Французский мальчик. страница третья...

Теплым осенним вечером Лерка возвращалась из школы. Обычно она лихо пролетала всю часть пути в три квартала и не замечала ничего вокруг, потому, что вечно  торопилась, и мысли у нее всегда блуждали где-то далеко.  Но сегодня девочка шла медленно, не торопясь, поддевая старой туфелькой золотые кленовые листья, которые щедро рассыпала осень на  протяжении всей дороги до дома. А не торопилась она по причине очень простой: она получила сегодня пятерку по математике. Не сказать, что она ей очень трудно давалась, просто учительница,  Надежда Александровна,  была очень строга со всеми, поэтому получить у нее пятерку могли лишь немногие. Как удивленно посмотрела сегодня на нее признанная звездочка-отличница Лена Хоролькина, словно это была ее привилегия получать пятерки и больше ничья. Лерка представляла, как придет домой и расскажет сначала бабушке.  А потом пришедшей маме, как все обрадуются, как похвалят ее,  и,   может быть, мама ее даже поцелует.  Марина редко целовала свою дочь,  считая,  что поцелуй надо заслужить. И Лерка старалась изо всех сил, но сил-то как раз и не хватало. Она росла тоненькая, но не болезненная, любила зимой кататься на коньках,  и с катка ее можно было загнать только палкой. Может, она бы и стала дальше заниматься в школе фигурного катания, но ее привораживал на занятиях по хореографии преподаватель, который играл на рояле.  Когда она видела его, просто забывала все на свете и слушала,  и слушала, иногда забывая делать то, что делают все ученицы.
- И раз, и два, и три,  пли-е! И раз, и два, и три, гранд плие! Лера, ты что? Не заболела? Давай,  давай, девочки, еще раз!  Лера, внимательнее будь! Смотри на меня. Что случилось? Ты не хочешь заниматься?
Как объяснить преподавателю, что она не хочет быть белым лебедем.  Вернее, она, конечно, хочет быть такой же изящной и грациозной, как их хореограф Элеонора,  которую за глаза все девочки из средней группы звали  не иначе, как наша Эллечка. Но больше этого она  хочет  научиться  играть ту музыку,  под которую они танцуют. Однажды она сказала об этом маме и та,  к великой  Леркиной  радости,  неожиданно согласилась, тем более,  что музыкальная школа была вообще за углом, и не надо ходить далеко, как раньше до стадиона.  Она легко сдала несложный экзамен и была принята, к тому же быстро стала в числе лучших учениц.
Но совмещать две школы иногда не хватало сил. Особенно  если учесть,  что в музыкалке все было интересно:  и петь в хоре, и писать диктанты на уроках сольфеджио, и изучать музыкальную литературу, и,  конечно же, играть на фортепиано. Она мечтала, что когда-нибудь станет дирижером симфонического оркестра и, конечно же,  математика была в ее жизни не главным предметом.
Но сегодня у нее был небольшой триумф. Она так хорошо и легко ответила, что учительница, их строгая учительница ей улыбнулась и сказала,  что она «молодец». И поставила пятерку. Она села за свою парту и новенький мальчик, Валёк Роскин,  которого недавно перевели к ним в школу, посмотрел на нее с восхищением. 
Когда его привели  к ним в класс, все девочки дружно решили, что такой красивый мальчик должен сидеть только с нашей Леной. Но его неожиданно для всех посадили с Леркой. И с тех пор Хоролькина затаила на Лерку обиду и всякий раз, когда была хоть малейшая возможность, поддевала ее.  А Валёк  не сводил своих огромных в пол лица синющих глаз со своей одноклассницы, сидящей рядом. Вот и сегодня он тихонько положил рядом с ней на школьную лавку принесенную из дома конфету. У Лерки покраснели кончики маленьких ушей,  и она положила конфетку в кармашек фартучка, зная,  что на переменке она разделит пополам,  и они с удовольствием съедят ее вместе.  Дома у нее уже была целая коллекция его фантиков, она бережно хранила их в коробочке от шоколадных конфет, подаренных кем-то на праздники. Вечером после уроков он обязательно дождется ее, и они пройдут вместе всего один квартал, как всегда весело болтая.
В предвкушении от предстоящей всеобщей радости,  Лерка   неторопливо шла домой, оттягивая эти сладкие минуты. Но перед самым домом не удержалась и пробежала несколько оставшихся метром бегом. Залетев на всех парах,   домой, она кинула портфель на стул в кухне и побежала радовать бабушку.  Дома никого не оказалось. Лерка,  огорченная временной неудачей,  прошла снова в кухню и тут подумала о том, а не закрепить ли ей свое радостное настроение маленькой тарелочкой вкусной сметанки с клубничным вареньем. Сказано – сделано. Она быстренько вымыла руки и,  не вытирая их,  полезла в холодильник. Там стояла трехлитровая банка густой деревенской сметаны, что бабушка покупает на базаре. Аккуратно вынимая ее с верхней полочки, девочка услышала бабушкины шаги по коридору  и подняла на нее счастливое лицо. В этот момент мокрые ручонки не выдержали,  и предательница банка грохнулась Лерке под ноги. Удивленная бабушка хмуро посмотрела на внучку.
- Я сегодня пятерку получила! – радостно сообщила ей Лерка.
- Какую пятерку? – не замечая  радости в голосе внучки, спросила бабушка.
- По математике, - погрустнев, ответила Лерка, смутно понимая, что праздника уже не получится.
- Мне Надежда Александровна сказала, что я молодец! – старалась прибавить себе радости в голосе.
- А твоя Надежда Александровна пойдет в шесть утра на базар и выстоит еще раз очередь? – сердито спросила ее бабушка.
- Ну, бабуленька, ну, подумаешь, какая-то  сметана, еще купим! – на Лерку вдруг накатила такая волна беспечности, что эта сметана показалась такой сущей ерундой по сравнению со сражениями на страницах учебника математики.
- Что ты сказала? Ах, ты дрянь такая, да в кого ты только уродилась-то? Все дети, как дети, а ты не пойми что! Вот придет мать, пусть с тобой и разбирается!  Убирай быстро! – крикнула в сердцах женщина и ушла в комнату.
Остолбеневшая Лерка, едва сдерживая слезы, за которые еще больше могло достаться, собирала руками сметану, как в дверь вошла ее мама. Лерка не поднимала головы. Марина,  молча раздевшись,  прошла в комнату. Через некоторое время она вышла,  и в ушах зазвучало слово, от которого у Лерки всегда бегали мурашки по коже.
-Ну, миленькая, рассказывай, что ты натворила?
Надо ли говорить, что настроение и без того плохое, испортилось окончательно.
- Мам, я пятерку по математике получила,- тихо сказала Лерка.
- Что? Пятерку? И что с того? Надо банками швыряться? Ну что у всех дети, как дети, а у меня … У Тани вот, ну не девочка, а загляденье растет, и умная, и послушная.  У Валюши сынишка – отличник, а что ты? Вечно что-то натворишь! И не подходи ко мне даже, слышишь?
Как совершенно непонятный и последний аргумент вынула Лерка из кармашка конфетку и протянула маме.
- А мне Валёк сегодня подарил за пятерку… - одними губами прошелестела Лерка. Но  ее уже никто особо-то и не слушал,  только окатили ледяным взглядом сверху вниз.
- Вот что у тебя на уме! Мальчики! А не рано ли, миленькая моя? В своей жизни еще копейки не заработала, только безобразия творишь, а мальчики у нее с языка не сходят!
Надо сказать, о мальчиках однажды разговор был у мамы с Леркой.
Ее подруга Лорка среди всех девчонок всегда отличалась и внешностью,  и ростом. Она была всего на полгода старше, а выглядела взрослее года на три. Кроме того, ее мать работала закройщицей в крупном ателье, и очень хорошо шила. Лорка всегда была одета модно и красиво. Даже обычная школьная форма у нее была отделана не кружевным воротничком, как у Лерки и многих девчонок, а тоненькой полосочкой голубой норки. У нее были тонкие светлые волнистые волосы и белесые бровки, но мама ей делала модную стрижку и Лорка выглядела,  как модель из журнала мод. Но при всем при этом Лорка оставалась вполне компанейской девчонкой,  и дружила с Леркой,  не разлей вода с четырех лет.  Прошедшим летом она доверительно сообщила своей подружке, что у нее появился мальчик. Это ее одноклассник – Вадик. Он стал приходить к ним на улицу почти каждый вечер,  и они втроем сидели на скамеечке у соседнего двора, пока их не загоняли домой родители. Где-то через месяц, Лорка предложила ее познакомить с другом Вадика.
- А что, будут вместе приходить, будет и у тебя мальчик, -  сказала Лорка, как само собой разумеющееся.
- Мы – подруги, они – друзья, потом в пионерский лагерь вместе поедем, - уговаривала Лерку подружка.  И она согласилась познакомиться с Игорем.
- Но сначала надо спросить разрешения у мамы. А то вдруг узнает сама и будет мне, - не очень активно соглашалась Лерка.
Вечером, когда она уже лежала в кровати, в комнату  тихонько зашла Марина. В тишине зазвучали привычные шорохи и звуки открывающейся баночки с кремом.  Девочка дождалась, когда все стихнет и с замиранием сердца спросила.
- Мам, - тихонько прошептала Лерка.
- Что, Леруся,- негромко отозвалась Марина.
Леруся – это все то ласковое, что можно было сделать из этого, совершенно не подходящего для этой девочки, имени. Оно не шло ни в какие сравнения,  ни с Аленушками и  Дашеньками, Иришками и Оленьками. Леруся на их фоне звучало, как скрип несмазанной двери, как хруст ломающихся палок-веток в сравнение с пением флейты или звуками виолончели. Но, услышав,  пусть даже такое ласковое имя, Лерка присела на кровати и шепотом спросила.
- Мам, а у тебя был когда-нибудь мальчик?
- В каком смысле – был? – недоумевая, спросила Марина.
- В смысле, ты дружила с мальчиками? – Девочка тщетно пыталась донести смысл вопроса.
- Ну, мы все в школе дружили с мальчишками, в классе вон их сколько было.
- Мам, ну, я не это имею ввиду, - заерзала на кровати от нетерпения и маминого непонимания Лерка.
Тогда она решила прямо спросить маму.
- Мам, а можно я буду с мальчиком дружить? – и замерла, в ожидании ответа.
- Дружить? Что значит – дружить? Где вы там собираетесь дружить, если не в школе? По подворотням бегать, что ли? – голос Марины стал повышаться, а это ничего хорошего не предвещало.
- Да, мама, ты не волнуйся так, я просто спросила, я пошутила. Все, я сплю.
И Лерка зарылась с головой под одеяло. 
Естественно, на следующий день она придумала тысячу отговорок, чтобы не приглашать этого мальчика. А потом все поехали в пионерский лагерь, и она вообще об этом забыла.
А Марина почему-то  помнила. Ничего не значащий эпизод запал ей в душу. И сегодня заодно  и за него, по старой памяти,  Лерке  доставалось по полной программе. Собирая осколки дрожащими руками, девочка вдруг почувствовала острую боль. Сметана окрасилась в кроваво  красный цвет. Лерка подпрыгнула и зашипела от боли. Кровь закапала на сметанную лужу и перепуганная маленькая девчонка  уже не знала, что ей теперь делать.
- Господи! Да что же это такое? – на окрик Марины выбежала испугавшаяся не на шутку бабушка.
- Что? Мариночка, что еще случилось? А,  батюшки, дай-ка я посмотрю, – и уже, забыв про злосчастную банку, бабушка захлопотала над любимой внучкой.
- Мама, оставьте ее, - властным голосом приказала Марина.
- И не вздумай реветь! Сама виновата, вымой руки и заклей пластырем, а потом все уберешь.
- А я и не плачу, мам.  Я,  правда, не плачу, – давясь слезами и пытаясь улыбнуться, говорила Лерка.
Через полчаса все в доме стихло, заклеенный и завязанный палец ныл, но в доме была тишина, и это успокаивало и настораживало Лерку одновременно.
Внезапно дверь в комнату открылась и на пороге появилась Марина, в руках у нее было большое полотенце.
- Садись на табуретку, - сказала она.
Ничего не подозревающая Лерка,  села. Плечи ей закрыли полотенцем,  и она не успела даже сообразить, как услышала лязг ножниц. Она рванулась вперед, но Марина удержала ее за волосы.
- Мама!!! Не надо! Пожалуйста, не надо, мамочка, ну,  зачем? – отчаянно завыла Лерка.
Но было уже поздно. Ее длинные волосы, которые она никогда в жизни не стригла, теперь лежали на полу. Лерка сползла с табуретки, собрала их в кучу и, уткнувшись в них, зарыдала. Безутешно, в голос, завыла,  как  исстари на Руси воют женщины. На шум вошла мать Марины и только ахнула, и,  не выдержав, тоже заплакала.
- Марина, да ты в своем уме, да  за  что ж ты  так ее наказала? Да разве ж можно так с девочкой?
Марина не ожидала такой реакции дочери и стояла,  прижавшись к косяку и  ничего не говоря.
Ее косы, единственная ее гордость, ее радость, длинные,  ниже пояса, теперь безобразной кучей лежали на полу. Лерка, охрипшая от слез,  молча прижимала их к своей груди и качала их,  как качают маленьких детей. Она с детства любила две сказки, о самоотверженном  стойком оловянном солдатике и гадком утенке. Причем, считала себя похожей и на того, и на другого. Она воспитывала сама в себе силу духа как у стойкого солдатика, который всегда на посту и у него хватает на это сил, не смотря на то, что он стоит на одной ножке. И считала себя полной дурнушкой, как маленький утенок, но надеялась, что когда-нибудь наступит ее время белых лебедей. А сейчас у нее были только ее косы, за которые ее даже из уважения к длине, не дергали мальчишки. Теперь их не было.
- Ладно, не плачь, собирайся, только быстро, - сказала Марина.
Два раза Марина повторять не любила, Лерка это знала и собралась в мгновение ока. Они вышли на улицу и быстро направились в сторону парикмахерской, что была на углу. По дороге Лерка немного успокоилась, у нее даже затеплилась надежда, что, может быть,  и ей сделают модную стрижку, как у Лорки. Настроение немного поднялось, а когда они зашли и сели ждать своей очереди, Лерка начала разглядывать фотографии моделей на стенах. И ей вдруг так захотелось стать такой же красивой, как они, как ее подружка Лорка, как хореограф Эллечка!
Она без страха села в кресло и зажмурила глаза. Пусть, когда она их откроет, она увидит свой новый образ красавицы. 
- Как стричь? Есть новая модель, французский мальчик называется.
Видимо, Марина что-то ей ответила, и мастер ловко заработала ножницами. Через пятнадцать минут с девочки сняли покрывало,  и она открыла глаза.
В первую секунду она ничего не поняла.  На нее из зеркала смотрел мальчик, симпатичный такой, глазастый мальчик,  сантиметра в два всего,   волосы  облепили плотным слоем  голову. В понимании Лерки, она была почти лысая. Вцепившись в ручки кресла, она смотрела в отражении в зеркале на свою мать. У нее не находилось слов, чтобы спросить в очередной раз, зачем она такое сделала?  Почему та, которая в этой жизни была рядом, должна была быть ближе всех, так жестока с ней? В голове возникла не мысль, а скорее отголосок, ощущение того, что они так и останутся только рядом и никогда не будут вместе. А потом исчезло и это.  Ей стало казаться,  что она куда-то провалилась, в какую-то пустоту и черноту и летит, летит, летит куда-то. Вокруг ничего и никого, только редкие яркие точки. Как пролетающие звездочки.  Наступило какое-то успокоение и отупение, возвращаться оттуда не хотелось, наоборот,  было ощущение, словно она возвращается в родной дом. На полпути она столкнулась с каким-то водопадом и очнулась.  Рядом стояла парикмахер с пульверизатором и брызгала в лица девочки водой.
- Ну, что, красавица, все, иди уже.  А то мама тебя на улице уже заждалась.
С трудом оторвавшись от кресла,  она какими-то непослушными ногами вышла на улицу. По дороге они молчали, так дошли до дома, домочадцы все ахнули, бабушка засунула под язык валидол и весь вечер не разговаривала ни с кем. Все оставшееся время  Лерка в молчании  просидела в своей комнате, она смотрела в учебники, но ничего не видела, потом захлопнула их и приготовилась получать завтра двойки.
Уже совсем поздно вечером Лерка тихо выскользнула из комнаты и подошла к матери, та что-то шила, склонившись над швейной машинкой.
- Мам, ты меня любишь? – она хотела, чтобы мама ее обняла, улыбнулась ей и сказала: «Ну, конечно, люблю, доченька».  Или еще как-нибудь ласково назвала ее. Но вместо этого она услышала другое.
- Ты умывалась уже?
- Мам, я же тебя спрашиваю, ты меня любишь?
- Я слышу, не глухая, чего клеишься? Натворила дел и теперь лезешь?  Я с тобой вообще разговаривать не хочу. За что вот тебя любить? Ты посмотри, какие у других мам дети? – Марина пошла в атаку.
- Мам, а разве любят за что-то? А не просто так? Я же тебя люблю…
- Интересно, а чего ж тебе меня не любить? Я что, плохая мать?  Алкоголичка какая-то? Всю жизнь вкалываю, всю жизнь тебе отдала, одеваю, обуваю, кормлю, жизни никакой из-за тебя не видела. А тебя вот за что любить? А? Иди, подумай, не хочу я с тобой сегодня разговаривать.
- Мама, а  можно мне купить ободок? Я хоть немного на девочку буду похожа…
- Ничего, волосы - не зубы, отрастут, не успеешь оглянуться.
Волосы – не зубы, но росли они у Лерки долго. В школе все очень были удивлены, но неожиданно многим понравилось. Особенно сразило девчонок название стрижки – «французский мальчик». Но сама Лерка долго не могла  привыкнуть. Мужественно перенес потерю Леркиной красоты и Валёк. А когда в очередной раз Хоролькина хотела пройтись по поводу неземной красоты его соседки по парте, он резко встал и крикнул на весь класс.
- Ну и что? Ну и нет косичек, да она в сто раз лучше тебя, лучше вас всех!
Ребята шумно веселились на очередной переменке, но от этих слов в классе возникла тишина. Валёк сел рядом и обнял  Лерку при всех за плечи.
- Ну,  ничего, жалко, конечно, спору нет.  А, может,  если подождать, они еще вырастут такими же, - стал в очередной раз успокаивать Лерку  мальчишка.
- Нет, я больше не хочу, такие же, пусть будут коротенькие, я что,  тебе не нравлюсь с короткими волосами? – и Лерка, щуря глазки, посмотрела на мальчика.  Его щеки обдало легким румянцем, но он, смущенно улыбнувшись, ответил.
- Нравишься… Да какая разница, в общем-то. Было красиво, но сейчас тоже ничего. А ты как была Лерка, так ей и осталась. А пошли сегодня в кино сходим? – вдруг предложил ей Валёк.
- Пошли, - радостно согласилась Лерка.
Они просидели за одной партой еще два года. Потом они получили квартиру в новом  спальном районе и Валька перевели в другую школу. Изредка он еще приезжал к ней, они,  как и прежде,  ходили в кино, но со временем все реже и реже стали видеться. Фантики от его конфет,  служившие закладками в книгах постепенно растерялись,  и осталось только нежное воспоминание от нечастых встреч. Подрастая,  каждый погрузился в вереницу новых дел,  событий и увлечений. Но иногда Лерка все же вспоминала его с улыбкой, а еще его слова о том, что неважно, с косами она или без, важно, какой она человек, потому, что любить другого человека можно не за что-то,  а,  может,  даже вопреки, просто любить и все.
А через год после школы она столкнулась с ним на улице. Он шел под руку с молодой девушкой. Они увлеченно о чем-то говорили, и Лерка не решилась подойти и поздороваться первая. Молодые люди остановились на троллейбусной остановке. Валек поправил воротник куртки,  и тут на руке у него блеснуло обручальное кольцо.  Лерка еще раз внимательно поглядела на девушку, кого-то ей она напоминала,  и вдруг  с удивлением  поняла. Молодая девушка была похожа,  как родная сестра, на нее саму. Лерка еще раз глянула на счастливую пару и решила не ждать троллейбус и пройтись пешком. На душе было спокойно и радостно.
Вот и Валёк нашел свое счастье, а где-то и ее живет, она точно знает. Она чувствовала, что оно где-то рядом, может быть, она разговаривает с ним каждый день или пишет письма и с радостью получает ответы. Просто она еще не поняла, не услышала его голоса, не увидела какого-то знака, не ощутила знакомого толчка в сердце. Она шла по весеннему городу, шла, ждала и надеялась, все еще будет, просто время белых лебедей еще не настало…