Мемуары покойного. Часть 6
-Если ты меня оставишь, я пойду в органы, и расскажу, что ты отказался на мне жениться, хотя у нас уже есть ребёнок, и есть справка, что Вася от тебя, мне поверят. И либо ты женишься на мне, либо в тюрьму пойдёшь.-
Вот змея какая! Как гулять, так они все такие милые, на облаке сидят, и росой небесной умываются. А тут угрожать мне пытается! Я рассердился, кровь в голову бросилась, и её в первый раз ударил, она отлетела неудачно, и на угол печи головой попала. Печь была из кирпичей сложена, а угол как раз был железом отделан. И она сразу готовая была, уже не шелохнулась. Ребёнок у матери моей был, соседи не могли ничего слышать. Я кровь смыл, покойницу на постель положил, укрыл, будто спит, а сам домой тихо пошёл, и вроде меня никто не заметил, ведь уже смеркалось. Дома рассказал всё матери, она страшно побледнела, сидела на стуле, и тихо покачивалась, повторяя:
-Ой, що ж робыты, що ж тепер робыты.-
У меня в голове уже был план, и я рассказал его маме: я будто бы уезжаю в город с Леной и ребёнком, там сдадим его в детский дом. Роль Лены должна сыграть сестра Ната; после детского дома Лена сразу же уезжает к своей родне погостить. Родня живёт на Урале, а по пути Лена пропадёт, и всё.
-А что же с покойницей делать?- спросила мать.
-Зарыть в лесу придётся.-
Мать согласилась, и ушла договариваться с отцом. Вскоре, не глядя друг на друга, захватив лопаты, мы с ним пошли в Лысово. Провозившись с покойной полночи, погребли её в лесу, и так же, не глядя друг на друга, вернулись обратно. Затем мы с Натой стали собираться, укутали ребёнка, взяли необходимое, и прокрались в Лысово ещё заполночь. А к утру она оделась в одежду Елены, и мы с ней вместе, закрыв хату Лены, в полутьме пошли на станцию к поездам. Еле найдя местечко в вагоне, забитом мешочниками, мы притулились в уголке. Никого из знакомых мы не встретили, но это ничего не значило, так как нас могли видеть и со спины. Но добрались мы без приключений до вокзала в Харькове, потом сразу в дом ребёнка на тогдашней окраине города. Там я просто сказал, что сейчас являюсь студентом, жить негде, и ребёнка сдаю на время, так как кормить его нечем. Ребёнок полторы сутки не ел, был голоден, выглядел как маленький заморыш, и его туда взяли. После Ната вернулась на вокзал, и уже в своей одежде поехала домой.
В институте была предначальная тишь и благодать, намеченная встреча активистов-фронтовиков была, как водится, отложена, и мне пришлось вернуться к родным в Андреевку. Доиа было ледяное молчание отца, Наталья всё время отворачивалась от меня, мама была загадочно молчалива, всё вела какие-то монологи, кажется, из «Макбета». Только Люба, которую мы не посвятили в происшедшее, была по-прежнему со мной дружна, и всё допытывалась, куда мы увезли маленького ребёночка. Однажды отец явственно произнёс при виде меня как бы в пустоту:
-Бандит.-
И больше ничего.
Мне не хочется больше говорить об этом событии. Я не виноват в её смерти, она начала меня шантажировать, и получилось так, как получилось. Мне так удобнее, правда, остался ребёнок, и есть бумаги, которые подтверждают его существование. Конечно, без него было бы удобнее. Его мать бросила ребёнка, и уехала куда-то в Россию. Наверное, у неё там есть любовник. Ну да, я маленького роста, невидный, и чинами не вышел. А тот, её любовник, большого роста, секретарь райкома партии, и она к нему уехала. У них уже была связь раньше, а я был просто рядом, вот она и остановилась на мне. А потом он ей написал, и вызвал к себе, она и уехала. Вот и весь мой рассказ, который я повторил паре своих городских знакомых. Раньше, когда ещё в госпитале в Чехословакии был, медсестра одна меня уважила, и давала мне так необходимое мне женское тепло. Так вот, у неё-то и был какой-то райкомовский хахаль где-то в Сибири, а со мной случайно вышло, и Вера, так её звали, после моей выписки из госпиталя со мной быстро порвала, тот её жених объявился, и вызвал её к себе. Теперь эта история пригодилась.
Свидетельство о публикации №210012000779