Армия. Сказочка про средний пальчик

Глава 14

Сказочка про средний пальчик.

- Здорово… доходяги..!  Вольно…, вольно…, расслабьтесь… не на плацу. А я не генерал… - веселится старший лейтенант Мальчевский, зашедший в нашу каптерку с утренним визитом.

«Худрук», как всегда, находился в приподнятом расположении духа, как всегда в нашем обществе чувствовал себя комфортно, найдя в своих подчиненных благодарных слушателей и верных поклонников его разнообразных талантов.

- Что-то у вас здесь какой-то дрянью попахивает. Вы что картошку жарили? С ума сошли что ли? – удивляется старлей, крутя носом в разные стороны.

Надо сказать, что жаренная картошка была…,но только вчера вечером. Остатки от сержантского пира притащил Васька Ляхнович, но сожрать ее всю мы не успели, так как в нашу обитель завалились старослужащие и принялись играть в «очко». Нас же турнули спать, несмотря на недокрашенные панели.

Поэтому сегодня утром после завтрака, остатки солдатского картофеля «фри» были по быстрому доедены все до последней крошки, но запах машинного масла, на котором ее жарили-  остался, надолго впитавшись в окружающею среду.

- Раздается звонок в пожарную часть с вопросом – вы картошку жарите? Ничего мы не жарим- мы тушим..! Ну тогда- потушите! – «не отходя от кассы», выдает анекдот Мальчевский, усевшись на свою излюбленную, огромную деревянную табуретку с продолговатым отверстием посередине. В эту дырку всовывают пальцы и поднимают вещь, перенося, передвигая ее в нужные места. Это изобретение применяется во всех армиях без исключения уже сотни лет и проживет оно еще столько же.

Расслабился начальник, вытянул свои ножищи в разные стороны., не торопясь, приступая к утреннему разбору полетов.

Обсудив то да се.- старлей вдруг вспомнил… и уставился на меня.
- Соколов… друг любезный!
- Ты мне долго будешь очко втирать? Где Ленин? Мать твою за ногу!
- Ты мне за Ильича ответишь! – грозно зыркнул Мальчевский в мою сторону.

-Да готово все давно уже! Во-он стоит. Все, как велели. Что я  не понимаю что ли. - отвечаю я, нисколько не испугавшись серьезного тона вопроса.
Все мы хорошо знали, что старлей никогда не сердится по настоящему, тем более на простого солдата. Человек этот явно прилично воспитан, имеет тонкий ум, юмор и чувство справедливости. Одним словом, нам очень сильно повезло, посчастливилось служить под началом этого командира, дай Бог ему здоровья и детишкам его тоже!

- Где тут мои краски. Я его сам докрашу, что-то не доверяю я некоторым... . Вам бы только картошку жрать, да про баб мечтать. Кокарев... тащи-ка его сюда! - старлей поднялся с насиженного места и принялся стаскивать с себя шинель.

По уровню мастерства и художественного вкуса, старший лейтенант находился выше нас на целую голову и по этому всю ответственную работу выполнял всегда сам - зачем потом за кем-то переделывать.

Вот и сегодня- на огромный стенд с головой Владимира Ильича нужно было нанести общий «революционный» фон в красных тонах и понятно, что главный художник намеревался сам сотворить высококачественную вещь.

Мальчевский расставил свои чудесные германские акриловые красочки, налил в баночку водички, выбрал широконькую кисточку по новее и легкими уверенными мазками принялся наносить бардовый цвет на нижнюю часть изделия.
Импортная краска ложилась превосходно, ровно, качественно покрывая ватман, подчиняясь уверенной руке мастера.
Зачем пришла очередь красного колера, которым художник закрасил вторую треть полотна. В месте перехода бардового в красный, легкие мазки кисти перемешали две краски и получилось плавное слияние цветов, из темного в более светлый -  ну очень красиво.
`
В верхней части стенда, красное перетекло в желтое, затем грубой широкой кистью мастер прошелся по всей площади своего творения и неожиданно оказалось, что мой Ильич как бы парит на фоне вечного революционного пламени.
Да..! Мальчевский был гигант.

Все это у него получилось легко, быстро, красиво и уверенно! Признайся Соколов - далековато тебе еще до старшего лейтенанта, не хрен и говорить, учиться еще и учиться.

- Ну... вроде бы готово! Пойдет, третий сорт – не брак, как говорится, - промолвил художник, критически осматривая свое произведение.

- Кокарев! Аккуратно нанесешь три слоя лака. Только просуши хорошенько… знаю я тебя! Не то ответишь по закону сурового военного времени! Все… пока… я пошел! – командир подхватил шинельку и как всегда насвистывая, отправился по своим делам.


- Да! Старлей мастер..! Не поспоришь..! Я бы так не смог, кишка тонка – высказываю я вслух свои мысли, свое восхищение от увиденного.

- Тебе Шурентий так слабо?

- Да слабо…- слабо…, чего пристал… - отмахивается Бандурка, рассматривая готовую вещь.

- Ну Вован… гляди..! Испортишь… ну точняк – огребешь мешочек звиздюлей, Ты главное… его гвоздиком не проткни… Ха-ха.. – посмеиваюсь я над Кокаревым, молча стоящим рядом.

- Да ладно… каркать – то… сам не проткни…, вон на башке непрокрас… видишь..? Лак точно все проявит. Крась давай!- огрызается наш плотник.

- Шурентий… пошли курить. Все ушли снег кидать. Тихо вроде. Пойдем в сортир, - предлагаю я сигарету Бандурке.

- Чье лицо нам всем знакомо?
- Кто был лучший друг детей?
- Это Ленин дорогой!
- Это Ленин наш родной!
- Это Ленин дорогой!
- Это Ленин наш родной!

Всем известные, навсегда оставшиеся в памяти слова детской песенки про дедушку Ильича, сами собой всплыли в моей голове и вырвались на свободу.
И надо же -  последние три строчки припева были пропеты в три голоса… в едином пионерском порыве, ведь каждый мальчик.., а тем более каждая девочка в первом классе школы становились октябренками, а затем- выучив много-много стишков и песенок про дедушку Ленина переходили в пионерскую организацию, гордо нося на своей шее галстук цвета алой крови молодых, погибших за Революцию героев.

- Плывут пароходы – привет, мальчишу!
- Летят самолеты – привет, мальчишу!
- А идут пионеры – салют, мальчишу!

Быстренько сориентировавшись, продекламировал Бандурка стихи про всем известного молодого героя детских книжек –Мальчиша – Кибальчиша, вместо погибших отцов и братьев воевавшего с проклятыми буржуинами, а затем героически умершего под вражескими пытками, не выдавши страшной военной тайны.

- Все хорош…, пошли курить…, нет- подожди..! Давай я тебе – будь готов! А ты мне – всегда готов! – утаскиваю я Шурентия за рукав к двери.

Надо отметить, что все эти песенки со стишками, пелись и декламировались нами без единого намека на иронию или насмешку. Все мы были и октябрятами, и пионерами, а уж тем более-  комсомольцами и даже возможно будущими членами Коммунистической Партии Советского Союза.

До чего же мальчик Соколов был горд, необыкновенно счастлив, когда ему на шейку повязали новенький, выглаженный шелковый пионерский галстук!
Прибежал Сережа из школы домой, не-переодеваясь сел на велосипед и два часа носился по центральной площади своего города… любуясь…, как развеваются на ветру красные язычки пламени, красиво контрастируя с белой рубашкой и черными брюками. Это чувство гордости запомнилось ребенку на всю жизнь!
Да...! Ведь все вокруг смотрели на него и радовались! Молодцы идеологи Коммунизма! Умели они указать единственно верную дорогу подрастающей смене. Лучшие умы работали над этим, получая квартиры с окнами на Кремль и кушая спецпайки в больших хрустящих бумажных пакетах.

- Ну че, Мираб, как дела? – интересуемся мы у нашего Саакашвили,  который медленно пробирался вдоль коридора, по привычке хромая и шаркая правой ногой.

- Смотри… цветочки не раздави – дружески подкалывает инвалида Шурентий.

Как всегда- внизу, на плинтусе- в коридоре, напротив тумбочки дневального, лежал неувядаемый, вечно стеклянный букетик тюльпанов, созданный трудолюбивыми дембельскими руками длинными темными ночами. Самодельные цветы являлись данью вечной памяти о безвременно погибшей, навсегда ушедшей от нас… всеобщей любимице – крысе Лариске, которая умерла, разбившись о стенку от удара кирзового сапога полусонного дневального, в это время стоящего на своем посту и плохо чего понимавшего. На месте ее кончины на радость всем- теперь всегда цвели бутоны из плестиглаза.

Грузин по имени Мирабий был большим, в меру упитанным мужичком, у которого в силу национальных особенностей, постоянно, в любое время суток очень быстро пробивалась щетина на лице и наше дитя гор всегда ходило с синим подбородком.
 
Саакашвили ждал дембеля.

Этот несчастный был призван в Армию тогда, когда его жене осталось три-четыре месяца до родов. Ждали двойню, а по Советским законам отца двоих детей служить не забирают и вот теперь-  будущий папа каждое утро с нетерпением всматривался вдаль… в сторону своих гор…, не пришла ли радостная весть…, не пора ли собираться домой в солнечную Грузию.

Но недели две тому назад наш Мирабий, не дождавшись долгожданного  известия, посмотрел вокруг себя… и порешил – нужно что-то срочно предпринимать, как-то «устраиваться», чтобы не умереть на заснеженном плацу с фанерной лопатой в руках

Одним словом - нежная грузинская пятка не выдержала нагрузки, на ней образовалась мозоль, которая, видимо лопнула, воспалилась, заболела… и новоиспеченный калека захромал на правую ногу.

А что же было делать, коли не обнаружилось у человека ни- каких полезных для Армии способностей, не нашлось причин, чтобы законно уйти в сторону от всеобщей трудовой повинности и пришлось будущему папаше выписать себе инвалидность.

По ногам Мирабушка, видимо расковыривал пятку гвоздиком… и проснувшись, не мог вместе со всеми весело вскакивать по команде «Подъем..!», бежать с выпученными глазами, застегивая на ходу пуговицы.

Постепенно сапожек не стал до конца надеваться на ногу, пятка стопталась, собралась в гармошку, через недельку наш герой хромал, опираясь о пол не подошвой и каблуком, а нижней частью голенища…, превратив обувь-  черт знает во что.
И удивительно – это «прокатило» и грузина оставили в покое, никуда не привлекали, позволив постоянно находиться в казарме, поджидая дембель.
Забегая вперед- скажу, что наконец-то, немножечко с запозданием…, но молодая кудрявая грузинка родила Мирабию двух сыновей и счастливый отец отправился домой, получив от старшины в подарок старенький, но вполне приличный правый сапог, так что орел улетел в свои горы, заметно менее прихрамывая.

- Здравствуй геноцвали…, все рисуете...? Молодцы! – поприветствовал нас Саакашвили, продвигаясь вдоль стеночки, видимо, также в туалет курить…,пока никто не видит.

Задерживаться около кавказца мы не стали и на пару с Шурентием бодро потопали вперед, стуча каблуками по деревянному полу.

Не успев, пару раз затянуться, пришлось нам инстинктивно отпрыгнуть в сторону к умывальникам!

- Ну, суки долбаные! Опять начали...! Охренеть… не встать! Ну щас дадут прокакаться! – заорал Бандурка с ненавистью поглядывая на потолок и выпустив вверх длинную струю дыма.

На третьем этаже, видимо вновь решили устранять засор в канализации.
В армии такой порядок – приказ вышестоящего начальника – закон для подчиненного! Умри, но, как хочешь, любыми способами ты должен выполнить данное поручение, а не то – плохо будет.

Когда дежурный сержант видит, что в «толчках» до верху стоит вонючая жижа с плавающим дерьмом…,он не мудрствуя, лукаво, просто отдает подчиненным салабонам приказ – устранить.
А как устранить? Это ведь старая, гнилая, сложная система канализации.  Сколько миллионов декалитров всякой дряни пропустила она по своим трубам за пятьдесят лет, живя без должного к себе внимания и уважения. Лечить ее обязан настоящий специалист – сантехник, хотя бы с тросиком в руках.

Но в нашем случае все намного проще!

Очумелый, затравленный, без единой мысли в голове боец, не задумываясь над своими действиями, над последствиями…, не представляя, что такое «сифон» или «отстойник», просто берет в руки железный лом и начинает долбить им сверху вниз.
Эта несчастная машина… вся с ног до головы в вонючей гадости, методически, безостановочно ударяет в одно место – ведь в конце концов когда – то пробьет он свою скважину…, жижа уйдет в дырочку и проблема с данным отхожим местом будет решена.

Поэтому весь потолок над нашими головами, когда ты присел по нужде и с опаской подсматриваешь вверх,  утыкан деревянными пробками, через которые иногда тебе прямо на голову или на спину вдруг падает холодная вонючая капля!

Наши командиры постоянно бегают на верхний этаж с «разборками», тамошние соглашаются, издают запретительные приказы по батарее, но через некоторое время вновь появляется бездумная машинка с ломиком в руках и начинается снова. Бум…бум! Дыц…дыц!

- Бля… аж стены дрожат! Где наши придурки..! Им же убирать…! Вот уроды! – вне себя от возмущения орет Бандурка.

Бум…Бум! Дыц…Дыц! – работает неутомимый молот… и вдруг сверху ударяет струя жидкости, а в потолке остается торчать полуметровый железный стержень. Видимо, у них там… лом заклинило…Ха-ха!

- Ой… пошли уже отсюда… от греха подальше… еще припашут..! Пошли они в задницу..! – предлагаю я Шурентию…, инстинктивно чувствуя, что пора «делать ноги».

- Ну придури… гляди лом шевелится..! Ха – ха.. Тянут..! Ну щас даст..! Ладно уходим… - отвечает напарник… по привычке заталкивая чинарик в сливные дырочки грязного умывальника. Давай солдат..., засовывай, засовывай везде всякую дрянь, когда-то и в этом месте случится «непротечка». Но кто об этом думает…, кому это интересно…, мыслей других, что ли нет? Херня какая!

Через пару месяцев, не выдержав проблем с сортиром, в дальнем конце казармы решили строить новый туалет.

Вот тут и пригодились знания бывшего прораба! Бригаду из шести «счастливчиков» возглавил никто иной, как сам Андрей Леонидович Брежнев.

Андрик гордо ходил по расположению, вымазавшись в цементе с ног до головы,  но при деле.

И о чудо! К окончанию нашей учебы, торжественно открылось «заведение» - в кафеле, в новых умывальниках с блестящими краниками и главное – отдельными посадочными кабинками с закрывающимися на крючочек дверцами. Это было прекрасно. Но...! Пока наша судьба – Бум да Бум! Дыц да Дыц! Кап – кап – кап!

Узнав о проблеме, расстроенный Саакашвили развернулся и отправился в обратный путь, на этот раз резвее подволакивая ножкой.

- Давай Вовика за водой пошлем, пусть в дерьмо вляпается! Ха-ха! Мираб..., скоро домой? Везет же некоторым… штатским! – для приличия спрашиваю я грузина, идя на обгон.

Но Вову за водой мы не отправили.

Это чудо..., этот профессиональный столяр – плотник..., наша надежда и опора...,  сидела на табуретке, наматывая на палец белую полоску ткани для подшивания воротничка. На полу веселой красивой лужицой краснели капельки крови, явно давая понять – Кокорев порезался и, возможно, сильно.

- Что, Вован… допрыгался? Давай помогу… Бля! Сильно течет! Ну сука… ты дал! Как это ты...? Фу...! Гадость какая! – сами собой вылетали слова-эмоции из моего сердца.

- Да хрен его знает! Рука дрогнула. Вроде ничего… . Дай-ка посмотрю. Да- фигня! Заматывай потуже. - отвечает пострадавший, стойко перенося боль и адекватно реагируя на несчастный случай.

Да и у меня эта травма не вызвала паники. Ну - порезался! Ну - очень сильно! Ну и что...? Замотаем пальчик и порядок. Со временем все заживет как на собаке. У Сережи Соколова… у «старого» резчика по дереву, все пальцы на левой руке тоже были в шрамах..., да еще в каких! Поэтому все будет путем!

Да..., тряпочка-то промокла насквозь. Но скоро кровь засохнет, образуя защитный коричневый панцирь, тканевый гипс. Через недельку можно будет попробовать все это дело размотать и обязательно разбередив рану -  наложить свежую повязку. Короче - через месяц… точно заживет!

- Вовик… ты на него хоть поссал...? А то давай накапаю! Ха-ха. Слушай! Вова! Будь другом! Дай крови попить… .А...! – пристает Бандурка к потерпевшему.

- Пошел ты в жопу..., придурок! Сам теперь буковки будешь вырезать. Я на больничном..., все- отдыхаю! Несите меня в санчасть… - беззлобно парирует наш Вован.

- Наверно, я сейчас в обморок упаду! Во… точно! Полежу часок… !Покайфую.., Серый.… ты че...? Бля! Куда так сильно затягиваешь. Весь палец посинел! Отвалится еще! – ворчит больной.

- Да молчи ты! Ты его теперь вверх держи! Пусть все видят…, Вован – герой! Во! Придумал! Давай грузину до кучи… тоже рубанем. На пару ходить будете. Ха-ха-ха – поддерживаю общее веселье и я.

Но веселье весельем, а палец у Вовика болит очень сильно..! Сразу видно! Но… ничего… как-нибудь!

*   *   *
Прошло двенадцать месяцев.


Сказочка о пальчике.


Город Львов. Западная Украина.


- Алло…! Алло…! Фу…! Фу…! Слышно? Алло…Ванька! Слышишь? Ну  ты… в натуре..! Как там? Все тихо? – спрашиваю я об обстановке в штабе полка у нашего телефониста Ваньки Балабанова…, дуя в трубку аппарата.

- Иван...! Сука ты...! Ежели чего…- сразу мне звони! У нас здесь кажись начинается...! Все напились… молодых пошли строить. Смотри...! А то получишь! – предупреждаю Балабана на всякий случай.

Сегодня Ваньку повезло – сегодняшней ночью он дежурит по штабу, «сидит» на телефоне. Нынче полезнее быть подальше… в сторонке от родного расположения. Сегодня даже молодые сержанты могут попасть под горячую руку «отдыхающих» дедушек.

Надеюсь на Балабанчика-  ежели вдруг, дежурный офицер ночью решит прогуляться с проверкой по казармам, то соратник отзвонится мне по линии связи, им же самим изобретенной и проложенной в каждую батарею.

Вопрос – почему я, сержант Соколов не принимаю участие в празднике, а тревожусь и звоню среди ночи какому-то Ваньке. Что мне… больше всех надо… что ли?

Но оказалось – да! Соколову сегодня не до шуток, тем более не до выпивания...! Надо же случится такому – именно в эти сутки выпала мне козырная карта – повесить на ремешок штык-нож и заступить дежурным сержантом в наряд по батарее.

Загорелась, замигала ярким красненьким огоньком кнопка вызова на пульте управления. Мырг – мырг.

- Дежурный по батарее управления..., сержант Соколов… слушает! – бодро отвечаю я в трубку.


- Это я...! Здесь все тихо. Этот пока еще не спит. Читает. Молодой какой-то, новенький. Ежели чего – звякну! Ну - как там? Что делают? – шепчет Иван, находясь в пяти сотнях метров от места происшествия.

- Что… что…! Ничего хорошего! Кажись начинается! Ну все! Давай… - вешаю трубку и отжимаю голубую кнопочку «отбой».

Всю эту сложную панель управления, очень нравившуюся офицерам, изобрел молодой, только что пришедший из учебки сержант с эмблемами связи на воротничке – Ванька Балабанов.

В первый месяц после прибытия, Балабанчик вместе со всеми- хапнул горя по полной программе. Но оказалось, что парнишка разбирается в телефонах, прочих мудреных приборах..., как сломанных, так и отслуживших свой срок. Постепенно солдатик навел порядок в телефоном шкафу управления, перепаял сотни разноцветных проводочков… и все потихонечку заработало на должном уровне. Но получилось так, что теперь лишь гадский Ваня мог читать хитроумные переплетения жилок, и связист стал незаменимым для поддержания полноценной жизни полка.

Частенько Балабанчик с умным видом просто шлялся по территории с пассатижами в руке, слиняв из казармы с глаз долой от страшных дедушек.


Сегодня же гуляли по поводу дня рождения рядового Петрова.
 
Салабон Петруха выставил дембелям «море» коньяка, поэтому все старое «население» стало пьяным и теперь- искало, как бы приятнее провести время, чем бы развлечься, что бы такое придумать?

А что тут придумаешь?
Тут и думать нечего!
Надо пойти в спальное помещение, поднять «щеглов» и провести политико-воспитательную работу среди подрастающего населения. Это мероприятие являлось постоянным ночным времяпрепровождением для пьяных старослужащих во всех войсках нашей Страны и во все времена…, как прошлые, настоящие, так и будущие.

Но откуда, спросите Вы…, откуда «полугодок» Петруха выставил море коньяка. Море… море! Не меньше!

Это интересная история!

В осенний призыв, вместе с другими новобранцами, в нашей батарее появились два кренделя. Одним из них был рядовой Петров, другим – рядовой Сирутис.

Петруха имел деревенскую рожу и бойкий характер. Второй же являлся уроженцем Риги, носил фигуру «культуриста» и как, позже появился слушок – отсидел срок по «малолетке». Но прибалт вел себя очень скромно, тихо и выполнял все внутренние армейские правила.
Как-то само собой получилось…- но эта парочка нашла друг друга, снюхалась, быстренько разобралась в ситуации и решила – в Армии тоже жить можно, ежели подойти к этому со смыслом. Заводилой- конечно, являлся Сирутис.

Постепенно два дружка стали отлучаться из расположения на  пол дня, а затем и до самого отбоя. От начальства же поступил негласный указ – этих молодых не трогать – гуляют, значит так надо.

Потихонечку, прямо на глазах..., но убитый «москвич», принадлежавший нашему командиру батареи, стал преображаться и хорошеть.
Машина засверкала хромированными детальками, зеркалами, колпаками на колесах.
Спустя некоторое время сменилось внутреннее устройство..., рулек, ручечки – дрючечки разные, короче- ветеран явно ожил.

Под подушками у старослужащих прятались всякие полезные гражданские мелочи – зонтики, часики, перчатки и так..., по мелочам.

А сегодня… в честь своего дня рождения, Петруха «влегкую» выставил пол ящика коньяка!

На радостях, в порядке исключения, впервые в истории движения «дедовщины» в нашей Стране- были нарушены все мыслимые правила и законы – «салабон» напился вместе с дедами.
Вырубившегося виновника торжества давно бросили спать в дальнем углу расположения, продолжив наслаждаться «нектаром» в его честь..., уединившись в кабинете начальства.

Теперь же, вся пьяная компания отправилась развлекаться, повеселиться, потешить свою молодую удаль – строить личный состав для дальнейшего воспитания.

- Серый… не спишь? Что ваши – гуляют? Ну ты огребешь сегодня проблем… - по-дружески «каркает» мой товарищ из соседней батареи разведки.

- Пойду поссу по - быстрому. А то и меня до кучи зацепят. Вон… орут! Давай… покедова! – пожелал мне удачи Николяша, направляясь в туалет, шлепая смятыми тапочками на босу ногу и почесывая задницу в белых исподних кальсонах с завязочками.

А в спальном помещении шло веселье – «салаги» преодолевали полосу препятствий. На кроватях, среди смятого постельного белья, расставили бутылки с водой и бойцы ползали под ними по-пластунски…, стараясь не задеть панцирной сетки. Делать все нужно быстро, но аккуратно, не отвлекаясь на хохот и пинки – упадет бутылочка, прольется водичка – спать солдатику на мокром матрасе.

- Алло… Алло… Ванька! Ну как там? Спит?.. У нас началось! Бухие все! Звони сразу… понял! Все! – делаю дозвон в штаб. Ох…, что-то неспокойно на душе у Соколова, скорее бы ночь прошла. Сегодня точно не поспишь.  Пойду взгляну как там.

Этап с препятствиями был пройден, белые, затравленные фигуры стояли по стойке «смирно» в ряд, стараясь не смотреть в глаза своим мучителям..., слушали пьяных учителей. Все было как всегда.

Однако сегодняшней ночью выпи лишнего, коньячок выполнил свое коварное предназначение - мозги затуманились и пьяницы постепенно теряли контроль над поступками.

Первым ударил Сахарчук...! Несчастный «молодой» улетел в проход между кроватей и остался там лежать..., инстинктивно решив потянуть время. Да и правильно. Сопротивляться бесполезно, в голове нет никаких мыслей – один лишь ужас от всего происходящего, от безысходности ситуации.

Как всегда, среди всеобщего «мата», выделялся пьяный голос Химика.

Этот пройдоха - постоянно находился в гуще всех событий, являясь виновником, заводилой многих неприятностей. Вот и теперь – Тодеуш крутился среди всех, кривляясь - как клоун..., внося неразбериху..., подогревая напряжение происходящего.

Да! Дело пошло!
Обстановка накалилась… и в ход пошли кулаки. Эхо – хо! Ну сейчас начнётся!

И вдруг...! Из моего горла… сам по себе вырвался дикий крик – Витька-а-а!

Все произошло в одно мгновение, в одну секунду!
На сцене боевых действий появился Петруха.

Пьяный «новорожденный» проснулся от громких криков и шума. Увидя, что там.., вдали, у стеллажа с касками бьют его товарищей…, обезумевший деревенский задира оторвал от кровати железную хромированную дугу и занеся грозное оружие над головой – бросился в гущу событий…, в две секунды преодолев проход между кроватями.

Я увидел лишь что-то блестящее…, летевшее в воздухе…, в замахе для удара..!

- Витька-а-а! – раздалось вдруг очень… очень громко. Орал оказывается я – Соколов.

Петруха не выбирал жертву..., он просто несся вперед, ничего не соображая и на пути - некстати оказался Витек Пидручный, стоявший к нему спиной.

Да-а! Не повезло нашему водиле.

В воздухе сверкнула хромированная молния и опустилась … прямо на голову Виктора.

*   *   *


Высоко-высоко в небе, на белом пушистом облаке.., два попастых  ангелочка, еще пять минут назад - спокойно поигрывавших на маленьких арфах…, отложили музыкальные инструменты в стороночку и ощутив смутное чувство надвигающейся тревоги, стали повнимательнее поглядывать вниз..., присматривая за своими подопечными.

Ожидание опасности сбылось.

Один из херувимчиков, тот что поинтеллигентнее с виду…, вдруг вскочил с насиженного местечка и мгновенно переместившись в параллельное, иное временное измерение..., сломя голову понесся к - Самому.

Посетителей в приемной сегодня было много.
Зная, что без очереди никто его в кабинет не пустит, что у всех здешних посетителей есть свои неотложенные проблемы..., наш малыш получил номерок на ладошку и покорно принялся ждать…, потопывая ножкой.

Представ пред Светлыми Очами, покорно склонив кудрявую головку, крылатый дружок умолял, доказывал..., просил в порядке исключения в предпоследний раз – отвести, пощадить, помиловать!

*  *  *

…Пидручный вдруг резко обернулся..., мгновенно выбросил правую руку вверх…, в защитном жесте… и блестящая труба ударила в кисть, не достигнув головы жертвы.!!!

- О-о-ой…!!! А- а- а!!! Бля...!!! А-а-а.. су-ука! – заорал Витек, схватившись за руку, сгибаясь вниз, прижимая поврежденную конечность к коленям.

-А-а-а… сволочь долбаная...! – уже тише выл потерпевший, с ужасом глядя на результаты случившейся с ним беды.

А видел он… свой средний палец…, вернее то, что от него осталось.

Удар трубой пришелся под основание, ровненько разрубив фалангу… и теперь то, что когда-то было живо-здорово, просто болталось на кожаном ремешке.

Само собой, Петруху вырубили, малость попинали и теперь пьяные головы решали- что же делать со всем этим далее..., чем помочь товарищу Пидручному, сидевшему на табуретке и няньчавшего, убаюкивавщего правую руку, обмотанную вафельным полотенцем.

Но, как известно..., по пьянке все делается само собой – так и здесь.

Молодых уложили спать, кровь замыли, вызвали врачей… и пострадавшего от «несчастного случая», на карете скорой помощи увезли в госпиталь.

На то и существуют в Армиях лечебные учреждения, чтобы оказывать помощь военнослужащим в случаи всяких заболеваний или, когда боец выйдет в темноте покурить на скользкое обледенелое крылечко- поскользнется на ледяных ступеньках, упадет… и сломает пальчик. Для этого в больнице даже ночью есть дежурный врач, который с нетерпением поджидает…, когда наконец привезут пострадавшего или больного бойца.

Так что сегодня сонному хирургу повезло. Но, возможно, этот товарищ в белом халате и не был хирургом..., возможно, он служил проктологом, терапевтом или еще кем-то.

Медицинский работник вспомнил о клятве Гиппократа, помыл руки, развернул окровавленное полотенце и с интересом принялся рассматривать Витькин палец.

Решив, что пьяному солдату в данный момент все до «фени», врач долго не раздумывая, просто сложил две пальчиковые половинки, сшил их ниткой и наложил гипс, вставив в него толстую иголку от шприца. Через нее должен вытекать гной в случае воспаления..., заражения… и прочих неприятностей. Но все, слава Богу, обошлось… и через неделю Витька вернулся в часть, так как с позором был изгнал из госпиталя за нарушение распорядка дня и дисциплины.

По истечению срока лечения полковой медбрат выдернул иголку, снял гипс и на свет появился  вполне здоровый пальчик. Но, к сожалению, он не гнулся и теперь судьба ему – вечно неподвижно торчать среди подвижных соседей.

Всю оставшуюся жизнь крутить Пидручному рулевое колесо, показывая встречным водителям неприличный жест своим средним пальцем, вызывая у них изумление и обиду.
Но что тут поделать.
Судьба такая!

Утром, после ночного происшествия..., наши командиры легко проглотили легенду о падеже на скользком крыльце и служба потекла своим чередом...!
Ведь впереди много еще всякого…!
Не о чем и думать! Так что – ровняйсь, смирно..! Бего-о-ом марш!

Да...! А как же с Петрухой?

Пьяного виновника «торжества» всю ночь колотили в туалете два садиста из соседней батареи. Уж очень они это дело уважали и всегда откликались на подобные просьбы о помощи. Но маленький драчун выжил и через пару дней был как огурец!

Надо отметить, что еще раза два данный боец подвергался воспитательным экзекуциям за свои проступки. Уж такой у него был характер. Что ты будешь делать?