Обманка Гл. 46-54

Беспомощность.
Жесткая веревка, врезающаяся в изнеженную кожу меж пальцев. Сырая земля под спи-ной.
Беззащитность.
Над головой – еще несколько метров земной толщи. С чудом не обрушившегося еще потолка свисают бледные осклизлые корни. Не пошевелиться.
Бессилие.
Медвежий силуэт загораживает единственный луч света, и перед глазами замирает пляшущая темнота. Шаги – бесшумны, хотя он и не старается красться.
Страха по-прежнему нет.
 - Будь моя воля… но ты будешь жить, потому что она не желала тебе смерти.
Опустившиеся веки. Тихий, отчетливый смешок.
Жить?

Над головой – еще несколько метров земной толщи. В моей берлоге вполне нормальный потолок, прежний обитатель потрудился спрятать корни и даже выровнять стены.
В затекшие руки врезаются сотни иголочек. Шевелиться пока не стоит.
Глаза почему-то слезятся. На подушке – соленое пятнышко.
До рассвета, когда нужно будет вести пленницу на окраину города, еще пара-тройка часов.
Ненавижу бессонницу.

* * *

Поле колышущейся травы на опушке успело разрастись и поглотить обрушившиеся окраинные башенки; несгибаемые стебли упрямо пробивались через трещины в стенах, опустевшие оконные проемы, - тянулись к розово-золотистому свету солнца, не желая сдаваться. На самой границе, отделяющей более-менее обжитое людьми пространство, стояла одинокая человеческая фигура. Завидев нас, она сделала несколько шагов на встречу – и остановилась.
Среди ветреного буйства жизни Диллиан, до середины бедра утопленный в беспокойных побегах, казался этаким нерушимым столпом спокойствия и неподвижности. Только вблизи уже становилась заметна неестественная даже для хелльца бледность да синеватые тени под глазами – по всей видимости, последние несколько дней свергнутый Владыка Хеллы так же, как и я, мучился бессонницей.
Эртрисс, на манер мешка с мукой переброшенная через плечо Делоко, нервно дернулась напоследок, словно еще действительно надеялась вырваться и сбежать, - но, естественно, без особого результата. Хрупкий мальчишка-шаман держал ее по-прежнему – без особых усилий и напряга, будто и не устал вовсе тащить такую ношу через джунгли.
 - Забирай, - не поздоровавшись, скомандовал Делоко и стряхнул инквизиторшу с плеча.
Диллиан оказался рядом мгновенно – как раз вовремя, чтобы успеть поймать свою ненаглядную до того, как Эри кулем шмякнется на землю. Прижал к себе, уткнувшись носом в ее волосы, снова отстранил, рассматривая – словно еще не верил, что она здесь, рядом, и, если ее не развязывать, то никуда уже не смоется.
Устин смотрел на них со странной смесью зависти и презрения на лице.
 - Теперь говори с ней сам, - посоветовал он Владыке. – Ты знаешь, что будет, если она не заберет душу как можно быстрее.
 - Знаю, - коротко кивнул тот.
 - А, собственно, что? – не к месту встряла я и тотчас оказалась под перекрестным огнем тяжелых взглядов – трое мужчин и одна женщина посмотрели на меня как на круглую идиотку, и, судя по моим личным ощущениям, в чем-то были правы, но любопытства это не умаляло.
 - Эртрисс сейчас лич, - напомнил Устин. – И чем дольше она им будет, тем меньше в ней останется человеческого, на что ты так уповала, - с этаким отеческим укором в голосе пояснил медведь.
Я с трудом удержалась, чтобы не поинтересоваться степенью человечности такого действия, как перетаскивание беззащитных связанных женщин через джунгли, не говоря уж о подозрительном нежелании их развязывать. Я еще понимаю, почему этого не сделал Делоко или Устин, но Диллиан?
 - Я пока не говорю о том, что через несколько часов тебе, возможно, придется искать другого преемника, чтобы избавиться от чужого проклятия, - как ни в чем ни бывало продолжал медведь, не обращая внимания на тщетные попытки Эртрисс испепелить его взглядом.
 - Не каркай, вдруг действительно придется? – хмыкнул Диллиан, не отпуская свою ценную добычу, несмотря на все ее попытки вырваться или хотя бы отстраниться. Чувствую, если б не кляп, мы все узнали бы о себе очень много нового.
 - Не придется, - неожиданно жестко отозвался Устин, чуть шевельнув пальцами. – Поверь, не придется.

От портала Диллиана едва ощутимо пахло городской пылью и многолюдной толпой. Идеально круглая черная дыра, ведущая прямиком на Хеллу, втянула в себя несколько травинок – а следом и нас, не дав даже обернуться на цветущий многобашенный Тугерт и сплошное зеленое море джунглей, чья частичка, наверное, останется навсегда уже не только в безумном шамане.

Зельтийер встретил нас прозрачно-серыми сумерками, тусклыми городскими огнями и приглушенным человеческим гомоном; после непрекращающегося праздника жизни и цветения Аррио Хелла показалась выцветшей черно-белой фотографией, где тени и лица смазываются в единое неопрятное пятно, но отчего-то мне стало спокойнее – словно я наконец-то вернулась домой. Быть может, потому, что именно так и выглядели привычные мне мегаполисы?
А вот ташии чувствовали себя не в своей тарелке, затравленно озирались, словно звери в клетке, и явно с трудом сдерживались, чтобы не повернуться друг к другу спиной, заняв круговую оборону. Я с невольным смешком вспомнила, как впервые очутилась в джунглях, - наверное, со стороны это смотрелось так же забавно…
 - Промазал, - с вздохом констатировал Диллиан. – До Дворца примерно час пути.
 - Замечательно, - фыркнул Делоко, нервно вертя в пальцах лозу, растущую из его тела. – Надеюсь, ты не будешь возражать, если стража у ворот немного прорастет хоть чем-нибудь живым? – шаман с ненавистью уставился на сплошной покров из каменных плит под ногами.
 - Ну попробуй, заставь, - кровожадно усмехнулся свергнутый Владыка. – Но для начала я бы завернул в закоулок потемнее и наложил на всех иллюзию. Серому Соколу пока рано-вато знать, что я вернулся…

* * *

На то, чтобы в очередной раз убедить Владыку, что он немного идиот, ушло с четверть часа. Потом Диллиан все-таки признал, что брать Дворец штурмом с войском в четыре человека, где основная ударная сила – он сам, истощенный после телепортации, да еще со связанной инквизиторшей в качестве балласта – несколько опрометчиво. И даже показал заброшенный домик на окраине, в подвале которого можно было переночевать. То, что с утра будет негде умыться и нечем позавтракать, никого, по всей видимости, особо не волновало, и я в который раз почувствовала себя избалованной барыней, но порефлексировать мне не дали.
 - С одним моментом нужно разобраться сразу, - непререкаемым тоном заявил Устин, кивнув на связанную Эртрисс. Та покосилась на него.
Если бы взглядом можно было убивать, остатки медведя пришлось бы собирать по всему подвалу пинцетом.
Диллиан мгновенно подобрался, напружинился, разом став казаться массивнее и куда более угрожающе, и мне не к месту вспомнилось, как бесшумно и плавно он скользил по своему Дворцу – словно опытный хищник, крадущийся, чтобы не вспугнуть добычу. Устин нырнул в свой клыкастый капюшон из медвежьей шкуры, и на миг показалось, будто лапы давно умершего зверя приросли к рукам человека и чуть шевельнули когтями, осторожно проверяя границы отмеренной свободы.
И только Делоко с выражением крайней степени пофигизма на лице уселся в дальний угол, нежно прижал к себе цветущую лозу, вплел в нее несколько пожелтевших листочков и лишь тогда заговорил – привычным скучающим тоном:
 - Ты знал, что этим все и закончится. На один портал меня вполне хватит, а дальше как-нибудь. – Пожухлые листья как ни в чем ни бывало вросли в лозу и мирно зазеленели.
Сказать, что мне стало не по себе – значит ничего не сказать.
Что я опять упустила во всей этой свистопляске?
 - Народ, вы чего?!
 - Только тронь, - по-змеиному зашипел Диллиан, проигнорировав меня. Светло-светло-серые, почти белые, глаза ясновидящего стремительно темнели, приобретая медово-карий оттенок. – Только попробуй ее тронуть!
 - Тогда пусть забирает душу сама, - Устин ничем не дал понять, счел ли он угрозу сущест-венной. – Но ты ведь сам не позволишь, не так ли?
 - Да что тут творится вообще?! – не выдержала я. – Устин?
 - А сама не понимаешь? – флегматично поинтересовался шаман, оставив в покое лозу и схватившись за цилиндр.
 - Нет, - призналась я – и только тогда сообразила.
До утра проклятие полностью перейдет на меня.
И сейчас есть всего два способа это предотвратить – либо заставить Эртрисс забрать душу добровольно, либо убить ее. Устин, похоже, выбрал второй вариант как более быстрый.
Но какого черта тогда Диллиан не попытается уговорить свою ненаглядную?..
 - Проклятие твоей династии перестало действовать на старейшин, когда ты появился в Зельтийере, - спокойно констатировал Устин. – Сейчас ни мне, ни Делоко ты не нужен. Ничто не мешает…
 - Только тронь ее, - неожиданно ровным тоном ответил Диллиан. – Из-под земли достану.
 - Нас трое, - напомнил таший. – Против тебя одного. И не думай, что я сейчас буду заморачиваться насчет честной схватки.
 - На твоем месте, - лениво заметил Делоко, - я бы все-таки заставил Эртрисс забрать свою душу к демонам, пока вы оба живы. Создать крепкую и здоровую ячейку общества не по-лучится, конечно, но хотя бы сохраните шкуры.
Я почувствовала себя элементом декора.
 - Может, хватит уже? – вышло совсем жалобно и до крайности неубедительно. – Нам еще как-то замок штурмовать всем вместе…
 - Предлагаю так, - Устин хищно сощурился за своей медвежьей маской, - сейчас либо Эртрисс забирает, наконец, эту душу, либо я ее слегка поцарапаю. Все остаются в некоторой степени довольны и, главное, живы. Утром мы пробираемся во Дворец, убиваем узурпатора, разбираемся, что именно он хотел сделать, чтобы обойти проклятие Эйлэнны… а потом, - он вдруг усмехнулся, - вылавливаем по резиденции рода ди Дара оборотня, который прикидывался дворецким и сделал Эльмиру траш.
У Диллиана нервно дернулся левый глаз, на мгновение став зеленым. Эртрисс беспокойно завозилась, упрямо норовя сбросить путы.
Тощий мальчишка с проросшей из бока лозой улыбался подкупающе искренне, и улыбка эта не адресовалась никому из присутствующих. Мыслями он был еще там – в буйстве красок и жизни, именуемом джунглями, рядом со своей преданной, безоглядной любовью, творящей чудеса.
Шаман никогда не ошибается.
То босое недоразумение, рядом с которым я проснулась, выглядело как самый обыкновенный человек. Оборотень… что ж, если так сказал Делоко – значит, это правда. Рядом с его силой здравый смысл отступает на второй план.
 - Где настоящий дворецкий? – с шипением выпустив воздух сквозь зубы, спросил Диллиан. – Скольких эта тварь успела обратить?
Делоко беззаботно пожал плечами, по-прежнему улыбаясь.
 - Какой смысл в том, что я сейчас скажу? К тому моменту, когда ты доберешься до резиденции, парой-тройкой новообращенных оборотней станет больше. Сам знаешь, молодые так прожорливы… и в одиночку, - он улыбнулся еще шире, - ты с ними не справишься. От придворных, сам понимаешь, помощи ждать нечего. Никто не станет признавать власть того, кто не способен ее подтвердить и удержать.
 - Ясно. – Свергнутый Владыка опустил взгляд и потянулся к кляпу Эри.
А в следующие несколько минут мы и впрямь узнали о себе очень-очень много интересного.

Под густой медвежьей шкурой упоительно пахло домашним хлебом и костром. Устин обнимал меня так осторожно, словно я могла рассыпаться на кусочки от неаккуратного движения, но жалеть меня не собирался. И на том спасибо.
Меня била крупная дрожь.
Без второй души внутри образовалась холодная, сосущая пустота – та самая, что гнала вперед, в другие города и чужие книги, что тоскливо выла зимними вечерами, подпевая вьюгам, отступая лишь с уютным кошачьим мурлыканьем. За те недели, пока я жила воедино со своей копией, я успела забыть, что такое одиночество.
Нельзя сказать, чтобы я по нему соскучилась, но, похоже, иначе никак.
Хочешь быть человеком – терпи.
 - Чтобы Диллиана волновало, насколько его избранница высокоморальна? – шепотом проговорил таший. – Знаешь, Эль, по-моему, догадаться можно было и раньше. Последние этапы переноса проклятия ди Дара требовали, чтобы подмена знала о нем. Иначе тебе бы вообще никто ничего не сказал, а Эртрисс до последнего тянула бы кота за хвост, пока не обеспечила себе безопасность.
Я только вздохнула, прижавшись к нему еще крепче.
Когда-нибудь моя вера в людей щелкнет меня по носу еще больнее.
Только, черт побери, как же тяжело от нее избавляться…

* * *

Под дощатым потолком бесцельно болтался сияющий голубой шар, отбрасывающий скупые отсветы на неровный земляной пол и усевшихся кругом людей. Шаман беззаботно размахивал лозой, пытаясь дотянуться ею до только что сотворенного магического светильника и сбить его вниз, а Устин поглядывал на старшего брата, как на расшалившегося ребенка.
Но речь шла совершенно не о шалостях.
 - Кто-то перестроил защиту моего Дворца, - с плохо скрываемым негодованием объяснял Диллиан. – Иначе я бы не промахнулся так сильно с порталом – он был рассчитан как раз на то, чтобы пробить старый магический барьер. Разобраться бы только, у кого силенок хватило на замену…
 - Думаешь, это поможет проскочить? – с сомнением уточнила Эртрисс. – Но у Серого Сокола точно нет магов, способных справиться с перестройкой защиты!
 - Магов – нет, - медленно проговорил Диллиан, о чем-то задумавшись.
 - Думаешь, этот?.. – в голосе Эртрисс скользнуло что-то такое… жалость, сопереживание, брезгливость – одновременно.
 - А кто еще мог взломать построенную мной защиту? – в стремительно темнеющих глазах Диллиана мелькнула та же гамма чувств. – Ну ладно, по крайней мере, эта проблема вполне решаема.
 - Отлично, а теперь вы можете объяснить, о ком речь? – жалобно поинтересовалась я, устав чувствовать себя мебелью.
Глава ди Дара взглянула на меня, как на тараканий трупик, и демонстративно отвернулась. Детский сад, старшая группа. На меня дуются за то, что я отказалась от чужого проклятия.
Но на кой черт я вообще сдалась на этом недоделанном совете?..
 - Есть у меня один… знакомый, - сквозь зубы процедил свергнутый Владыка, с подозрени-ем покосившись на Устина. – Земляк твоего медведя и, сдается мне, его злейший враг, да-же если они и незнакомы, - заинтриговал Диллиан – и замолчал.
Не успела я возмутиться по этому поводу, как мгновенно насторожившийся таший уточнил:
 - Аррианская разведка?
 - Элита, - мрачно усмехнулась Эртрисс. – Еще при Шантине II работал.
 - То есть перестройка защиты – диверсия? И Хелле все-таки объявили войну, не удосужившись сообщить об этом публично? – совсем запуталась я. – Но ведь союз…
 - Да не было никакой диверсии! – расхохотался Диллиан. – Просто вся аррианская разведка, помимо шпионажа, подрабатывает наемниками, иначе на ее содержание уйдет половина бюджета страны, - пояснил он и глубоко задумался. – Мне бы такую агентурную сеть…
 - Как-то… по-хелльски, - невольно усмехнулась я. – А что же это за чудо-мальчик, способный обставить представителя династии Эйлэнны в сфере защитных заклинаний?
 - Химера, - упавшим голосом сказал Устин, и беззаботный Делоко, демонстративно не принимающий участия в совете, отвлекся от попыток сбить светильник (напоследок все же запустив в него запасным цилиндром и забив в угол) и подобрался ближе, нахмурившись. – Нам нельзя попадаться ему на глаза, Диллиан.
 - А теперь все построились в ряд и дали пояснения, - раздраженно потребовала я. Сколько можно говорить загадками? Тоже мне, клуб любителей ребусов!
Устин как-то этак по-отечески добро и понятливо улыбнулся, в одно мгновение сбросив оцепенение и настороженность:
 - Химера – это существо, полученное искусственным слиянием нескольких форм жизни. Обычно. Аррианские маги-генетики умудрились совместить в одной шкуре оборотня, вампира, демона-трансформера и еще кое-чего по мелочи…
 - И я когда-нибудь все-таки разберусь, как они это сделали! – уперто заявил Диллиан.
 - Флаг в руки, - мирно согласился Устин. – Так вот, таких существ специально создают как можно менее заметными и, гм, очень функциональными. Аррианская боевая химера-шпион – почти что ровня среднему хелльскому магу, плюс абсолютное пренебрежение самосохранением, безграничная преданность создателям и минус мозги.
 - Но сами они не маги? – спросила я, усмехнувшись.
 - Нет, - неожиданно заговорил Делоко, уставившись вникуда. – Они – никто. Их нет. Но если нужно, они станут чем угодно.
 - В общем, примерно так, - кивнул Устин. – Химера может трансформироваться в человека-мага, скопировав  нужные участки организма. Видимо, этот конкретный индивидуум очень близко знаком с Диллианом, иначе он бы не смог так точно воссоздать его структуру заклинания, да еще и изменить ее похожим образом.
 - А почему вам нельзя попадаться ему на глаза? – наивно поинтересовалась я.
 - Да потому что мы по-прежнему государственные преступники, - припечатал шаман. – И попадаться разведке родного государства меня решительно не тянет.
Я кинула оценивающий взгляд на него, нервно наматывающего лозу на пальцы, на Устина, который, казалось, сросся со своей медвежьей шкурой так, что того и гляди зарычит и бросится на незваных гостей, охраняя берлогу. Н-да, на фоне лощеных хелльцев они и впрямь будут слишком уж бросаться в глаза…
 - А почему бы тебе, собственно, не оставить где-нибудь шкуру и пройтись без нее? А на бок Делоко иллюзию повесим, - предложила я – и в очередной раз почувствовала себя идиоткой под перекрестным огнем уставших и слегка раздраженных взглядов.
 - Потому что без признания того, кто я и что я на самом деле, вся моя магия и боевые искусства ничего не стоят, - буркнул таший, нахохлившись. – А Делоко с завешенной хоть чем-нибудь лозой – и вовсе балласт, занятый исключительно душевными переживаниями.
 - Сам бы попробовал терять часть себя! - тотчас же вызверился на него старший брат.
У меня вдруг резко заболела голова.
Наверное, на меня просто слишком много свалилось за последние дни – стремительно меняющиеся приоритеты, обстоятельства, люди, лица, обстановка, ориентиры. Внезапное одиночество без второй души, которая вначале казалась такой чуждой, инородной… но все это, черт побери, куда лучше тупого бездействия в сыром подвале!
 - В общем, так, - оборвала я братьев, - сейчас Диллиан и Эртрисс идут искать этого самого химеру, который черт его знает как и с какой стати помогает пробить защитный барьер. Мы собираемся и идем штурмовать сначала Дворец, а потом резиденцию ди Дара, после чего, я надеюсь, мне все-таки помогут вернуть статус человека и отправят домой, наконец!
 - Ладно, только не кричи, - ровно попросил Устин, этак привычно сгребая меня в охапку. – Все будет хорошо.
Оказавшись в очередной раз прижатой к нему, как любимая плюшевая игрушка, я поймала себя на том, что все раздражение и усталость скатываются с меня, как дети с ледяной горки, и невольно расслабилась, плывя в волнах такого родного, такого желанного тепла.
Все будет хорошо.
Разве может быть иначе, когда он рядом?

Светящийся шар пропал через несколько минут после ухода Диллиана, а Делоко, потеряв последнее развлечение, с грустным вздохом ушел в угол и свернулся клубком, явно намереваясь отоспаться на несколько дней вперед. В воцарившейся темноте его дыхание – и наше с Устином тоже – стало неожиданно громким; казалось, что его слышит весь город – и за горсткой непрошенных бунтарей вот-вот явится стража…
 - Все слишком легко дается, - недовольно заявил мне Устин, устраиваясь поудобнее, насколько это было возможно в отсыревшем насквозь подвальчике. – Не верится мне, что Эртрисс так просто отступила и освободила тебя – и это после всего, что они с Диллианом тут устроили!
 - Меня лично вполне устраивает, когда проблемы решаются легко, - вымученно улыбну-лась я, слишком хорошо понимая, что таший прав.
Смогла бы я после всего пережитого просто взять и отказаться от своих усилий, стать искать новый путь, когда один из планов почти дошел до конца без сучка без задоринки?..
Не в этой жизни.

* * *

Перед глазами – такой привычный, такой родной и такой ненавистный серовато-белый город, с его извечным однотонным небом и ничем не перебиваемым запахом избыточной магии, что всегда давит на голову плотной облачной завесой. Все те же дома, льнущие друг к другу, узкие извилистые улочки и пыльные дворы, куда не стоит заворачивать, не обвесившись защитными заклинаниями сверху донизу. Все те же равнодушные огоньки окон, холодный блеск охранных амулетов на дверях. Все то же чувство постоянного напряжения, непроходящей настороженности, без которой здесь не выжить.
Все тот же человек-воплощение, целый город в хрупкой органической оболочке, они единое целое – Владыка и его столица, похожая на хищный цветок, как только все эти жадные до власти недоумки не видят?..
Все тот же человек рядом. Он всегда рядом, что бы ни случилось, и иногда кажется, что ничего страшного и не происходит.
Все будет хорошо.
Разве может быть иначе, когда он рядом?
Его собеседник улыбается точно так же, зеркально повторяя движения, не позволяя рассмотреть, как же на самом деле двигается он сам, не оставляя ни единой зацепки, ничего, за что мог бы ухватиться пытливый взгляд. Невзрачный, серый, словно созданный для маскировки в этом городе. Но он улыбается, и пока об этом не хочется думать.
 - Угостишь старого друга стаканчиком «Драконьего топлива»? – смеется он. Ему смешно, потому что яд для него – как алкоголь, но Диллиан еще не знал об этом, когда пытался его убить, чтобы хоть как-то разобраться в тайне создания химер. С годами наемник стал только циничнее и язвительнее – а возраст его выдавала одна-единственная седая прядь в серовато-русых волосах.
 - Конечно, - Диллиан улыбается шире, и химера невольно, сам не задумываясь, копирует его мимику. – Но сам рисковать не стану. Это тебе без разницы, ядовиты сегодня его ингредиенты или нет.
Я тоже улыбаюсь, и наемник копирует и меня; его улыбка – такая же дань вежливости, как и моя, потому что он ведь отлично видит, что у меня – как и у него – по-прежнему нет своей ауры.

* * *

В этой паршивой забегаловке за время моего отсутствия так ничего и изменилось – разве что цены выросли раза в полтора, но в силу класса заведения, ориентированного на сегмент потребителей с внушительной толщиной кошелька, на это никто не обращал внимания.
Все те же привычно огромные окна, призрачно-легкие портьеры на входах-арках, мерное журчание десятка крошечных фонтанчиков, столь удобно заглушающее разговоры, массивные мраморные колонны и – будто в противовес – изящные стулья и столы, парящие в воздухе на левитационных заклинаниях. Ни единого лишнего звука, ни одного человека из персонала – только посетители в дорогих нарядах, преспокойно повисшие на произвольной высоте.
Наша троица, в последнее время лишенная возможности посещать более-менее приличные ванные комнаты, не говоря уж о столичных модистках, естественно, оказалась бы не ко двору – если бы нас вообще хоть кто-нибудь увидел. Но о нашем прибытии узнали только бытовые заклинания, заменяющие официантов: уж чему-чему, а отводу глаз Владыка был обучен превосходно.
Свободный столик нашелся без труда, и мы, подобно всем остальным посетителям, воспарили под потолком, неторопливо листая меню. О том, что я чертовски боюсь высоты, химере Гилвайну знать незачем, и я непринужденно улыбаюсь, стараясь ни жестом, ни случайным словом не выдать своей фобии.
Шпион закрывает свое меню, и перед ним мгновенно материализуется бокал с ядовито-зеленой жидкостью, а его пакостная ухмылка рискует выйти за пределы приличия.
«Драконье топливо», кто бы сомневался. Отвратительное пойло с экстрактом дерева, которое становится ядовитым неизвестно когда и из-за чего, - наверное, было бы странно, если б наемнику не понравилось.
Диллиан, покосившись на Гила, с грустной усмешкой качает головой. Да, ту неудачную попытку отравить шпиона «Драконьим топливом» ему еще долго будут припоминать, можно не сомневаться.
 - Итак? – вопросительно вскидывает брови химера. – С какой целью меня спаивает сам коварно убитый Владыка Хеллы?
 - Мне нужна твоя помощь, - решительно заявляет Диллиан и захлопывает свое меню. На столике внезапно появляется хрупкий хрустальный кубок с янтарным вином.
Я перелистываю страницы. В местном каталоге причин болезней печени никак не меньше двухсот наименований.
 - Неожиданно, - лицо Гила застывает зеркально отраженной маской помеси решительности и отчаяния. – И в чем же?
 - Мне нужно, чтобы ты пробил брешь в защите моего Дворца, - выдохнул Владыка и выжидательно замолчал.
Химера поперхнулся своим ядом, вытаращившись на Диллиана.
 - Я не ослышался? Ты подбиваешь меня помочь свергнуть действующее правительст-во?
 - Нет, правительство я перережу лично, - пообещал Ди. – Мне нужна только лазейка и элемент неожиданности.
 - Не вижу особой разницы, - отрезал Гилвайн. – Мне не принципиально, кто перережет глотки элите Серого Сокола, меня больше волнует, что я засвечусь в государственном перевороте. Это, знаешь ли, не слишком-то на руку.
 - Твое участие можно скрыть, - спокойно объявляю я, повелительно указывая на строку с соком. Печень добьем в другой раз.
 - Стесняюсь спросить, каким образом, - невесело хмыкает Гил. – Все в курсе, что я ошиваюсь на Хелле и без труда превращусь в часть заклинания, чтобы изменить его. И я не знаю никого, кто мог бы повторить этот трюк с защитой на Дворце хотя бы теоретически.
 - Нет, а усилить заклинание так, чтобы я не смог его пробить – это ничего! – возму-тился Диллиан.
 - Это ничего, - согласился Гил. – Переворот был совершен без меня, тихо и почти мирно. Я не участвовал в политике, просто выполнил свой Заказ и преспокойно сделал ноги. Такое поведение мое начальство вполне одобряет. Но вот помогать бунтарям…
 - Да никто не узнает, - отмахиваюсь я. – У меня есть на примете человек, на которого можно это дело свалить.
Диллиан смотрит на меня моими же глазами, изучающе и немного испуганно.
 - Эри, ты что… ты не?.. Она все еще способна?
Я отдала бы душу, чтобы взглянуть на себя его глазами. Если бы только она у меня все еще была.
Подо мной – десяток метров пустоты и гладкий холодный мрамор, и от падения меня отделяет только простенькое заклинание левитации, встроенное в стул без ножек.
Я улыбаюсь.
О том, как мне страшно, не стоит знать ни одному из них.

* * *

Пробуждение от настойчивых волн чужого беспокойства и еще почему-то страха. Действительно скоро войдет в привычку. Только…
Какого черта у меня до сих пор осталась способность считывать чужие эмоции?!
Я подскочила на месте, судорожно цепляясь за подол просторной рубахи, не решаясь еще, не желая доверять собственным чувствам и опасениям, и… со всей дури вписалась макушкой в челюсть только-только собравшегося заговорить ташия.
Все-таки ругается он – заслушаешься. Коротко и по делу.
 - Извини, - буркнула я, потирая пострадавшую макушку. – Ты наверняка собирался мне сообщить, что я опять кричала во сне?
 - Нет, - слегка опешил Устин. – Ты улыбалась.
 - Вот как… - пробормотала я, садясь, и сдавила пальцами переносицу.
Я не помнила, что мне снилось. Совсем.
Блаженная чернота без сновидений, ставшая такой привычной за последние дни, и не подумала исчезать, хотя второй души во мне действительно больше не было, - пустота внутри по-прежнему выла раненой собакой, не позволяя расслабиться ни на мгновение. Но откуда тогда эмпатия? Ведь разбудило меня именно беспокойство Устина… кстати о беспокойстве!
 - А что такого плохого в том, что я улыбалась во сне? – хотя о чем это я спрашиваю, разве может сейчас случиться чудо?
 - Ну… - он замялся, не в силах передать зрительный образ, - я тебя сначала с Эртрисс перепутал, обычно она так… 
 - Радует, - вздохнула я, пряча лицо в ладонях.
 - Эль, ты уверена, что она забрала свою душу? – напрямик спросил Устин.
Я подняла на него глаза.
Медвежий силуэт в полумраке подвала – дышащий, живой, близкий. Такой простой, по-нятный, такой родной.
Там, под небрежно наброшенной на плечи шкурой, - странная смесь человека и зверя, животной магии и привычного тепла. Устин ведь давно ничем мне не обязан, - таший столько раз выручал меня, что начало нашего знакомства уже начинало выпадать из памяти; но он оставался со мной до сих пор, хотя его племени уже не угрожало проклятие и медленное вымирание, и ничего не просил взамен.
Наверное, это и называют настоящей дружбой, и я сейчас все напрочь испорчу, посеяв между нами тучу недосказанностей и недопонимания. Но это разрешится. Рано или поздно.
 - Обними меня, - тихо попросила я, комкая многострадальный подол рубахи.

…не знаю, кто там додумался до того, что настоящей дружбы между мужчиной и женщиной быть не может потому, что кто-то один обязательно любит, - но мне этого мыслителя искренне жаль, если он и впрямь считает, что дружба и любовь – взаимоисключающие понятия.

* * *

…обнять меня слегка опешивший медведь все-таки не успел. Наверное, оно и к лучшему.
Люк подвала коротко хлопнул, впуская внутрь ощетинившийся кинжалами и магией комок испуганной собственным бессилием ярости. Проломив с размаху пару ступеней короткой деревянной лестницы, комок резко трансформировался, выпуская из себя вполне человеческие руки и ноги, и со сдавленным ругательством, плавно переходящим в стон, приземлился на пол.
Устин резко обернулся – медвежья голова повторила маневр с заметным опозданием, зато звериные лапы, казалось, приросли к человеческим конечностям. Я тихо скрипнула зубами.
Делоко в своем углу лениво потянулся, смачно зевнул и сел по-турецки, с сонным интересом рассматривая незваного гостя. Тот, ругаясь сквозь зубы, поднялся на ноги, демонстрируя карикатурно высокий рост и полное отсутствие мускулатуры, захлопнул люк, погрузив подвал в кромешную тьму, и затих.
Сверху загромыхали торопливые шаги.
 - …его трижды через коромысло, только что же сюда забежал!
 - Обыскать комнаты, не сквозь землю же он провалился!
Снова послышался суматошный топот, знаменующий исполнение приказа. Незваный гость сидел тише воды ниже травы. В наши планы знакомство с толпой хелльцев не входило, так что разбираться с новоприбывшим мы не торопились.
Шаги тем временем удалились в дальний угол, неловко топтались там, но, ничего не обнаружив, вернулись ко входу. И, как и следовало ожидать, незамедлительно обнаружили люк.
 - Подвал, - коротко бросил мужской голос.
Устин коротко ругнулся. Едва ощутимое движение воздуха подсказало, что медведь поднялся на ноги и наверняка готовится встречать толпу недружелюбно настроенных хелльцев. Но ему утруждаться не пришлось – той заминки, пока преследователи обыскивали дом, незваному гостю хватило с лихвой, чтобы прийти в себя и организовать им достойный прием.
Стоило тонкой полосе тусклого света пробиться сквозь щель приоткрытого люка, как вверх мягко скользнуло сонное заклинание, тонкой сетью опутывая всех, кому не посчастливилось оказаться этажом выше, а следом за ним рвануло, разнеся в щепки люк, что-то огненное и явно разрушительное.
Сквозь доски пола дохнуло жаром, но дыма не было. Преследователи не успели даже вскрикнуть.
Незваный гость с облегчением вздохнул, обессиленно опустив плечи, и плюхнулся на ос-татки лестницы, спрятав лицо в руках.
 - Как ты их, а?! – радостно воскликнул Делоко, подбрасывая в воздух расшитый бисером цилиндр. Второй болтался в районе коленок, трижды обмотанный лозой.
Незнакомец резко вскочил на ноги. Меж его вскинутых рук начало разгораться голубоватое сияние – наподобие тех светильников, что создавал Диллиан, только послабее.
 - Кто здесь?! – Магический свет выхватил из полумрака худое лицо со слишком большими для него светло-серыми глазами и едва заметно побледневшими от напряжения губами. – Что за?... – обмер удивительно похожий на богомола человек, когда свет добрался до нашего угла.
Наверное, мой взгляд остановился бы сначала на обряженном в медвежью шкуру Устине, а потом – на проросшей из живого человека лозе, но глаза незнакомца уставились на меня, стремительно меняя цвет.
Со светло-светло-серого, почти белого – на привычный черно-карий.
А потом он умильно покраснел и мимолетно коснулся крошечного шрамика на виске.
 - Лорд Дагаллиан? – наконец узнала я его.
 - Леди Эльмира, - натянуто улыбнулся он, а мне как-то очень резко захотелось наплевать на все, включая наклевывающийся роман, и удрать домой побыстрее.
Мое прощание с этим мужчиной назвать теплым явно было нельзя, да я и не рассчитывала больше его увидеть. Собственно, тогда, уходя из опустевшего особняка, я думала, что уже через пару часов буду проминать любимое кресло в своей уютной квартирке.
Наивная.
 - Какая неожиданная встреча, - кисло заметила я. – Надо полагать, вы что-то не поделили с Серым Соколом?
 - Ну, так, по мелочи, - смущенно отозвался Дагаллиан. – Мой клан, например…
 - И не только ваш? – встрял Делоко, старательно не обращая внимания на по-прежнему готового защищаться и атаковать младшего брата.
Дагаллиан картинно помрачнел.

За краткое время своего правления Серый Сокол успел натворить немало дел.
Началось все с того, что утром на Дворцовую площадь вынесли окровавленный меч. Хелльцы – практически поголовно маги, и каждый третий хоть что-то, да смыслит в проклятиях на крови; орудие убийства опознали сразу.
Весть об смерти Владыки Диллиана разнеслась мгновенно, и самым большим потрясением для коренного населения стало то, что никакой отдачи от несбывшегося проклятия не было – словно его на самом деле никто и не накладывал. Никто не горевал о почившем правителе, похороны не отличались особой пышностью: закрытый гроб тихо возложили на костер и забыли. Город лихорадило.
Первым делом новой власти пришлось пережить три покушения. Потом Серому Соколу это надоело, и за дело взялась стража, за считанные часы наведя на улицах по-военному строгий порядок. Вторым действием узурпатор каким-то образом вычислил зачинщиков, и полетели головы. Затем новый Владыка выступил с заявлением, что, во-первых, трон перешел к нему по праву силы, желающие оспорить это возглавляют колонну идущих на плаху, а во-вторых, проклятие династии Эйлэнны действительно имеет место, не верящие граждане могут полистать учебники истории. Диллиан Ри Лант Эйлэнна мертв, и теперь только узурпатор знает, как сдержать отдачу.
Зельтийер притих, и добрую неделю Серый Сокол правил спокойно, постепенно меняя глав кланов, которые все-таки сомневались в праве силы. А потом поползли слухи.
То тут, то там вдруг заболевали люди. Клиники и храмы вскоре переполнились, потому что от новой заразы не нашлось лечения. Через несколько дней на окраину города совершили набег мелкие демонята, а поселение тилров, снабжавших население деревянными амулетами от нечистой силы, внезапно куда-то пропало.
Дагаллиана угораздило сказать новой главе ди Дара, что, по всем признакам, Диллиан все еще жив, но в серьезной опасности – иначе с чего бы твориться такой чертовщине? Леди Таэйнна подняла его на смех, а вечером к особняку явился отряд стражи, и болтуну пришлось срочно уносить ноги, но слух уже было не остановить.
Дворцовая прислуга вдруг резко вспомнила, что «истерзанного» трупа Владыки вообще никто не видел, а в его спальне нашли мертвую Паучиху. Внезапная смена состава да про-павший дворецкий только укрепили народ в подозрениях.
Обстановка уже отчетливо попахивала бунтом, но, пока никто не мог подтвердить, что Диллиан действительно жив и, если укокошить Серого Сокола, город не сотрет с лица земли сдерживаемой отдачей, до открытого сопротивления не доходило. Серьезным подспорьем новому Владыке стала городская стража: слабаков туда, понятное дело, не набирали, а отряд хорошо обученных боевых магов – это отличный аргумент в споре за трон.

 - Безрадостно, - задумчиво прокомментировал Устин. – Надеюсь, этого вашего безымянного узурпатора не потянуло менять дворцовые ловушки? А то модифицированная защита нас уже сильно порадовала.
 - Да какой в этом смысл? – недоуменно пожал тощими плечами Дагаллиан. – Зачинщиками первого покушения были проводники с нескольких частей Дворца. Их перебили, а оставшиеся в живых ни за что не поведут неизвестно кого к благодетелю, оставившему их в живых!
 - О, вести надо хорошо знакомого им человека, - криво усмехнулся Делоко. – Только что-то тут все равно не так…
Я промолчала. Меня не оставляло то же самое ощущение, едва Дагаллиан заговорил о Владыке, ни разу не назвав его имени, - но вспомнить, что же не устраивает мое неугомонное подсознание, я так и не смогла.
 - Ладно, черт с ним, - буркнула я. – Вот вернется наш благодетель – пусть сам и разбирается.
 - Эль, ты меня умиляешь, - проникновенно признался Устин. – Ты что, правда полагаешь, что он станет разбираться сам, а не отправит, скажем, тебя с твоим чутьем на чужую магию, или Делоко, у которого глаза не только на затылке, но еще и метром ниже? Или меня?
 - Ты еще Эртрисс сюда приплети, - посоветовала я, нахохлившись. – Кажется, мы просто слишком давно не напоминали ему, что он больше не Владыка и пора бы уже вкалывать на равных, а вы эту возможность почему-то не рассматриваете вообще.
 - Минутку, - смущенно встрял Дагаллиан. – Можно еще разочек, для особо одаренных – это вы сейчас о Диллиане?..
Я молча спрятала лицо в руках.
Кажется, мы дали столице еще один повод для слухов.

* * *

Мелкие капельки воды падают на защитный купол над Главной площадью и Дворцом, и, наткнувшись на незримую преграду, стекают вниз.
Хелла щедра на дожди. На унылую серую морось, монотонно падающую с ровного слоя облаков. Она стачивает камни и дома, мерно, капля за каплей, перестраивая города по-своему; заливает низины, прокрадывается в подвалы, грязными ручейками струится по мостовым, водяной пылью оседает на окнах и лицах.
Я ненавижу дождь.
Гилвайн – любит. В дождь он становится еще незаметнее.
Его обманчиво нескладная фигура размывается, теряя все приметы; химера морщится, смахивая с лица налипшие мокрые пряди, и, стоит лишь отвернуться, - уже не можешь вспомнить ничего, кроме сильных пальцев, отбрасывающих отсыревшие волосы, чей цвет невозможно определить.
Никто до сих пор не знает, как и кто создавал подобных ему. Но кто бы это ни был, он поработал на славу.
 - Готово, - профессионально-нейтральным тоном говорит наемник. – И имей в виду, это первый и последний раз, когда я что-то делал без аванса!
 - Слышали бы тебя мама с герцогиней Лириэль, - со смешком качает головой Диллиан.
А непробиваемый аррианский шпион вдруг как-то темнеет лицом, дав рассмотреть затравленный, тоскующий взгляд невыразительных серо-зеленых глаз.
Химеры живут очень, очень долго. Даже по сравнению с магами, пусть и такими сильными, какой была Лириэль, изгнанница аррианского Дома, принятая в знатный хелльский род женой герцога.
 - Они уже никогда не услышат. А ты мне должен пятьсот зол, и только попробуй не заплатить!

* * *

Слабо моросил противный мелкий дождик, постепенно превращая первые капли в волосах в крохотные ручейки, торопливо сбегающие по лицу. Одежда быстро намокла и льнула к телу, и ветерок, то и дело швыряющий в нас водяной пылью, холодил еще больше, но все это не шло ни в какое сравнение с ледяным взглядом, которым одарила меня Эртрисс, когда я, выполняя просьбу свергнутого Владыки, взяла его за руку.
И ведь все здесь понимают, что по своей воле я бы ни за что на пушечный выстрел к Диллиану не приблизилась бы! Просто сейчас ему понадобилась усилительная установка для магии – а это у нас ктооо?
Я ответила своей копии аналогичным взглядом, до автоматизма отработанным на офисных техничках. Далось мне твое сокровище с его самомнением, в этом самом сокровище не помещающимся. И ты далась на триста лет вперед!
Перед грудью «сокровища» заметался крохотный черный шарик, словно искал, куда сбежать; потом вдруг замер, напоследок жалобно трепыхнувшись, вспыхнул – и разросся до размеров среднего портала, мерзко чвакнув.
Я поморщилась. Прижать слабое, не конца сплетенное заклинание, заставив его самостоятельно пробивать защиту и преодолевать охранные заклятия, лишь в последний момент влив достаточное количество силы – в этом, пожалуй, весь Диллиан. Действенно, быстро, экономично и жестоко.
 - Бегом по одному, - скомандовал Владыка, не отпуская меня. – Мы следом.
И проводил презрительным взглядом Дагаллиана, первым нырнувшего в портал. Мнения бывшего лорда по поводу союза с Аррио Диллиан по-прежнему не поддерживал, но девать «богомола» было некуда – стоит упустить его из виду, как весь Зельтийер наверняка узнает о воскрешении Владыки, и элемент неожиданности, на котором строился весь и без того трещащий по швам план, будет безвозвратно утерян.
Портал нервно подергивался, пытаясь свернуться; но, похоже, этого никто, кроме меня, и не замечал.
 - Диллиан, - все-таки не выдержала я, когда в дрожащий от страха портал с восторженным воплем нырнул последним, размахивая цилиндром, безумный шаман. – То, что ты творишь – бесчеловечно.
 - О, а убить меня – это с его стороны было очень гуманно, - скривился он.
Я замерла, борясь с искушением вырвать руку.
Он что, правда не видит? Даже он, создавший это несчастное заклинание, обреченное сгинуть, едва перестанет быть нужным ему?..
Свергнутый Владыка смотрел на меня, как на идиотку, и в его голове наверняка вертелось что-то вроде: «Да как эта чучундра, не пережившая и толики того, что довелось мне, смеет еще что-то говорить о человечности и судить мои поступки?!». Он не просто не видел. Он даже не думал, что сможет увидеть что-то подобное, несмотря на все его хваленое Ясновидение.
А может, я действительно сошла с ума и поэтому приписываю заклинанию свой страх. Но, что вероятнее, кое-кому не помешало бы занять честности и перестать искать обходные пути.
Я ни минуты не сомневалась, что второй души у меня больше нет. Это жуткое, ледяное одиночество на мягких пушистых лапках ни с чем не спутать. Но Эртрисс – гений своего дела, и она из шкуры вон вылезет, чтобы довести начатое до конца. Чего бы это ей ни стоило.
Я по-прежнему траш. Такая же вещь, как и это перепуганное заклинание, живущее только для своего создателя – ровно столько, сколько ему нужно. А то, что ташии относятся ко мне, как к обычному человеку, - лишь следствие того, что их магия дарована общей любовью к их божеству.
Не время тешить себя иллюзиями, будто мне вернут статус homo sapiens за красивые глаза.
 - На мой взгляд – более чем, - буркнула я в ответ и все-таки вырвала руку – но только чтобы толкнуть Диллиана в портал, одновременно подхватывая рушащиеся связи между заклинанием и его создателем.
Так же легко, как подхватить поскользнувшегося на льду человека, не позволяя ему упасть.

Спасенный портал высадил меня в безликой просторной комнате с теряющимся где-то в вышине потолком. В углах сбились в серые комья клочья давно никем не тревожимой пыли, и сквозь лишенное занавесей окно едва пробивался тусклый дневной свет. Вся мебель накрыта слоем плотной ткани, которой явно не помешала бы стирка, а тишину нарушает лишь отчетливый скрежет зубов.
 - План меняется, - твердо заявил Диллиан, оглядевшись. – Без проводника нам здесь не…
Конец фразы я не успела расслышать. Ноги подкосились, а мировосприятие упорно твердило, что я стою посреди самого огромного заклинания, какое только можно представить, и оно очень радо видеть свою неотъемлемую часть: ее пытались чем-то подменить, но не сумели обмануть, не смогли…
 - Только не говори, что нам еще и врач нужен, - саркастически протянул и без того рассерженный Диллиан.
Я ошалело помотала головой, опираясь на вовремя подставленное Устином плечо.
Интересно, а сам Диллиан знает, что сейчас заживо вливается в древнее плетение, образующее несущие опоры Дворца? И что без него это заклинание слабеет день ото дня, грозя вот-вот разорваться?
К его пальцам робко потянулись тоненькие голубоватые ниточки магии, словно ища поддержки; потанцевав на краешках ногтей и признав своего, нырнули вглубь, в плоть, пронизывая его насквозь, пронеслись по всем сосудам, впитывая силу, что может даровать только его кровь, - и снова спрятались в стены, не позволяя им упасть. На мгновение показалось, будто Владыка сияет сам, изнутри, своей собственной силой и волей, - ровный, мощный свет древней магии, что так приворожил меня в нашу первую встречу и пропал, стоило нам отдалиться ото Дворца.
Кто бы ни проклял Эйлэнну, он – настоящий изверг.
Каждую минуту пребывания здесь Владыка отдает часть себя, чтобы Дворец продолжал стоять. Всю свою жизнь он будет этакой несущей балкой в органической оболочке.
Стоит ему отлучиться больше, чем на три месяца, - и заряд заклинания иссякнет. А вся эта каменная громадина, которая не может, ну никак не может устоять по всем законам физики, - наконец рухнет, погребая под собой город.
Добрую половину Зельтийера.
 - О черт, - тихо выдохнула я, и в это мгновение глаза Диллиана поменяли цвет на темно-карий.
Его хватило ровно на пять секунд.
Потом он шарахнулся прочь от стен, зажмурившись и сжимая кулаки, словно это могло остановить тысячи крошечных сияющих щупов, по капельке высасывающих из него силы, со сдавленным криком тряхнул руками и лишь потом открыл глаза – светло-светло-серые, как местное небо.
 - Ди? – Эртрисс уже держала его за ладонь, с готовностью поднимая мерцающее бесполезным исцелением запястье, но не решалась приложить, не понимая, в чем дело.
Свергнутый Владыка судорожно сглотнул, медленно выдохнул, успокаивающе улыбнулся, прижав ее к себе, мимоходом поцеловал в макушку – и только потом поднял взгляд на меня.
 - Чем меня пытались… подменить?
 - Кровь, - неожиданно для себя поняла я. – Твоя кровь на мече, которым тебя убили. Она могла еще некоторое время обманывать Дворец.
Диллиан прикрыл глаза.
 - Понятно. Интересно только, кто же до додумался до подмены. Не этот же недоумок с незапоминающимся именем!..

* * *

 - В общем, расклад такой: мы находимся в северном крыле на сорок третьем этаже. Сектор полностью заброшен, проводника нет в принципе. – Удивительно спокойный и собранный Диллиан смотрел прямо перед собой чужим расфокусированным взглядом. – Противник этажом выше в восточном крыле… демон побери, моя потайная комната! – по-звериному оскалился Владыка, по-прежнему пялясь в пространство. – Да как эта скотина посмела?!
 - Ты лучше прикинь, откуда он о ней узнал, - хладнокровно оборвала его Эртрисс. – А главное – как он сумел туда пробраться, обойдя печать на крови.
 - Это тоже интересный вопрос, - вынужденно согласился Его Величество. – Особенно с учетом того, что тамошнее защитное заклинание засохшей кровью на клинке уж точно не обманешь… но меня лично сейчас гораздо больше волнует, как бы выбраться отсюда. На портал меня в ближайшее время не хватит даже с поддержкой Эльмиры, а в коридор без проводника я лично не сунусь.
 - Есть вариант, - ожил Устин, отвлекшись от теребления когтей своей шкуры. – В шаманизме вместо порталов используются круги перемещения. Они точнее и не требуют таких энергозатрат, как прочие аналоги…
 - Только если мы все-таки встанем в круг, то поднимем такую шумиху, что проще пальнуть сигнальной ракетой из окна и потом строем пройти по коридору, распевая песни, - расхохотался Делоко, беззаботно вертя на пальце расшитый бисером цилиндр.
 - Понятно, - поморщилась леди ди Дара. – То есть единственный разумный способ отсюда выбраться – это портал, открытый мной.
 - Не катит! – быстро сказал Диллиан, неожиданно сфокусировав взгляд на инквизиторше. – Я слишком хорошо осведомлен о точности твоих порталов, любимая. Мне лично очень не хотелось бы в результате телепортации оказаться наполовину вмурованным в стену собственного Дворца еще раз.
 - Это не повторится, - отмахнулась Эртрисс. – Тогда мне просто не хватило силы, а…
 - А стена была несущая, - со смешком перебил ее свергнутый Владыка, хулигански встрепав ей волосы, и повернулся к Делоко. - Поставить какую-нибудь заглушку на круг перемещения получится?
Шаман с крайне задумчивым видом подбросил цилиндр в воздух.
 - Можно попробовать, - решился он. – Только не успеем уже.
 - Почему не успеем? – мгновенно насторожился Устин, почему-то подавшись поближе ко мне.
 - Не знаю, - небрежно пожал плечами Делоко. – Но не успеем, и все тут. Вот порталом бы еще удрали.
 - От кого? – усмехнулся Диллиан, обводя взглядом заброшенную комнату.
В воздухе повис назойливый запах переполненного города – пыль, люди, дома, грязь. Безумный шаман, не ведающий ошибок, устало покачал головой – и внезапно закашлялся, уронив цилиндр, и тот в одно мгновение рассыпался прахом. Тусклые бисеринки с остатками ниток с тихим звоном покатились по полу.
 - От демон, только не это! – с какой-то бессильной обреченной яростью зашипел Устин, метнувшись к старшему брату. – Еще так рано!..
Делоко кашлял, не переставая, кажется, уже кровью; на лозе, растущей из его бока, разом завяли все цветы, а потом…
Диллиан отвернулся первым, не выдержав. Эртрисс, привычно вскинув руки для заклинания исцеления, замерла, - магия, известная с детства, всегда такая покорная и легкая, вдруг отказалась вырываться из узелков силы в запястьях, и испуганная этим неповиновением инквизиторша недоверчиво уставилась на собственные ладони.
Кожа шамана тем временем сморщилась и посерела на глазах; уши дернулись, плавно перебираясь на макушку и обрастая короткой рыжеватой шерстью. На левой руке с отвратительным хрустом втянулись в ладонь пальцы – обычная человеческая конечность в одно мгновение превратилась в облезлую лисью лапу, и тут не выдержала уже я.

Я смогла заставить себя повернуться лишь тогда, когда стих хруст изменяющихся костей и едва различимый шорох стремительно ткущейся паутины, - но задать вполне логичный вопрос уже не сумела.
Вместо угловатого мальчишки с вечно скучающим лицом на коленях Устина лежал еще один старейшина ташиев – полузверь-получеловек, здорово смахивающий на не первой свежести труп. С ног до головы оплетенный паутиной шаман деликатно кашлянул в последний раз и заговорил как ни в чем ни бывало – все тем же молодым голосом, никак не вяжущимся с его новым обликом:
 - Диллиан, твое фамильное проклятие опять проснулось. Знаешь, что это значит? 
 - Что за?.. – глаза Его Величества сменили цвет на зеленый, и мы второй раз за день пронаблюдали картину «Владыка шарахающийся». – Вот демон, не успею! – он судорожно что-то зашептал, чуть пошевеливая пальцами – начал плести заклинание с отчетливо боевой структурой.
 - Ну, это я тебе сразу сказал, - флегматично пожал плечами преображенный Делоко и, по-стариковски кряхтя, сел на полу, расслабленно вытянув ноги. – Вот демон, я надеялся не расставаться с личиной еще хотя бы лет десять…
 - С личиной? – растерянно переспросила я. Ни Устин, ни сам шаман не выглядели сколько-нибудь потрясенными или шокированными – скорее так, усталая досада, не более.
 - Делоко старше меня на сорок три года, - пояснил, наконец, таший после неприятной такой паузы, в ходе которой Диллиан что-то судорожно колдовал на пару с Эртрисс, а шаман задумчиво рассматривал когти на своих «руках». – Это не могло не сказаться внешне, и тот облик, что ты привыкла видеть – не более чем обманка, призванная сдерживать часть силы, поскольку наша магия всецело зависит от того, кем и как мы себя ощущаем. – Он нахмурился, рассматривая призрачную канву будущего заклинания, срывающегося с пальцев свергнутого Владыки, и снова заговорил, не позволив мне поразиться способностям неизвестной героической мамаши, рожающей сыновей раз чуть ли не в полвека: – А уж если мой старший братец снизойдет и пояснит, что же такого увидел Диллиан его глазами…
 - А так не догадываешься? – дернув вытянувшимся напоследок ухом, сварливо поинтере-совался Делоко. – Узурпатор нас почуял и идет сюда. Сил Диллиана может и не хватить, вот Джунгли и высвободили меня, - пояснил он, мгновенно посветлев лицом (мордой?) при упоминании обожаемого божества. В другой момент я бы еще поразмышляла над метаморфозой, но сейчас… что же это за узурпатор такой, что даже сил Владыки Хеллы может не хватить?!
 - О черт, - тихо ругнулась я, бросаясь к Диллиану, чтобы усилить его магию. – А раньше сказать не мог?!
 - А смысл? – флегматично поинтересовался шаман. – Все равно он не то заклинание выбрал и уже ничего не успе…

Все произошло мгновенно.
Он шагнул прямо из стены – не было никаких порталов и плавных появлений из мрамора стен; не останавливаясь, скользнул прямиком к Диллиану, на ходу замахиваясь хищно блеснувшим кинжалом, но нанести удар все-таки не успел: в его запястье вцепилась не шибко сильная, но зато под завязку накачанная магией рука Эртрисс. То, что билось в ее пальцах, обычно использовалось как наркоз и действовало в течение считанных мил-лисекунд.
Только вот узурпатору он оказался до лампочки.
Моя копия, кажется, не успела даже удивиться. Узурпатор, не тратя время на высвобождение правой руки, перекинул кинжал в левую – и коротко, без замаха, вогнал его по самую рукоять ей в горло и с готовностью подставил еще живое тело под завершенное, наконец, боевое заклинание Диллиана.
Его крика я уже не услышала: Делоко, не дожидаясь развития событий, сгреб меня в охапку и пронзительно завыл в потолок, изредка прерываясь на характерно лисье тявканье, а я почти физически ощущала, как что-то вытягиваю из Эртрисс – а шаман, не заморачиваясь, напрямую забирает из меня силу.

* * *

Нет, нет, только не сейчас!
Только не сейчас, когда все уже почти закончилось! Еще хотя бы пару минут…

Когда я пришла в себя, все было кончено.
Устин брезгливо протирал окровавленные медвежьи когти о плащ мертвого узурпатора, старательно не обращая внимания ни на злорадно ухмыляющегося шамана, ни на Диллиана, молча замершего над телом Эртрисс. Но первые мгновения после пробуждения я посвятила вовсе не убитому горем Владыке и даже не явно поцапавшимся ташиям.
Пожалуй, только я, очнувшись в запыленной комнате с двумя трупами, могла обратить внимание на то, что мир вокруг как-то странно поблек, погас. А еще – я отчетливо помнила, что мне снилось, и оттого сочувствовать Диллиану резко расхотелось.
Моя копия переплюнула сама себя. Она забрала у меня обе души. Заклинание переноса пришлось переделать, что дало мне хоть какую-то фору. И если бы Эри не убили…
Я закрыла глаза и расслабилась на старческих узловатых руках (лапах?) вечного влюбленного мальчишки Делоко. На жалость не осталось сил. Что-то подсказывало, что лучше бы мне не приходить в себя еще пару часов, но спокойно отлежаться мне, естественно, никто не дал.
 - Эльмира, лови, - не своим голосом скомандовал Диллиан и швырнул в меня кинжалом. Пришлось проявить чудеса ловкости, чтобы клинок не угодил острием ни в меня, ни в шамана.
 - Блин! А просто подойти и дать в руки никак?! – возмутилась я, отдышавшись. Диллиан глянул на меня исподлобья и склонился к мертвой Эртрисс, словно собираясь поцеловать…

Устин сорвался с места, сшибая на пол Владыку. Мертвая инквизиторша скатилась с колен Диллиана, выставляя напоказ прожженную спину, и застыла рядом со своим убийцей.
 - Совсем голову потерял?! – рявкнул Устин и коротко, без размаха, врезал вновь вернувшему свой трон властителю по морде. – Даже если ты сейчас умрешь за нее, без половины туловища она не протянет и пары минут, а Дворец, мать его, рухнет сразу же!
Диллиан молча отвернулся, закрыв глаза. Устин бросил взгляд через плечо, видимо, прикидывая, что делать с двумя трупами. Пауза затягивалась, вызывать милицию (стражу?) никто не спешил. На щеке Владыки медленно расцвели кровью порезы от медвежьих когтей, но щупалец заклинания, которые должны были радостно рвануть к пище, я уже не увидела.
 - Отрежь ему голову, - бросил наконец Диллиан, поднимаясь на ноги. – Я постараюсь связаться с главой проводников, все равно нужно отсюда как-то выбираться. – Он отошел к окну, прижавшись к стеклу лбом.
Устин молча кивнул, почему-то покосившись на меня, и с грустным вздохом повернулся к трупу узурпатора.
Наверное, мне стоило отвернуться, но я смотрела, как завороженная: вот он вынимает откуда-то из-под шкуры отливающий серебром кинжал, кривит губы, понимая, что более подходящего инструмента не найдет. Вот методично рвет клинком кожу, сухожилия, артерии, а потом, плюнув, переламывает позвоночник голыми руками, и кажется, что медвежья шкура прирастает к нему, словно на самом деле была его…
И лишь когда оторванная от тела голова откатывается в дальний угол, вплетая себе в волосы вековую пыль, я поняла, что она принадлежит кому угодно, но только не тому мужчине, что шагнул в забытую богом комнату прямо из стены. Строго говоря, она и на человечью-то особо не походила…
 - О черт, - тихо ругнулась я, глядя, как из-под контуров мертвого человеческого лица постепенно начинает проглядывать птичий клюв, слишком большой, чтобы принадлежать обычному соколу. – Из-за этого их род так называется?
 - Нет, - отозвался Диллиан, не оборачиваясь. – Просто наш узурпатор – настолько умелый оборотень, что сумел скопировать не только облик настоящего Серого Сокола, но и его кровь. Вместе с проклятием. А я еще гадал, как ему удалось выжить после встречи с Паучихой… - тихо пробормотал он, несильно стукнувшись лбом о стекло.
 - И как же? – не поняла я.
 - Да никак, - вместо него ответил Делоко. – Мудрый властитель решил, что раз уж до сих пор никто не смог запомнить имя узурпатора, то он настоящий и каким-то чудом все-таки выжил. А на самом деле его место все это время занимал оборотень.
Я промолчала. Что ж, вполне возможно, что в этом чокнутом мире не люди превращаются в зверей, а наоборот. Нечему удивляться.
 - Проблема в том, что раз это оборотень, - Устин пинком загнал голову в самый угол, где она впилась клювом в стену, - то сейчас по всему Дворцу бродит уйма подобных тварей. И не исключено, что проводник, до которого Диллиан пытается достучаться, на самом деле давно мертв.
 - Дворецкий-то? – с кривой усмешкой обернулся вернувшийся Владыка. – Знаешь, вполне возможно, что он и живым никогда не был.
И, словно иллюстрацией его слов, мраморная стена вдруг набухла, а рельеф медленно принял форму человеческого тела, с которого один за другим исчезли резные цветы, и шагнул вперед, мгновенно обретя все краски, полагающиеся нормальному дворецкому. Только мне уже почему-то не казалось, что его ноги утопают в каменном полу…
 - Милорд, - Дворецкий согнулся в придворном поклоне, - я несказанно рад Вашему возвращению. Что прикажете делать с телами?
Я нервно хмыкнула. Пожалуй, только Дворецкий хелльского Владыки мог первым делом спрашивать у только что вернувшегося хозяина, куда девать трупы.
 - Похороните Эртрисс. – На его лице не дрогнула ни единая черточка. – И проводите нас до Тронного зала. У меня небольшое объявление для моих придворных.

Двери Тронного зала распахнулись, и взоры всех придворных, собравшихся, чтобы выслушать своего Владыку, сошлись на окровавленном мужчине с изрядно отросшими темными волосами и недельной щетиной, грозящей стать настоящей бородой. И, хоть вид оставлял желать лучшего, люди склонились, не решаясь произнести ни слова: все разговоры стихли, и тишину нарушали только шаги.
Но не его.
И не Устина, беззвучно крадущегося следом и с некоторым недоумением оглядывающего многоцветное хелльское общество, так странно не вписывающееся в сдержанный стиль Дворца. Не Делоко, оставляющего за собой клочья паутины и рыжие шерстинки, такого безразличного ко всему происходящему.
Ну естественно, кто ж еще мог топотать на весь Тронный зал, кроме меня?!
Владыка поднялся по ступеням, кивком указав нам на пустующее место по правую руку от трона, сел, пачкая дорогую обивку чужой кровью и дорожной пылью, и заговорил:
 - Серый Сокол мертв. Тот, кто выдавал себя за покойного – тоже. Надеюсь, присутствующие поняли, что виновные в попытке государственного переворота безнаказанными не останутся.
Эхо подхватило его слова, донося до теряющейся вдалеке противоположной стены, и вернуло назад, будто надсмехаясь. Многоцветная толпа придворных стискивала зубы и щурилась, прикидывая, как бы выкрутиться.
 - Мне не нужна корона, - спокойно продолжал Диллиан, глядя поверх склоненных голов. – Но любой из вас может рассказать, что будет, если свергнуть династию Эйлэнна. Из-за подобных попыток уже гибли люди, но до сих пор, - Владыка подался вперед, - это были виновные. На сей раз, когда оборотни якобы нашли способ обмануть проклятие моей династии, пострадали те, кто не имел к Хелле никакого отношения. И если кто-то из присутствующих думает, что ему сойдет с рук предательство, то он глубоко ошибается.
 - Но что нам оставалось делать?! – не выдержал какой-то мужчина в первых рядах, по-птичьи склонив голову набок. – Мы же не…
 - Вы – представитель знати, лорд Генвар Серый Сокол, - перебил его Диллиан. – Вы – тот, кто должен защищать интересы других. Тех людей, кто мог погибнуть из-за отдачи и тех, кто уже погиб. Но вместо этого вы дали оборотню имя своего рода, и я уже не уверен, что настоящий Генвар все еще жив. Поэтому, - легко перекрыв поднявшийся ропот, продолжил Владыка, - каждый знатный дворянин пройдет проверку. Я не хочу и дальше рисковать своими людьми.
 - Какого рода проверку? – подозрительно осведомилась незнакомая дама в роскошном темно-синем платье.
 - О, здесь все просто, - Владыка не сдержал злорадную ухмылку. – Вот эти люди, - короткий кивок в сторону разом напрягшихся ташиев, - с легкостью вычислят зверя, у них на это особый нюх. Оборотней, разумеется, казнят. Настоятельно рекомендую обдумать свой следующий шаг. Любого, кто покусится на проверяющих, я убью лично.
 - Вы что, всерьез предлагаете позволить аррианским ташиям проверять хелльскую знать? – выкрикнул кто-то издали. – Да это же просто возмутительно!
 - Да, наверное, даже ничуть не менее, чем ваше предательство, - хладнокровно отбрил Диллиан. – У меня все, господа. Проверка начнется с завтрашнего дня. Все недовольные могут покинуть планету в течение суток. Я не собираюсь держать никого, кто забыл о своей чести и долге. – Он поднялся с трона и прошествовал через весь зал по ковровой дорожке, демонстративно игнорируя сыплющиеся со всех сторон возмущения и вопросы. Нам не оставалось ничего, кроме как последовать за ним.
 - Надо же, какой ты борец за справедливость, - брезгливо прокомментировал Устин, едва мы вышли из Тронного зала и направились вслед за проводником. – И не скажешь, что ты пытался лишить детей незнакомую женщину.
 - Не путай личные дела с государственными, - слишком уж ровным голосом отозвался Диллиан, глядя в сторону. – Тем более что личных у меня больше нет. И было бы очень любезно с твоей стороны не напоминать мне об этом.
 - Прости, - спохватился Устин. – Во сколько нам с Делоко начать проверку?
 - Чем раньше, тем лучше, - буркнул Диллиан.
 - А мне-то что делать? – я поморщилась, в очередной раз почувствовав себя пятым колесом вместо третьей ноги.
 - Изображать Эртрисс, разумеется, - даже мысленный голос Владыки оставался на удивление спокойным. – Этой своре акул незачем знать, что она погибла, защищая меня, из-за того, что я не понял сразу, кто на самом деле нападает. Потом, когда гильдия магов раскопает свои архивы про траш, леди ди Дара наскучит Зельтийер с его вечными грязными играми, и она уедет на родину, - пояснил он и продолжил уже вслух: - Будь собой. А теперь прошу меня извинить. Проводник покажет свободные комнаты. – Он попытался свернуть за угол.
Устин схватил его за плечо, вспарывая ожившими когтями остатки дорожной куртки. Диллиан остановился.
 - Успокойся, - фыркнул он. – Я не собираюсь сводить счеты с жизнью, хотя морду леди Случаю набью с удовольствием. А ты рискуешь оказаться на ее месте, если хотя бы не позволишь мне остаться одному. Вы трое, конечно, не настроены сочувствовать, своих проблем хватает, но я вообще-то всего пару часов назад потерял… - Владыка замолчал прежде, чем проводник удивленно обернулся, дернул плечом, сбрасывая когтистую медвежью лапу, и бесшумно скользнул в ближайшую дверь.
Устин растерянно покачал головой и повернулся к нам.
 - Расслабься, - флегматично посоветовал Делоко. – Если ты его еще и жалеть начнешь, он тебе точно морду набьет. По крайней мере, попытается. И тебя, Эртрисс, это тоже касается, - словно почувствовав, что я собираюсь спросить, заметил шаман.
 - Ты прав, - вынужденно признала я, уже не удивляясь тому, что он откуда-то узнал планы Диллиана, хотя тот сообщил их только мне. – Пойдем.
Доверчиво протянутую руку Устина пришлось проигнорировать, на ходу объясняя ему, в чем дело. От непривычно долгого общения с помощью сенсоров снова заболела голова, и я с радостью бросилась в первые же гостевые апартаменты, вознося хвалу тому неизвестному кудеснику, который додумался до замечательных хелльских подушек.

* * *

Еще одно пробуждение на соленой от слез подушке. За окном – ровная беззвездная темнота.
Память услужливо подсказала: да, снова кошмары, только вот больше ты не сможешь их забывать.
До последнего будешь помнить, как твое воплощенное отражение бросается на верную смерть и как впервые увиденный тобой человек легко, не задумываясь, подставляет до сих пор живое тело под боевое заклинание. Никогда не забудешь свою беспомощность и то, как от пронзительного воя Делоко оборотень вдруг застыл, недоуменно обернулся, промешкав всего пару мгновений – и как этих секунд хватило, чтобы вросший в чужую шкуру Медведь сомкнул когтистые лапы на его по-человечески хрупком горле.
Останется недоумение и неверие – ведь и минуты не прошло, а этого времени хватило, чтобы унести целых две жизни! И ты будешь гадать – а как бы все сложилось, если б меня там не было?..
Я этого не видела, напомнила я себе, переворачивая подушку сухой стороной вверх. И не могу знать, так ли все на самом деле произошло.
Но забыть – забыть точно не смогу, как бы ни хотелось.

Пробуждение от хлопка двери понравилось мне еще меньше – тем более что кошмары и не думали уходить. Один, зачем-то перебравшийся в реальность, деликатно щелкнул замком, придвинул единственный на всю комнату стул к окну и устало плюхнулся на него, запрокинув голову и вытянув ноги. И, несмотря на то, что Диллиан все-таки потрудился привести себя в порядок и даже сбрил многодневную щетину, выглядел он еще паршивее, чем вчера.
 - Доброе утро, - сонно пробормотала я, машинально натянув одеяло до подбородка.
 - Утро, - констатировал Его Величество, не отрывая взгляд от потолка. – Извини, но ближайший час тебе придется потерпеть мое присутствие, потом можно будет пойти в Тронный зал. Устин с Делоко уже начали проверку.
После минутных раздумий я все-таки решила попридержать вопрос, с какой стати Владыка Хеллы заваливается в спальню к девушке с утра пораньше, когда она еще и не думала из постели вылезать. Я теперь – Эртрисс, и визит Диллиана вполне объясним, хоть и до жути неприятен.
 - И много наловили? – спросила я вместо этого.
 - Одного, - хмыкнул Его Величество. – Самого первого. Гад, по всей видимости, надеялся, что я блефовал насчет чутья ташиев, и попер напролом с нахальной рожей.
 - Понятно, - я с сомнением покосилась на свою рубашку, сиротливо свисающую со спинки кровати. Нет, пожалуй, мне пока и под одеялом неплохо. – А остальные что? Не мог же он быть единственным…
 - А что им остается? – фыркнул Диллиан. – Броситься к выходу, запаниковать – значит выдать себя. Им остается только ждать и надеяться, что сегодня до них очередь не дойдет и они еще успеют смыться.
 - А ты не боишься, что оборотни всем скопом бросятся на Устина? – вырвалось у меня.
Его Величество наконец соизволил оторвать взгляд от несравненного потолка и даже насмешливо приподнял бровь. 
 - Будь я на месте оборотня, - злорадно ухмыльнулся Диллиан, - я бы даже от великого отчаяния не бросился на Медведя ташиев. Скорее уж на шамана, раз уж он так удачно стал дряхлым стариком… иначе б даже самой завалящей мести не получилось. – И в его взгляде мелькнуло что-то такое… не то усталость, не то – зависть?
Кажется, я покраснела.
До недавнего времени я полагала, что это мне есть чему завидовать и к чему стремиться. Это Эртрисс была любима так, как никогда не буду любима я, это из-за нее Владыка Хеллы сходил с ума от беспокойства и преступил через собственную совесть и честь, лишь бы остаться рядом. И это за ди Дара он собирался умереть, чтобы не думать, как можно жить без нее.
Но Эртрисс похоронили ночью, тайком ото всех. Для тихо бесящихся придворных, ожидающих своей очереди в Тронном зале, я – она. Я госпожа ее слуг и хозяйка ее поместья. Если понадобится, я смогу скопировать ее манеру поведения и, если повезет, то и подпись.
И только для одного человека Эри навсегда останется единственной и незаменимой. Только вот ему особо не позавидуешь.
Диллиан тихо выпустил воздух сквозь зубы и снова поднял взгляд в потолок, но цвет его глаз уже изменился – на темно-карий. И мне совершенно не хотелось думать, что он собирался увидеть моими глазами.
 - Как бы сказать… - неожиданно заговорил Владыка, разминая пальцы, - оборотни, с которыми мы имеем дело, - просто пакостная мелочевка. Они всего лишь могут принимать облик тех людей и предметов, увиденных ими. Напасть на Медведя, пусть и всем скопом, у них кишка тонка. А вот перебить моих советников и занять их место, чтобы по-прежнему втихаря рулить государством и разворовывать казну – это всегда пожалуйста.
 - То есть причин для беспокойства нет? – на всякий случай уточнила я.
 - Для Устина – нет, - равнодушно пожал плечами Владыка.
 - Хорошо, - вздохнула я. Спокойнее, правда, не стало.
 - А вот из-за тебя, - вдруг мерзостно усмехнулся он, по-прежнему глядя вверх, - я бы на его месте оч-чень сильно беспокоился.
 - У Эртрисс так много врагов? – насторожилась я.
 - Много, - подтвердил Владыка, - но в основном они давно мертвы. Ссориться с главой Инквизиции – дурной тон.
Я склонила голову к плечу, изучающе глядя на Диллиана. Здесь, в своем замке, где на нем в прямом смысле держалось абсолютно все, он и впрямь выглядел надежным, по-своему даже симпатичным и – что правда, то правда, - чертовски опасным. Особенно теперь, когда безымянный оборотень отнял у него все, что заставляло его жить, а не влачить существование, но убивать или калечить меня ему невыгодно. Владыка Хеллы должен оставаться сильным, уверенным и никогда не совершающим ошибок, - мне ли не знать, как важен авторитет?..
Но из-за чего тогда беспокоиться-то?
Когда я озвучила сей животрепещущий вопрос, Диллиан только грустно рассмеялся и велел лучше поинтересоваться списками осужденных на смертную казнь за время отсутствия Эртрисс. Тюрем на Хелле не было, как не было и полумер, и весь остаток часа я, пребывая в тихой прострации от предстоящих дел, слушала, чьи подписи нужно собрать и по каким критериям выбирать палачей, и потихоньку понимала, что, если вовремя не удеру, - точно сойду с ума.