, от страха бросило в дрожь.
- Слава богу, пришла в себя, - облегчённо произнёс он и, подойдя к столу, налил что-то в стакан.
– Это травяной отвар, тёплый, если хочешь быстрее выздороветь, пей не бойся. В его спокойном голосе слышалась доброта. Страх понемногу исчезал и девочка, осторожно, двумя ручками взяла стакан, отпив терпкий на вкус отвар.   
– Тебя как зовут? - спросил мужчина.
- Катя, - в полголоса ответила она.
- Имя своё не забыла, значит всё будет нормально. А я Михаил, лесник местный.
- Где моя мама и брат с сестрой? - спросила девочка, пребывая в явном недоумении.
- Не знаю,- задумался Михаил, затем продолжил:
- Если не погибли, то их отправили другим поездом.
Эти слова потрясли душу десятилетнего ребёнка. Всё это время её любили, оберегали, заботились родители, также окружали вниманием брат с сестрой, а сейчас она даже подумать боялась, что рядом  нет ни одного близкого ей человека.
- Я пойду, найду их, - запинаясь проговорила Катя, вставая с кровати. Перед глазами всё поплыло, голова закружилась. Сделав только шаг, неожиданно подкосились ноги.
Лесник поднял её; помог лечь в кровать.
- Ты лежи выздоравливай, а уж потом, будешь искать своих родных.
– Что произошло со мной, почему я здесь?
- Я тебя в лесу нашёл, ранним утром после бомбёжки, ты в лощинке лежала; без сознания. Санитары видимо не заметили тебя в темноте, к тому  же, тебя  землей присыпало и ветками от дерева, только голову было видно, - объяснил он.
- Почему  мама оставила меня? Наверное она подумала, что я умерла? Как же я буду жить без них? Ведь я ещё маленькая. Её губы жалобно перекосились, закрыв лицо ладонями, она заплакала.
- Ни чего не поделаешь,главное, ты в живых осталась, что-нибудь придумаем. Напишешь фамилию и имена, а я  постараюсь всё выяснить,– успокаивал Михаил.
На следующее утро он приготовил картофельный суп с грибами, заварил травяной чай. Поставил стол рядом с кроватью девочки. Они позавтракали.
– Я оставлю на столе еду и чай для тебя, на случай если меня долго не будет, а сам пойду на станцию,– сказал мужчина, и надев сапоги, вышел. Катя уже не боялась оставатся в доме незнакомца. Ведь он спас её от смерти. Она томилась в ожидании, привставала с кровати, смотрела сквозь окно на дорогу. Рассмотрела комнату в которой находилась; в ней было ухожено. Рядом с кроватью, на стуле, лежал её рюкзак. В углу, деревянный шкаф для одежды. На стене висели несколько фотографий. Медленно тянулось время. Ближе к вечеру появился лесник. Его выдавала походка; он прихрамывал. Осторожно войдя в комнату, он встретился с пристальным и в то же время робким взглядом больной девочки.
-Не переживай,они живы, -  начал лесник.
 Затем,  переведя взгляд в сторону, продолжил:
- Всех оставшихся, под конвоем посадили в другой поезд и отправили в Алма-Ату.
Лицо девочки горестно исказилось. На душе стало невыносимо тяжело и обидно. Она  уткнулась лицом в подушку; послышались судорожные всхлипывания. Лишь к ночи обессиленная от переживаний, она уснула. Утром её разбудил Михаил, они позавтракали, и весь день Катя провела на улице; бесцельно ходила около дома, присаживалась на скамейку, о чём-то думала, снова ходила, и всё время молчала. Лесник присматривал за ней. Вечером, она зашла в дом, открыла свой рюкзак. Сверху лежало пальто, под ним кукла, которую сшила мать и подарила, когда ей исполнилось семь лет.  Ещё лежал платок  матери; перед сном, бережно сложив его, как частицу чего-то бесценно дорогого, прижала платок к груди, продолжая думать о своих родных.
         С каждым днем самочувствие улучшалось. Катя стала просить лесника, отправить её в Казахстан - поездом. Михаил понимал, идёт война, находится у него становилось не безопасно. Когда она выздоровела, лесник выполнил  просьбу. Собрав в дорогу сумку с провиантом, они отправились на станцию. Шли не спеша, Михаил  давал  наставления; затем достал из кармана сложенный лист бумаги.
- Возьми, положи его в рюкзак.
Она остановилась, взяла листок.
- Я там свой адрес написал. Понимаешь, жизнь штука сложная, всякое может произойти, вдруг когда-то, ты  приедешь сюда.
- Да, вот ещё, никому не говори что ты  немка. Ведь война идёт с Германией и не каждый человек понимает, что немцы живущие здесь, не виноваты в этом.
 На станции Михаил договорился с начальником, посадил её в пассажирский вагон и наказал:
- Как будешь в Алма-Ате, сразу иди в милицию, они должны помочь.
               
                *****
        Несколько суток  Катя ехала в поезде; часто останавливались на стациях, подолгу стояли, пропуская эшелоны идущие в сторону фронта. Пассажиры ехавшие в одном вагоне, то и дело рассуждали о войне.
На одной из станций, зашли два милиционера, для проверки. Люди  поспешно  из сумок и карманов  доставали документы, показывая их проверяющим. Катя напуганная появлением милиции, соображала: - Что же  сказать...?
- А ты девочка с кем, где твои родители? - жёстким тоном спросил один из них.
- Одна еду в Алма-Ату, к матери.
- А документ какой-нибудь у тебя есть?
- Нет, - проговорила она.
- Если нет документа, ты должна пройти с нами, - решительно произнёс  милиционер.  Чуть позже, когда проверяющие отошли  подальше, девочка схватила свой рюкзак, выскочила из вагона и пустилась прочь, боясь оглянуться назад, только когда оказалась за пределами станции,  убедилась, что нет погони, пошла быстрым шагом.
 Она растерянно бродила по улицам и вышла на окраину посёлка. Потянулись огороды. За огородами, на лугу, с покатыми берегами, петляла речка.  Катя присела у берега. Немного передохнув, спустилась к воде, умылась и направилась дальше по вьющейся вдоль реки тропинке.
         Близился  вечер, солнце скрывалось за макушками деревьев, стоявших тёмно-зелёной стеной за извилистой речкой. Не дожидаясь темноты, пришлось искать безопасное укрытие для ночлега. На краю села стоял ветхий, покосившийся от времени, домик без стёкол. Пройдя  по заросшему бурьяном дворику, девочка настороженно потянула скрипучую дверь на себя. Смахивая перед собой ловчие сети пауков она прошла в дальнюю комнату, сняла со спины рюкзак, села в угол, прислонившись к стене, по-детски поджав  ноги к груди. Она сидела с широко раскрытыми глазами, всматриваясь в  темноту, прислушивалась к каждому шороху, боясь даже пошевелиться, но усталость сморила – одолел сон. Проснувшись утром, Катя ещё некоторое время не могла сообразить, где она находится и что произошло, но пробежав взглядом по пустой комнате, вернулась в реальный мир. На улице рассветало. Выйдя на улицу, послышался шум проходившего поезда. Сквозь туман поднимающийся от реки, вырисовывались контуры моста, по нему двигался состав. Девочка тяжело вздохнула. Ей нужно снова собираться в дорогу. Сумку с продуктами она в спешке забыла взять с собой, когда убегала от милиции, а сколько дней ещё, будет в дороге - неизвестно. В поисках пищи она пошла в огород; он находился за домом. После долгих стараний обнаружила пару кустиков картофеля; вероятно в земле оставались несобранные семена с прошлого года,  выросшие сами по себе. Разгребая землю руками и палкой, ей удалось найти несколько картофелин. Сложив их в доме, Катя  направилась к речке мыть руки. Пробираясь через кустарник у озера, расположенного рядом с рекой, она увидела двух мальчишек, возрастом года на два-три старше её. Они доставали из-под воды ракушки, затем кинули свою добычу в подвешенное над костром ведро с водой. Мальчишки о чём-то оживлённо говорили, что-то вспоминали, подкидывая между делом сухие ветки в костер.
-Кажется сварились, - сказал один из них, сняв ведро, он вылил воду. Умело вскрывая полураскрытые от кипячения  раковины, они съели  речных моллюсков. Спрятали ведро в кустах и немедля ушли. Наблюдение оказалось не напрасным, проделать то же самое, особого труда не составляло. Девочка тут же в кустарнике, насобирала сухих веток, положила их на  тлеющие угли - раздула костер. Затем подвесила  ведро с водой над огнем, сняла обувь, разделась и осторожно зашла в воду. Прощупывая дно ступнями ног, с трудом удалось набрать  десяток; она кинула их в кипящую воду. Впервые ей довелось есть ракушки, попадались песчинки. После того она сходила за картошкой, запекла на углях и завернув в листья лопуха, уложила в рюкзак. Ещё одну ночь она провела в заброшенном доме, а на рассвете, маленькая одинокая странница отправилась в путь с рюкзаком за спиной, держа в руке сухую палку напоминающую трость. Спустя некоторое время оказалась на станции.
- У кого же спросить? – задумалась Катя.
Увидев проводницу, нерешительно подошла к ней:
- Тётенька помогите мне, я вчера отстала от поезда.
Пришлось соврать по поводу вчерашнего дня, в тот момент она сочла это лучшим, чем рассказывать правду.
- Ты что одна ехала? – устало, без всяких  эмоций, спросила женщина.
- Да, - виновато протянула  Катя.
- А куда тебе нужно?
- В Алма-Ату, к маме.
- Тебе повезло, часа через два  я смогу тебя отправить. Пойдём со мной, переждёшь это время. Женщина завела её в одну из комнат вокзала.
Время прошло незаметно. Проводница вернулась и посадила девочку в вагон. Рядом сидели незнакомые озабоченные люди. Каждый ехал со своей семьёй. Катя  не помнила, сколько дней она находилась в пути, но за всё время, её попутчики ни разу не пригласили поесть с ними.
-Неужели они не видят, что у меня ничего нет, могли бы  угостить, - размышляла она. Когда соседи вытаскивали из сумок хлеб, сало,  Катя также открывала  рюкзак, вначале пересчитывала свой запас, затем брала очередную неочищенную картошку, съедая  без хлеба и соли. Ей хотелось рассказать; почему она едет одна и почему кроме картошки ничего нет, но к сожалению, её никто об этом не спрашивал. В последний день, когда стало известно, что завтра прибудут на место, соседи принялись за ужин, а у неё оставалась последняя картофелина.
-Когда же её съесть, сейчас, или оставить на крайний случай? - раздумывала она, опустив  голову в нерешимости. Тогда, мальчик наблюдавший со стороны, поделился кусочком хлеба. Робко протянув руку, девочка взяла половину ломтика и чуть слышно сказала, - Спасибо.
 
                *****

        Поезд подходил к Алма-Ате, за окном, на выжженной солнцем степи,  появились домики крытые камышом, замелькали сигнальные огни. Катя приехала в совершенно незнакомую, чужую страну. От волнения, сильней обычного застучало сердце. Выйдя на перрон, она направилась к зданию вокзала, затем приостановилась в сторонке, пытаясь успокоиться.
        Мимо проходили эвакуированные люди с баулами. Под конвоем вели группы депортированных переселенцев. В одной из таких групп, молодой паренёк о чём-то настойчиво просил конвойного, в ответ, солдат ударил его ногой в живот. От сильного удара он упал, но тут же подбежал мужчина, вероятно отец парня, он помогал ему подняться, при этом грубо разговаривал с конвойным. Последовал  сильный удар прикладом; мужчина с окровавленным лицом упал рядом с юношей. Что происходило дальше Катя не видела, со всех ног она пустилась наутёк.
После всего произошедшего, идти в милицию она не решалась. Всплыли воспоминания об аресте отца, и как убегала от таких же людей.
        Весь оставшийся день она бродила по улицам, и только к вечеру  вернулась к вокзалу. Направляясь вдоль  железнодорожных путей, забралась в один из сломанных вагонов стоящих в тупике. По всей видимости в нём перевозили животных. Собрав по всему вагону остатки соломы в один угол, девочка присела погрузившись в размышления. – Как найти родных?–  это единственный вопрос, который не давал покоя. Она решила ходить по улицам города в надежде встретиться с ними. Тем временем приближалась ночь. Слышалось пыхтение паровозов, гудки, не смолкал перестук колёс; поэтому особой боязни, находиться  одной в вагоне не чувствовалось. Свернувшись калачиком на соломе, она  мгновенно уснула.
       На следующий день, она снова отправилась в город, всматриваясь в лица прохожих, всё дальше и дальше удалялась от вокзала. В своё жилище возвратилась также вечером. Прошла ещё одна ночь, а на утро она испытывала сильный голод. Где найти пищу, девочка совершенно не знала. Просить стыдно и как это делается, она не имела понятия. На одной из улиц она увидела продуктовый магазин с огромной выстроившейся очередью; люди по карточкам получали хлеб. Рядом маленький базарчик, там несколько женщин продавали и обменивали на одежду, фрукты и овощи, но подойти попросить не хватало смелости. Вдруг она уловила запах свежеиспечённого хлеба; в нескольких метрах от неё, рядом с магазином,  остановилась крытая повозка. Хозяин подводы, пожилой мужчина, привязывал лошадь. К нему подошла девушка - продавец. Они вытаскивали буханки хлеба, пересчитывая сложили  в мешки, затем  унесли в магазин. Несмотря на страх, Катя подошла к повозке, приоткрыла дверцу, на досчатом настиле лежали хлебные крошки; руки потянулись и дочиста смели их. Жадно слизывая крошки с ладони, она услышала:
-Девочка иди сюда.
Катя испуганно подняла взгляд, и подошла. Женщина дала ей два яблока.
- Спасибо, тётенька,- тихо и неразборчиво сказала она, откусывая  яблоко. Отойдя в сторонку доела его; второе, положила в рюкзак. Начиналось нищенское существование. Голод вынуждал блуждать в поисках пищи. Иногда, удавалось разжиться горсточкой хлебных крошек у магазина, бывало  люди что-нибудь давали. Однажды, изнеможённая старушка - казашка, обменяла, расшитый яркими узорами  платок, на кулёк  отрубей. Опираясь на трость, она с трудом  передвигалась. Проходя мимо, присела на скамейку  рядом с Катей и молча, ни о чем не расспрашивая, отсыпала горсть отрубей.
        Спустя какое-то время, вновь проголодавшись, девочка сняла с себя вязаный шерстяной свитер и, оставшись в пальто, заторопилась на рынок. Она остановилась  также около бабушки продающей отруби. Ей снова  повезло, бабушка насыпала ей  стакан  пшеничных отходов, а свитер не взяла. Девочке казалось, что люди без особого желания дают еду, поэтому,  никогда сама не просила. Она  слабела, теряла силы, часто падала в обморок. В скитаниях, полных лишений, проходили дни, а за ними недели.
           Наступали длинные, холодные ночи. В своём вагоне она тщетно пряталась в остатках  соломы. Холод пронизывал  хрупкое тело насквозь. За ночь девочка замерзала  до такой степени, что не могла дождаться восхода, чтобы под лучами солнца хотя бы немного согреться.
Ходить по городу не было сил. Катя приходила к вокзалу, садилась в сторонке, с грустью наблюдая за людьми. Человеческое горе, страданье, смерть людей, всё это она  видела, поэтому не чувствовала себя отвергнутой. В таком же положении находились тысячи людей.
        Однажды утром, придя в себя от обыденного для неё обморока, она ощутила сильное  головокружение, пытаясь встать, Катя тут же упала. Лицо выражало отчаяние. Всё тело от холода изнывало тупой болью. Она тихо, почти неслышно стонала. С трудом подняв голову, хриплым простуженным голосом  кое-как вымолвила:
- Мама, я умираю.
В тот момент ей хотелось почувствовать хотя бы чуточку тепла, жалость к себе. Обидно, что никто из родных людей не узнает где она, и как ей тяжело.
- А вдруг именно сегодня я найду свою мать? Нужно собрать все силы и идти в город, - неожиданно, решила она.
 Из последних сил девочка приподнялась, взяла свой рюкзак и, шатаясь, поплелась в сторону вокзала. Присела на скамейку немного отдохнуть.
       Сыпал первый снег. Закоченевшей от холода рукой, Катя собирала его и ела
но силы покидали, голова отяжелела, глаза смыкались. Потеряв  сознание, она упала, а мягкие снежинки укрывали почти безжизненное тело.

                *****
        Рабочий железнодорожной станции увидел на скамейке девочку:
 в грязном осеннем пальтишке, из протёртых насквозь чулок, виднелись  коленки. Давно нечесаные волосы торчали из-под платка. Он взял её на руки и принёс к себе домой.
        Находясь уже в комнате, Катя почувствовала, как стали отходить от холода и болеть пальцы рук и ног, от боли она пришла в себя. Мужчина  налил в кружку  тёплый чай, добавил сахар и дал  выпить. Девочка поднесла кружку к воспалённым и потрескавшимся до крови губам, отпивая маленькими глоточками. Она смотрела пустым  отрешенным взглядом куда-то в пространство, не в полной мере понимая, что это происходит с ней наяву. После чая, съев кусочек хлеба с яблочным повидлом, Катя почувствовала себя лучше, и тогда мужчина обратился к ней.
- Меня зовут Владимир, а это мои дети, - он  перевел взгляд, указывая на двух мальчиков, лет пяти-шести, стоявших рядом с ним, затем продолжил:
 - Поживёшь пока у нас, а сейчас ложись и поспи. Она проснулась  лишь к  вечеру. Рядом на лавочке сидели дети, о чем-то шептались, посматривая  с улыбкой. Девочка неловко почувствовала себя  в этой ситуации, но ответить  взаимностью, улыбнуться в ответ, у неё не получилось.
          Входная дверь отворилась, в дом вошла Валентина - жена Владимира.
Она с удивлением посмотрела на незнакомую девочку.
- А кто это у нас? - обратилась она к мужу.
- Я с работы шёл, увидел её, она без сознания лежала, жалко ребёнка, вот и принёс домой.
Валя пристально с головы до ног осмотрела девочку, присела рядом, обняв её за плечи.
- Что случилось с тобой? - спросила она.
Сдавленным, хриплым голосом, девочка стала  рассказывать, что с ней произошло, а когда  закончила, женщина на некоторое время  задумалась, затем решительно сказала:
- Если не найдёшь свою семью, будешь жить у нас.
           Вскоре Катя окрепла и стала во всем помогать: варить, печку топить, присматривать за детьми. Иногда девочка сидела с куклой в руках, с той самой, что подарила мать. Погружаясь в воспоминания, грустила и надеялась найти родных. Спустя три месяца, Владимир с Валентиной  записали её на свою фамилию и она пошла в школу. С весны, так же как и другие школьники, она трудилась на сельскохозяйственных работах. Работали до конца сбора урожая. С осени до весны снова учились. Закончилась война, Катерина по прежнему училась. Кроме всего она искала родных, однако поиски оказались тщетны.
        После окончания  школы, она сразу устроилась на работу. В тот же год познакомилась с  Сергеем, добродушным  и рассудительным парнем. Учился он в строительном техникуме. Жил в доме с родителями, на одной улице с Катей. Их  дружба быстро перешла в любовь. Они поженились скромно, обошлись праздничным ужином. Катя переехала  в дом к мужу. Родители Сергея, приняли  девушку в свою семью как родную дочь.
        Приближался  первый отпуск. Катерина заранее купила билет, упаковала чемодан  и с нетерпением считала оставшиеся дни.
За два часа до отправки поезда она находилась в зале ожидания. Объявили посадку, девушка зашла в плацкартный вагон, заняла свое место, и через несколько минут поезд тронулся в путь, направляясь туда, где много лет назад она потеряла всё.
       На пятые сутки Катерина прибыла на ту самую станцию, где их  бомбили. Она прошлась вдоль  железнодорожного полотна, пытаясь вспомнить то самое место, где всё произошло. Вдруг её окликнул  женский голос:
- Девушка, вы что здесь ходите?!
 Катя сначала не знала что ответить, но потом сообразила:
- Вы не подскажите, где дедушка Михаил жил - лесник?
- А почему жил? –  вопросительно посмотрела  женщина.
- Он и сейчас живёт, а ты кто ему  будешь, родственница да?
- Да, - с заминкой ответила Катерина.
- Тогда иди туда, - женщина указала рукой в сторону леса.
- Там увидишь дорогу,  она доведёт до самого  дома.
         Катя  шла  по узкой, ухабистой  дороге. Растущие по обеим сторонам берёзы, раскинув свои ветви, создавали впечатление зелёной арки пронизанной солнцем. Вдали находился луг с разнотравьем и начинался смешанный лес; там же у леса, одиноко стоял бревенчятый дом. Отовсюду доносилось пение птиц. Подходя к дому, она увидела  сидевшего на крыльце лесника; он читал газету. Услышав  шаги, Михаил  привстал,  пристально  рассматривая гостью. Перед ним стояла, искренне улыбаясь, стройная, красивая девушка, и ничего в ней не осталось от той маленькой больной девочки, на которую смотреть без сожаления было невозможно. Он обратил внимание на её взгляд и узнал. 
- Катя, неужели это ты!? – с  радостью и удивлением спросил Михаил.
- Да, это я, - приветливо улыбнулась девушка.
Он подошел и, по-отцовски обнял её.
- Ты нашла свою мать?
- К сожалению, нет.
- Прости меня, не мог я с тобой ехать.
- Я понимаю, - согласилась она.
- А вы дядя Миша  почти не изменились за это время.
- Так ты маленькая была, поэтому я казался тебе старым, а мне тогда и пятидесяти лет не было, - улыбаясь, ответил лесник.
- Располагайся, а я поесть приготовлю.
- Может, вам помочь?
- Даже не знаю чем ты можешь помочь.
- А вы не сомневайтесь, я всему научилась.
- Ну, раз так, то почисти картошку, и пожарь с салом, - сказал он, и достал из погреба необходимые продукты. Катя принялась готовить а Михаил с умилением наблюдал. Вскоре обед был готов. Они сели за стол около дома, под навесом; он служил кухней в летнее время. Посреди стола на деревянной подставке стояла сковорода; между румяными пластиками картошки ещё шипели  кусочки сала с толстой мясной прослойкой, рядом, в глубокой керамической тарелке - солёные грузди, со всеми надлежащими пряностями. Дополнение к столу придавал графинчик полусладкого самодельного вина из лесной ягоды. За обедом Катя рассказывала Михаилу о том, как  жила всё это время; о своих трудностях,  невзгодах и радостях. После обеда она попросила показать то место, где он её нашёл.
– Конечно сходим, – согласился он. Чем ближе они подходили, тем тревожнее становилось на душе. Не доходя  до железной дороги, у самой опушки леса, они остановились.
- Вот здесь ты лежала, в ложбинке.
Катерина подошла к растущей рядом  березе, прислонилась щекой к гладкой, прохладной коре дерева и загрустила, вспоминая  самый ужасный день в своей жизни. Домой шли молча,  Катерина  думала о Михаиле;  ведь он никогда не рассказывал о себе. В его волевом образе так же прослеживались чувства глубокого одиночества и  страдания.
– Дядя Миша, почему вы один? – спросила Катерина.
 – Нет у меня никого. Как и ты, ещё в детстве остался без родителей, несколько лет бродяжничал, потом в детском доме воспитывался, учился. Всю жизнь отработал лесником. На  войну не взяли из-за инвалидности.
– А семья ваша где? 
– Была семья, –  печально ответил лесник. 
– Сын погиб ещё в Советско-финскую войну, в начале сорокового года. Через полгода и жены не стало.  Нет страшнее горя,  потерять родных людей. С тех пор живу как неприкаянный, –  с душевной болью давались ему воспоминания. Катерина незаметно сменила тему разговора, ей не хотелось лишний раз бередить душу лесника. Неделю она прожила у Михаила, затем вернулась домой в Алма-Ату.
       Когда муж Кати – Сергей, закончил учиться, его направили работать в  город Талды-Курган. Долго готовиться к переезду им не пришлось, все имущество состояло из трёх чемоданов. После нескольких часов езды в автобусе они прибыли на новое место жительства. Первое впечатление не вызывало  особого восторга, но вскоре Сергею дали работу, они определились с жильём, и тогда началась нормальная жизнь. Затем Катя родила дочь, а спустя два года у них появился сын. В её жизни не было событий важнее, чем рождение детей. У неё появилось то, чего она лишилась в детстве – родного очага, родных людей. Однако у Катерины наступали и минуты грусти.  В эти моменты, чтобы не растраивать детей своей печалью, она старалась уединиться.
          О своём страшном детстве, Катерина рассказала детям, когда дочери исполнилось десять лет. Испекли торт; всей семьёй пили чай. Катя смотрела на дочь, и вспомнила себя в эти годы. Лишения не забывались на протяжении всей жизни. В этом же возрасте она чудом осталась жива, потеряла всех родных людей, проехала тысячи километров, замерзала в вагоне, радовалась горсточке отрубей или найденным картофельным шкуркам. В тот вечер, дети узнали всё о судьбе матери. После этого они понимали её уныние  и сочувствовали; лишний раз  не беспокоили по пустякам.  В повседневных житейских хлопотах  незаметно шло время. Муж работал. Дети выросли. Дочь училась в институте, сын служил в армии. Жизнь протекала своим чередом.
 
                *****

           Месяц август был солнечный и жаркий. В один из таких дней, в субботу с утра, Катерина пошла на центральный рынок. Зашла в мясной павильон, там  всегда покупали свежее мясо, которое привозили люди из колхозов и сами продавали. Выждав свою очередь, она  подошла к прилавку.
– Вам, какое мясо? - спросил продавец с выраженным немецким акцентом.
– Мне, пожалуйста, где поменьше сала,– попросила Катерина.
Расплатившись за покупку, она с грустью подумала:
- Сколько же много немцев живёт в Казахстане, а я так и не смогла найти своих родных. Снова накатили воспоминания. Затем она  направилась  вдоль овощных прилавков. Купив помидоры для салата, пошла к выходу, и вдруг увидела мужчину лет пятидесяти, он был  похож на её сына, и ростом примерно такой же, только намного старше. Рядом с ним стояла женщина; они продавали мёд. Катерина  не торопясь двинулась в их сторону. Остановилась рядом, и готовилась  спросить, но женщина опередила.
Набрав мёд в чайную ложку, предложила попробовать. Отказываться как-то неприлично; Катерина  попробовала мёд, он был действительно вкусным и ароматным. Купив литровую баночку, она подала десять рублей. Женщина взяла деньги, обращаясь к мужчине, вероятно её мужу:
– Саша, дай сдачу.
Невольно ёкнуло на сердце; брата звали также и сходство с сыном, вблизи, очень заметны.
- Может быть мне очень хочется найти родных, поэтому я вижу  в этом человеке сходство, - размышляла она, но все-таки решила задать  вопрос.
-Вы извините меня, как ваша фамилия? 
Александр  улыбнулся, вопросительно глянул на женщину  и произнес...
Обомлев от неожиданности, Катерина  изменилась в лице. Сердце её заколотилось. Фамилия совпадала. 
- У вас есть  сестры? – дрожащим голосом спросила она.
- Да были - Мария и Катя, но когда нас во время войны выселили из Украины, то наш поезд разбомбили, и они погибли, то есть Мария погибла, а Катю не нашли. За считанные секунды вся  жизнь промелькнула  в памяти. Разве она надеялась, что вот так, неожиданно найдёт родных. Александр, рассматривая взволнованную женщину, начинал догадываться, перед ним стоит сестра, но в душе закрадывались сомнения, он тоже не мог поверить, что подобное может произойти.
- А Мама.., Мама ... жива? - задыхаясь от волнения, произнесла Катерина.
Этот  вопрос  не давал ей  покоя всю жизнь. С того дня, как  разлучила их  судьба, она не теряла надежды, мечтала, придумывая всевозможные сцены  встреч, и  готова была пожертвовать  даже собой, ради того, чтобы увидеть свою мать. С мученическим выражением лица она смотрела на брата в неимоверном ожидании, мысленно умоляя его, произнести желаемое слово.
- Да, она жива, - ответил Александр.
Ком подкатил к горлу, и Катерина не удержалась, заплакала навзрыд.
- Где она...? Я хочу её видеть..., -  повторяла она.
- Я твоя сестра, - эти слова она произнесла так, будто, тяжелую ношу, обременявшую всю её жизнь, скинула с плеч.
Александр переполненый эмоциями не находил себе места. Немедленно свернув торговлю, они сели в  машину брата. Сначала заехали к Катерине домой, оставили там сумку с мясом и  помидорами, её деньги и пару трехлитровых банок с мёдом. Катя взяла с собой сохранившийся с давних времён подарок - куклу и выцветший от  времени платок матери. Её душа  ликовала. В голове путались мысли.
– Как же она будет вести себя при встрече? А вдруг матери станет плохо с сердцем?  Нет, не дай Бог, всё должно быть хорошо, - размышляла она.
          Жил Александр  километрах в тридцати от Талды- Кургана, в селе Тельман, расположенного у самого подножия гор - Джунгарского Алатау. В этом селе  в основном проживали немцы, депортированные  в сорок первом году, из западных районов страны, и даже после отмены комендатуры в пятьдесят шестом году, они не имели права вернуться  на прежние места, откуда их выселили.
По дороге Александр рассказывал о том, как они жили всё это время.
- А ты знаешь, - обратился он к сестре:
- Не думал я, что когда-то тебя увижу. После бомбёжки на станции, мы хотели остаться тебя искать, но нас с силой затолкали в вагон и сказали:
- Все остальные погибли.
- Мать часто вспоминает о тебе и Марии, и по сей день верит, что ты жива. Каждый раз, когда приезжаю из  города, она смотрит на меня молча, надеется, вдруг я что-нибудь узнал о тебе. Сейчас приедем домой, ты сама убедишься в этом.
Автомобиль съехал с трассы в село. Вдоль асфальтированной дороги, утопая в зелени  яблоневых и вишнёвых деревьев, стояли ухоженные дома. Во дворах, обвитые виноградом беседки, перед домами тянулись в цветущем изобилии цветы.
Александр подъехал к дому,  на лавочке сидели три старушки - мать Катерины  и две соседки. 
- Что-то рано он вернулся? - в недоумении рассуждали пожилые женщины. 
- Катя, ты посиди, а мы с женой выйдем, подготовим мать. Она всё-таки уже не молодая,  всякое может случится, - предложил Александр.
         Одна из старушек, невысокого роста, худощавая, с глубокими морщинами на лице, настороженно  привстала, подошла ближе, и чуть слышно вымолвила:
- Саша, а кто у тебя в машине сидит?
- Мам, Мам, - только это он  смог сказать, его голос задрожал. Мать уже не смотрела на сына. Её взгляд был устремлен на Катерину. Она вышла из машины, прижав обеими руками куклу к груди. Они стояли молча,  смотрели  друг на друга.
- Это  же кукла моей  доченьки Кати, -  тихим  голосом сказала старушка,  с испугом  и неуверенностью подходя ближе. Хотя чувство испуга и неуверенности, возникли лишь потому, что, мать боялась лишиться того, что видела наяву. Она сразу узнала свою дочь, не по облику узнала, а какое-то неведомое материнское чувство подсказало ей об этом.
- Мама... мамочка.., это я, твоя дочь, - произнесла Катерина.
       Бросившись навстречу, они  крепко обнялись, и плакали от счастья и невероятного облегчения. Им казалось, что если сейчас объятия разомкнутся, то они больше не встретятся никогда.