Красная дата с мясокомбината

В этот день просвещение пёрло и отвешивалось мешками. Как ножки для холодца, те, что были тогда по талонам, для своих… Была очередная дата Красного календаря на Останкинском мясокомбинате. Руководство после торжественного собрания в честь самих себя вернуться в зал не торопилось. И после «антракта» сильно задерживалось. Народ не расходился и ждал концерт. Заказали лучших артистов оперы, балета, кино и театра. Концерт не начинали. В зале стоял шум ожидания. Артисты стали возмущаться.

Громче всех орал Вячеслав Шалевич. И почему-то именно на меня. «Возмутительно! Когда концерт начнём? Это безобразие, у меня спектакль. Я опаздываю!». «Ага, - подумала я, до спектакля в театре – вечность. Наверняка, на халтуру спешит». В то же время дикторы центрального телевидения Суслов и Вовк знакомились с длинным текстом, сочинённый парткомом и директором клуба. Роман Ткачук и Георгий Вицын спокойно сидели на стульях за сценой и читали. Один газету «Советский спорт», другой «Новый мир». В кабинете распевались, в коридоре – разминались, а подвыпившим артистам от колбасного цеха было по-фигу. Их выступления ждали товарищи. А свои завсегда обождут. Пивка пока попьют. Их основной банкет ещё впереди.

В тот год я руководила художественной самодеятельностью и сдуру поставила спектакль. По мотивам А.С. Пушкина «Каменный гость», сокращённый по моему сценарию до полного бреда. Но отчего-то всем сценарий понравился,и сумасшедшим планам суждено было сбыться. Спектакль поставили именно туда, куда хотели. В Красную дату. Если кто-нибудь по-прежнему думает, что Великое слово русского гения не испортишь – ошибается. Испортишь. И даже изгадишь.

И вот, Красная дата наступила. Руководство решило, что будет два концерта. 1-е отделение – профи. Второе – мы. В этот день я раздала датым артистам костюмы и напомнила текст. Артисты шикарные костюмы получили и очумели от роскоши испанской буржуазии. Особенно электрик Вахтанг, которому досталась роль Дон Гуана. Так, мой пролетариат переоделся в донов и донн. И для чего-то дико загримировался. Как мог. Чтобы не узнали. Потом дамы затянули шнуровку, и выдохнули, обдав всех народных и заслуженных винным перегаром. Наступила тишина. Руководства всё ещё не было. «Коньячку бы с лимончиком» - сказал известный всей России голос. «И колбаски!» – мечтательно пропели оперные. И только балетные поджали губы на греческих своих профилях.

«Да нет проблемм, прошу» - сказал обвальщик Колька Тюлькин, игравший Лепорелло. И пригласил всех в кабинет зав. клубом.

Он легко вытащил из под крышки пианино коньяк. И ещё останкинского пиво, 10 штук по 0.33. Надо сказать, что пивко, как и другое, шло к работягам бартером. Дыра в заборе пивного останкинского заводика была рядом с проходной одноимённого мясокомбината. И весь бартер между двумя заводами происходил именно через неё. Впрочем, как и с останкинским молокозаводом, у которого тоже была своя дыра. Но вернёмся в клуб. У меня оказался лимончик, у Дон Гуана - ножик, а Лаура бросилась к контрабасу и достала останкинские деликатесы. То бишь, отдельную колбаску, шейку и карбонад. Их Донна Анна и Лаура упёрли из цеха по случаю премьеры. И всё было так аккуратно порезано и разложено на промасленной бумажечке.

Потом Васька Юсупов, что играл статую Командора, притащил откуда-то «хрусталь» и бутылку водки, чем привёл всех в изумление. В комнате нас было десять человек. Отказники стояли на шухере и запивали бутерброды чаем. Заветное было налито, душистое положено на хлебушек. Кстати, тоже с соседнего хлебного завода. Похрустывая бутербродами, мы пожелали нашему государству и дальше так же успешно планировать заводы, комбинаты и телевидение в одном месте. И дух изобилия наполнил коридоры.

Так заводская самодеятельность слилась с деятелями искусств на одной площадке. Концерт прошёл успешно, несмотря на то, что кто-то дал петуха, а народный приврал текст. Потом актёрская наша богема получила в конвертиках гонорар и пошла на банкет. А мы пошли на сцену, допив начатое.

После перерыва работникам мясокомбината показали невиданное доселе зрелище. Трагикомедию
«Гипсовый гость». Так, во всяком случае, нас почему то объявил Командор Вася. Народ уже ржал, когда на сцене звучали сжатые мной диалоги, да простит меня Пушкин! Дон Гуан до того разошелся, что обещал перерезать за Донну Анну всех, кто её обидит. И то, что он незаметно перешёл на прозу ещё ничего. А вот то, что он забыл слова серенады и запел «Сулико», сорвало с тормозов даже самых серьёзных. Пьяные мои артисты срывали шквал неутихающих оваций. За животы хватались все – от директора до самой последней насекомой, не пойманной санитарами. Долгие годы и до сих пор помнят работники мясокомбината это смелое, нетрадиционное и пьяное зрелище. Многие фразы из этого моего детища разошлись на цитаты. И перешли внукам. Вот, что значит наш бессмертный русский гений в пролетарском переводе. С артистами с тех пор я больше для храбрости не пью. Но тогда это был мой дебют и мой первый спектакль. И первый, как ни странно, успех.

И ещё.

В то время нам выдавали талоны на продукцию. Мы, клубные работники, отстаивали огромные часовые очереди в подвал магазина, что был напротив. В наборах была тушенка, ножки, хвосты, шейка и карбонад. Какой была шейка и карбонад – теперь не передашь. Шейка была тонкой – где-то 5 см в диаметре. Вкус этот помнишь, а воспроизвести – не можешь. Но я не унываю и продолжаю эксперименты со свининой. А ещё сочинять новые рецепты.