Разговор

                1

  В комнате случайной нелепостью прозвучал шорох. По полу прошелестела газета. Легкий ветер легко теребил легкий грязно-белый тюль. Стол и кресло – все, что составляло скромную меблировку комнаты. В кресле с привычной своей легкой задумчивостью сидела Эли. Пальцы по наитию теребили уголок книги. Кажется, это был Оскар Уайльд. В книге говорилось о необходимости наслаждений, неких переживаний, делающих нашу жизнь в неком понятии полной. Но как далеко все это было от нее. Мифическим и невероятным казалось то, что, по сути, привычно и обыденно для большинства. И каким же желанным предметом виделась свобода переживаний. Но чего нет, того нет. С какой- то удивительной настойчивостью мы продолжаем убеждать себя в чем то, противоречащем истинным желаниям, недостижимым желаниям. Вот и Эли, в очередной раз, пытаясь книгами заменить ощущения,  упорно повторяла себе банальную нелепость. 
  Мы как-то усложнили жизнь рамками приличия. Сокрыли собственную желанную свободу, не оставляя места внезапным порывам желаний, дерзости, капризов. Обычный случай. Порой мы встречаем людей, симпатичных нам по неизъяснимым причинам. Один взгляд на человека дает понять что он нам нравится. И как силен порыв подойти и заговорить, но каким-то нелепым он кажется. Что этот человек подумает? Что подумают люди вокруг? Еще примешивается страх быть осмеянным или непонятым. Кажется, как было бы хорошо, если бы люди были свободны в своих действиях. Никто бы не уступил этим страхам стать посмешищем. Сколько бы судеб поменялось. Хотя, несомненно, сколько ошибок было бы совершено. Но о подобных мелочах думать не хочется.
  Часто Эли в порыве своего «каприза» заходила в магазин, что находился на углу ее дома. В решительности она подходила к кассе, но мгновенная слабость обрывала звук, готовящийся сорваться с уст. И она, грустно улыбаясь, спрашивала у человека, стоящего за кассой какую-нибудь мелочь. Совершенно ненужные сигареты,  батон хлеба, который черствел, забытый в пакете, кусок сыра или яблоко, любая глупость, первой приходящая на ум во время панического отступления.
  Вы не понимаете о чем речь?
  На углу Норд-стрит  и Олд-стрит улицы располагался обычный магазинчик, круглосуточно предлагавший жителям ближних домов продукты и всякие мелочи, необходимые для быта. В ночную смену за прилавком сидел юноша. Обычный студент. Учась днем, ночью, не имея всяческой необходимости сна, он коротал время в этой полуподвальной комнатке, пахнущей дешевым табаком, свежим хлебом и бульонными кубиками, возлюбленными тихими старушками.
  На вид около двадцати двух лет. Стройная фигура, не избалованная пищей, хотя на удивления без признаков болезненности. Темные волосы и глаза приятного карего цвета, которых отличала разве что удивительная живость и теплота. Тонкие, чуть полноватые губы. Однако это была совершенно обычная внешность, ничего из ряда вон выходящего. Общий вид дополнял черный, немного выцветший свитер, одетый поверх белой водолазки и с закатанными рукавами.
  Еще в первый раз, заглянув в магазинчик в поисках казавшегося в тот момент жизненно важным молока, Эли заметила этого человека, наполнившего что-то внутри приятной теплотой. С тех пор не раз она пыталась себя заставить заговорить, казалось, что может быть проще, но каждый раз все будто онемевало от страха.



                2

  Дик, вот уже месяц, работал в захудалом круглосуточном магазинчике в ночную смену. Учеба занимала почти все время. Он будет фармацевтом. Это больше чем простой продавец, но меньше чем врач. Кажется, странная профессия для юноши. Хотя, пожалуй, это неважно.
  Еще с детства он привык мало спать. Утомления как такового не возникало. Буквально трех-четырех часов хватало для отдыха молодого организма. Порой казалось, что даже они являются простой формальностью, данью уважения собственному телу и мозгу. Поэтому и было принято решение найти ночную работу. Эта вполне его устраивала. Никаких сложностей, небольшие деньги, зато некая свобода. В маленьком тесном помещении, заполненном запахами, чаще не очень приятными, он видел множество людей. Старушки, подростки, надеющиеся провести продавца и купить самого дешевого пива, собачники и кошатники в поисках корма для своих избалованных питомцев, грустные бухгалтера и неунывающие студенты. В общем, совершенно нормальные жители города, ничем не примечательного, посему ничем не примечательные и сами. Множество лиц. Дик не утруждал себя их запоминанием, ему надо было оставить место в памяти для его учебы, нужно было запоминать названия, действия, всяческие детали. Но вот одно лицо запомнилось хорошо, хотя и не с первого раза, будто ускользающим был его образ.
  Девушка. Не скажешь что красавица. Ничем не примечательное лицо, обрамленное каштановыми все время спутанными локонами. Какую-то комичность придавал испуганный взгляд голубовато-зеленых глаз. Она все время была глубоко растеряна, будто прибыла в этот магазинчик прямо из прошлого, и посему все вызывало неприятие и страх. Когда он спрашивал, что она хотела бы приобрести, девушка вздрагивала всем телом и, запинаясь, выдавала название, а потом, взяв в руки то, что заказала, совершенно терялась, будто не понимая, зачем она вообще это купила. Это странное нелепое создание крепко засело в мыслях Дика. Что было в ней? Что пленяло разум?
Природная робость мешала ему заговорить, хотя  и  казалось, что его «собеседница» тоже хочет что-то сказать. Но ее страх сковывал и его.


                3

  В аптеку ворвался мужчина. Сумасшедший вид, глаза, будто выпрыгивающие из собственных орбит, хаотические движения рук. Ворвавшись в окошко фармацевта, он не вполне внятно стал объяснять какое лекарство ему нужно. Его жене требовалась помощь. Но какое именно лекарство и для каких точнее целей объяснить он не мог. В итоге, частично разобрав путаную речь, Дик выдал ему пару коробочек с крошечными зелеными таблеточками в них. Помчавшись домой, мужчина, дрожащими руками вставив ключ в скважину и открыв дверь, увидел то, что больше всего боялся увидеть. Недвижная хрупкая фигура лежала на небольшом разложенном грязно-желтом диване. В панике прямо в обуви кинулся к жене. Вскрик болезненной радости вырвался из горла. Девушка спала. Просто спала. Проснувшись, она слабо улыбнулась и взяла стакан воды и пару маленьких зеленых таблеточек. Следующего приступа больше не было. Лекарство помогло.

  Дик больше никогда не видел Эли. Каждый жил своей жизнью. Но в тот миг жизни их будто пересеклись, будто оказались на одном кадре пленки, лишь на краткий момент, который вспыхнет и исчезнет, сменившись чередой других. Это был краткий разговор двух людей, безмолвный, но совершенно реальный.