Пустяшное

Моё прекрасное дитя.
Вы опять начитались этих гадких книг, и того хуже, насмотрелись лживых фильмов.
Отчего же они лживые, спрашиваете вы? Оттого, что если часть правды разбавить вымыслом и нашими возвышенными представлениями о былом, правдой эта квази-историческая болтушка не станет. Лишь начнёт внушать вздорные надежды неокрепшим умам.
Дитя моё, посмотрев все эти «...которую мы потеряли», вы поверили, что именно так всё и было. Гимназистки румяные, их сиятельства, милостивые государи и государыни, «Ах, я фраппирован!» и собственный выезд, чтобы не тратиться на извозчика.
Да, мой наивный ангел, всё именно так и было. Красиво, возвышено и благородно. И вам очень хотелось пожить той жизнью, невозможной, прекрасной, без пошлости и хамства. Так сильно, что мечталось обратить время вспять.
Но вам не показали изнанку.
Вам не показали нищую деревню, эти, насмерть перепуганные, покорные глаза и перекошенные горестным непонимание лица.
Да, да, я помню, что преподавали вам в школе, что к достопамятному 1913 году, Россия была крупнейшим экспортёром хлеба... Но то, что экспорт этот вёлся за счёт внутреннего потребления, вам сказать забыли. Или не захотели, чтобы не огорчать. А когда вы увидели их лица в старой кинохронике, вы поспешили отвернуться, дитя, ибо испугались того абсолютного, жуткого беспросвета, что был в их глазах.И выход из этого беспросвета был один — в кровь, в мясо, в дикую, немыслимую злобу, чтобы отлилось за все обиды от сотворения мира.
Жрать хлеб с мякиной, добавлять в хлеб лебеду, это ведь не советская власть придумала. Всё это уже было до неё. Она просто воспользовалась старым рецептом — вырвать кусок хлеба изо рта пахаря, чтоб купить машины, паровозы, тонкие вина, станки и лёгкие шелка для прекрасных дам.
Вам не показали городские окраины, визгливый звук гармошки, пьяные вопли, зачугуневшие от ежедневной, двенадцатичасовой работы руки, грязь и скученность доходных домов, и жуткую, вынимающую душу безнадёгу. И когда вы увидели их, вы опять поспешили отвернуться, потому что там, за свинцовым покоем их лиц, стояла ненависть, которая до поры выплёскивалась в поножовщине, бессмысленных драках и диких выходках.
Вы не видели, как убивают за пятак на опохмел, как «учат» смертным боем жён, как отбрасывают сапогами плачущих детей.
Но, что я всё о грубой прозе жизни, об этих невозвышенных особах, происхождения хамского и поведения скотского... Были ведь и другие. Бледные юноши, со взорами горящими... Для которых посещение публичного дома являлось жизненным пустяком, о котором и упоминать, право, не стоит. На редкость дотошная наука статистика уже наябедничала, что 47 процентов этих юношей начинали знакомство с романтическими отношениями именно в борделях. Стоит ли после этого удивляться, что первую партию сальварсана, а именно им лечили тогда сифилис, размели меньше, чем за день. И впоследствии, снадобье это, густо замешанное на мышьяке, пользовалось не меньшим спросом. До пятисот ампул в день уходило. Да, и кстати! «Люэс» - это не замаскированное название насморка. Это тот же сифилис, только названный красиво.
И было ещё много чего такого, о котором, стоило бы рассказать, один циркуляр о кухаркиных детях чего стоил. У этих самых кухаркиных детей отнимали вполне естественное право — право на классическое образование. Они ещё могли посещать церковно-приходские школы, могли прорваться в реальное училище, но дорога в гимназию, и далее — в университет, была для них закрыта, потому что батюшка православный царь всерьёз считал, что это ужасно — чтоб кухаркины дети и вдруг в университет. И знаменитая фраза лысого вождя о том, что у нас любая кухарка сможет управлять государством, она именно этого указа и касалась, и возвращала кухаркиным детям их естественное право — право на знание.
Но вы уже расстроены, детка.
И прежде чем вы проклянёте меня за опороченную мечту, о моя радость, задумайтесь, хоть на мгновение: если всё было так хорошо, неужели бы закончилось так плохо? Неужели те, дикие, голодные, злые, пошлые, смогли бы перевернуть мир, если он был столь хорош?
А впрочем, Бог с вами, мечтайте. Пусть уж лучше так, чем вовсе никак...