Куда ложиться головой

Ели вы скажете, что у Степана Ивановича что-то с головой, то я скажу больше: он – чокнутый. Не в том, конечно, смысле, что на него надо смирительную рубашку надеть и отправить в жёлтый дом. Он чокнулся на том, что в любой точке нашей необъятной России ищет, где восток.
За два года совместных командировок он меня так извёл, что иногда я всерьёз думаю, что я, а не он слегка помешанный работник мыльного завода. Мы с ним нашу продукцию в разных городах торговым фирмам навязываем.
Как только входим в какой-нибудь гостиничный номер, Степан Иванович тут же на любимого конька садится:
- Так, двенадцать часов дня. Гляди: от цветка тень падает на север. Становимся мордой к северу. Где, значит, будет восток?
 - С восточной стороны, - говорю я ему.
- А где восточная сторона?
- В Японии или на Дальнем Востоке.
- Не совсем так. Восток – это моя правая рука, пропахшая хозяйственным мылом. – Степан Иванович подносит руку к ноздрям. – Фу, какая гадость! Дальше! Если я лягу черепом к окну, то получится, что на север. Значит, что?
Я молчу: он мне эти «что» на каждом углу сыплет.
- Правильно! Ставим койки поперёк комнаты. – И он начинает шумную перестановку.
Койки поперёк не помещаются. Тогда Степан Иванович сбрасывает постель на пол и спит, задрав ноги на стену. Но перед тем как захрапеть, он обязательно прочтёт лекцию про свой восток.
- Дорогой Иван Сергеевич, зря вы не верите в то, что человек должен спать головой на восток, то есть к солнцу, от этого зависит его полноценное здоровье. Земля ведь крутится – и мы вместе с ней. Есть магнитное поле. Если ты в поле ляжешь поперёк или своими немытыми ногами на восток, то к утру будет головка бо-бо.
- Конечно, будет бо-бо, - соглашаюсь я, шевеля пальцами ног недалеко от головы Степана Ивановича, - мы же с вами в ресторане чего только не хлебали!
Другой раз едем в поезде. Днём-то ничего, а ночью такая катавасия начинается! Поезд-то, как змея, ползёт: то его восточнее потянет, то севернее. Раз тридцать Степан Иванович проснётся и всё ищет восточное направление по компасу на руке, где стрелка всё время вертится как угорелая.
- Так! – скажет он громко, будто у себя на даче. – Восток будет здесь!
В результате этого то красатуля какая-нибудь на соседней полке заверещит, то какой-нибудь нервный мужик ногой лягнётся, а я-то привык, что на мою морду нога сослуживца ложится, а то и, простите, попа приземлится, то есть примордится.
Кто-нибудь не вытерпит и заорёт:
- Эй, восточная чурка, перестань вагон качать, а то по качалке получишь!
Дома у Степана Ивановича с женой отдельные кровати, и стоят они по-разному: у жены ближе к батарее, а у мужа кроватная спинка в угол смотрит. Получается, что супруга постоянно взирает на жёлтые пятки благоверного и ничего поделать не может, так как мужнина кровать большими болтами к полу прикреплена.
Однажды, когда он из окна гостиницы искал на небе Полярную звезду и определял свой любимый восток, я не вытерпел и сказал ему:
- Уважаемый Степан Иванович, вот мы с вами ровесники…
- Не ровесники! Я вас старше на три месяца и шесть дней.
- Ну ладно, дорогой вы наш востоковед, в течение последних лет вы семь раз лежали в больнице, вам отрезали полжелудка. У вас зрение, как у крота, болят суставы, ломит голова. А я ничего, как огурчик, потому что мне всё равно, в какую сторону свою дурью башку укладывать!
- Это правда! – воздевает указательный палец Степан Иванович. – Но не вся! Если бы я не ложился головой на восток, то меня давно бы унесли вперёд ногами к почившим в бозе. А это где?
Пришлось отвечать:
- В потустороннем мире, на глубине двух метров.
С тех пор я постоянно думаю о том, что весь загробный мир устроен вопреки теории Степана Ивановича. Однако он в своём завещании написал и даже дважды это место подчеркнул: «Положить меня головой на восток!!!» А мне досадно, что и на том свете мы со Степаном Ивановичем позами не сойдёмся.