кинф, блуждающие звезды. книга вторая 12

- Думали – и все равно искали его у меня?
- Мы должны были быть уверены.
Но на праздную болтовню оставалось все меньше и меньше времени. Снаружи пропели боевые рога – то рыцари, немного взяв себя в руки, протрубили свой боевой клич, сигнал к наступлению, и Черный встрепенулся:
- Что будем делать?
Наорг лишь покачал головой:
- Не нужно ничего делать. Замок все сделает сам. Он неприступен, говорю вам. Патриархи наши знают об этом, и я не знаю, на что они надеются, обстреливая его. Возможно, они просто хотят устрашить вас.
Но Черный так не думал; он покачал голой и велел нам подняться на самую высокую башню, откуда хорошо было видно все, что происходит.
На башне свистел ветер – все-таки Черный не зря беспокоился о Драконе. Это земля была горяча, словно все еще пылала пожаром войны, а воздух был прозрачен и холоден.
Войска Ордена тем временем перестроились; как в дурном сне видел я, как многочисленные баллисты, ощетинившись против нас копьями с остро отточенными наконечниками, выстраиваются полукругом перед замком. Скрипели канаты, под колесами зеленая драгоценная крошка перемешивалась с камешками и песком, а прилежные уродливые солдаты упирались ногами в рыхлую почву и толкали орудия на исходную позицию. Их обнаженные тела блестели от пота, от плеч валил пар, а офицеры надрывали глотки, командуя.
Черный, скрестив руки на груди, молча наблюдал за приготовлениями – о, нет, извините! За приготовлениями вражеской армии мрачно наблюдал Король; ибо против безвестного мальчишки не приходят воевать целые армии. Драконий Венец    ярко сверкал на его лбу чистым светом, присущим лишь благородному серебру – Черный, хоть и заставлял себя величать Королем, не сменил его на Венец    с двумя ящерицами.
- Мой Король , - наорг Екро, почтительно поклонившись, посмел приблизиться к Королю. – Они сейчас начнут наступление. Прикажешь ли как-нибудь ответить дерзнувшим напасть на тебя?
Король мрачно кивнул:
- Да. Думаю, в замке есть оружие? Мы ответим в любом случае, чтобы они знали, что мы не боимся их и готовы противостоять до последнего!
И мы обошли торопливо башню, и расчехлили катапульты, которые под истлевшей мешковиной ждали своего часа годы и века; и маленький наорг бегал, поджигая приготовленные древними воинами костры под котлами со смолой, и я перебирал луки, выбирая себе оружие с самой крепкой тетивой …
Офицер внизу коротко рявкнул приказ и дал отмашку. Бах! Стена замка дрогнула от мощного многократного удара, и я еле удержался на ногах, а по гладкой стене вниз посыпались осколки камня.
- Не докинули, - ликуя, воскликнул наорг. – Что я говорил?!
Но Кроль не разделил его веселья; мрачно разглядывал он в свою подзорную трубу повреждения и брови его нахмурились.
Офицер снова дал отмашку, и копья, как одно, сверкнув на солнце наконечниками, снова ударили в стену. Бах! Замок снова вздрогнул; с всхлипом крошился камень, и осколки, переговариваясь веселыми звонкими голосами, сыпались по отполированной стене.
- Стены очень толстые, - сказал наорг Екро, разглядывая снова готовящиеся к выстрелу баллисты. – Им нужно будет сделать не менее сотни выстрелов из каждой баллисты прежде, чем копье пробьет камень насквозь.
- Однако, они стреляют, - ответил Король . – Значит, у них есть план! И мы должны помешать им его осуществить!
И наша армия, которую впоследствии назовут Армией Одного Солдата и Одного Лучника, перешла в наступление.
Король сам настроил одну из баллист на цель – в третий раз дрогнули стены замка, атакуемые Орденом.
- Если мы разрушим их машины, - сказал Король, - то они не смогут повредить стену как то задумывали, - и он выстрелил, перерубив канат.
Выстрел был удачен, и одна из баллист неприятеля разлетелась в щепки, и кричали внизу солдаты, раненые обломками. Но остальные орудия снова готовились к выстрелу, так же упрямо и неумолимо. И от осознания неизбежного кровь стыла в жилах.
Екро, поспешно заряжая для своего Короля баллисту, неодобрительно посмотрел на меня. Я был словно беспомощный, негодный для войны человек, сторонний наблюдатель, и даже устыдился, сжимая бессмысленно рукоять меча.
- Ты, господин, опробовал бы свой лук, - посоветовал мне наорг. – Сдается мне, у тебя должно получиться! Ты прилежен и не лишен терпения. А лучнику того и надобно. В крайнем случае, твоя неловко выпущенная стрела может просто задеть кого-нибудь, и они начнут хотя бы остерегаться.
Я никогда раньше не стрелял из лука, но почему-то сейчас слова маленького наорга вдохновили меня; тем более, что мне очень хотелось быть полезным, и я ни минуты не сомневался, что у меня получится. И лук мне понравился; может, он был не самый красивый – видел я и украшенные золотом, - но зато очень удобный, и ладонь как-то странно, привычно легла на свое место, и пальцы словно вспомнили каждый изгиб. Наорг Екро почтительно подал мне колчан, полный старых стрел с выгоревшими добела перьями, и я повесил себе его на спину так, словно он всегда был там.
- Подними локоть чуть выше, - голос наорга доносился откуда-то издалека, - и тетиву оттяни к самому лицу. Вдохни поглубже; пусть твоя стрела улетит вместе с выдохом.
Я ничего почти не видел кроме офицера где-то за подрагивающим острием моей стрелы. Потом рука моя стала тверда, стрела точно нацелилась в злобную наоржью морду – и я отпустил тетиву.
Офицер дернулся, как марионетка на веревках, и подавился своим злобным лаем. Король, торжествуя, расхохотался:
- Прямо в цель! Однако, их армия несет потери!
И с этой первой победой я уверовал в свой талант - или неимоверную удачу.
Орден внизу взвыл, осыпая нас проклятьями, и целая туча стрел просвистела – я едва успел спрятаться за зубцом башни, - и наконечники их зло и звонко цокали о камни, выбивая искры.
- Да у нас могучая армия! – смеялся Король. – Коли мы в таком малом составе нанесли урон армии, многократно превосходящей нас по численности! А ну, в цель!
И мы отбивались; наорг, пыхтя, семенил своими короткими ножками от баллисты к баллисте, выглядывающим из бойниц, и едва успевал заряжать их; Король сам нацеливался на неприятельские орудия и стрелял – мы разражались криком и хохотом ото всякой пораженной цели, - а я стрелял по офицерам, все быстрее и ловчее приноровляясь выхватывать стрелы из колчана и посылая их в цель до того, как нашу башню накрывала целая туча злых стрел. И наорг, зажмурившись и закрыв в ужасе голову руками, забивался под  защитные каменные зубцы, и под нашими ногами с треском ломались вражеские поверженные стрелы, и от тел отскакивали стальные наконечники.
Однако, хоть мы и пробивали бреши в их рядах, они скоро закрывались; и на место павших офицеров вставали новые, на место раздробленных баллист прикатывали другие, и снова и снова вздрагивал от их ударов замок, а из лагеря наших неприятелей поднимался черный зловещий дым, окрашивая небо над замком в синий густой цвет.
- Вот что они задумали! – вскричал Король, нацеливаясь на очередную баллисту. – Конечно, им не пробить стрелами стены, да им того и не нужно! Посмотри – в стене теперь небольшие щербины; этого достаточно, чтобы укрепить в них запал – они хотят нашпиговать наши стены взрывчаткой и подорвать нас! То, что они разогревают в котлах – это сладкая смола, яд синей ящерицы. И десяти порций достаточно, чтобы обрушить эту стену. Тогда проход к нам будет открыт, и они возьмут нас штурмом. Они осмелились разрушить замок короля! Это значит, что он близко – и он сам разрешил им сделать это. Значит, нужно не дать им стрельнуть смолой ни разу! Или хотя бы заставить их промахнуться шесть из десяти раз. Тогда есть надежда, что стена устоит.
- Ты с ума сошел! – воскликнул я. – Посмотри, сколько катапульт! Их десятки! А достаточно всего шести выстрелов. Ты думаешь, что сможешь разбить все их машины, позволив стрельнуть всего четверым?! Это невозможно!
Король озорно улыбнулся:
- Не говори – «невозможно», друг мой! Еще сегодня утром ты не умел и держать лука, а уже сейчас стреляешь так, что любой снизу может поклясться, что ты – мастер. Тебе ли говорить, что чудес не бывает?
- Просто скажи ему, господин, - вмешался Екро, - что далеко не каждая баллиста стрельнет сладкой смолой. Это очень дорогая вещь, господин Торн, очень, и её и в самом деле даже у такой большой армии может быть всего на десять выстрелов, а то и меньше. Орден пошел ва-банк, коли этой смолой жертвует, потому что это означает разорение. Большая часть баллист будет стрелять просто комками грязи; а нам же нужно будет постараться угадать, который из них опасен.
- И если ты своей волшебной стрелой нечаянно попадешь в баллисту, заряженную такой смолой, – продолжил Король, - то она не только разлетится в щепки, но и  разорвет в клочья многие десятки окружающих её солдат.
Да, оказывается, я ничего не знал о войне в этот странном мире!
Катапульты на миг притихли, изготавливаясь к атаке. На остриях копий, чадя, загоралась смола, и я, напрягая зрение, пристально рассматривал нацеленные на нас взрывоопасные снаряды.
- Не торопись, - где-то произнес Король, словно на конце другого мира. – Рано, рано…
Над наконечником моей стрелы я видел, как копошатся солдаты у своих орудий… Гиганты с голыми торсами поспешно натягивали скрипящие канаты, наорги суетились, поджигая свисающие вязкие нити с острия… если это такая опасная штука, подумал я, рассматривая возню внизу, то наверняка заряженные ею баллисты стоят подальше друг от друга. Ведь если рванет одна, то и другая, располагающаяся поблизости, тоже, и  тогда потери будут больше… та-ак…
- Я вижу одну, - произнес наорг. - Вон та, чуть левее палатки. Посмотри, господин, как  боязливо её заряжают.
- Согласен, - ответил Король. – А ты, Торн, видишь что-нибудь?
- Вижу, – ответил я; наорг, поджигающий смолу, орудовал факелом осторожно, и дым поднимающийся от его огонька, окрашивался в едкий синий цвет. – Вон та, с красивыми новыми колесами.
- Так стреляй!
Мы выстрелили одновременно – и ни один из нас не ошибся.
От моей маленькой стрелки, легко чиркнувшей по горящему острию, баллиста рванула, словно Дракон раскрыл свою огнедышащую пасть, и от грохота не слышны стали крики на багровом поле. Все внизу заволокло темным дымом, и на миг армия Ордена исчезла из видимости.
- Готовься, Торн, готовься! Сейчас они снова стрельнут, и один снаряд обязательно попадет!
Словно подтверждая его слова замок потряс сильнейший удар. На миг я оказался стоящим на пляшущей, прогибающейся поверхности, и ноги мои выписывали кренделя, чтобы я не повстречался с полом своей задницей. Краем глаза я успел заметить, откуда стреляли – там почти не было дыма, и они видели, куда целятся.
- Это первый! – прокричал Король сквозь грохот рушащихся глыб. – Осталось еще три!
Снова взглядом я впился в неприятельские машины; и снова видел наоргов, которые то тут, то там поджигали свисающую смолу, и зажигались много факелов, красными точками расцветающих в черном дыму внизу… И наш бой проходил скорее в головах, мы соревновались в крепости духа и в выдержке – кто первый не вынесет зловещего изматывающего напряжения, кто первый дрогнет, выдаст себя, сдастся?
Я щурил уставшие глаза, рассматривая стрелков, еле виднеющихся сквозь рассеивающиеся клочья густого черного дыма. Этот небрежно тычет факелом прямо в черную гущу, значит, нет опасений, что она взорвется; а вон тот осторожничает, не тропится, и отдергивает руку..!
Моя стрела, казалось, даже не успела коснуться баллисты, а просто влетела в огромное, раздувающееся красно-желтое облако, покрывающееся черной рваной пеленой едкого дыма; наорг Екро, позабыв всякую осторожность, выл и улюлюкал, свесившись вниз со стены, и даже вражеские стрелы словно щадили его, высекая искры совсем рядом с ним, но не касаясь его самого. В это же самое время в стену снова ударил тот же страшный заряд, и я снова заплясал, как пьяный, стараясь устоять на ногах.
- Это два! –прокричал Король . – И пятый их заряд! Нужно быть внимательнее!
Мы снова уставились на неприятеля, высматривая, выискивая.
Мы долго не могли определить, которая же из баллист заряжена смолой. Наорги озлились; они лишились большой части своей армии – и кто их поразил?! Три жалких человечишки, торчащие на башне как сорока на колу! А они, могучий Орден, Рыцари и Патриарх, прикатившие так много машин, приведшие так много солдат, раздобывшие такое дорогое и опасное средство, как смола, не могут подстрелить и одного из нас! Это ли не чудо, спрашивал я себя, усмехаясь в изумлении. Этому огненному смерчу покорялись наверняка целые города, которые защищали сотни воинов – а тут всего три человека не дают ему разнести в пыль стены!
Эта злость клокотала в них, они рычали, выкрикивали угрозы и осыпали нашу вышку тучей стрел; высунуться не представлялось никакой возможности. А наорги не жалели стрел; видно, им нужно было время, чтобы подготовить для наступления остатки своей драгоценной смолы… Они-то полагали, что и половины их запаса должно хватить для того, чтобы разбить старые стены!
Но старый замок все еще был крепок, а стены – несокрушимы. Сколько раз пламя Драконов разбивалось о них тогда, когда безумный Король жил здесь? И ничего; нет даже намека на жар, опалявший их когда-то.
Я высунулся и стрельнул наугад; конечно, не угадал и, наверное, даже не попал, но мой выпад вызвал просто ожесточенное извержение ливня из стрел. Вся площадка нашей башни была просто усеяна ими, и каждая баллиста ощетинилась их древками. Разглядывая отлетающие от машин щепки, я размышлял о том, что скоро они просто рассыплются  и придут в негодность. Значит, нужно как можно скорее вычислить смертоносные баллисты и расстрелять их!
- Заряди-ка вот эту красавицу, мой маленький дружок, - сказал я, укав наоргу на более-менее целую машину. – У меня есть план.
- Что за план? – спросил Король .
План был прост.
- Если мы сами выстрелим вот в это место на стене, - сказал я, указывая на потрескавшиеся камни, - то она непременно обрушится.
- Но зачем?!
- А затем, что это создаст видимость их победы. За этой стеной – ход в подземелье, я помню. Не зря же я бродил по замку! А подземелье отделено от покоев столь же мощной стеной, как и эти – по сути, подземелье – это просто город, со своими укреплениями, и выбраться из его будет так же трудно, как и завоевать этот замок.
- И что же?
- В пылу битвы наорги решат – надеюсь, они не сообразят, что мы их надуваем, - что цель их достигнута, и ринутся на приступ.
- Конечно, пехота, - сообразил Екро, светлея лицом, и на губах его заиграла неприятная наоржья улыбка, полная коварства. – Те, кто сейчас вынужден обслуживать баллисты!
- Точно, - подтвердил я. -  Вторым выстрелом можно обрушить крышу и завалить их внутри. Баллисты останутся без обслуги, и тогда… Отгадай, к каким из них офицеры направят солдат в первую очередь?
- Ты молодчина! – глаза Короля просияли. – Вперед!
Не долго думая, мы нацелились на стену. У нас не было взрывоопасной смолы, но зато наша цель была не так прочна, как наоржья, и метко пущенный заряд отколупнул добрый кусок, обрушившийся с грохотом и громом. Наоржьи кони в ужасе заплясали, а по полю разнесся, словно туман, клуб пыли.
- Стена рухнула, стена рухнула! – раздались крики в рядах наоргов, и  Патриарх на испуганном, пляшущем коне расхохотался.
- Ты сам открыл нам дорогу к себе! – прокричал он. – Держись, Король! Недолго же тебе осталось носить твой королевский венец!
- Я его и не надевал! – крикнул Король, издеваясь. – Так что мне жалеть будет не о чем!
Наорги, словно муравьи или саранча, кинулись в пролом. Их черные тела казались нам сверху какими-то скользкими и юркими, и мы, свесившись вниз, напряженно разглядывали пролом, в котором исчезли уже десятки солдат.
- Заряжай! – коротко кинул Король наоргу. – Не будем терять времени! Торн – постарайся вычислить, где смола, и расстреляй её! Мы же обрушим крышу!
Екро ловко кинулся у орудию – оно отчаянно скрипело и трещало, доживая последние свои минуты. Хватило бы его на хороший выстрел!
Я занял свое место у бойницы; наорги поспешно перераспределяли силы, и несколько баллист спешно разряжались – ага! Горящую смолу они не стали бы так бережно охранять! Стрела моя, блеснув оперением, свистнула – и над полем прогремел еще один взрыв, и клубы огня и дыма взмыли вверх.
Тут же те, кто проник в замок, заподозрили неладное. В проломе, куда до того войска Ордена вливались подобно черной нескончаемой реке, раздались какие-то крики, какое-то движение нарушило общий размеренный ритм, и Король дал отмашку:
- Огонь!
Снаряд наш просвистел и врезался в крышу над рухнувшей стеной. Посыпались камни, закричали люди.
- Огонь!
Еще один снаряд разбил в щепки старую балку, и она треснула. Крыша, лишенная опоры, сложилась пополам и с грохотом завалилась вниз, закрывая нами же самими открытый проход и замуровывая внутри замка солдат. Патриарх бесновался и ругал нас такими словами, которые и слушать-то было стыдно.
- Славно! – похвалил Король . – Что там с баллистами?
Ответом ему был удар, от которого зашаталась наша башня. Видно, они все же успели изготовить одно орудие…
- Третий выстрел! – прокричал Король. - Четвертого стена может не перенести!
Я, лихорадочно оглядывая позиции, выхватил стрелу. Наорги торопились, бежали, оскальзываясь на камнях, к оставленным орудиям, и мне так нужно было узнать, где же последние их смертоносные заряды!
Я оказался прав в своих расчетах – наори, большая часть которых была заперта нами в подвале, теперь уж без всякой осторожности кинулась именно к баллистам, заряженным взрывчаткой. У них было три заряда – с ужасом я увидел, как они нацеливают на нас сразу три чадящих копья, и знал, что не успею их сбить! А наше орудие, как на зло, заклинило; наорг, грязно ругаясь, изо всех сил спешил исправить ситуацию, но не мог, не успевал!
Злобный офицер-наорг коротко взмахнул рукой – и я увидел, как они летят, эти копья с пылающими наконечниками! Рука моя, словно существуя отдельно от меня, потянулась к стреле – я еще удивился, как медленно летят эти копья, им давно бы уже пора врезаться в стену, - и я пустил её прямо навстречу первому копью. Оно взорвалось на середине пути, обдав наступающих жаром и осколками; вторая стрела остановила копье прямо у стены – пламя лишь лизнуло камни, и скатилось по ним вниз. А третьей стрелы не было: третий – и последний – заряд наоргов врезался в стену, и я покатился по полу. Король хохотал и размахивал над головой плащом; мы отбили атаку. Замок устоял
Все стихло; я кое-как поднялся, потирая ушибленную руку. Кажется, сегодня я уж не смогу стрелять – наверное, я вывихнул себе плечо, а то и, чего доброго, сломал. Король же не пострадал; глаза его весело блестели, и он, кажется, ничего не видел, кроме нашей победы.
- Ну! Утерли же мы им нос! – крикнул он весело.
- Это оттого, - возразил я, - что на нас защита, и они просто не могли нас убить. А кроме того наша крепость выгодно отличается ото всех прочих тем, что практически неприступна. Если бы мы защищали любой другой город, с не такими толстыми и могучими стенами, у нас не было бы ни единого шанса. И одного выстрела этой чудо-смолой было б достаточно, чтобы заставить нас полетать.
- Ты просто скромничаешь, дружище! Любая армия дала бы мне тысячу золотых, чтобы заполучить такого бравого стрелка, как ты, который к тому же мастерски вычисляет, где таится опасность!
Я тем временем разглядывал свою руку. Кожа на пальцах, которыми я опускал тетиву, была содрана до крови – само по себе явление не очень странное, с непривычки-то! Но однако ж…
- Мой Король , - мрачно произнес я, демонстрируя ему кровоточащие пальцы. – А на тебе есть раны?
Король, словно опомнившись, ухватил себя за плечи, за тело…
- Но защита!!! – до него, наконец, дошло. Моя защита больше не действовала.
- Она иссякла. Все. Её больше нет, - ответил я. – Нам лучше спрятаться.
Наорг, до того упивающийся битвой, почуял неладное. Его внимательный взгляд скользнул по мне.
- Ты ранен, господин! – в ужасе вскричал он, и тут же зажал себе рот, чтобы его слова не вырвались вновь и не достигли ушей врагов.
- Да, - Король быстро оглядел копошащихся внизу. – Но мы обезоружили их. Теперь они ничего не смогут нам сделать. Дождемся князя Гедиминаса. Он выручит нас.
Тем временем наши враги, подсчитав потери и занявшись разбором завалов (у них были все шансы выручить своих солдат и пополнить таким образом свою армию), решили сменить тактику. Снова замелькал Патриарх с белым, порядком закопченным, флагом и снова он шел к нам парламентером.
- Спрячьтесь, - скомандовал Король . – Моя защита все еще действует, мне он не сможет причинить вреда. Я выслушаю его. В любом случае, нам нужно время – а вдруг да он объявит о перемирии?
Мы с Екро послушно спустились с башни, а Король поспешил в тронный зал – оттуда можно было расслышать то, что будет говорить парламентер.
У парламентера с поражением поубавилось гонору и прибавилось злости; однако, и спесь с него сбить нам удалось.
Он остановился под дверями, на прошлом месте, и, помахав для верности флагом, крикнул:
- Я хочу поговорить с тобой, принц Зед!
Король, удобно устроившись на балюстраде, полировал ногти. Нельзя и вообразить себе более оскорбительного жеста!
- Говори, - велел он патриарху. – Я тебя слышу.
Патриарх со злобы заскрежетал зубами, но сумел проглотить свое злоречие.
- Я был неправильного мнения о тебе, - крикнул он. – Ты не грабитель, о, нет! Ты достойный противник и великий воин, без сомнения. Одно то, что ты сумел провести в замок отряд лучников, а мы того и не заметили, есть великое искусство войны. И только за одно это ты достоин уважения, - Король, казалось, не слушает его, преспокойно занимаясь своим делом. – И потому я предлагаю тебе взаимовыгодное предложение.
Король насмешливо фыркнул.
- Ты – мне? – переспросил он. – Что ты мне можешь предложить? По-моему, в наиболее выгодном положении нахожусь я. Ты же не будешь отрицать, что не смог взять мою крепость штурмом? Так как же ты можешь что-то предложить мне?
Патриарх наклонил голову.
- Ты же понимаешь, что замок неприступен, - сказал он. – Мы не можем войти, а ты – ты не можешь выйти. И пока мы здесь, ты останешься там.
- И в чем же твое предложение? Пока я слышу лишь хорошо замаскированную угрозу в твоих словах. Только что ты пел хвалу моей храбрости, и вот уж снова пытаешься напугать. В чем же смысл?
- Я говорю лишь о том, что могу сделать для меня в обмен на то, что ты можешь сделать для меня. Отдай нам то, зачем мы пришли, и я тебе обещаю, что мы уйдем. А ты останешься здесь и сможешь уйти потом, когда убедишься в том, что ничто тебе не угрожает.
- Отдать вам Венец    в обмен на собственную жизнь? Вы хотите, чтобы я от вас откупился, как делают побежденные? Славное предложение, нечего сказать! А как наполнено оно уважением, о котором ты тут толковал!
Патриарх со злости заскрипел зубами, но сумел проглотить свое злословие.
- Неужто в роду людей больше не рождается никого, кроме глупцов? – произнес он наконец. – Отчего ты так жаден? Неужто призрачная надежда на то, что ты сможешь стать Королем, для тебя важнее шанса остаться в живых? Ты же понимаешь, что мы не уйдем, пока не получим то, зачем пришли. А если ты отдашь нам Венец, Ключ и Деву, мы отпустим тебя. В противном случае… мы можем долго стоять здесь и ждать, пока ты не помрешь с голоду, например. Неужели же королевская корона тебе дороже собственной жизни?
- Да, ты прав – в роду людей все больше рождается глупцов, - печально подтвердил Король . – А мы с тобой говорим на разных языках, и не можем понят друг друга.
- Так объясни мне, - крикнул Патриарх. - Я постараюсь понять.
- Скажу просто – я скорее сдохну тут, чем отдам тебе то, что ты просишь. И вовсе не потому, что я жаден. Просто я сделаю все, чтобы ваш Король никогда не смог так себя называть – Королем. Ты зря стараешься, наорг. Я уже все решил. Тебе не уговорить меня. Считай, что я просто упрямый, как осел.
Патриарх даже побагровел от злости.
- Упрямый мальчишка! – выкрикнул он уже безо всякого почтения. – Лучше согласись со мною, ибо я не стану больше повторять своего предложения! Сохрани свою жизнь!
- Это ты глуп, если думаешь, что я хоть на миг поверю тебе. С печатью Короля на руке, и со знанием о том, что Король хотел сделать с верными ему Проклятыми, я не могу долго прожить. А после моей скоропостижной смерти, которая произойдет где-нибудь в другом, не в этом месте (чтобы никто тебя не смог обвинить во лжи), ваш Король придет и все снова погрузится во мрак. Нет, этого не будет никогда!
Патриарх разразился злорадным хохотом.
- Никогда – какое суровое слово! – произнес он. – Да что ты можешь?!
- Пока что только я кое-что и мог, а ты только грозился, - напомнил Король .
 - Сиди там, глупец! Сиди; рано или поздно ты умрешь от голода – или твои люди против тебя взбунтуются и выдадут тебя  вместе с твоими драгоценностями. И тогда мы получим то, что нам нужно.
- Русские не сдаются! – выкрикнул я, кривляясь, и мой крик был смешной и жалкий. Патриарх поморщился от омерзения, но проигнорировал мое выступление.
- Знаешь, пожалуй, ты прав, - задумчиво ответил Король, извлекая ключ из-за пазухи и нарочно демонстрируя его Патриарху. – Голод – не тетка… но ключ все равно вам не достанется. Я скорее расплавлю его в ваших же печах – вон вы сколько их понастроили! Но вы ничего не получите. Екро, - властно крикнул он, и маленький наорг задрожал всем телом. – Разжигай!
На этом аудиенцию можно было считать оконченной; Король  встал со своего места и поспешно удалился из поля зрения Патриарха, воющего от отчаяния и злости.
- Паршивый мальчишка! – орал он, пиная несчастного коня пятками в бока. – Ты так просто не отделаешься! Я сейчас же пошлю гонцов в город, я привезу столько смолы, что ваш замок будет разнесен в клочья, я..!
- Эта война станет тебе в копеечку, - бросил через плечо строптивый монарх. – Екро, ты чего стоишь?! Я же сказал – разжигай!
Должно быть, дым от нашей печи был увиден Орденом внизу, потому что, когда Екро к вечеру все-таки смог разжечь давно остывшую печь, наступающие разразились страшными криками. Король  недобро ухмылялся, глядя, как Патриарх темной тенью мечется по лагерю и что-то кричит, и вот уж гонцы на храпящих лошадях помчались в город…
Екро, взмыленный не хуже их лошадей, скинув свои нарядные тряпки и оставшись в одном исподнем, ловко кидал в топку уголь – до того он же раздолбил слежавшуюся кучу топлива ломом.
- Господин действительно хочет расплавить ключ? – спросил он у Короля; тот лишь кивнул. – Тогда стоит поторопиться. Ключ так просто не расплавить. Орден беспокоится, это правда, но они прекрасно знают, что печь раскалить до нужного жара не так-то просто. И, кроме того, ключ должен пролежать в огне не меньше трех дней, пока не расплавится…
- Мерзкий мальчишка успеет его туда положить, прежде чем сдохнет с голода! – насмешливо ответил Король. – Они видят, что мы приготовляемся к этому, и потому наши действия заставят их самих действовать – а значит, никуда они не уйдут, и все внимание армии будет приковано к нам. А значит, князь Гедиминас нагрянет внезапно, и сможет выиграть бой, как бы мало народа у него не было… Тем более – они уверены, что здесь у нас отряд лучников – похоже, своим внезапным талантом ты заставил их призадуматься и испугаться, Торн.
Тем временем – в темноте я как следует мог разглядеть лагерь противника, освещенный щедро огнями многочисленных костров, - Орден устроил совет. В большом шатре хорошо были видны их тени, тени Патриарха и Проклятых. Они не сидели на месте, о, нет. Со стороны могло вообще показаться, что они дерутся. Я не мог слышать их слов, но я видел, как он размахивают руками, доказывая каждый свое, а Патриарх то и дело замахивался своим посохом на спорщиков. Похоже, они и в самом деле поверили Черному – а он и не шутил.
Дым от огня в нашей печи поднимался и окутывал замок, словно туча окутывает пик скалы, и это больше всего заставляло Орден шуметь и беспокоиться. Но именно сейчас и здесь они ничего не могли поделать. Гонцы за смолой были отправлены, но когда они прибудут? На руку нам было и то, что Орден полагал, что здесь не один я, а целый отряд хорошо обученных лучников. Понеся потери, наорги не пробовали еще раз сунуться под мои стрелы. Оставалось лишь ждать утра.
- А скажи-ка мне мой маленький дружок, - произнес Король, разглядывая позиции врага, - что это за грех Проклятых? Меня сегодня целый день гложет любопытство; теперь же затишье, и ты можешь не суетиться, присесть и все рассказать.
Екро, выбившийся из сил, охотно повиновался. Его пучеглазое лицо было щедро вымазано сажей, на руках волдырились мозоли.
- Это еще одна древняя легенда, которых в этом мире хранится тьма, - ответил Екро. – Именно за этот грех Проклятые и получили свое страшное имя. Дело было тогда, когда Король  только восходил на вершину мира, и искал себе верных помощников. Это было тогда, когда уже всем было ясно, что за человек  Король, и немногие решались разделить с ним его путь.
Но трое, из самых знатных семей, все же решились. Они покинули родной дом, родителей, любимых, все то, что когда-то было им дорого и последовали за своим монархом.
И все бы ничего – пока они были простыми солдатами. Но они были еще и слугами Короля; и власть быстро развратила их. А их семьи от них отреклись, и разгневанные отцы лишили их наследства. Но в сердце любого из них, еще не окаменевшего, живого, хранились дорогие воспоминания. Они помнили и любили свой дом, свои земли, где провели безоблачное детство… Словом, однажды, в какой-то пирушке по поводу очередной победы, один из них, порядком захмелев, в гневе начал ругать и поносить своих родных, которые отреклись от него, от своего славного воина-сына, от верного слуги Короля! Его речь была полдна горя и ярости. Он все еще любил отчий дом…
И Король, выслушав его, спросил – а кого он любит больше, тех, кто отрекся от него, или его, своего Короля, который его обласкал и возвысил до небес? Конечно, Короля, ответил тот. Так поди и убей своих родных, сказал Король, убей так, как я прикажу. Тогда я поверю в твою любовь. И подарю тебе все те земли, что издревле принадлежали твоей семье, только тебе одному.
То был первый из нынешних Тваппалов – Король  велел ему изрубить всю его семью его боевыми топорами, как он убивает в бою врагов своего Короля.
Шоррлд и Пралн тоже были там; их позабавила ярость их товарища и то, что он сам не додумался до такого простого, на их взгляд, решения. Они были изрядно пьяны, и, потешаясь, предложили ему свою компанию. «Что за беда, - сказали они, - от нас тоже отказались наши семейства! Так давайте же и мы откажемся от них!» И каждый из них сам придумал своей семье страшную казнь, один другого ужаснее, чтобы угодить своему Королю. И осуществили её в тот же день – все потомки Проклятых это потомки именно тех самых людей, больше никого не осталось от больших семей.
Пралн умертвил всех отравленным клинком – действие яда было таково, что жертва долго мучилась, корчась от боли, и на губах выступала кровавая пена.
Шоррлд же просто поджег отчий дом, и дома своих  родных, предав всю фамилию страшной гибели в пламени.
И совершив это страшное злодеяние, трое Проклятых пришли к своему Королю.
И он тогда торжественно поклялся, что не забудет их, и возле своего трона приготовит им всем место – особое место, для каждого свое. И место это не сможет занять только тот, кто будет верно служить Королю… - Наорг помолчал, пожевав губами. – Странно. Раньше я думал, что Король одобрил этот страшный грех. Но он не одобрил; и каждому из них он уготовал такую судьбу, которой они обрекли невинные души… теперь я сам не знаю, чего в его сердце было больше – коварства или жестокости.
- Не печалься, мой маленький друг, - ответил Король  беспечно. – Во всей этой истории есть один положительный момент - ты разучился слепо верить негодяям.
Утро мы встретили все на той же башне.
Я смотрел воспаленными, красными от недосыпания глазами на медленно гаснущие внизу, в черном грязном снегу костры, и день наставал такой… такой, словно он был последний.
Вставало солнце, бледное и розовое среди грязно-серых облаков, любопытно рассматривая два изготавливающихся к новому бою лагеря.
За ночь наорг кое-как подлатал наши орудия, я насобирал стрел; что до Короля – так он все это время поддерживал огонь в печи; и дым черным облаком кружился над замком приводя в неистовство наоргов внизу.
- Положим, пожалуй, ключ в печь, - сказал Черный, взвешивая на руке символ власти. – Если успеет князь Гедеминас, мы еще сможем его оттуда вынуть. Если же князь не успеет… тогда лучше бы этому ключу сгореть!
- Да будет так, - печально произнес наорг Екро. Он со знанием дела приготовил ямку в пылающих жаром углях, поворошив их, и уложил туда ключ, отвернув лицо от невероятного жара.
Венец и Лесная Дева остались лежать в ларце; мы даже не вспомнили о них, признаюсь… Или посчитали, что они не имеют такой же большой власти, как ключ.
Дым от печи, куда положили ключ, стал невыносимо зловонным, и враги наши стоном ответили на наш жест. Да, больше выжидать не было ни возможности, ни смысла – строптивый мальчишка действительно готов был уничтожить реликвии.
Однако, наорги тоже не теряли времени зря. За ночь они разобрали обломки катапульт и убрали тела погибших, совершенно расчистив внизу площадку и даже вычистив её от крупных камней и мусора, и когда занялась несмелая заря, взорам нашим предстал прямоугольник, абсолютно чистый и ровный.
- Зачем бы это? – пробормотал Король, рассматривая неприятельские приготовления. – Что они задумали?
Наорг Екро нерешительно пожал плечами; мне показалось, что он догадывается, зачем все эти приготовления, но молчит. Может, оттого что неуверен, а может, оттого, что боится, что прав.
Наорги тем временем на эту самую площадку выкатывали нечто, завешанное тщательно огромным тентом, и сооружение скрипело и мелодично позванивало. Трудяг-солдат погоняли злые офицеры, кнуты взвизгивали и свистели, рассекая воздух.
- Посмотри-ка, Торн! – предложил мне подзорную трубу. – Как думаешь, что это?
- Не знаю; но что бы это ни было, это очень большое.
- Думаешь, я не заметил? Екро, а ты что думаешь?
- Милость господня! Да это же летательный аппарат старины Монка!
Мы с удивлением уставились на нечто, спрятанное от наших глаз. Десятки наоргов, напрягая все свои силы, упираясь ногами в землю, на канатах тащили неведомый аппарат на расчищенное место. Скрипели и звонко гремели друг о друга бревна, которые наорги подсунули под днище неведомого аппарата, чтобы те исполняли роль колес.
- Ты уверен? Если он летает, то зачем они влекут его сюда? Не легче ли было просто подлететь на нем ближе? Зачем такие сложности?
- Машина эта повреждена. Ею невозможно управлять – может, кто и умеет, да только не Орден. Они могут лишь поднять его вверх на некоторое расстояние от земли, и все. Думаю, они хотят высадиться на балконе и напасть на нас.
- Ага! Значит, пока они будут подниматься, мы сможем расстрелять их сверху?!
Наорг печально покачал головой.
- Это невозможно, мой господин. Как и все творения Короля Проклятых, оно неуязвимо. И те, кто будут внутри него, нам недоступны. За нею отправляли гонцов в город!
Тем временем машина была доставлена на исходную позицию; тент, до того висевший на ней, растянули туго, как барабан, прикрыв еще большую площадь от наших взглядов, и наорги засуетились. Началась погрузка.
- Думаю, к нам отправят самых отчаянных, - сказал Король, рассматривая приготовления внизу. – Они высадятся на трассе…
- Позволь, я прострелю их тент, - предложил я. – Заодно посмотрим, сколько их набилось в эту посудину!
- Не нужно, - он удержал мой лук. – Сколько их будет – это уже не важно. Лучше подожги свою стрелу и выстрели в их тент, когда они будут высаживаться. Это, по крайней мере, их задержит…
- Екро! – прикрикнул я; наоргу не нужно было объяснять – он тут же метнулся и вернулся с кадушкой со смолой. Я сам поджег её и наложил стрелу на тетиву. Мы изготовились к бою.
- Послушай-ка, друг мой, - сказал мне Король, - возьми мою защиту. Я виноват перед тобою, потому что вовлек тебя в гибельное дело, вовлек против твоей воли, эгоистично думая только о себе и о тех приключениях, что мне предстояли. Я не думал о том, что все будет так опасно и кончится скоро. Считай, я погубил нас. Но ты не должен платить за мои ошибки.
Он протягивал мне пояс.
- Знаешь, что, - задумчиво ответил я, -  давай отдадим его наоргу! Нет, в самом деле – со мною мой лук и ты, с тобою – твой меч и я, а у него нет ни того, ни другого. Мне не нужна защита; она вообще не нужна нам в этом мире. Он до сих пор был честен с нами, и мы должны быть честны с ним. Смерти я не боюсь; смешно сказать, но армия Ордена не пугает меня. И, знаешь что, - я встал на одно колено и торжественно присягнул на верность этому миру, сливаясь с ним в единую историю.
Тем временем таинственная машина начала медленно, но верно подниматься к нам.
Поспешно вручив наоргу пояс, мы снабдили его мечом (нашли тут же, на редкость ржавая и тупая железка, но ему она придала уверенности и он перестал стучать зубами и испуганно таращить глаза) и нацепили на голову его шлем, который был ему велик и сползал на глаза.
- Рубись, наорг Екро, рубись, как никогда! – весело сказал Король. – Я обещал тебе славы – ты сегодня получишь её сполна! Кто-кто, а ты в этой битве останешься цел, в этом я тебя уверяю, и сможешь рассказать своим правнукам об этих славных временах!
Я тем временем  нацелил мою горящую стрелу на тент, все приближающийся к террасе. Король  поднял руку, удерживая меня.
- Рано, произнес он, - и теперь рано… а теперь – пора!
Стрела взвизгнула, вспоров полыхающим наконечником серую грубую ткань, и еще одна, и еще, и тент загорелся разом в нескольких местах, зияя огромными дырами. Стала видна палуба – именно палуба корабля, почти обыкновенного, такого, какие плавают по морям – если не считать того, что этот летел по воздуху.
- Вон капитан! – крикнул Король . – Целься в него!
И в самом деле – некто стоял у штурвала, управляя этой посудиной. Я всадил в него подряд четыре стрелы, некто загорелся, сильно и жарко, но с места не тронулся.
- Кукла, - сказал я, опуская лук. – Бесполезно. Они привязали куклу, чтобы просто удержать штурвал.
- Не так уж и бесполезно, - возразил Король, бегом огибая выступ в стене. – Смотри, она горит, и руки её уже не держат штурвал так крепко, как надобно! Сможешь попасть прямо в веревки удерживающие руль?
Две стрелы тут же были пущены и перерубили навязанные на руле веревки. Полыхающая кукла отвалилась от штурвала и медленно сползла на пол, рассыпаясь огненными искрами. Корабль начал отклоняться от заданного курса, он теперь взлетал не строго вверх, как то было задумано а немного влево, все больше отходя от стены.
- Шест, живо! – крикнул Король. Шустрый Екро тут же и появился, волоча невесть откуда взявшуюся палку, и мы втроем, как тараном, ударили ею в приближающийся борт корабля.
От удара судно заскрипело и отошло от стены еще немного. Теперь тот, кто на нем был не смог бы даже перепрыгнуть к нам, даже если б захотел. Наорги внизу, наблюдая за нашими действиями, свирепо зарычали, и одинокая стрела вонзилась в стену прямо над моим ухом.
- Прячьтесь! – крикнул Король. Екро не нужно было упрашивать, я тоже присел за зубцы стены.
Тем временем корабль поднялся уже выше стены; он был очень далеко, наорги не смогли бы достигнуть стены, если бы не их абордажные крючья – они позаботились и об этом. Свистя и улюлюкая, они раскручивали и швыряли кошки на стену, и их корабль медленно начал приближаться к нам. Высунуться из своего укрытия мы не могли – целые тучи стрел накрывали нашу стену.
Наорги, ритмично гудя зловещее «и – раз!» рывками подтягивались  к башне. Я уже видел сопящий нос офицера; по –моему, он простудился и не мог дышать иначе, как хрюкая, подобно свинье.
Я поднял свой лук; прежде чем они достанут нас, не одна моя стрела найдет пристанище в чьем-то сердце!
- Постой, - шепнул Король, удерживая меня за руку. – Вместе!
Но тут не выдержали нервы у наорга; с диким воинственным визгом Екро ринулся вперед, блестя очумевшими глазами под сползающим на нос шлемом. Тюк, тюк, сказал его тупой меч, ударив по стене. Металл высек искры, и две перерубленные веревки повисли, а корабль, дрогнув, немного отстранился от стены. Екро накрыл целый поток из стрел, и каждая из них отскочила с каменным стуком, поломавшись или разбившись о невидимую преграду. Наорг, совершенно опьяненный, дико захохотал, потрясая свои оружием, упиваясь безнаказанностью, и снова опустил свой меч на удерживающие корабль веревки. Раз, раз, раз – и вот уж нос корабля смотрит в сторону, а корма накренилась, и команда, беспорядочно паля в обезумевшего наорга, в панике перебирается туда, где все еще держали веревки, связывающие корабль со стеной.
- Пора! – крикнул Король; он выхватил меч и прыгнул навстречу тем, кто поспешно перепрыгивал на террасу с улетающего в небо корабля. Его меч взлетел, и мои стрелы одна за другой вместе с ним настигли врагов. Так быстро я ни разу не стрелял! Мне показалось, что время вдруг растянулось, стало бесконечным, а люди двигались очень медленно – даже Король, который обычно так быстр, что я иной раз не успевал уследить за его движениями. Сейчас же я видел их все до мельчайших подробностей, как тогда, когда он обучал меня и нарочно делал все плавно и медленно. Его меч, отражая в себе любопытное жестокое солнце, поднимался и опускался неспеша, а враги вокруг него так и вообще почти застыли, и их клинки опускались на него медленно-медленно – даже его неторопливый меч в состоянии был опередить их и оттолкнуть. Что уж говорить о стрелах!
А стрелы мои словно выпали из времени и двигались с обычной скоростью; они словно невидимая стена вставали на пути наоргов, и те, налетев на препятствие, резко останавливались и падали. Но покуда они падали – медленно, очень медленно, и огонь в их глазах гас неспешно и странно, - я успевал выхватить еще три стрелы и отправить их в цель.
Наорг Екро неторопливо сделал свое дело, корабль больше ничто не удерживало у стены, и он осторожно поднимался в небо. Люди, понимая, что могут никогда больше не опуститься на землю, в отчаянье прыгали вниз. Кто-то не рассчитывал прыжка и с воплем проносился мимо спасительной террасы. Другие, кому повезло больше, прыгали на стены – и жили меньше, чем те, кому не повезло. Кто-то поумней спускался на веревках, на которых ранее были прикреплены абордажные крючья, но и от них удача отвернулась. Мои стрелы и меч короля были неумолимы и жестоки.