25 января

     
  Узбекистан, Ташкентская область, шестьдесят восьмой год. Может, был другой год. Если бы у меня была машина времени, я бы уточнил, какой точно был тогда год, месяц, день. А важно ли это сейчас? Главное – я пацан – стоял возле киоска звукозаписи, и слушал...

… Я из повиновения вышел:
За флажки – жажда жизни сильней!
Только – сзади я радостно слышал
Удивлённые крики людей. …

  Потом я заказал, и мне записали, и подали, как лист тетрадной бумаги – плёнку. На таких делали снимки в рентген-кабинете. Я помчался домой, поставил на проигрыватель, и слушал. Чем больше я слушал, тем больше слышно было шипений, треска и других посторонних звуков. В конце концов, я уже с трудом разбирал слова, а что ещё звучала гитара, – понимал только я. Но слова той песни запомнились мне до сих пор.
  Я не ярый фанат. Но я покупал пластинки с его записями. Читал стихи в библиотеке, покупал книги о нём. На Новый год старший сын подарил мне два диска его песен, потому что и ему он нравится.
  Когда мы ехали с младшим сыном в машине, и по радио передавали его песню, сын прибавил громкость. Я слушал, а следующие строчки песни сами всплывали в памяти. Я их не учил, просто за годы моей жизни слушал, потому что они мне нравились, и нравятся до сих пор.
  Я пишу сейчас, в настоящем, а ты, мой друг, – читаешь уже в будущем. Он жив в нашей памяти, пока мы слушаем, читаем его стихи-песни…
 
… Их голосам дано сливаться в такт,
И душам их дано бродить в цветах.
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться со вздохом на устах
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрёстках мирозданья…
Я поля влюблённым постелю,
Пусть поют во сне и наяву!
Я дышу – и значит, я люблю!
Я люблю – и, значит, я живу!