Святополк и цепи Скорпиона Ч. 1 Гл. 9

Глава  9

- 1 -

Ахи – вздохи, улыбки – слёзы - вот так коротко можно сказать о том, что произошло дальше.
Девушки одновременно говорили и плакали; мужчины смущённо улыбались; кентавры поглядывали на людей и посмеивались в курчавые бороды.
Манфред и Меленора, не видевшиеся долгие годы, не отрываясь, смотрели друг на друга, как бы ни веря, что их разлука подошла к концу и начинается новая, совсем другая жизнь. А Святополк, крепко обняв сестру, взял её за руку и принялся сбивчиво рассказывать, что «он оглянулся, а только белая пелеринка в воздухе плывёт; чуть с ума не сошли; как начали всё рубить, что под руку…». Короче говоря, начал описывать всё то, что произошло с ним с того момента, как барон - чтоб ему пусто было – устроил похищение.
Ярослава слушала его внимательно, но при этом успевала поглядывать и на трогательную сцену встречи гринуэлльцев, и на Гилберта, который скромно примостился чуть в стороне, справедливо полагая, что братьям и сёстрам сейчас не до него, и по сторонам – на щебечущих беззаботно птиц.
В общем, прошло около получаса, прежде чем бессвязные восклицания и смех немного поутихли и люди смогли, наконец, обсудить грядущие проблемы.
- Отныне всё будет хорошо,- сказал Полкан, заметив, что его уже готовы выслушать.- Отправляйтесь спокойно в Орден. Пусть молодые дамы пока там поживут. А то им, вижу, курс реабилитации потребен. И в дороге, тож, без помех и сюрпризов злокозненных обойтись должно. Мы знаем, что Чёрный Гороскоп на вас никто не составлял.
«Эх, нет рядом всезнайки – Хынсебена»,- вздохнул про себя сын Ратибора. Не у кого и переспросить, что за гороскоп такой «чёрный». Пришлось интересоваться у кентавров.
- Многофункциональная система,- сказал Китоврас.- Обычно (смотря, какая задача), не более пяти уравнений. Коли на графике отобразить, то сразу видно станет (на пересечении кривых), где и когда случится искомое несчастье с неким заданным индивидом. А вся прелесть тут в том заключается, что если этого не просчитывать, то ничего страшного и не произойдёт… Но на то и колдуны, чтобы нам ни скучать. 
Не очень понятно объяснили, да делать нечего. Пришлось молодому витязю этим удовольствоваться. «Потом ещё расспрошу»,- решил он.
- Мы вас покидаем, так что слушайте внимательно,- продолжил, между тем, кентавр, не обратив внимания на затруднения князя.
- Как это покидаете?- тут же всплеснула руками Ярославна.- И познакомиться толком не успели!
- Нужно так, княжна,- непререкаемым тоном ответил Китоврас и заговорил снова:- Вот эта дорога приведёт вас прямо к воротам Ордена. Никуда не сворачивайте. Но один нюанс – ночь скоро. Значит, где-нибудь остановиться не помешает. А здесь, котурах в двух, как раз успеете до темна, коли поторопитесь, домик у нас. Правда, маленький. Но это ничего. Княжёнок разместите, а сами под вольным небом подремлите.
- Постой, что значит «котурах в двух»?- перебил Святополк.- Мы ж пешком. У нас на пятерых – один Ветролёт остался. Даже Сотрел погиб. Это вам два десятка вёрст – раз плюнуть, а нам?..
- Обижаешь,- с расстановкой проговорил кентавр.- Нам же коней сыскать, что монаху подпоясаться. Если надо из-под земли... Вот смотри-ка.
Не из недр земных, конечно, а из клубов пыли на дороге, возникли внезапно четыре лошади.
- Здорово!- сказал Манфред, слушавший разговор.- А как мы сторожку вашу найдём? Я так понял: она не на тракте, а в стороне будет.
- В том-то и дело, что вам в просёлок нужно. А указателей нет. Метка одна имеется, но людям она не видна. Чтоб её углядеть, кроме носа да глаз с ушами, ещё органы требуются. Да, что это я?- перебил себя Китоврас.- А полазник? Ну-ка, малый, шуруй сюда!
Домовой, уставший от дневных передряг, совсем уж собирался залезть в своё привычное убежище – дорожную сумку, привязанную к седлу, но окрик кентавра эти намерения пресёк.
- Что ещё?- подходя, впрочем, не к Китоврасу, а к Святополку, пробурчал Черномазик.- Сызнова по пещерам прятаться? Или как?
- Или как,- кивнул кентавр.- Ты запахи лунные различаешь?
- Ну…- протянул домовой.
-Зелёный узнаешь?
- Узнаю.
- Тогда, в двух котурах отсюда нюхать начнёшь. Как зелень пойдёт, скажешь хозяину. Там поворот. А ярдов через четыреста - заимка. Для охотников на привале – самое то.
- Вот и всё,- подытожил слова Китовраса Полкан.- Можно и прощаться.
Молодые люди с благодарностью пожали кентаврам руки. Дамы, ни капли не замявшись, с ними расцеловались.
«И ушедоха во тму два воина славных, вельми великых и благонравных»,*- вспомнилось Святополку, когда поднявшиеся вверх по косогору кентавры скрылись за скалой, чернеющей на фоне золотистого неба.

- 2 -

- А барон так и не объявился,- сказал Святополк.
- Да, странно,- ответил Гилберт.- Может, струсил?
- Всё возможно,- пожал плечами витязь,- но, судя по тому, как он вёл себя тогда, в замке, он не из пугливых.
- Ну, и Мокошь ему на голову!- бросил беззаботно Плантвейн.- Так у вас говорят?..
Болтая с Гилбертом, молодой князь время от времени посматривал на Меленору, а после прислушивался  к своим ощущениям – сжимается ли сердце?
Сжималось. И ещё как. Хотя упрямый разум отказывался это понимать и едко твердил: «А Мартинка, похоже, красивее будет». - «Ну и что?- отвечал сам себе витязь.- Дело не в том, кто красивее, а в том, кто ближе, роднее, что ли».
Но Мартинка так и стояла перед глазами. Красивая, гордая, величавая.
«Ну?- снова буркнул внутренний голос.- Не передумал?»- «Да не нужна мне самая красивая девушка в мире»,- сказал ему князь и бросил взгляд на принцессу. Та этот взгляд заметила, улыбнулась и помахала рукой… От этого сидящий внутри умник сразу сник и куда-то забился, потому что там, где царствует любовь, для разума места не остаётся.

- 3 -

Гилберт ехал слева, Ярослава – справа. Меленора и герцог держались чуть позади. Кони, по всему, были добрые, свежие, так что два котура проехали – не заметили. 
И тогда из сумки высунулся Черномазик.
- Зеленеет,- сказал он,- где-то свёрток.*
- Вот он,- указал князь.- Поворачиваем!- И, обратившись уже к домовому, спросил:- А что за «лунные запахи?»
- Как сказать?..- протянул Черномазик.- Вроде запах, а вроде - цвет. Ты не поймёшь.
- Это почему же?- возмутился витязь.
- Да разве растолкуешь с детства слепому, где красный, а где жёлтый? Вот так и тут. Нечем тебе это почувствовать. Кто по ночам живёт - те знают. Совы там, кошки. И домовые.

- 4 -

- Зелёный - хороший запах. Живой. Луговыми травами, весной отдаёт,- продолжил Черномазик, когда странники достигли «заимки» кентавров – небольшого домика, срубленного из сосновых брёвен, невесть откуда здесь – во чистом поле – взявшихся.
- А что, всё лунный запах имеет?- поинтересовался князь.- И люди?
- Конечно.
- И я?
- И ты, естественно.
- И какой я?
- Ты, хозяин, светлый. Белый почти. И Ярослава такая же.
- А Меленора?- как бы невзначай спросил Святополк.
- Она красная. Яркая. Как заря. Но в ней ещё зелёные искорки проскакивают. Не пойму откуда. Такое ведь редко бывает, чтоб человек враз двух цветов был.
- И что сие значит?
- Понятия не имею. Как разберусь – скажу.
- А Хынсебен?
- Коричневый.
- Эх, где он?- вздохнув, перебил домового молодой князь.- Что с ним? Слушай, ты бы на «ту сторону» наведался. Нет ли там его?
- Да был уже. Нету. И не было, причём. От запаха след бы остался. Я б учуял.
- Куда ж он тогда ушёл?
- Не могу знать. Но, явно, не на «тот свет».

- 5 –

Домик стоял практически пустой. Не для жилья, видать, он предназначался, а для хранения припасов различных. Но не на голых же досках принцессам почивать? И Святополк с Гилбертом, взяв кинжалы, споро накосили травы и раскидали её вокруг, дабы просушилась слегка и обратилась на жарком ветру в свежее душистое сено. Не в хоромах белокаменных росли князь роцкий и граф плантвейский. Так что задача для них вышла немудрёная. Вот, если б вместо клинка боевого ещё б косу – вамбрийку или какой серпик захудалый… Но, ничего, и так справились - сготовили «перину» для юных дам.
Стало быть, вопросы насущные, таким образом были решены и люди, распалив костёр, уселись вечерять тем, что оставалось от яств, прихваченных Святополком ещё с праздника в Жироне.
Ветролёта молодой князь расседлал. Обтёр сухой травой. Но после ужина, правда, дав ему ещё с полчаса погулять вольготно, заседлал снова.
- Прости, дружок,- прошептал на ухо коню витязь,- но мало ли что. Вдруг срочность возникнет. Потерпи.
Понял конь намерения хозяина или нет, осталось неизвестным, а Черномазика, который мог бы растолковать их Ветролёту, поблизости не оказалось.
Потихоньку все начали готовиться к ночлегу, а вскоре и солнце, на секунду зависнув над чёрными скалами запада, упало за них вовсе. И пришла ночь.
Так канул в прошлое ещё один долгий день, начавшийся для Святополка на юге Гринуэлла, а завершившийся в Исвегии – далеко на севере - там, где до гряды Бесконечных гор оставалось подать рукой.

- 6 -

Едва забрезжило утро, как молодой витязь снова был на ногах. Он уничтожил остатки вчерашнего костра, сбегал за водой к журчащему поблизости ручейку, сводил туда же коней, а уже после принялся будить своих спутников.
Объявился Черномазик, неведомо где пропадавший, и сразу же, взобравшись хозяину на плечо, горячо заговорил: 
- Что, не разберу. Но, кажись, плохо всё. Я знакомых полевых духов встретил. Так, сказывают, что летавицы совсем обнаглели. Хозяйничают, как дома. И это ещё – чепуха! Тени какие-то вокруг бродят. Совсем не наши. А, кроме того, «рыжехвостые» рядом. Два взвода,*не меньше. Не иначе: кто «чёрный гороскоп» в эту ночь для нас просчитал. Графики злоключенческие чертил – выстраивал.
- Понятно - кто. Барон треклятый!- упрямо сжав губы, проговорил князь.
Увы, мрачные прогнозы домового реализовываться начали немедля. Не прошло и пяти минут, как на дороге, убегающей к гринуэлльской границе, возникло рваное облако пыли.
- Уходим!- воскликнул Гилберт.
- Поздно,- оценив ситуацию, покачал головой молодой герцог.
А Святополк, запрыгнув на Ветролёта, прокричал:
- Слава, Меленора, быстро на лошадей! И – на запад, в горы! Я их задержу!.. Лови!
И бросил Ярославе цепь смерти.
- Нет, тебе больше нужна!- вскричала она, намереваясь кинуть её обратно.
Но Святополк уже умчался вперёд.
- Мы с тобой!- крикнул вдогонку молодой граф.
- Мы с тобой, князь,- эхом отозвался Манфред и, вытащив меч, приготовился к битве.

- 7 -


Ни Святополк, ни гринуэлльцы не питали надежд на спасение. Слишком уж велико было облако пыли из-под копыт. От того, пред битвой крепко помолились они каждый по-своему. Манфред – Лигнару, Гилберт – Одину и Тору, а Святополк – Триединому, попросив его дать в помощь Перуна – небесного всадника.
И ничего более успеть уже было нельзя. Оставалось одно – в атаку!
И три воина в полном молчании врубились в бухнадаровский отряд. Трое «рыжекафтанников» тут же слетели на землю. И закипела сеча.
Оттянуть время, дать девушкам возможность уйти подальше – только об этом думал молодой князь, яростно работая гюрятовским мечом и кинжалом водяного. Вспомнилась тут, как-то нечаянно, волшебная деревянная цепь, дающая удачу в бою, но мысль эту витязь тут же отбросил, как малодушную.
Сверкали вокруг мечи. Сталь крушилась о сталь. Мало помышлял Святополк о том, чтоб нападать. Более защищался. Но всё равно вскоре был ранен, и жить ему оставалось, видимо, считанные мгновенья. Не лучше обстояли дела у его товарищей. Потому что бились они в плотном кольце врагов.
И здесь пронзительно затрубил рог.
Одновременно с этим двое рослых всадников, ловко орудуя длинными мечами, врезались в ряды «рыжих кафтанов». Быстро пробившись к слабеющим под ударами бухнадаровских клинков воинам, они загородили собой Святополка и едва не теряющего сознание Гилберта.
Таких искушённых в ратном деле бойцов, как эти двое, надо было поискать. Под их напором враги летели на землю, как трава в пору сенокоса. Пятерых или шестерых сразу же свалили они с коней, а у самих пока не было ни единой царапины.
Однако исход боя, естественно, был далеко не ясен. Тем более, что и один из неизвестных так же вскоре был ранен. И тогда с правого фланга раздался зычный воинственный крик – это какой-то толстяк, размахивая окованной медью булавой, буквально ворвался в сражение. А с ним…Да ведь это – Глокер и Уклинстор! Откуда?!
Но не до размышлений было сейчас Святополку. Он думал лишь о том, что бы ни упасть, чтобы держаться. А кровавое марево застилало глаза. А кругом были только пыль и жара, топот и звон, ржанье и крики. 
Он не заметил, как и почему закончился бой. Просто услышал, что всё стихло.   

- 8 -

Тишина была такой неуместной, пугающей. И почти оглушала. Молодой витязь протёр рукавом глаза, посмотрел вокруг. Правда, мало что рассмотрел.
- Всё нормально, князь,- услышал он.- Наши победили.
Голос был Глокера. Святополк сполз с коня, опустился на траву.
- Ни Курдуш себе,- пытаясь отдышаться, проговорил он.- Слава Триединому!
Вокруг захохотали.
- Сразу видно: наш человек. И богов и бесов зараз поминает,- сказал кто-то.
- А я что говорил?- произнёс Артимус.- Князь – славный малый, а теперь вижу: и боец отменный.
- Чур его знает, какой я боец,- промолвил сын Ратибора, с трудом поднимаясь,- но знаю  другое – если б не вы, Мара нас бы уже на обед жрала.
Кое-как Святополк всё-таки разлепил глаза, забитые потом и пылью, и взглянул на мир. Так… Артимус и Уклинстор, Манфред и двое неизвестных, один из которых с беспокойством склонился над лежащим Гилбертом.
- Что с ним?- спросил князь, не узнав собственного голоса, настолько хриплым он был.
- Множественные ранения. Руки, ноги, грудь,- сказал второй незнакомец.- Кстати, познакомимся. Я – Лекрюэль. Для своих Адальберт. Музыкант, поэт и художник.
Он протянул руку.
- А это мой брат,- произнёс Уклинстор, указывая на того, кто осматривал графа.
- Бренкс,- обернулся тот.- Для друзей - Питтерн. Я врач и как бы…странствующий рыцарь. У вас в Роце говорят: «человек длинной воли».
«Это и есть тот самый «старший Бренкс», что схватился как-то с Хынсебеном на саблях»,- промелькнуло у Святополка.
Сын Ратибора пожал руку Питтерну, поздоровался с Артимусом и Уклинстором и вместе с остальными подошёл к графу, который не подавал признаков жизни.
- Очень плох,- прокомментировал Питтерн.- Но что-нибудь придумаем. Да вы и сами ранены, князь,- заметил он, взглянув на Святополка.- И сильно.
Тьфу, Дивиркиз! А он и не заметил! Весь левый рукав был пропитан кровью. Капли падали на траву и оставляли на ней алые жирные кляксы.
- Дайте-ка, помогу,- сказал Лекрюэль.- Я тоже кое-что в лекарских делах смыслю.
Разорванный рукав отрезали вовсе. Осмотрели колотые раны. Общим числом четыре. Адальберт пошарил в поясной сумке, извлёк бинт, перевязал.
- Вряд ли сейчас можно сделать что-то ещё,- проговорил он.- В Орден надо. Если кровь заболеет – скверно. Придётся руку резать. По локоть...но есть, впрочем, одно средство. Сыскать надо.
В общем, итог боя, против всякого ожидания, оказался совсем не плохим. «Рыжие» потеряли почти половину своего отряда. Пять из них были убиты, ещё пять – ранены. Кем-то предусмотрительно связанные, они кучкой сидели поодаль. Что-то шептали. Наверное, читали молитвы и готовились к смерти.
Из представителей антибунадаровской коалиции только Гилберт пострадал серьёзно. Святополк – меньше, а Манфред и Лекрюэль – совсем чуть. Что же до Артимуса и Бренксов, то они обошлись практически без царапин.
- Ничего, князь,- промолвил Глокер, присаживаясь подле молодого витязя.- Питтерн и не таких на ноги поднимал. Поврачует и тебя и графа. Вот, послушай лучше. Я новые вирши сложил.- И тут же с чувством продекламировал:
Передо мной открылась бездна.
Шириной она была с глубокий водопад.
И я тогда подумал: «Боги,
Чего хотите от меня?»
Святополк не нашёлся, что на это ответить. А Лекрюэль воздел очи горе и скептически посмотрел на стихотворца. 

- 9 -

Минут с пяток, не больше, потребовалось Святополку, чтобы восстановить силы. «Надо ехать,- подумал он.- Найти Славку и Меленору».
Однако не вышло.
Оказалось, что бухнадаровцы к этому моменту успели перегруппироваться. А, кроме того, на помощь к ним подошёл новый большой отряд. И теперь их было четыре – пять взводов. Лекрюэль же отыскал какую-то целебную траву и вновь перевязал Святополка, наложив на раны широкие прохладные листья.
- Ну что, князь, вы готовы?- спросил Питтерн, осторожно ощупывая руку Святополка.
- Вполне,- сказал тот.- Спасибо за помощь.
- Вы о руке или о том, что мы в битву встряли?
- И о том и о другом.
- В любом случае не стоит благодарности. А, что касаемо того, что мы, не зная вас, в сечу сунулись, то…не могли же мы проехать мимо, видя, что трое смельчаков бьются со многими? Тем более, если эти «многие» - бухнадаровцы.
 Бренкс даже пожал плечами, как бы подчёркивая, что объяснять тут, в общем-то, нечего.

- 10 -

Гилберта, всё ещё не приходящего в сознание, перенесли в «заимку» кентавров. Черномазику, так вовремя объявившемуся, Святополк строго наказал не отходить от раненого ни на шаг. И, время от времени, посматривать «на ту сторону», чтобы, если, упаси Белбог, граф вздумает помирать, встретить его там и погнать обратно. Или, на худой конец, поводить туда-сюда по «тому свету» не давая далеко углубиться. А там, глядишь, и Питтерн подоспеет.
Хотя по этому поводу Святополк имел немалые сомнения. Возможно ли было им устоять? И одолеть при этом человек шестьдесят врагов? Увы, надежды у молодого князя, честно говоря, были на то самые призрачные.
А старший Бренкс, не обращая внимания на приближающихся «рыжих», неспешно перебирал что-то в сумке.
- Не люблю я пользоваться этой штукой,- проговорил он, вытаскивая узкую серебряную  трубку с зеркальцем в торце.- Нечестно как-то.
- Подзорная труба?- не понял сын Ратибора.
- Нет. Форморброид.* Смотрите, князь, он притягивает молнию из верхнего слоя неба.
И взмахнул трубкой. Четверо «рыжекафтанных», скакавших впереди, упали, как подкошенные. Новый взмах – и новые жертвы. Бренкс рубил вражеский отряд, как опытный дровосек, которому на пути сквозь чащу попалась особо уж густая поросль.
Однако натиск мокинзарцев был столь мощным и стремительным, что около сорока их воинов неумолимо приближалось.
- Ну что ж, кажется, сегодня нам всё-таки придётся умереть,- сказал Бренкс и вступил в бой.

- 11 -

Страшный натиск «рыжих» отбросил Святополка и его товарищей назад, где они оказались прижаты к сторожке кентавров. Словно со снежной лавиной столкнулся их маленький отряд. Но не таковы были эти воины, чтобы растеряться. Каждый из них, окунаясь в битву, чувствовал себя как рыба в воде. Так что, едва началось сражение, как горстка смельчаков сразу же принялась рубить направо и налево, неистово отражать удары и увёртываться от них, топтать упавших, при этом, умудряясь так искусно управлять лошадьми, что враги никак не могли очутиться у них за спиной, как не старались. Яростная храбрость и хладнокровие обречённости помогло им выстоять первые три минуты.
А больше, слава всем богам, было и не нужно. Вражеская рать расступилась. Бой переместился левее. И вскоре, разбитое чужеродным наступательным клином, «рыжекафтанное» войско бросилось врассыпную.

- 12 -

Сон ли снится Святополку? Или растерзали его на клочки бухнадаровские всадники, и он уже на небесах? Хотя, последнее, вряд ли. В ирии, наверняка, пыли поменьше.
Нет, не рай – ирий, не кущи небесные. Люди повсюду. Но ничего не понятно, потому что такой звон в ушах, что никаких колоколов – набатов не надо.
Подъехал Всеволод (откуда бы?), что-то говорит. Ни Дивиркиза не слышно. И ещё много знакомых. Этот из Рудана, тот из Кирича. 
А там, какие-то гринуэлльцы, а, кроме того, исвегийцы. По доспехам, вроде как они… И по оружию… За Славкой нужно бы ехать… И Меленорой…
И здесь случилось что-то малопонятное. Замельтешили в глазах мелкие серые мушки, а потом, неведомым образом, возникла посреди дня, неизвестно с чего бы взявшаяся, странная и глупая беззвёздная ночь. Разинув страшный беззубый рот, она вдруг проглотила окружающий мир. А чёрная река, щупальцем выползшая из-под земли, подхватила Святополка, закружила в водовороте и потащила вниз.

- 13 -

- Он открыл глаза!- прокричал Черномазик.
- Наконец-то,- промолвила Меленора.
Свет, хлестнувший плёткой, заставил зажмуриться. Но только на миг. Святополк хотел смотреть. Потому что устал ничего не видеть.
- Всё хорошо,- сказала принцесса тут же.- Мы в Ордене. Все живы. Ярослава здесь. С Гилбертом всё в порядке.
- Сколько?- прохрипел молодой князь.
- Четыре дня.
- Значит сегодня…двадцать четвёртое?..
- Да, по-вашему, по-роцки. Я сейчас. Никуда не уходи,- добавила она шутливо.
И торопливо вышла за дверь.
Зато из-под кровати стрелой вылетел Черномазик и бросился молодому князю на шею.
- Ура, хозяин, ты живой!- заверещал он.- А девчонка меня к тебе не пускает. Заладила: то «вредно», это «вредно». Как скворец говорящий. А я, между прочим, тут не без дела ошиваюсь. Я тебе кусочки жизни вкаляю, ну, то есть, вкалываю. И, вижу, не зря.
Святополк улыбнулся. Попробовал пошевелить рукой…ногой. Получилось. Оторвал голову от подушки и оглядел себя. Ужас какой! Лежит он, оказывается, в одних портах исподних, а остальное…ух, слава Даждьбогу, всё-таки прикрытое. Не одеждой, правда, а бинтами. Но, хоть так.   
А Черномазик малость попрыгав и побегав по комнате (то ли от того, что засиделся под кроватью, то ли от радости и возбуждения), опять тёплым пушистым комком  приник к Святополку и заговорил своим обычным надтреснутым голоском:
- Ты в обморок тогда, на поле, как грохнулся, аж у меня все искры из глаз повысыпались! Бренкс подбежал, кричит! Глокер руками машет. Суматоха! Потом Питтерн трубку свою схватил, я уж подумал: это он от ярости порешить кого вздумал, ан нет, он ею стал в небо тыкать. Говорит: сигнал послать надо. В Орден. Для тебя и Гилберта, чтоб тинктуру особую сготовили против микросов каких-то. А я сижу, кумекаю: может тебя через «ту сторону» в Орден доставить? Быстрей же надо. Но передумал. Вдруг, соображаю, туда тебя затяну, а обратно не выковырну.
- Там исвегийцы какие-то…- начал было Святополк, но закашлялся.- Ну и голос у меня…
- Точно, хозяин, как у старого полазника, - с охотой подтвердил домовой, лукаво взглянув на князя, как бы говоря, что тот уже почти здоров, а потому можно его слегка и подначить, но быстро спохватился и по-деловому продолжил:- А исвегцы, так те с конунгом ихним пришли, с Бьёрном, которого Прихолмным зовут. Так, не только они появились, а ещё Всеволод, и гринцы с Бедфордом. Всего три дружины. И в каждой ратников по пятьдесят где-то.
- Вовремя,- заметил молодой витязь.- Кабы не они – стёрли б нас «рыжие» в порошок.
- В мелкую муку,- кивнул домовой.
- А она,- показал на дверь сын Ратибора,- что, за мной ухаживает? Кстати, ты б укрыл меня чем-нибудь. 
- Три дня не отходит. И три ночи. Когда сама спит, непонятно,- мигом найдя большой белый плат и, закутывая им князя до подбородка, сообщил домовой.
- Ничего себе! Правда, что ли?
-Истинный троеперст,- мгновенно поклялся Черномазик.- И, знаешь, хозяин, она в тебя влюбилась. Врюхалась по самые уши. Да и как в тебя не втюхаться? Ты ж герой! И вообще, молодец – удалец.
- Ладно тебе плести-то,- отмахнулся князь.
- Да я!..- наверное, какой-то совсем страшной клятвой вознамерился было Черномазик подтвердить свои слова, но здесь дверь распахнулась и вошла Меленора.
Домовой тут же исчез под кроватью. А Святополк так и ахнул.

- 14-

Какая же она красивая! Разве хуже Мартинки? Ничуть! «О, несравненный лепесток души»,- вспомнилась строчка из какой-то баллады.
 Алый цветок в чёрных волосах; нитки жемчуга, оплетающие шею и руки; мягкая зелень глаз, в которых таилась целая вечность: Солнце и Луна, печаль и надежда, лёгкое «да» и никому не нужное «нет».
- О, Меленора,- выдохнул Святополк, а вдохнуть забыл.
Трудно сказать, чем бы вся эта сцена завершилась, возможно, молодой князь так бы и застыл навсегда с полуоткрытым ртом, а девушка, стоявшая подле, до конца времён охраняла бы его покой, обратившись в камень, но тут в комнату вихрем ворвался Питтерн.
- Ага!- прокричал он с порога.- Наш раненый пробудился! Отлично! А раз так, то ждут нас  великие дела. Как чувствуете, князь? 
- Гипер,- ответил по-элийски сын Ратибора и по-роцки поднял вверх большой палец.
- Тогда порошки, мази, эликсиры – на свалку, и ничего, кроме прогулок и свежего воздуха. Но с завтрашнего дня,- строго добавил Бренкс.

- 15 -

Орден…Обитель волшебников, фей и крылатых драконов…
Не одно поколение детей по всему Междуморью со страхом и замиранием сердца внимало сказкам и колыбельным, в которых колдуны похищали принцесс, могучие витязи сражались с драконами, а падчериц, изгнанных их дома злыми мачехами, одаривали за их прилежание добрые феи. Наслушался в малолетстве (стараниями Весены), подобных сказаний и Святополк. А ныне, когда представился случай – принялся сравнивать вымысел и реальность.
А действительность оказалась одновременно и проще и сложнее. Вся территория Ордена была обнесена высоченной, саженей в десять, стеной, которая уходила влево и вправо так далеко, что терялась из вида. («Шириной она была с глубокий водопад»,- навязчиво, при виде ограды, завертелось на языке.) Внутри же, отстоя друг от друга на громадные расстояния, высились восемь замков. В центре страны – огромный, поистине циклопический «боевой дворец», как в шутку назвал его Лекрюэль, а вокруг него семь других, размером поменьше.
В центральном - располагался главный штаб, сердце всего Ордена. И хозяином его был сам Великий магистр фиосинистов – Грегин Шток Дебр. Остальные замки принадлежали так называемым «лучам» Ордена. Красному, оранжевому и так далее, по цветам радуги. Во главе каждого луча стоял свой Цветной магистр, которому подчинялись семь младших братьев. Таким образом, феи и крылатые драконы здесь не водились, а волшебников (или членов братства), насчитывалось пятьдесят семь человек. Надо заметить, совсем немного для такой обширной страны, которую представлял собой Орден. Но, несмотря на немногочисленность фиосинистов, никто из завоевателей (и даже великих завоевателей и полководцев прошлого или настоящего), не отваживался перейти границы и «повоевать» эти края. Потому что его обитатели были сильны своими тайными знаниями, которые демонстрировали весьма охотно. И в результате оного, разнообразные недруги, с вожделением поглядывая на довольно обширные земли Ордена, лишь облизывались и пытались кусать локоток, но предпринять чего-либо опасались, не без оснований остерегаясь чар и заклятий.

- 16 -

Всё это Святополк узнал и увидел в тот день, когда в сопровождении Меленоры и Ярославы, смог впервые самостоятельно выйти из замка и, как сказал Черномазик, немного «прошкандылять» взад – вперёд по дороге, где ближе к обеду его и нашёл младший Бренкс, пригласивший к Грегину на трапезу.
Что ж, взглянуть на Великого магистра было любопытно. К тому ж хотелось отблагодарить его за приют и помощь. И молодой князь заторопился в предоставленную ему комнату, что бы привести себя в вид более подходящий для подобного случая. Тут следует отметить, что бинты с витязя уже большей частью сняли (постарались Питтерн и  Лекрюэль), так что, облачиться в костюм воина для Святополка не составило труда. 
Трапезная была не велика. Вернее сказать, не велика для подобного замка, где, казалось бы, всё должно быть огромным. Посредине стоял причудливой формы семиногий стол персон на двадцать; каменные стены прятались под пёстрыми и пышными маврийскими коврами; с потолка свисала массивная люстра, впрочем, без единой свечи; а в углу лениво зевал гигантский камин, в лето забытый, но отнюдь, не заброшенный, о чём свидетельствовала изумительная его чистота.
Святополк, которого провёл сквозь замок один из братьев, пришёл самым первым.
Однако в одиночестве он пробыл недолго. Вскоре появились оба Бренкса, Артимус и Лекрюэль, Манфред и Гилберт, а так же конунг Бьёрн и Всеволод. Судя по всему, почти все они оказались здесь впервые. За исключением Питтерна и Адальберта, которые были облачены в сутаны: Бренкс в синюю, а поэт – в красную.
Ждали Грегина.

- 17 -

Ожидание, к слову сказать, продлившееся вовсе недолго (возможно с пару минут), молодой князь занял тем, что весьма живо представлял появление Великого магистра. Спустится ли он на облаке, возникшем на месте люстры, материализуется ли из воздуха или возникнет посреди вспышки огня, сопровождаемой раскатами грома?
Увы, ничего подобного не произошло. Просто открылась дверь, хотя совсем и не та, на которую нетерпеливо поглядывал Святополк, а потайная, между ковров, расписанных арабесками, и в комнату вошли два старика. Причём, здорово друг на друга похожих. Различие их состояло, на первый взгляд, лишь в том, что один был в оранжевой сутане, а второй в разноцветной. Это, видать, и есть Великий Цветной магистр, понял витязь.
Одежду магистра дополняли шёлковый, с позолотой и роговой пряжкой, пояс, чёрные башмаки и цепь. Но не серебряная (власти), которую ожидал увидеть Святополк, а очень обыкновенная, железная, с подвеской в виде стилизованных песочных часов. Длинные седые волосы Грегина были стянуты в семь тугих косиц, перевитых пёстрыми кожаными шнурками.
- А кто второй?- шёпотом спросил молодой князь у Лекрюэля.
- Оранжевый магистр. Кар-Ждон. Старший брат Грегина.
Рукопожатие у Великого магистра оказалось далеко не стариковским, как, глядя на него можно было бы ожидать, а очень даже крепким. Вроде, не пальцы и ладонь, а молот и наковальня. Во взаимных представлениях нужды не возникло - все и так знали, кто есть кто; и оттого спокойную тишину в зале нарушали, единственно, шаркающие шаги магистра. Словно древние каменные плиты вполголоса вопрошали о чём-то у потёртых башмаков Грегина.
А дальше, всё так же соблюдая молчание, Шток-Дебр жестом пригласил молодых людей к столу.

- 18 -

Отдав должное восхитительному индюшиному бульону, Святополк повернулся к сидящему рядом Питтерну, и тихо спросил:
- Пошептаться тут можно? Или есть какой-то особый этикет?- это он вспомнил термин из богатого лексикона Ашана. Всё-таки, многому тот успел научить молодого витязя. Видно, и учитель был хорош, и ученик толковый попался.
- Шепчись,- улыбнулся Бренкс.- Ничего особенного.
- Тогда расскажи мне про форморброид. Что за штука такая? И оружие, и сигналы подаёт.
- Грегин сделал. По технологии Теофраста. Пятнадцать лет назад магистр синего луча Теофраст выплавил Зеркало Сущности, как он его назвал. Долго, может с полгода, что-то там наблюдал, а после вошёл в него. И пропал. Зеркало при этом разбилось. Грегин его собрал и склеил, а несколько кусочков потом сделал сам, по записям. Вот и всё. Так что берётся любая металлическая трубка и в неё вставляется маленькое зеркальце. Прибор готов. Хочешь – врага руби, хочешь – импульсы пускай. А в большом зеркале можно увидеть, кто - где в данный момент находится. Так Грегин вызнал про то, где принцессы. Когда их барон похитил.
- Здорово,- восхищённо прошептал молодой витязь.- Слушай, а нельзя глянуть? Мне интересно…- он запнулся, вспомнил, что с Хынсебеном Питтерн «на ножах», в прямом и переносном смысле.
- Интересно что?- переспросил рыцарь.
- Где барон,- ответил сын Ратибора.- Не хочу, чтобы похищение сестры ему с рук сошло. Как на ноги встану, найду и разберусь. 
- Ладно, после обеда сходим,- согласился Питтерн.- Это в лаборатории Грегина. С его разрешения…

- 19 -

Зеркало почти ничего не отражало. «И как эту поверхность стекловидную умудрились зеркалом-то назвать?»- подумалось Святополку.
- Ну что? Барон?- прервал его мысли Питтерн.
- Да.
- Смотри. Вот он.
Барон скакал через лес. Зеркало ожиданий не обмануло.
- По-моему, к Ма-ару едет,- прокомментировал рыцарь.- Если дольше посмотреть, станет понятнее.
- Не стоит,- сказал князь.- Потом. 
- Не знаю, есть ли у меня право на расспросы,- проговорил тогда Бренкс,- но, вижу: не барон тебя интересовал.
- Верно,- кивнув, промолвил молодой витязь.- Не барон. То есть и он так же, но…
- Я не настаиваю,- улыбнулся Питтерн, видя замешательство сына Ратибора.- Забудем.
- Хынсебен. Меня интересовал Хынсебен,- произнёс Святополк.
Он не успел увидеть реакцию Бренкса. Так как возникший на только что безжизненной поверхности зеркала Ашан, внезапно обрёл плоть и объём, а потом, и вовсе, вывалившись из экрана, скатился к ногам князя.

- 20 -

- Ушёл, ушёл, мерзавец,- застонал Хынсебен.- Но ничего, я уж теперь знаю, где их искать. Где гнездо это осиное. Больше не спрячется… О, князь! Привет. И Питтерн здесь. Ну, дела. Из огня да в полымя, значит. Ну, что ж. Я к твоим услугам, Пит. Дай только подняться. Не на карачках же биться с тобой. Ещё, поди, обидишься.   
- Ну тебя к Таджмору, Бен. Не желаю я с тобой драться,- проговорил Бренкс, демонстративно засовывая руки в карманы.
- То хочешь, то не хочешь,- проворчал Ашан, с трудом поднимаясь.- Запомни, князь, нет злее врага, чем бывший друг. Таких пару друзей и врагов не надо.
- Так вы дружили?- в недоумении молвил Святополк.
- Ещё как. Учились вместе. Не разлей вода,- с видимым сожалением сказал рыцарь.
- Так зачем же?.. Вы же вдвоём можете горы свернуть. Всех колдунов со света сжить и Бухнадара кончить.
- А на кой чур он к Бухнадару этому в услужение подался?- возмутился Питтерн.
- Я тебе ещё тот раз всё объяснить пытался,- проговорил Ашан,- но ты же не слушаешь. Короче, хватит воду в ступе толочь. Хочешь меня убить – вот он я.
Хынсебен прислонился к стене, вытащил меч. А у него на плече медленно расползалось маслянистое багряное пятно.
- Пошёл ты,- проговорил Бренкс.- Я с ранеными не воюю.
- Царапина, ерунда,- бодро ответил на это Ашан, и внезапно побледнев, рухнул без чувств.
- Придурок,- сказал вовсе уже не зло, а, скорее, даже участливо, рыцарь.- Всю жизнь его из дерьма вытаскиваю. Давай быстрей, князь, хватай его за ноги. Перенесём на диван.
Профессионально выверенным движением Бренкс распорол одежду авантюриста. Добрался до раны. Та была совсем не хорошей.
- Яд,- сквозь зубы процедил Бренкс.- И, Див! Яд не из нашего мира. Где ж он шлялся? Святополк, ищи Кар-Ждона. Он у нас знаток по отравам всяким.
Молодой князь выбежал из комнаты, остановился, метнулся обратно – к зеркалу.
- Кар-Ждон,- выкрикнул он.
Экран послушно выдал картинку. Оранжевый магистр был рядом – этажом ниже. И Святополк помчался по ступенькам.

- 21 -

Хынсебен временами приходил в себя, деловито интересовался, сколько он уже «в отключке» и снова терял сознание. Кар-Ждон взял пробу крови, сказал, что её «разъять надобно» и удалился в Оранжевый замок, сокрушённо качая головой и что-то бормоча себе под нос. А старший Бренкс оповестил молодых людей, присутствовавших на обеде у Грегина, что ждёт их у себя в Синем замке в семь вечера.
Езды туда было где-то час, но Святополк с Гилбертом, Всеволодом и Уклинстором выехали пораньше, чтобы оглядеть волшебный дивный край.
Дорога шла среди сочных лугов и пышных лесов, призывно манящих в свою глубокую, тяготеющую к земле, тень; кузнечики и порывистые стрекозы пели монотонную звенящую песню; в ослепительном небе застыл одинокий орёл, высматривающий добычу; а молодой князь и его спутники с интересом поглядывали окрест и с удивлением отмечали, что нигде не видать возделанных полей, ферм или пастбищ. Питомцы Флоры, вольно растущие на обширных землях фиосинистского братства, ни в чём не встречали помехи со стороны человека, равно как и не нуждались в его помощи. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд. Приглядевшись же, Святополк с лёгким недоумением отметил, что дубы и берёзы повсюду соседствуют с кипарисами и даже пальмами, а омела непринуждённо обнимается с яркими цветами орхидеи.* 
И как раз это необычное сочетание исконных северных растений и южных пришельцев заставило сына Ратибора переменить первоначальное мнение о том, что волшебники покупают снедь за пределами братства. Конечно же, нет! Ведь вмешательство людей всё-таки было. И к тому же, здесь, видать, постарались не просто умелые лесники и садовники, а сами фиосинисты. А значит, и пищу для себя они получают каким-то своим – тайным, чародейским способом.
Меж тем, широкая тропа, заботливо огибающая дубравы и пальмовые рощи, вскоре привела четвёрку воинов к затерянному среди буйной растительности Синему замку. Красные стены его, украшенные синими изразцами, перемежались зубчатыми башнями; бойницы тусклым печальным взором обозревали округу, а высокие стрельчатые окна были забраны частыми решётками. При этом ни одна из стен, как видно, никогда не испытывала на себе действие камня, пущенного из катапульты и не тревожилась ядром вражеского «единорога». Замок, таким образом, выходил, на поверку, вполне мирным жилищем, хотя, конечно, мог в любой момент преобразиться и вновь стать крепостью.

- 22 -

Питтерн Бренкс – магистр синего луча Ордена, встретил своих гостей на входе.
- Проходите,- сказал он.- Будьте, как дома. 
И повёл молодых людей в свой кабинет, расположенный на втором этаже. Там уже находился Лекрюэль, переменивший рясу на облачение воина, а так же Стережный, Капчо и Хохлач, одетые в зелёные сутаны. Вскорости подоспели и остальные: Глокер, Манфред и Бьёрн.
Питтерн не стал долгим молчанием интриговать прибывших, а сразу же приступил к делу.
- Нашими стараниями (и, в первую очередь, князя), военные действия против Бухнадара начались,- сказал он.- Если мы в ближайшее время не соберём крепкий боевой кулак, то пострадают безвинные жители на оккупированных землях. Следовательно, нам нужно немедля приступить к формированию большой и сильной армии. По сообщениям разведки, у «рыжих» сейчас около шестидесяти тысяч воинов. В Плантвейне,- Бренкс взглянул на Гилберта,- почти двадцать тысяч. Тридцать рассредоточены по Гиспии, Галиндии, Исвегии и Роцу. Ещё десять очень быстро могут подойти из Курфистана. И никак не стоит сбрасывать со счетов личную гвардию Аграмбы – тысячу наёмников из Маврии. А что можем собрать мы? Тем более что времени у нас в обрез – не более двух недель.
Все молчали. И, действительно, что реально они могли противопоставить мокинзарской орде?
- План, от безвыходности, простой,- продолжил Бренкс.- Завтра на рассвете каждый уезжает к себе. Будоражит народ, собирает войско. Святополк, Всеволод, Стережный – в Роц. Манфред, Гилберт, Хохлач – в Гринуэлл. Бьёрн, Уклинстор и Капчо – в Исвегию. Адальберт, Артимус – в Гиспию. Найдёте там Пихто. Он уже в Мадриме. Я еду в Галиндию. Маркграф Вольфганг – наш союзник. Мы встречаемся в Бревере. И ещё, князь, в каких отношениях ты с Болеславом?
- Боюсь, что не в каких,- ответил сын Ратибора.- Он мой дальний родственник. Вроде, пятиюродный,- Святополк подсчитал на пальцах,- да, пятиюродный брат*, но я его даже не видел никогда.
- Тогда в Минсе тебе надо увидеться с Рогволодом Варновым. Это один из наших лазутчиков. Он сведёт тебя с воеводой.
На том краткое совещание было закончено. Все разъехались по домам, решив, что через неделю вновь соберутся у Бренкса, чтобы продолжить начатый разговор.

Примечания к главе 9:
54). Поворот.
55). Взвод мокинзарской армии состоял из тринадцати воинов. Двенадцати рядовых и командира – «санчикбая».
56). От исвегских слов: «formed» - формировать и «brod» - гром.
57). Странные растения эти молодому князю доводилось видеть лишь на картинках в «Азбуковнике», который читал он лет десять назад.
58). Прапрадед Святополка Позвизд – так же прапрадед и Болеслава – магната и воеводы.